12-й день, 11 мая
«Кронштадтский Ад II»
В палатке было сумрачно, значит на улице нет погоды. На душе было сумрачно. Физические последствия вчерашнего веселья были сумрачны. В соседней палатке уже проснулись. Там что-то происходило. Но нельзя было понять чем так возмущен Кардиореаниматолог.
- Ааа….Блин – епт! Убери к черту! Там еще ползет.
Речь шла о каких то жуках. Мы с малой палатку и днем и ночью закрывали, но по утрам особенно снаружи ползали частенько некие насекомые очень угрожающего вида: здоровые, уродливо сегментированные, с большими усами и такими же перепончатыми крыльями. Последний сегмент туловища заканчивался вилкообразным раздвоением.
Целлофан не стали с собой забирать. От температуры он сверху даже оплавился. Так и оставили висящими на раме. Влажно, мокро, от палаток остались сухие пяточки. Туман рассеялся, но его заменил моросящий дождь, который то усиливался, то и вовсе прекращался. Вода прибывала. Уже скамейка и стол возле бани оказались затоплены.
Мы едва оттолкнувшись от берега, а течение уже понесло нас в Кронштадский АД II. Я в последний раз оглянулся на баню. Туристов будет много, и возможно, еще много групп остановиться на этом доселе ничем не примечательном месте.
Быстро ехать нам было ненужно, но мы ехали быстро. Разбухшая река была зажата берегами, разлиться ей было некуда, и она от этого текла еще более быстро. Плохая погода заставляла нас работать веслами, и от этого наше движение получалось опять же все более быстрым. Глаз и все кроме Аленки опять напились, выбирали себе какие-нибудь цели или ставили задачи. Приходилось активно маневрировать, и спуск по реке делался еще быстрее.
Бежали камни. Смешанный лес, но больше хвойный.
Притоки были замаскированы, деревень до конца похода нет. Где мы находимся, не имели понятия.
Ехали и питались прямо на воде. Наловчились поддувать катамаран, не высаживаясь на берег. Но сегодня высаживались. Но по нужде, а заодно и покачали. Яся сталкивали в Реку, фотографировали, возвращали на веревке обратно.
Наконец расселись все по своим местам, и вышли дальше. Дождь все усиливался и вот уже пошел скорый. Без надежды на просвет. Пьянствовали нещадно. Но от этого настроение было исключительно хорошее. Глаз был косой, даже очень косой, но соображал и махал веслом исправно. Обезьяна – Рука подстрекал и требовал продолжать банкет. Леночка показывала ему кулак. Но банкет прекратили, потому, что уже больше нельзя было продолжать банкет. Я вот не помню – Рука сразу был обезьяной, или его затем посадили (прим. ред.: сначала обезьяной был Женя). Не важно.
Вещи стали промокать. Вода начала затекать, куда не положено затекать. Движущей силой был дождь. Движущей силой была надежда, что прекратиться дождь и лагерь будем разбивать без него.
Даже не потому, что были угашенные, а просто кто-то не затабанил (Рука или не Рука), но проходя мимо очередной гранитная стены камня, мы с силой ударились в него рамой. Глаз чуть не вылетел за борт, по сколько был в озерной посадке. Также резко, как и ударило, нас отбросило от этого неизвестного нам камня (пускай номер 370 или 371). Очень быстро камень начал отдаляться.
- Так. Катунь нам это не простит.
После столкновения с камнем, Леночка обиделась и перестала грести. Я, думал, что протестует против того, чтобы идти под проливным дождем. Холодно. Начинался Кронштадский АД. Попались несколько стоящих групп катамаранщиков. Зазывали к себе. Что-то говорили типа “дальше не идите”. Но мы продолжали идти дальше под продолжающимся сильным дождем.
- Где же это правосудие! – как говорит мама Диджея Яся. Показались строения. Река еще продолжала бежать в каньоне, но неужели это Чусовой? Так скоро!
Но это был именно Чусовой. 320 километров пути было позади. А дальше что?!
Чусовой – город типа Первоуральска – все такой же убогий начинался с Архиповских Бараков. Нечто вроде дач, только голимее. Стать негде. Небо низвергало на нас потоки воды.
Пробовали найти пристанище в каких-то нежилых дворах. Ходили с Женей. Только, сейчас, сойдя на берег, я почувствовал, насколько пьяный.
Но нежилые дворы изучали с Женей под проливным дождем. Со слов очевидцев по скользкой тропинке мы ходили вальтами.
Но нежилые дворы оказались бомжатником: все было раздолбано и завалено строительным мусором. Где то неподалеку была собака, которая сопровождала нас своим поганым лаем.
Высокие и крупные склоны берегов расступались. Река вышла на широкую равнину.
Весеннее половодье. Кругом была вода. Река расширялась, дробилась на рукава, но продолжала нести свою замутившуюся воду в Каму все так же быстро. Слева в вечернем небе зажглись тусклые огни мрачного промышленного Города. Нет ничего мрачнее, чем на фоне вечерней непогоды сооружения шахт или плавильных печей металлургического завода. Именно последние тут и были. Спереди нависали пешеходные подвесные и один капитальный мост. Со стороны Города глухими низкими гудками отзывалась железная дорога. Небо над нами было все таким же безнадежным: лило дождем. Справа тоже была одна вода. Здесь впадала речка Усьва. Скоро, а может быть и не скоро, я и ее пройду. Усьва внимания заслуживает: также обилие камней. Кроме того есть пороги. Было не до жиру. Проехав Усьву, остановились на правом берегу, за валом которого ничего не было видно.
Сосновый бугор, скорее искусственного происхождения с выгоревшей травой, залив, поросший вербой, разлив реки, небольшие дачи – где то тут (из-за рельефа не видно) деревня Антыбары.
Палатки ставили очень быстро. Соседи хотели сначала туда, где затем затопило, но сообразили выше. Диджей Ясь, весь мокрый от дождя лежал на бруствере горки. Вопрос о костре не стоял. Собрались ужинать в Сашенькиной палатке. Дождь по тенту выбивал барабанную дробь. От дождя шел пар. Сашенька крутил ручку генератора. Звонила и Лена – первый раз за поход, но только не по карточке BILAIN GSM, а по Сашенькиной.
Чего-то перекусили прямо из консерв при свете фонарика. Выпили за окончание маршрута. Каждый был согласен еще проехать, но не по равнинным разливам.
Сегодня Глаз до палатки не дошел пяти шагов. Раздался хруст кустов. Занесло.
- Ты что упал?
- Н-нет, не упал, - говорил, силясь подняться.
