11-й день, 10 мая
«Камень-камбала»
Выраженной метеорологической динамики не отмечается. Статус погоды прежний.
Ненавижу утро.
Первым вылез Евгений Викторович и пробовал растопить очаг. Все мокрое. Очаг разожгли совместными усилиями. Разгорался долго, не шатко не валко. Но мы заставили. Над камнями завихрились струйки нежного, ломкого дыма, который смешивался с густым холодным, который достиг апогея. Едва прослеживались контуры противоположного берега.
Мы позавтракали, опохмелились. У Жени проявились признаки клещевого энцефалита, парестезии в области иннервации локтевого нерва. Все списали на позиционный плексит. Пацаны палатку не закрывали и находили клещей даже там. Но больше никого не укусил. На третьем часу топления бани лопнул один из несущих камней. Раздался зловещий глухой качельно-боулинговый раскат. Так пришел нашей печке–бане конец…
Глаз замер с топором, нанеся первый удар по первому колу рамы.
Воды прибывала, уже подступилась близко к нашей развалившейся бане. Нагретые камни частично попадали в воду и кипели, как карбид. Руины благоухали горячим паром, который смешивался с холодным туманом.
Ущерб был колоссальный. Но мы от него быстро оправились и как ни в чем не бывало заливали камни котелками, чтобы сложить очаг заново и начать все сначала.
Заливали – заливали, заливали – заливали, мы котов душили – душили, душили – душили, заливали – заливали, а они все не заливались.
- Хе – хе – хе – хе – хе – хе – хе. А вы што, новую будете херачыць? Хе – хе – хе – хе – хе.
Новую баню строили втроем: Глаз, Женечка и Сашенька. Издалека принесли еще камней. Наиболее ценились необычной формы. Венец за венцом поднимался наш очаг заново. Камень за камнем. Печка имела т-образное сечение в основании. Широкое хайло и два дымохода. Все конструктивно значимые камни заклинивали более маленькими, переставляли, меняли местами. Камин казался несокрушимым.
Было тихо, сумрачно и почти безветренно. Густо–молочный туман клубился над рекой и овевал нас духовитой дождевой влагой.
Печка продолжала расти в высоту. Смущал плоский камень – камбала, выполняющий роль свода в левом ходе.
- Печка нам простит все. Но, если лопнет камень – Камбала, всему придет конец.
Евгений Викторович и Сашенька все еще что-то укрепляли, подкладывали. Оба измазаны глиной были очень сильно, особенно Женечка.
Затопили. Саша и Женя все что-то подкладывали по мелочи. Хрупкий дымок начал просачиваться через щели. Камни стали сохнуть.
Пашли хаваць. Хе – хе – хе – хе – хе – хе.
На ужин (или полдник) были макароны с тушенкой. К тому времени коллектив уже основательно напился. Шурик развернул свои макароны и ел с земли (больше позировал для фильма, но ел).
Периодически шел скупой дождь. Видимость очень слабая из-за тумана. Вода все прибывала. Два метра оставалось от нашей печки до ее кромки.
На третьем часу топления бани раздался зловещий и глухой качельно – боулинговый раскат. Это лопнул камень камбала! Глаз замер с топором в руках, замахнувшись, чтобы разрубить очередное полено. Свод зашевелился и – все затихло!…
Печка невозмутимо стояла,… источая страшный жар из своего недра. Обломки камбалы нависали в просвет с большим диастазом. Их облизывал бело – оранжевый огонь.
Свод каким то чудом самозаклинился и уже не камень – камбала удерживала его, а наоборот – свод нависшие отломки.
Шепотом.
- Ну что, будет стоять?
- Вроде бы…
- А если все полопается и рухнет, когда начнем воду лить?
- Пришлось забить вокруг печки частокол защитных кольев.
Между тем, рядом с печкой уже невозможно было находиться. Глаз лопатой выгребал последние угли. Рама пятиугольник была обтянута целлофаном с запасом. Наверх постелили тент – в два слоя. Баню раздувало и вспучивало, чудовищных дух распирал стенки. Целлофан запотел конденсатом. Сверху и сбоку приваливали жердями, камнями, дровами веслами. Землю вокруг мы истоптали так, что она уже была как раствор для кладки. Сейчас все густо было устлано пихтовыми лапками, такой же был и веник. От пихтовой хвой распространялся будоражащий аромат. Все готовились. Рука искал в грязи увядшие сандалии. Глаз делал лавочку и столик.
Было еще светло и Лену мы отправили первой. Сами, пока она мылась, пьянствовали, пьянствовали с песнями и гитарой.
Во влажном полумраке было исключительно жарко. Я сразу же обжег спину об алюминиевую проволоку, которую зачем-то здесь приспособили. Когда полетели первые воды, котел с яростным шипением моментально возгонял пар. Послышались шлепки пихтового веника, маты, восторженные вопли. Как мало человеку надо…
-Аааа – аааа! Черт!!! Убери к черту!, - взвился Женечка.
Это человек Рука пробовал его парить огненным пихтовым веником. Глаз был вне себя от восторга. Не столько парился, сколько бегал по берегу как усравшийся (со слов Малой), подскакивая и тряся хозяйством. Слышались шлепки и падение в воду человеческих тел. Вода была обжигающе леденящей. Все были раскрасневшиеся чистые и лоснящиеся, особенно Женя. Щечки его полыхали кумачовым всполохом.
Спустя продолжительное время интерес к бане охладел, да и сама баня на льющуюся воду уже шипела более смиренно. Только Рука все не уходил.
Хе – хе – хе – хе – хе – хе. А я буду да упора херачыць. Эхе – хе –хе-хе-хе.
Евгений Викторович напился сегодня до расстройства физиологической моторики и пассажа, но это ему не мешало петь песни. Песни получались кто в лес, кто по дрова, однако с удвоенной энергией.
Какой день подряд в палатку не залазил, а вваливался и какой уже день впадал в глубочайший девятичасовой сон. Мало кто из нас в обычной жизни может себе это позволить.
