33-й поход. "Кронштадтский Ад". Часть I - 0-й день, 29 апреля. Воскресенье

0-й день, 29 апреля. Воскресенье

"По ту сторону"

Наш катамаран «D.J. Ясь» (диджей Ясь) был большой настолько, что его пришлось распределить по рукам.

На вокзале, то есть на улице Дружная собрались в назначенный час. Пришли и провожающие:

• Дед
• Маленькая Иришка
• Сашка Дедович
• Сосед Человека-Руки Вовка
• Брат соседа Человека-Руки
• Стельмахович-Зайкинд с ребенком
• D.J.
• Муж сестры Сашеньки с сыном

Были еще провожающие, но я, к сожалению, уже не помню, кто и боюсь быть неточным.

Мне на месте не стоялось. Не было Жени, а вместе с ним и рамы от катамарана и наружного баллона. Я постоянно выглядывал за мини-кафе – не идет ли он с улицы Левкова пешком? Но его не было. Версии были разнообразные, но догадались поискать возле камер хранения минут за 15 до отправления поезда.

Нашли Женю возле камер хранения. Тот тоже успел разволноваться и выглядел румянее обычного. Договаривались встретиться где обычно. А Женя ходил до этого в поход всего один раз и то, встречались мы тогда не там, где обычно.

Длинный Диджей Ясь раскачивался в проходе вагона и руководил погрузкой. На лбу было написано, что пойти в поход он очень хочет.
Мы поговорили про клещей, о погоде, немного послушали советы и уже приготовились ехать. Провожающие остались по ту сторону вагонного окна, и их не было слышно. А в это время на вокзал ехал Сережа Новик, спутавший время встречи и отправления поезда, ехал с презентами, но не довез.

Мы гримасничали, нужно было чем-то заполнить время, а поезд все не трогался (как обычно).
По ту сторону провожающие тоже улыбались, будто с экрана домашнего кинотеатра. Наконец их отодвинуло в сторону, кадры вокзальной хроники сменились городом, а дальше и вовсе унылыми, еще не проснувшимися после зимы белорусскими полями и только начавшими молодеть перелесками.

Ехали исключительно удобно. Все вместе. В вагоне пассажиров было на две трети. Проводницы попались неплохие. У нас было много скоропортящейся закуски, а должного аппетита не было.

Начали бухать. Леночка наливала в металлические рюмочки. Водка текла криницей. Наливалось все украдкой, из-под полы. Когда я наливаю сам, я по крайней мере хоть ориентируюсь, сколько еще можно, «какавы на-стра-эныя ма-ла-дь-ожи».

Стемнело. Я понимал, что уже пьяный не на шутку. Не доехав еще и до Орши все уже были чрезвычайно укатанные, но пытались это скрывать.
На перрон в Орше не вышли, а выкатились. Я предложил позвонить знакомым и успокоить, что до Орши доехали, слава богу, нормально. Действительно, звонили, рассказывали.

- Это правда хорошо, что мы пошли в поход!

- А мы еще ведь пойдем, правда?

-Хе-хе-хе-хе-хе-хе. А меня вообще все устраивает. Хе-хе-хе-хе.

Сашенька за последние годы сильно погрузнел и сейчас забирался на верхнюю полку с трудом: с подпрыгиванием и холостыми движениями ногами. При переворотах полка издавала скрипучий аккорд.

Женечка этим вечером блевал в сортире.

Глаз на свою верхнюю полку залезть не мог (только бравировал) и делил нижнюю с Леночкой. Так всю ночь жопа и провисла в проходе.

Ехали ночь, в общем то, тихо, если бы не злой шепот Леночки и не Вася Дробышевский (был он с нами и в этом походе).

- И-и-ихи-и! Он меня опять укусил! П-по-ш-шь-ел вон! – зло шептала Леночка.

- Охо-охо-охо-охо. Ну как так? У меня на это место п'гоездной.

А на следующий день при сходных обстоятельствах Малая и вовсе столкнула меня в проход. После каялась, пытаясь вытащить из под стола.
Человек-Рука по этому поводу выражал свое, особое, мнение.