33-й поход. "Кронштадтский Ад". Часть I - 6-й день, 5 мая. Суббота

6-й день, 5 мая. Суббота

«Авось пронесет»

Как только проснулись, сразу начали пить. Погода сильно испортилась. Впрочем,  хорошей-то она еще и не была. Начинался дождь. За ночь всегда подмораживало, и березовый сок тек хуже. Удавалось насобирать до 5 литров. Воду из реки пить нельзя, но сейчас, весенней порой вокруг журчали весьма многочисленные ручьи, да в лесу еще местами лежал снег.
Случилось страшное. Женечку за живот укусил клещ. Скорее всего, когда лежал на животе и вчера с камня Винокуренный снимал панораму. По всем правилам  клещ должен был укусить, если бы кого-то из нас, то Сашеньку. Даже лучше бы Сашеньку: он был привит.

Прошел год. Оля перешла на третий курс Гнессинского института, рассталась с Володей, оттесненным красивым флегматиком-пианистом Ильей, разучила концерт Моцарта, хорошо сыграла квартетом на институтском конкурсе, прочитала набоковскую «Лолиту», попробовала анашу и анальный секс.

Прошел час-другой. Покинув стоянку, мы оттолкнулись от берега, продолжив свой путь под разразившимся проливным дождем. Дождь пошел скорый, и я быстро стал подмокать. «Обезьяна» в лице Сашеньки  спряталась под тент.

Гладкая и сырая от дождя стена камня Шило. Сорокаметровый Щелеватый. Также окутанный дождевой пеленой предстал перед нами камень-боец Мосин (60м). Несмотря на встречный ветер двигались быстро.

В лесном массиве слева выделяются три скалы, напоминающие носы кораблей. Это камни Корабли. Потом Шайтан, прямо перед подвесным мостом в селе Чусовое. Шайтан служил местом религиозных обрядов мансийских племен, живших здесь сотни лет назад.
Село Чусовое. Зачалились.  Шли прохожие. Я посоветовался. Говорят, что с клещами мы еще можем успеть проскочить, но вообще их здесь дофига. Вакцина есть у фельдшера. Живет там-то и там-то. Зовут Галина Ипполитовна.

Сашенька, как самый общительный и коммуникабельный, Евгений Викторович, как пострадавший, отправились на поиски Галины Ипполитовны.

Шел дождь. А по подвесному мосту даже пробовали проезжать на мотоцикле с коляской. Получалось. От дождя укрылись под камнем Шайтан. Расположен он был наклонно. От частых костров бок камня был закопчен. Раньше Шайтан служил местом религиозных обрядов, а в настоящее время иного культа – пристанищем местных пьяниц. Среди реализованной спиртной продукции Глаз нашел превосходный граненый стакан емкостью 150г. Тотчас вымыл его в реке и тотчас же мы с Рукой выпили по две рюмочки.

Наступил 1982 год. Умер Брежнем. Умер Редди, отравившись крысиным ядом. Оля перешла на третий курс и за 1600 рублей купила себе скрипку немецкого мастера Шнейдера, соврав родителям, что инструмент ей отдала отчисленная и вышедшая замуж за грузина подруга.

Наступило 14 часов. Прекратился дождь. Пришли Сашенька С Женей. Жене вакцину не укололи. Принесли из магазина покупки, в том числе и пиво, которое сразу же мы принялись пить.

Действовать решили дальше по принципу «авось пронесет».

Галина Ипполитовна была осанистой женщиной лет тридцати осьми в очках с очень интеллигентным лицом.

- Хрен вам, а не вакцина. У меня на ребенка есть только. Вам все равно не хватит. Вот поезжайте в Староуткинск и спросите, есть ли там вакцина.

Предлагали за деньги. За деньги не помогло.

- Клеща-то хоть сохранили?

- Нет, не сохранили.

- Ну что же вы не сохранили! Хоссподи! – Сирибро вы мое. Надоть было сохранить! Хоссподи! Царица небесная! – тяжело всплеснула увесистыми руками Галина Ипполитовна.

Промелькнули шумные перестроечные годы, надвинулись беспощадные девяностые. Олиной маме удалили правую грудь, умерла скандальная Олина бабушка, освободив, наконец, двухкомнатную квартиру на ВДНХ, Оля сделала второй аборт, ушла из оркестра преподавателем пения в гимназию.

Промелькнули километры пути. Шумные и незапоминающиеся, такие как и камни: Могильный, Еловый, Бычок, Леневский, Нотихинский, Свинки, Высокая Гора, Худой.

От села Чусовое до деревни Марьяново пили. Мертвая безрыбная река с мутной водой шла в лесу, неся ядовитую воду в Каму.
С пустой бутылкой долго не могли расстаться. Бросали ее как можно дальше, договаривались, кто будет подхватывать.
- Догнать, догнать ее! Сюда мне ее. Сюда!

И так много раз. Были еще другие развлечения. В русле много островов, затопленных кустов. Специально выбирали наиболее узкий проход с наиболее сильным течением и стремились туда попасть. Иногда для этого приходилось сильно смещаться поперек реки.

Всякие описатели пишут о какой-то белой лошади в своих описаниях. Вот и понимай, как хочешь. После очередного поворота реки показалась прямо стоящая в воде скульптура всадника. Ехал он навстречу течению. Монумент рассекал быстробегущую воду. Мимо истукана прошли очень быстро. Изваяние силуэтом выделялось в пасмурном небе. «Анкифию Демидову благодарные потомки». Анкифий Демидов был какой-то владелец и основатель здешних древних заводов в XVIII веке.

Пронесшийся в двух метрах от нас памятник начал отдаляться. Так вскоре въехали мы в деревню Мартьяново. Деревня как деревня. Старомодные черные срубы на российский манер. Какие-то туристы в очень красивых одеждах заканчивали собирать байдарки. Два тайменя двойки.

- Еще встретимся, - сказали они нам.

В пределах этой же деревни на воду спускала катамаран-четвертку красного цвета со скруглено-усеченными носами еще одна группа.

Представляю, что здесь творится в сезон. Пока мы были предоставлены сами себе. Чем ниже по течению, тем меньше населенных пунктов, но, на удивление, чаще попадались моторки.

Началась Мартьяновская дуга. Появилось новое развлечение. На прямых участках было видно, что за нами вышли  и красный катамаран и байдарки.

Грести! Грести! Блин! Гони!

Глаз был вне  себя от восторга.

Через несколько поворотов катамаран отстал, а расстояние между нами и байдарками, ко всеобщему удовольствию, не сокращалось. В шедшей позади группе мы видели зеленых еще новичков. Всем было ясно, что даже, если на Диджея Яся посадить самого Диджея Яся, а на таймень посадить Лениных подруг: Столовку и Таню Куприянчик, то все равно силы будут неравные.
Именных камней от деревни Мартьяново мы прошли 19 за сегодня. Все красавцы, все индивидуальны. Бегство от туристов прекратилось с возобновлением дождя. Набежало свинцовых туч и небо начало нас брать измором. Но мы продолжали двигаться вниз по течению.

Когда выносили катамаран на стоянку, спустило его уже основательно: один из баллонов был уже в неэррегированном состоянии.
Стоянка была слева, возле камня Илимского. Цвет темно-серый. В конце камня сохранились следы старой пристани: неправильный пятиугольник. Стены выложены из тесанных камней различной величины. За пристанью впадает речка Илим. Осталась пара венцов единственного сруба.

Здесь у Илимской пристани раньше строили суда и сплавляли вниз за 82 версты к Ослянской пристани, где и грузили продукцией гороблагодатских заводов. До пожара в 1939 году жило здесь в 400 домах около 3000 жителей. Но в сегодняшний непогожий день жили здесь мы одни. На поросшей ковровой травой Илимской пристани ставили палатки. Мне главное было не забыть, чтобы не рухнуть ночью, если выйду, в воду (от края палатки было метра полтора).

Когда занялись сумерки, вместо дождя пошел снег, это было лучше.

С Женечкой напилили сухостоя. Человек-Рука сварил ужин. Сегодня, к счастью, он был малоразговорчив. Вроде бывает неплохой. Если в мед подмешать дегтя, то и в чай не положишь и колеса не смажешь.

Ужинали стоя. Опять пили. Темно, под падающим с неба снегом на старой каменной пристани, у подножья камня Илимский среди открытых ветру травяных холмов под журчанье последних метров перед устьем реки Илим.

Снежинки таяли, садились на размякшие бока дремавшего у основания пристани Диджея Яся. Таков был медиум нашего похода.