Разговор о летних Хибинах Борис поднял еще в марте. Формат похода предлагался от легкого прогулочного до спортивного, в зависимости от того, какая соберется команда. Команда собралась спортивная, и было решено идти маршрут в его максимальной заявленной сложности.
Участники:
 |
Борис Илларионов – руководитель похода. Опытный и осторожный турист, имеющий за спиной более полусотни горных походов. |
 |
Денис - рембрат. В горном походе впервые. Является активным участником различных приключенческих соревнований, увлекается спелеологией |
 |
Люба – ходит с Борисом в походы еще с Мозыря. Очень оптимистичный человек. Выпекает замечательные пироги. |
 |
Света – завхоз. Специалист по проведению приключенческих соревнований, и участию в них. Имеет серьезный горный опыт Хибин, Алтая и Хамар-Дабана. |
 |
Саша – врач. Опыт горных походов только зимний. |
Выезд запланировали на 3 июля. К моему удивлению, несмотря на то, что поезд отправлялся в ранний час, нас пришло провожать несколько человек. Моросил мелкий дождик, и погода походила на хибинскую. Состав тронулся. А мы еще несколько минут распределяли наши вещи по полкам и углам. Из Минска нас выехало четверо. Люба должна была подсесть в Борисове.
Состав подобрался непьющий, поэтому обошлось в этот раз без типичного плацкартного алкатрэша. Ехали весело. Тем для разговора было много, начиная от политики и кризиса и заканчивая отстрелом одичавших собак и эвтаназией. В семь вечера, как и положено всем сознательным белорусам, хлопали в ладоши. Света задорно спорила с дядей Борисом, а все остальные вставляли комментарии. Я взял с собой в поезд какой-то дешевый детектив, но времени почитать его так и не нашлось.
Прибывали на станцию Апатиты мы в около двух ночи, но выспаться перед этим не получилось. Поэтому на станцию мы выходили немного разбитыми. В добавок, поспорив о том, в какую сторону откроются двери вагона, я проспорил Свете мороженое.На вокзале, несмотря на ранний час, было много народу, и работал киоск, в котором я тут же выкупил свой долг.
Достаточно быстро нашли такси. К нам подошел местный, пенсионного возраста человек, в очках с роговой оправой, похожий на очень постаревшего Владимира Познера. Он предложил воспользоваться своей «девяткой». Мы скептически оценили ее емкость, но Познер уверял, что давеча он на этой колымаге отвез пять человек с такими же большими рюкзаками прямо до озера Малый Вудьявр. 
Пришлось согласиться, так как другие предложения отсутствовали. По пути Борис пытался разговорить Познера, расспрашивал его о жизни и стоимости недвижимости в Кировске, о музее камней, о ботаническом саде. Познер отвечал немногословно. После ухоженных и вымытых белорусских городов, как Апатиты, так и Кировск смотрелись убито. Ужасные дороги, без тротуаров и отмостки. Убитые хрущевки и панельные девятиэтажки. На фоне всего этого не к месту смотрелась новенькая, видно, построенная недавно церковь. 
Высадились, не доезжая до озера. Обрадовавшиеся комары тут же приступили к трапезе. Это ускорило процесс нашего переодевания. Погода ожидалась дождливая. По ощущениям, дождь был готов начаться в любую минуту. Впрочем, вскоре появился ветер и разогнал тучи.
Довольно быстро нашли приемлемый брод через ручей. Холодная вода бодрила. Переправились через поток и остановились позавтракать около четырех утра. Настроение у всех было возбужденное и деятельное. Видно, засиделись в поезде. Во время завтрака завхоз показала свой строгий нрав, занявшись распределением еды и угрожая посадить нас на голодный паек. Впрочем, не смотря на постоянные угрозы, свою работу по продуктовой раскладке Света выполнила хорошо, так что питались мы весь поход отлично.
Вышли за зону леса и начали восхождение. Света с Денисом взяли хороший темп. Борис держался за ними, а нам с Любой было тяжеловато угнаться за спринтерами. Глядя на фотографию на первой остановке, кажется, что все мы очень устали – настолько изможденный у нас вид.
Не доходя до перевала Борис поставил вопрос о дальнейших планах – либо остановиться лагерем возле одного из снежников, либо идти дальше и выполнять план второго дня: подъем на плато Тахтарвумчорр, спуск с перевала Агапова до зоны леса в сторону реки Малая Белая. Конечно, разумно было бы в первый день не перегружать себя и спокойно встать лагерем. Но чувствовался общий настрой на продолжение движения, тем более утро только началось. Я тоже высказался за то, чтобы двигаться дальше. Забегая вперед, скажу, что для меня это решение стало ошибочным, и лучше было бы послушаться Бориса. Вышли на перевал. Нам на право. Найти выход наверх трудно, везде отвесные скалы. Проходим седло перевала насквозь, поворачиваем на право, идем траверзом по внешней (западной) стороне склона с постепенным набором высоты. Сыпухи перемежаются с каменными завалами. С непривычки к такой топографии передвигаюсь осторожно. Камни так и норовят уйти из-под ног.
Вот, и конец подъема. Стоим на гребне горы. Погода солнечная, но сильный, пронизывающий ветер. По обе стороны от гребня открываются восхитительные пейзажи: справа - вид на озеро Большая Имандра и Мончегорск, слева – на озеро малый Вудьявр, плато Кукисвумчорр. Нам вперед - к высшей точке плато горе Тахтарвумчорр.
Начали беспокоить ноги. Разувшись, понял, что натер большие мозоли. На обеих пятках кожа отслоилась, что предвещало большие физические неудобства в дальнейшем. Заклеил пластырем и надел вторые носки.
Начался безжизненный пейзаж плато Тахтарвумчорр. Если абстрагироваться и посмотреть на местность свежим взглядом, то можно представить, что находишься на какой-то каменистой диковинной планете. Вокруг сколько хватает глаз рандомизированно разбросаны камни разной величины, от мелкого щебня , до крупных, размером с солидный чемодан. Выглядит эта каменная пустыня довольно пестро . Цвета от темно-бурых и коричневых до ярко-салатовых. Иногда на камнях встречаются красные пятна, и, кажется, будто кто-то давным-давно написал на камне красной краской, но со временем краска рассыпалась, и теперь надпись можно прочитать только если очень напрячь фантазию. А иногда красные пятна расположены цепочкой, будто здесь прошло раненное животное и закапало все кровью.
Мне подумалось, что если сюда забросить случайного человека, то он точно решит, что находится на другой планете – уж крайне необычно выглядит все вокруг для нас, людей равнин. В то же время, если лечь на камень и внимательно его рассмотреть, то видно, что жизнь цепляется здесь за каждую трещинку. Каждый миллиметр камня жил своей жизнью. Мхи, лишайники, водоросли, грибы и губки окутали своей сетью почти всю поверхность камня и держаться за него так прочно, что требуется определенная сила для того, чтобы оторвать их от места обитания. Да… Жизнь поистине удивительная штука, если умудряется обосноваться даже в таком негостеприимном месте.
Иногда между камнями я видел муравьиных маток рыжих лесных муравьев вида Formica Rufa. Видно, где-то внизу в зоне леса у муравьев начался лёт. У нас в Беларуси, они вылетают из гнезд во второй половине апреля - начале мая. А здесь, вот, в июле вылет. Можно судить о том, насколько позже сюда приходит весна. Вспомнилась песня Визбора, которую любил напевать Борис «На плато Расвумчорр не приходит весна». Тех маток, которые залетели так высоко на плато, ждала незавидная смерть от голода. Ведь найти здесь пропитание для будущей колонии невозможно. Мне, как формикаристу со стажем, очень хотелось выловить одну из маток и привести ее в Минск. Такого вида муравьев у меня как раз и не было. 
Пообедали, укрывшись от ветра за большим камнем. Оставшиеся с поезда продукты разнообразили наш походный рацион, особенно чеснок Бориса.
Повернули назад на поиски перевала Агапова. Для спуска выбрали сыпучий склон с небольшим уклоном. Спуск в горах – коварная штука. Мне, равнинному человеку, всегда казалось, что спускаться легче, чем подниматься. Во всяком случае, энергетически. Однако так только в теории. На практике же, в попытке удерживать равновесие включаются такие мышцы, о существовании которых ты даже и не подозревал. Вдобавок на колени начинает действовать другие нагрузки. Через десять минут спуска мои убитые мозолями ноги начали давать сбой. Инстинктивно пытаясь защитить пятки от трения, я перегружал другие отделы ног и к концу спуска уже отчетливо хромал на обе ноги. Каждый шаг сопровождался острой болью в области латеральных связок колен.
Вышли в долину. Слева было озеро, из которого вытекал ручей, но решили спуститься дальше, в зону леса. До хорошего леса, правда, мы так и не дошли. Сил не было. Встали в мелких карликовых березках, в которых можно было найти хоть какой-нибудь сушняк для костра. Если не ошибаюсь, было около семи часов вечера. Итого, ходовой день у нас составил больше пятнадцати часов.
В то время, как ребята ставили палатку, я соорудил между двумя камнями очаг и, используя ледоруб в качестве перекладины, приготовил ужин. Ледоруб из титана, поэтому ему огонь не вредит. 
Ложились спать около десяти вечера. Несмотря на поздний вечер, солнце стояло высоко над горизонтом и основательно нагревало палатку. Мне, Борису и Денису это доставляло неудобство, так как мы втроем спали в одной системе из двух спальников, а это было очень жарко. Пришлось вылезти и спать без спальника почти до утра, пока не стало зябко.
Второй день.
Встали поздно, в полдевятого, но у меня все равно было ощущение, что недоспал. Приготовил завтрак, остальные собирали лагерь. Умылись, перекусили и вышли в направлении перевалов Петрелиуса. Погода великолепная. Солнечно, небольшой ветерок и белые высоко-кучевые облака. Сразу же начали болеть колени – последствия вчерашней перегрузки. Каждый шаг – усилие воли. Режущая боль в области латеральных связок. С трудом дошел до первого привала и сделал себе укол диклофенака. После укола сразу же отпустило, хоть чечетку с рюкзаком танцуй. 
Подошли к одному из притоков реки Белая. Ручей, метров 80 в ширине с многочисленными островами, поросшими мхом и кустами голубики. Борис рекомендовал всем форсировать речку в ботинках. Но я, Люба и Света пошли босиком, поддавшись на соблазн сохранить обувь сухой. Люба вообще подошла к выбору обуви для похода оригинально, взяв с собой легкие резиновые шлепки. Сейчас, при переходе через ручей они были весьма кстати, так как камни на дне могли быть острыми и скользкими.
Вода была холодная, ноги сводило. Поэтому я передвигался перебежками, от одного острова к другому. Босоногая переправа вышла мне боком. Уже на другом берегу, при одевании ботинок, обнаружил, что загнал в раневую поверхность мозоли длинную щепку – обломок ветки какого-то растения, сантиметра четыре длинной. Щепка прошла вверх под кожей от пяточной кости вдоль ахиллова сухожилия. Удивительно то, что ледяная вода подействовала как анестезия, и я не почувствовал боли. Да и вообще, нащупал эту щепку только тогда, когда одевал носок – он не налезал на ногу.
Отойдя метров двадцать от переправы, обнаружили хорошо оборудованную стоянку со свежим кострищем. Время еще было раннее, но решили пообедать здесь, в зоне леса с дровами, чтобы потом не тратить газ. 
Борису очень не нравилось, как у меня упакован рюкзак. Впрочем, мой рюкзак не нравился никому, даже мне. Еще в предыдущем зимнем походе по Хибинам Сережа-Margasan возмущался тем, как выглядит рюкзак и пытался его перепаковать. Ничего хорошего из этого не вышло. Он как смотрелся бесформенным кулем, так и остался таким.
Под едкие шуточки Светы и Дениса я начал выгружать из рюкзака весь свой скарб. Свету все одолевало любопытство, что же весит у меня так много. Но ничего крамольного, кроме книжки-детектива не нашлось. Перепаковка не привела к улучшению формы рюкзака, разве что незначительно. Я для себя решил, что этот рюкзак больше не буду использовать в пеших походах, а только в водных.
Пока обедали горячим супчиком, погода начала портиться. Тучи потяжелели и стали затягивать все небо. К моменту выхода со стоянки накрапывал дождик. 
Дорога вела вдоль ручья в направлении нужных нам перевалов. Сначала широкая, подходящая для джипа с высоким клиренсом, она постепенно превращалась в тропу, затем в тропку и, пересекши пару ручьев, терялась в каменной пустыне за зоной леса. Под диклофенаком шлось легко. Через час я уже и забыл, что у меня болели ноги. Но как раз тут же об этом напомнила резкая обжигающая боль в правом колене. Пришлось остановиться и подумать, что делать дальше. Я настроен был решительно за продолжение похода, хотя и побаивался в глубине души, что ноги могут меня подвести. Намазал найз-гелем и потуже забинтовал колени эластичными бинтами. Борис распределил часть моего груза между Денисом и Светой, и мы продолжили путь. 
Вышли в цирк, образованный перевалами Зап. Петрелиуса, Вост. Петрелиуса и Рамзая. Посреди цирка обнаружили озеро и удивились этому. По словам Бориса, в последние годы, озеро здесь он не наблюдал. Видно эта зима была снежной, либо мы пришли слишком рано, в начале июля, и озеро еще не успело высохнуть. На берегу озера стояла палатка, возле нее мелкими точками копошились люди. Сняв рюкзаки и оставив меня с ними, вся наша группа направилась к жильцам палатки. Я улегся на рюкзак, слушал музыку и разглядывал облако, которое пыталось перевалить через хребты в цирк. Самым слабым местом в конструкции был перевал Восточный Петрелиуса. Именно здесь облако устремилось внутрь цирка, клубясь и бурля. Но мощи и сил полностью просочиться в цирк ему не хватало. Оно в бессилии выбрасывало свои руки – клубы пара в сторону долины. Мда.. наверное, по другую сторону перевала сейчас совсем неуютно. 
Вернулись послы к палаткам. В палатке – москвичи, семья с детьми. По словам Светы, москвичи были очень участливы. Вежливо и настойчиво поинтересовались, все ли у нас хорошо. Узнав, что у меня травма, предлагали помощь. Света сказала, что впервые видела таких необычных, «не московских» москвичей. В подтверждение ее слов, от москвичей прибежал гонец – мальчик и дал нам пакетик очень вкусных сухофруктов. В ответ мы тоже угостили его конфетами. Москвичи показали Борису обломок какого-то чудо-прибора, то ли метеоспутника, то ли другого летательного аппарата. На обломках явно читалась надпись «Сделано в Канаде»
Изначально Борис планировал брать перевал Восточный Петрелиуса, но ухудшающаяся погода и мои ноги подкорректировали планы. Решили идти на его западного брата. Подойдя к перевалу, встали на ночевку, так как Борис опасался за мое колено. С Борисом у меня был серьезный разговор по этому поводу. Я был настроен на продолжение похода.
Лагерь ставили под мелким дождиком. Рядом был снежник, так что проблем с водой не возникало. Я возился с горелками, кипятил воду. Запомнилось, что талый снег был такой плотный, что при его расплавлении объем воды в котелке практически не уменьшился. Света ставила палатку вместе с Борисом, Денисом и Любой и сетовала, что Борис не дает раскрыться ее творческому потенциалу туриста. Мол, вот уже второй день, как она ставит палатку, в то время как в лагере есть много другой работы, которую она хотела бы освоить. Борис только приветствовал такой порыв энтузиазма и назначил Свету с завтрашнего дня ответственной за работу с газом.
С газом, кстати, возникла проблема. На одной из горелок, абсолютно новой, барахлил клапан и иногда не получалось перекрыть подачу газа. Решили, что будем готовить на этой горелке только с полупустыми баллонами. 
Вечер провели в бытовых хлопотах. Люба штопала порвавшиеся штаны. Денис занимался резьбой по палке, а затем отправкой смски своей невесте. Отправка смски в условиях почти нулевой связи была процессом долгим и творческим. Света забралась в палатку и проверяла свои записи по раскладке еды. Позже к ней присоединился Борис и они что-то там обсуждали. Люба взяла с собой в поход губную гармошку, и я пытался наиграть на ней что-нибудь. Но, к моему сожалению, угадать наигранные мелодии ни у кого не получалось. То ли выходило у меня не очень, то ли со слухом были проблемы.
Монотонность и тишину вечера нарушило появление на перевале людей. Вниз, к нам спускалась группа из десяти человек – семь девушек и трое парней. Один из парней – худощавый с рыжей бородкой, похожий на типового вокалиста панк-рок группы, руководитель похода. Остальные коммерческие туристы из Питера и Москвы. Девушки выглядели бодро, шутили и смеялись, парни молчали и были какими-то потухшими. Бросалась в глаза разношерстность группы в плане экипировки. У некоторых было дорогое снаряжение, впрочем, не к месту. Некоторые, очевидно, не имели представления, что значит одежда в горном походе - мокрые модные джинсы-клеш, кольца, серьги и косметика. От руководителя мы узнали, что днем ребята вышли со станции КСС, затем их подбросили (!) до перевала на машине. По плану у них впереди спуск к реке Белой. За пару следующих дней им предстояло сделать пару радиалок на гору Юдысвумчорр или Ферсмана, а может и еще куда-нибудь. Гид относился к своей группе неуважительно. С нами разговаривал наравне, а о своих подчиненных в третьем лице. Мол, заведу их на какой-нибудь пупырь, скажу, что это высшая точка Хибин г. Юдысвумчорр, а им это сойдет за чистую монету. Девушки на это хихикали, а парни просто молчали. Попрощавшись с нами, гид подгонял свою группу как стадо: «Цоб цобе».
Легли спать, но не спалось. Света и Денис начали расспрашивать меня про всякие медицинские тонкости и сплетни. Я рассказывал, появлялись новые вопросы, я опять рассказывал. В конце концов, Борис не выдержал: «Саша! Ты уже говоришь, не умолкая, целый час».
Ночь прошла без происшествий. Лишь шел изредка дождь, и копошилась под тентом какая-то местная птичка.
Третий день
Продолжение фотографий будет выложено в ближайшие дни!!!
Утром вылезли из палатки и не узнали местность вокруг – все в молочной пелене. Ничего не видно, угадывается лишь преддверие перевала. В воздухе стоит взвесь из воды и даже видны капельки, которые пролетают мимо.
Сегодня ноги меня не беспокоили, но на всякий случай, я решил проколоть диклофенак курсом три дня, благо у меня было его шесть ампул. Света, несмотря на свои обещания держать нас в ежовых рукавицах в плане питания, приготовила столько каши, что я с трудом съел половину. 
Вышли в полдевятого. Камни - от мелкого щебня, который норовит выскочить из под ног и постоянно осыпается до больших «чемоданов» и «шкафов». Сразу начали забирать влево. Вела нас Света, а Борис корректировал направление. Нашли тропу и шли вдоль нее, но, по моему убеждению, сильно отклонялись влево. Набирали высоту около часа и, в конце концов, уперлись в каменную гряду, которая тянулась поперек нашего маршрута. Денис и Борис пошли в разные стороны вдоль гребня с разведкой. В это время я обнаружил, что потерял свой mp3-плеер. Чувствительная потеря. Такую пыле- и влагонепроницаемую модель уже сняли с производства и аналогов, к сожалению, нет ни за какие деньги. Вернулся Борис, сказал, что видел озеро по ту сторону гребня, и что мы слишком забрали влево – перевал остался далеко внизу справа. Пошли траверзом до перевала и спустились на перевал. 
В туре – записка. Недавно здесь прошли две группы москвичей, в одной из них аж 19 человек. Оставили свою записку, в которой рассказали про нас и наш маршрут. Упомянули также и про мой потерянный плеер, мол, кто найдет – присылайте – отблагодарим. Нашли интересную модель кошек, сваренных из уголков и арматуры. Реликт для музея.
Я спускался уже с перевала Зап. Петрелиуса зимой. Тогда он запомнился мне крутым лавиноопасным спуском. Сейчас же это был просто спуск по камням и сыпухе с неочень большим уклоном. 
Спускались в облаке, из которого вдруг прямо на нас выехало озеро. Оценить его размеры в условиях абсолютного отсутствия видимости не представлялось возможным. Казалось, что мы на берегу большого моря, которое тянется вширь и вдаль бесконечно. Как оказалось потом, озеро со всех сторон было зажато горами и холмами и в ширину было не больше 50-70 метров. Лишь Борис, который бывал здесь раньше, мог правильно сориентироваться в таком тумане. Решили двигаться вдоль озера влево до ручья, который вытекал из него. В этом месте мы находились бы напротив перевала Орлиное гнездо, который был нашей следующей целью. До ручья дошли быстро. Вокруг – молоко, ничего не видно. Решили встать на обед и ждать, пока облако рассеется и станет ясно, куда двигаться дальше. Облако клубилось, периодически открывая для нас шикарные виды на горы вокруг. Постепенно пазл из отдельных видов складывался воедино, и мне становилась ясна та грандиозность пейзажа, который нас окружал. Мы находились в цирке, образованном высоким горной грядой между перевалами Зап. Петрелиуса, Орлиное гнездо и Крестовый.
В клубящейся молокоподобной водной взвеси проступали отдельные элементы горных кряжей, снежников и обрывов. Все это отражалось и множилось в кристально-прозрачной воде озера, придавая местности вокруг сказочный вид, как будто мы находились в каком-то голливудском фильме, типа «Хроники Нарнии» или «Гарри Потера».
Пообедали. Денис с удовольствием избавился от рыбных консервов, которые остались еще с поезда. Во время обеда обсуждали проблему утилизации пустых баллонов из-под газа. Света настаивала на том, что их нужно нести вниз и сжечь в костре. Я высказал мнение, что при сжигании мусора мы нанесем природе больше вреда самим костром и продуктами горения, и поэтому лучше просто закопать баллоны между камнями. Лет десять и они полностью исчезнут. Погода полностью прояснилась, и перевал Орлиное гнездо стал доступен для обозрения. Борис колебался, идти перевал или нет. Сомнения у него вызывала быстроменяющаяся погода, количество снега на перевале и уровень подготовки нас, как команды. К тому же у нас был всего один ледоруб, который передавали из рук в руки каждый день. Все остальные шли с деревянными палками, которые оказались очень удобными для хождения по каменным насыпям, но абсолютно не подходили для подъема по крутому снежнику, как на Орлином Гнезде. Решили сходить на разведку в сторону перевала. Меня оставили начальником лагеря, а все остальные во главе с Борисом пошли наверх. За время отсутствия я успел постирать и высушить одежду, помыть посуду, утилизировать газовые баллоны и улегся загорать на теплом солнце.
Ребята вернулись возбужденные, с хорошими новостями и оптимистичным настроением. Нашли под перевалом хорошее место для ночевки. Решили выдвигаться туда. Но перед этим сделать заброску в долину, которая находилась в полутора-двух километрах отсюда. Это было разумно, так как мы в процессе перехода через перевалы Орлиное гнездо, Ферсмана и Крестовый должны были выйти практически на то же место, где сейчас и находимся. Поэтому, чтобы не тащить лишнее, в заброску определили часть продуктов, газ, некоторые личные вещи. Денис со Светой снарядились делать заброску, а Борис, Люба и я пошли к Орлиному, ставить лагерь,.
Через два часа мы уже были под Орлиным, на удобной плоской площадке. Поставили палатку, вскипятили на горелке чай. Я допустил промах – когда готовил чай, поставил горелку на небольшой плоский камушек среди мха. Через какое-то время мох высох, нагрелся и загорелся. В результате у горелки оплавилась кнопка пъезозажигателя.
Любу укусило какое-то насекомое под глаз, да так, что появился геморроидальный отек от угла глаза до угла рта. Дал ей кларитина.
Денис и Света долго не возвращались – больше двух часов. Мы уже начали волноваться. Борис с Любой вышли им навстречу и практически сразу же вернулись все вместе. Денис и Света выглядели утомленными, и я выделил им по шоколадке из своего личного НЗ.
Поужинав, не засиживались - завтра тяжелый день. Лишь Денис штопал свои износившиеся берцы белыми нитками, да я обрабатывал мозоли, которые за день стали хуже. Вечер выдался тихий и безоблачный. Решили с утра штурмовать Орлиное гнездо без вещей. Возьмем только снаряжение и перекусы. Интересно, что преподнесет нам завтра погода?
Четвертый день
Борис неожиданно проснулся в полшестого. Так как у него не было часов, то сразу начал нас будить. Мы отбивались и ворчали около часа, но он был настойчив и пришлось вставать на полчаса раньше будильника. Погода хорошая, солнечная, лишь с перевала дул ощутимый ветерок. 
После завтрака, оставив рюкзаки и взяв только снаряжение, пошли под перевал на снежник на тренировку. Борис хотел посмотреть, как мы будем работать в команде. Как я уже говорил, у нас был всего один ледоруб – его вручили Денису. У остальных были палки, концы которых мы предварительно заточили. На тренировке отрабатывали работу в парах на вертикальных и горизонтальных перилах без потери страховки, а также монтировали станции на ледорубе или палках. Я с Любой, Денис со Светой. Борис ходил вокруг и консультировал. Солнце припекало и периодически с перевала летели камни. Глядя на наши успехи на тренировке Борис решил, что мы готовы идти через перевал по максимальной программе – с рюкзаками. Однако, чтобы не попасть под камнепад, нужно было дождаться, пока солнце уйдет с перевала и камни остынут. После обеда мы снова подошли под перевал.
Наблюдали картину, как к перевалу подошел человек и, одев кошки, пошел вверх на перевал по снежнику, орудуя ледорубом. Между собой мы назвали его Месснером. Месснер довольно быстро, прошел весь перевал до верха и скрылся за снежным бугром в течение часа. Это немного сняло напряжение у Светы, которая особенно волновалась перед подъемом.
Одели кошки, обвязки и вышли на снег и мы. Первым шел Денис с ледорубом на нижней страховке. Поднявшись на половину веревки, он делал станцию в снегу на ледорубе. За ним шла Света на верхней страховке и перемонтировала станцию с ледоруба на деревянную палку, которую вбивали в снег. Денис шел дальше вверх на оставшейся половине веревки, а мы все перебирались на станцию. Я шел последним и подбирал палки, схваты и карабины.
В дальнейшем Борис модифицировал схему подъема и выпускал сразу двоих Дениса и Свету на нижней страховке. На мое замечание, что на одной точке страховки не должно находиться несколько человек одновременно, Борис ответил, что в противном случае, мы будем подниматься наверх до ночи. И действительно, времени на перестежки и работу с веревкой уходило очень много. Большую его часть я откровенно скучал. От нечего делать я лепил снежки и спускал их вниз с крутизны. Затем перешел на камни и делал с ними то же самое. Тут я впервые оценил и скорость, которую может развить такой камень , и путь, который он мог пройти. Пока я скучал, Денис и Света работали в поте лица, провешивая веревки вперед. По мере увеличения крутизны, Денис начинал нервничать.В какой-то момент он захотел передохнуть и направился к ближайшему ранклюфту. Затем протянул веревку по диагонали через снежник к противоположенному ранклюфту. Видно, что психологически перевал дался ему очень тяжело. Наконец, вышли наверх. Подъем у нас занял четыре часа, мы провесили больше 300 метров веревок. Как хорошо все-таки снять кошки! 
Место для лагеря решили поискать слева от седла, в сторону горы Юдычвумчорр. Вышли на плато с одноименным названием и почти сразу наткнулись на приемлемую площадку, которую нужно было совсем немного «доработать напильником». Я наконец-то разулся, снял ботинки и дал свободу своим ногам. Мозоли на удивление стали лучше. На раневой поверхности появился эпителий.
Пока готовил гречневую кашу с колобками на горелке, заметил сновавшую между камнями матку муравья Formica Rufa. Быстро соорудил из использованного шприца подобие «пробирки» и заточил туда муравьиную красавицу. Выделил ей из общественного пайка немного сахарного сиропа. Общественное мнение в лице Светы порицало меня за насилие над животными. Я же наоборот считал, что может быть это будет единственная матка, из всех тех, кто прилетел на это негостеприимное плато, которая выживет. Впрочем, матка абсолютно не хотела пить сахарный сироп, бегала по шприцу крайне озабоченно и все время пыталась из него вылезти. Так что на следующее утро я ее отпустил. Беги, дурочка, умирай!
Уже второй день мы готовили еду только на газе и начала ощущаться его нехватка. Газ расходовался быстрее, чем мы планировали – осталось два неполных баллона (по 220г), а нам еще три дня нужно идти «по верхам», и готовить еду другим способом нет возможности. Ввели режим экономии и решили максимально перейти на сухое питание. Газ решили использовать только для приготовления чая.
Погода не по-хибински приятная. Солнце, небо чистое, легкий ветерок. Температура около 17-20 градусов.
Пятый день.
С утра проснулись от яркого солнца. Мы валялись в палатке, а Борис прочитал нам, полусонным, лекцию об использовании ледовых крючьев. Борис очень опытный турист-горник, и слушать его интересно и полезно.
С вечера перед сном я одел носки, чтобы не травмировать начавшие заживать мозоли. Но выяснилось, что за ночь носки вросли в раны, и теперь мне пришлось весьма болезненно отрывать их. Хорошая ткань Polartec . Замечательно имплантируется. Весь процесс заживления мозолей был испорчен – обе кровили, вокруг одной из них появилось покраснение и небольшой отек.
Вопрос обсуждали за завтраком, но я выказал уверенность, что смогу пройти оставшийся маршрут. Раны меня не сильно беспокоят. 
Позавтракали всухомятку – берегли газ. Меня разгрузили, и Света с Денисом взяли часть моих вещей. Вышли в сторону г. Юдысвумчорр – высшей точки Хибин. Ноги дали знать о себе сразу же. Не смотря на то, что мы оставили рюкзаки на стоянке, каждый шаг давался с трудом, и я сильно отстал. Гора Юдысвумчорр представляет из себя обычный пупырь на плато и, если бы не металлическая каркасная конструкция в виде пирамиды на самой высшей точке, я бы ее и не заметил. На горе работала мобильная связь, и мы смогли отправить пару смс-ок.
Спустились к рюкзакам, перешли седло перевала Орлиное Гнездо и двинулись в сторону перевала Ферсмана. Погода отличная. Безоблачно и тепло. На перевале Ферсмана решили, что трудностей он не представляет, и нам хватит одной веревки, чтобы спуститься, и то веревка, скорее будет использоваться для самоуспокоения, чем для страховки. Поэтому снаряжения мы не доставали. Подготовили лишь обвязки и по одному схвату. Я должен был идти первым, затем все остальные. С перевала спускались максимально влево, по косым полкам. Но обнаружилось, что одной веревки недостаточно и впереди маршрут не такой уж безоблачный, переходящий местами в скалолазанье. Пригодились нам в дальнейшем и карабины, и схваты и спусковые. Пришлось все доставать. Денис с Борисом провешивали веревки, мы спускались следом. В какой-то момент получилось, что Борис и Денис остались сзади – снимать веревки, а мы со Светой и Любой продолжили спуск. Первым пройдя последнюю косую полку, я оказался на вершине снежника, который шел вниз сорокоградусным уклоном метров на пятнадцать и заканчивался каменными полями. Закрепить конец веревки мне было нечем , поэтому, оставив его свободным для других, я снялся со страховки и пошел рубить ступени вниз по снежнику. Кошек не надевал. В качестве «страховки» использовал лишь деревянную палку. Не пройдя и пяти шагов, палка потеряла упор и я, рухнув, полетел вниз. Прошло несколько неприятных секунд, прежде чем я вылетел на камни, проехав по ним животом. Отделался легким испугом и небольшими ушибами, но вынес из ситуации много опыта. Правильно пишут: при срывах на таких склонах без ледоруба закрепиться невозможно. Да и с ледорубом это, наверное, реально сделать только на первых десяти метрах, пока не набрал скорость. Значит, спускаться надо всегда в кошках и с ледорубом. Учту это для более сложных походов. Дальнейший спуск происходил благополучно, лишь Люба потеряла равновесие и упала на последней косой полке.
Ожидая подхода Дениса и Бориса, мы сделали небольшой перекус и сварили кисель. Еще на перевале я почувствовал, что у меня поднимается температура, а теперь под перевалом, расслабившись после напряженной работы, совсем раскис. Левая ступня отекла, покраснение распространилось за пределы пятки, появились красные тяжи вдоль лимфатических сосудов. Мне стало очевидно, что, продолжая поход, я рискую ногой. Сойти с маршрута – самое здравомыслящее решение. Принять его мне было трудно, так как, во-первых, я очень хотел закончить поход, к которому готовился несколько последних месяцев и «жил им». А во-вторых, мой уход заставлял Бориса скорректировать маршрут: команде приходилось терять день на то, чтобы помочь мне выйти с маршрута. Пришлось бы отказаться от прохождения перевалов Крестовый и Часначорр из-за нехватки времени.
Все это мы обсудили с Борисом, и он, как руководитель похода, принял решение снять меня с маршрута. Мы не озвучивали это решение сразу, а решили отойти на ночевку вниз к озеру. Там стояла палатка альпинистов, которые штурмовали перевал Ферсмана в лоб.
Поставили лагерь. Света с Денисом сходили искупаться к озеру. Я готовил ужин – макароны с колобками и чай. Обсудили дальнейшие планы вдвоем с Борисом. До ближайшего населенного пункта – Имандры – около одного ходового дня. Завтра можно дойти, а там, ждать поезда до станции Апатиты (в Имандру нет дорог, ходят рабочие поезда и останавливаются некоторые проходящие пассажирские).
Из антибиотиков был сумамед, его я и начал принимать. Кроме того выпил и ибуфена, так как меня сильно знобило.
В лагерь по соседству вернулись альпинисты. Борис решил сходить к ним, познакомиться. Выяснилось, что альпинисты из Донецка. Обычно ходят на Кавказ, но в этом году в связи с контртеррористической операцией Кавказ закрыт. Поэтому они здесь, в Хибинах. Первый раз. Борис был восхищен качеством их дорогого снаряжения.
Ложились спать как всегда, около десяти. Борис ударился в воспоминания и рассказывал нам историю создания и доработок туристических рюкзаков. Было интересно послушать, тем более что он сам внес свой вклад этот процесс.
Шестой день.
Проснулся я в хорошем самочувствии. Нога хуже не стала. Я даже, было, подумал, что если передневать здесь, то к завтра снова смогу быть в форме. Однако, когда оделся и встал на ноги, понял – ходить могу только с трудом. Позавтракали. Я раздал свои заначки шоколада.
Вышли в направлении Имандры. Шлось трудно, пока не выпил обезболивающего. Постепенно зашли в зону леса, появился гнус и мухи. Нас вела широкая тропа, которая пролегала вдоль ручья Меридионального. Вдоль тропы было много муравейников – вот откуда вылетали матки, которых я находил на перевалах и плато. Пейзажи становились живописными. Красивый лес на фоне гор и бурлящего ручья с кристальной водой. Я решил, что обязательно сюда приеду и пройдусь по этой тропе с детьми. Время шло к обеду и мы, наконец-то вышли к развилке. Левая тропа уходила на Имандру, форсируя по пути несколько ручьев, правая – к перевалу Южный Чоргорр. В этом месте нам предстояло разделиться. Света с Денисом вызвались проводить меня в Имандру, до которой оставалось по предварительным расчетам три-четыре часа хода. Борис с Любой должны были за это время поставить лагерь и ждать прихода на ночевку Светы с Денисом. Пообедали все вместе последний раз. Света сварила вкусный какао, который, на удивление, хорошо утолил жажду. Я помылся и почистился для выхода «в свет», но, все равно, выглядел бомжевато. Учитывая, что технически сложных участков у группы больше не предвидится, все скинули мне свое снаряжение – кошки, веревку и часть одежды. В результате мой рюкзак получился тяжелее, чем на входе. Его содержимое разделили между Светой и Денисом, я должен был идти налегке. Выпив еще раз жаропонижающего и попрощавшись с Любой и Борисом мы вышли в сторону Имандры. Мое отступление в Имандру выглядело, как этапирование заключенного – впереди Света с рюкзаком, сзади – Денис с рюкзаком и между ними я без вещей. Денис великодушно дал мне свои кроссовки (мои остались в заброске), а в них идти гораздо приятнее и быстрее, чем в моих американских берцах. Шли около трех часов. Было жарко и душно, поэтому периодически охлаждались в ручье. Время прошло быстро – обсуждали различные аспекты приключенческих гонок, которые Света организует и в которых Денис участвует. Около четырех часов вечера были в Имандре. Деревня выглядела крайне безжизненно. Лишь несколько домов были жилыми. Остальные покосившиеся и без стекол. Везде разруха. Вокзала как такового в Имандре нет. Есть перрон, на котором сидел молодой парень. Сумка для магнезии выдавала в нем альпиниста или скалолаза. Разговорились. Парень был невесел. Оказывается, он приехал в Хибины на выходные отдохнуть и полазить, но поездка сорвалась – идя по лесу, он обнаружил труп. Суицид. Парень из Мурманска покончил с собой. Все время ушло на разборки с МЧС, милицией и другими службами. А сейчас, вот, сидит и ждет своего поезда на Мурманск.
Света мечтала о мороженом, поэтому сразу двинули в магазин. Но опоздали буквально на десять минут. Я пообещал Свете, что обязательно в Апатитах съем мороженое и за нее.
По расписанию выходило, что рабочий поезд, на котором мне ехать, приедет через двадцать минут. Не понятно было только, на какой путь. Ситуация становилась интересна тем, что на втором пути на всем протяжении станции стоял грузовой поезд с тепловозом. Было ощущение, что он готов двинуться в любую минуту. В расписании указано, что рабочий поезд приходит на первый путь, а парень на перроне утверждал, что с самого утра все поезда останавливались на третьем пути. Это создавало мне немало волнений. Если поезд приедет на третий путь, то я вряд ли успею оббежать товарняк, придется лезть под ним с неподъемным рюкзаком.
Разговорчивая Света разговорилась с подошедшей на перрон и также ожидающей поезда женщиной. Выяснилось, что она является диспетчером станции и теоретически может быть в курсе всех происходящих на станции движений поездов. Оставив меня возле нее, ребята попрощались со мной и двинулись в обратный путь. Впереди их ждало еще четыре дня увлекательного трэкинга по Хибинам - прохождение перевала Ю.Чоргорр, траверс через пик Марченко и плато Кукисвумчорр, мимо озера Академического под перевал Безымянный - выход через него в Кировск. Свои впечатления от маршрута Света запечатлела в отчете. Я с завистью смотрел им вслед. Возвращаться вот так домой мне не хотелось. После выпитых таблеток мое самочувствие улучшилось и мне казалось, что и я смогу пройти весь этот маршрут. Рабочий поезд задерживался на два часа, и за это время я несколько раз думал о том, чтобы взять сейчас и вернуться в лагерь.
Вместо этого мне приходилось выслушивать разговор женщины-диспетчера с подошедшей к перрону пенсионеркой и даже иногда в нем участвовать. Женщины обсуждали количество ягод в лесу в этом году. Пенсионерка рассказала, что в прошлом году за вырученные от продажи брусники деньги (более 45000 российских рублей) она смогла свозить своего внука на отдых в Анапу.
Наконец послышался прибывающий поезд. Конечно же, он подъезжал к третьему перрону, поэтому всем ожидающим пришлось перебираться туда под вагонами товарняка. До Апатит ехали больше часа. По прибытии мне удалось купить последний билет на вечерний поезд до Минска, правда, верхняя полка, но я был рад любому месту, лишь бы не торчать в Апатитах еще пару дней. Остаток времени до поезда провел в зале ожидания, среди гула детей, отправляемых мамашами в детские лагеря. Встретил и ту группу, которую мы видели на пер. Зап. Петрелиуса. Выглядели они достаточно бодро.
Дорога домой прошла без эксцессов. Все пять мест вокруг меня были заняты женщинами бальзаковско-пенсионного возраста, в целом приятными. Но чтобы получить полноценный и нормальный доступ к сидению на нижней полке, мне двое суток пришлось грузить их по медицинской тематике.
Мой рассказ будет не законченным, если я не сделаю некоторый анализ тех причин, которые привели к тому, что я не смог закончить поход в полном объеме.
Первая причина - это плохо разношенные берцы, которые привели к появлению сильных мозолей. При этом я был уверен, что разносил их в Минске достаточно хорошо, поэтому в первый день похода одел их на один носок.
Вторая причина – отсутствие специфической «горной» нагрузки на колени при моих тренировках в Минске. Особенно пострадали колени при спусках.
Третья причина – инфицирование раневой поверхности мозоли щепкой при переправе через ручей. Я нарушил указание Бориса форсировать реку в обуви, чтобы оставить ее сухой.
Четвертая причина – перегрузка в первый день похода, когда мы выполнили двойной план. Остановись мы на стоянку под перевалом Географов – я, может быть, избежал бы и появления мозолей, и болей в перегруженных коленах.
В общем, в походах мелочей не бывает. Хибины не простили мне моих просчетов. Дали мне под зад и выкинули вон. Теперь пусть ждут реванша. {jcomments on}
