Автор Пузо Игорь
Поход №62 состоялся в рамках проводимой руководством Клуба программы путешествий по голубым дорогам Белорусского Полесья. Край этот славится многочисленными болотами, пойменными лугами и, конечно, широко ветвящейся сетью притоков Припяти — одной из главных водных артерий страны. Не зря эти места воспеты широкой плеядой маститых и не очень писателей. Огромное количество нетронутых техногенной деятельностью человека пейзажей делают Полесье уникальным памятником белорусской природы. Много ещё нехоженых рек, много вечеров у потрескивающего костра, множество новых знакомств и свежих впечатлений!
В последнее время, благодаря активной пропагандистской деятельности администрации сайта Magadan.by, в клубе сформировался устойчивый контингент туристов-водников, на который от похода к походу напластовываются, как на сырую шаурму, новые кадры. В этот раз Глаз особенно постарался, проведя очень агрессивную рекламную кампанию, сопровождаемую невероятной красоты визуальным рядом. Эти, в прямом смысле утопающие в зелени берега, вызывали в душе забытое чувство моего беззаботного полесского детства с бамбуковой дедушкиной удочкой в руках и шлёпающими по мутной случанской воде босыми ногами. Думаю, что каждый нашёл в этих летних видах что-то своё, родное, может быть, забытое, но не погребённое навсегда в чуланах памяти под слоями пыли городских квартир. Посему количество народа в этот раз оказалось впечатляющим — 25 человек. Присутствовал даже Духовный Наставник, решивший наконец-то размочить свою затянувшуюся серию сухих походов. Глаз, как обычно, заранее разделил всех участников на подгруппы в количестве трёх. Разумеется, разделение осталось только на страницах внутренней документации — по реке шли, как обычно, дезорганизованной шоблой, часто сбиваясь в конгломераты из байдарок, чтобы выпить и попиздеть.
Стихийный митинг в районе ветаптеки на Дружной организовался около 23-00. Идеолога не было — он лично курировал работу логистических инспекторов на Одинцова. Полным ходом шла дегустация новой партии марочного абсента ликёроводочного завода «Нормальные Мачулищи». Директор завода находился тут же и с хитрецой щурил свои не пробитые ещё шрапнелью хакасские скулы. На проводы верхом на велике явился Дмитрий Сонькин собственной персоной. Добродушная улыбка на его лице не могла скрыть тревожных взглядов в сторону байдарки «Свирь», уезжавшей по воле Рока сегодня без него. Всё-таки он прошёл на ней тысячи километров, совсем недавно преодолел Вижай и Вильву, успел срастись с ней на уровне каких-то невидимых флюидов, и сейчас от Соньки как будто отрывали частичку его души. Дима сознавал это, но сделать ничего не мог и только покрепче прижимал к себе велосипед, боясь, как бы в суматохе сборов не прихватили заодно и его.
Долго ждать буса не пришлось — технический контроль мачулищанской продукции продолжился при неверном свете тусклой лампочки в салоне. В окнах злобно замелькали в обратном направлении ядовито-жёлтые минские фонари. Город досадовал, что ещё четверть сотни человек вырвались из его цепких паучьих лап, и некоторое время он не сможет высасывать из них жизненные соки. По пути на борт приняли Павлика Глазкова, нагруженного байдаркой «Таймень». Народ высыпался из буса, как горох из стручка, чтобы поприветствовать Пашу, а заодно покурить и расслабиться. Но Средний Брат страшно разозлился, и крепким матерком стал загонять туристов обратно в транспортное средство — мол, ещё ехать и ехать. Причина его скверного расположения духа выяснилась тут же — Павлик был безобразно трезв. Это, впрочем, быстро исправили уже в дороге. В потёмках салона можно было разглядеть, как у Токаря в руках возник светлый предмет прямоугольной формы, к которому со всех сторон потянулись кружки. Вскоре водитель буса нажал на спрятанную под рулевой колонкой секретную кнопку телепортации — закрыв глаза на ночном Слуцком шоссе, я в следующее мгновение открыл их зябким рассветом на какой-то вязкой грунтовке. Мотор был заглушен. Чёрная стрелка на навигаторе остриём упиралась в синий флажок с надписью «Стапель». Стало ясно, что приехали.
Бус стоял на грунтовой дороге, ведущей в деревню Капацевичи, всего в полукилометре от Микашевичской трассы. Внизу в овраге угадывалась ровная, словно вычерченная под линейку, довольно широкая канава, обозначенная на карте как «р. Морочь». Как зачарованные, туристы потянулись к воде, но почти сразу же и вернулись наверх на грунтовку — около реки промозглый холод пробирал до костей. Пока разводили костерок, невдалеке замаячили подпрыгивающие на ухабах фары. Поскольку до этого мимо не проехало ни одной живой души, единогласно решили, что это Руся. И, действительно, через каких-то пару минут над предрассветной Морочью разнеслись радостные вопли. Организованные туристические группировки объединились в единый походный синдикат. Тут же организовались кружки по интересам. Те, у кого байдарки были сборные, кучковались вокруг разложенных на земле плавсредств. Счастливые обладатели пластиковых, в основной своей массе тяготели к костру с кружками в руках. Павлик снова обострился, глядя на хаотично разбросанные на земле шпангоуты и стрингера «Тайменя». Рядом ковром расстелилась байдарочная шкура - уже третий по счёту «костюм» этого многострадального судна. Судьба первого мне неизвестна. Что случилось со вторым, читатель может узнать из статьи «Поход № 57 - Ствига Незабываемая». За эту оболочку отдельное спасибо пацанам: Саше «Назарчуку» - за безвозмездный дар, и тому же Паше — за перемазанные клеем пальцы. Теперь судно после сборки должно было принять своё наследственное имя - «Абсент — 3». Однако сборка, как и в своё время шкура, клеилась с трудом. Опять зазвучал грозный матерок.
Эхом ему отдавались те же самые непечатные слова, но уже голосом Старшего Брата. Там, в десяти метрах от нас, собирался «Американский Носик» - в миру каркасно-надувная байдарка «Свирь». Умиротворённо собирать её умеет только Сонька. Остальные же обычно быстро декомпенсируются, нервничают, и нет-нет, да и вставят крепкое словцо. Было от чего впасть в отчаяние — пёстрые «Висты» уже колыхались на волнах, а некоторые экипажи уже успели уколыхать вниз по течению. Но вот, наконец, и сборные суда отдали швартовы.
Не прошло и пары часов, как вошли в Случь. Причём не было каких-то феерических слияний. Просто слева из-за кустов вынырнула какая-то неказистая речонка и соединилась с канавой. Канава же стала сильно петлять среди густого, преимущественно лиственного леса. Навигатор показал, что это уже Случь. Уже давно рассвело и стало потихоньку припаривать. Правда, иногда обдавал свежий прохладный ветерок, приносящий с собой пьянящий аромат деревьев. Лучи утреннего Солнца сверкали в стекающих с весла каплях. Шли по-началу бодрячком, периодически заправляя баки. Время от времени из-за очередного поворота показывались байдарки дружбанов. Особенно выделялась посудина Сантика и Максима. На кормовой сантехнической надстройке было закреплено странное сооружение, похожее на корабельную рынду. Но цвета она была белёсого и никаких склянок не отбивала. Это Сантик где-то раскопал старинную бабушкину шляпу. Мы много раз по очереди опережали друг друга; в моменты, когда лодки шли нос к носу, бутылка путешествовала с одного борта на другой и обратно.
А в это время, также между делом перекидываясь бутылками, Руся и Владислав заметили на берегу стену огня и убегавших от неё браконьеров. «Стой, стрелять буду!» - заорал Андрей и храбро бросился сквозь пламя. Вскоре отставший браконьер со был задержан вместе со своими снастями. Второму, с главным вещдоком — рыбой — удалось скрыться в близлежащей деревне. «Ты кто такой? Рыбнадзор, что ли?» - жалобно заныл задержанный. «Я — пожарный! Из-за таких, как ты и горят наши леса!» - гневно провозгласил Русьянов. Надо сказать, что Руся обожает представляться всевозможными должностными лицами. «Давай туши, а то снасти поломаю!» - строго сказал он браконьеру. «Да как раз в деревню за помощью бежали,» - оправдывался тот. «А, ну беги тогда,» - сказал Руся и, видя, что огонь стал утихать, отпустил нерадивого мужика восвояси.
По мере прохождения Солнцем точки зенита, двигатели нашего «Абсента-3» стали работать с перебоями. Первым вышел из строя задний мотор ГПИ (Глазков Павел Иванович) — он заглох, свесив с борта головку блока цилиндров. Вскоре засбоил и передний — марки ТТ (Толстый Токарь). Этот зиял открытым впускным коллектором, из которого доносились звуки работы на холостом ходу. Судно продолжало движение на единственном среднем движке - мотор с краснознамённым именем ВладЛен (Владимир Ленин) просто не имел права отказать. Ходовые качества «Абсента-3» значительно снизились, и в кильватер ей подкралась «Загребная Волейболистка». Это была Хатанга-2 Русьянова. В кормовой части бодро размахивал веслом похожий на просоленного боцмана Руся. На носу гальюнной фигурой вальяжно раскинулась она самая — Волейболистка — одной ногой указывая курс, а другой — географический полюс Земли с учётом магнитного склонения. Завидев плачевное состояние силового агрегата «Абсента», Руся принялся громкими нецензурными криками продувать форсунки первого и третьего моторов. Павлик ругался в ответ, что не может продолжать движение с подмокшим задним дифференциалом. «А у меня вообще вёсла намокли!» - пожаловался Токарь. «Подумаешь! Тоже мне, двигатели!» - недоумевал Русьянов. Пока ругались, дифференциал с вёслами подсохли, и движение всё же продолжили. Оказалось, однако, что точно такая же, как в бусе, кнопка телепортации есть и на нашем «Таймене». ВладЛен втихаря нажал на неё, и я открыл глаза уже на дневной сиесте, чтобы снова закрыть их в тени обособлено стоящей на берегу сосёнки.
Назарчук Александр крупным планом
Туристы расположились на живописной полянке, со всех сторон обрамлённой неглубоким овражком. Наверное, это был след очень древнего русла. Сейчас овражек обильно зарос кустами, и только одному Богу известно, когда река несла здесь свои мутные воды. К сожалению, всю сиесту автор проспал, поэтому все интересные события произошли без его участия. По слухам, даже был стриптиз. Когда я проснулся, Солнце уже ощутимо клонилось к западу. Что-то назойливо щекотало подбородок. «Муравьи, что ли?» - подумал я и скосил глаза. Но это была всего-лишь верёвочка от шляпы. Удивило другое — верёвочка была грязно-белого цвета, хотя на протяжении четырёх лет она была чёрной. Я поехал в поход в Лилечкиной соломенной шляпе а-ля ковбойский стетсон, которую супруга купила в одной из загранпоездок. «Мистика какая-то! Не могла же она за два часа так выгореть?» - удивился я и схватился за голову. Тут всё и выяснилось. Гудящий от переизбытка впечатлений череп гордо венчала Бабушкина Шляпа Сантехника. Впрочем, Лилечкин Стетсон обнаружился неподалёку в удручающем состоянии. Поля и тулья были почти готовы расстаться друг с другом навсегда — одев шляпу, в анфас уже можно было изображать планету Сатурн на каком-нибудь школьном спектакле, посвящённом строению Солнечной системы. Делать было нечего — подхватив печальные останки стетсона, я побежал к байдарке, так как уже отходили. Сантехник заметил меня, но ничего не сказал — я решил, что он решил приобщить меня к наследию славной семьи Левчуков, и, растрогавшись, поплотнее надвинул Бабушкину Шляпу на макушку.
Миндибеков Миша - алкогольный инспектор и владелец винокуренного производства "Градус Миндибекова"
После сиесты первый и третий моторы «Абсента-3» заработали, правда, вполтяги. Стрелка навигатора, между тем, хоть и медленно, но верно подползала к отметке, которую я, заметив на спутниковых картах странный белёсый бурун на реке, окрестил «Порог». Приблизившись, наконец, мы увидели плотину, перекрывающую всё русло. Влево уходил какой-то, перекрытый железной заслонкой, канал. Ниже плотины уровень реки понижался метра на два; вода с шумом падала к подножию металлических свай, создавая турбулентные потоки, которые я и обнаружил на фотографии со спутника. Пройти по воде здесь не было никакой возможности — приходилось обносить. Тут уже суетилось несколько наших экипажей, в том числе и «Американский Носик». На обносе моторы «Абсента» окончательно заглохли, и Глаз ругался страшным голосом: «Что вы, б...дь, уже байдарку перетянуть не можете?!» По обе стороны плотины собралось большое количество рыбаков, с увлечением наблюдавших неожиданный комичный спектакль.
Носик Сережа, приехавший из Америки
Ниже плотины гребли, как паралитики, то и дело поглядывая на навигатор. «Ну сколько там ещё?» - нервничали пацаны за спиной. «Ещё четыре километра!» - бодро докладывал я безрадостные вести. Неожиданно слева на высоком берегу обнаружился флот наших байдарок. Место было крайне неудобное для зачаливания — подойти к склизкому илистому берегу могло только одно судно. Затем его волоком вытаскивали наверх, а на освободившееся место подходила другая байда. Зато здесь была вполне уютная полянка под шатром раскидистых сосен, и даже стоял деревянный столик со скамейками. Дойдя до нужной кондиции, Глаз вскарабкался на скамеечку, и хриплым голосом вокалиста и басиста группы «Slayer» стал реветь торжественный спич, в котором часто повторялось словосочетание «поход номер шестьдесят два». Всё было вроде так, да не так. Не хватало скабрезностей и воплей. Не было Руси и Волейболистки.
После ночи в бусе и гребного тренажёра «Kettler» спали в своё удовольствие. Как только стало припекать, все потихоньку перебрались в прохладный тенёк за стол. Руся с Волейболисткой так и не объявились. Подошёл проспавшийся Сантик и, видимо передумав посвящать меня в клан Левчуков, забрал Бабушкину Шляпу. Но зато через несколько минут за столом появился самый настоящий пират. Он высоко поднимал бокал и тепло напутствовал всех присутствовавших на покорение речных просторов, усмехаясь в густые мулявинские усы. Растрогавшийся Полковник Малышев сказал, что ему очень нравится в водном походе и заодно пригласил всех собравшихся на Эльбрус. А Глаз, наоборот, загнался и стал говорить, что походы по Беларуси — х...я, и нужно ходить в дальние.
Полковник Малышев - Духовный наставник Секты
Очень, скажу я вам, «хороший» стимул для продолжения маршрута! Самые заядлые водники полезли в реку ещё до отплытия — купаться. Я тоже решил освежиться. Когда стоял по пояс в воде, в стороне костра ухнул мощный взрыв, ощутимой ударной волной пробежавший по дну Случи. «Хатанга, что ли, лопнула?» - подумал я и побежал посмотреть. Около костра с растерянным видом стоял Миндибеков. К лучевым солнечным ожогам на его лице прибавились ещё и термические 2А степени. Оказалось, что среди выброшенного в огонь бытового мусора случайно оказался пустой газовый баллон. Это был салют в честь отплытия. Глаз остался ждать заплутавшую «Загребную Волейболистку», а остальные друг за другом отправились вниз по течению.
Руся с Волейболисткой объявились только к полудню. Для них вчерашняя сиеста затянулась — отдыхать продолжили на плаву и в конце концов полностью отдались на волю волн. Очнулся Русьянов от резкого торможения. Наверное, в тот момент ему приснилась Вильва и смертоносный порог на ней. «Загребная Волейболистка» застряла носом в плотине и прекратила своё поступательное движение. Рыбакам-зрителям тут уже было не до смеха. Они благим, и не только, матом кричали Русе, чтобы тот убирал байдарку, не то снесёт плотину, и вся рыба уйдёт вниз по течению. В это время Волейболистка покинула тонущий корабль и присоединилась к тёплой компании шахтёров из Солигорска, приехавших сюда порыбачить и поесть шашлычка. Напрасно Руся соблазнял её романтикой ночных прогулок по реке. Пришлось остаться до утра и затем идти с крейсерской скоростью. Встретив Глаза и наскоро перекусив, «Загребная волейболистка» бросилась вдогонку за ушедшей далеко вперёд эскадрой.
Анатолий Якимченко с удовольствием участвует в мероприятиях Секты
Ну а мы тем временем продолжали свой путь по спокойному ламинарному течению. Попетляв среди редколесья, речка потянулась по заливным лугам, поросшим мелким кустарником. Минувшей ночью был произведён полный капремонт первого и третьего движков нашего «Абсента-3»: продули форсунки, заменили кольца, подогнали сальники (чтобы не подмокали). К тому же для усиления переднего привода поменяли местами первый и второй моторы. ВладЛен теперь сидел впереди и залихватски щурил глаза, вглядываясь в речные дали. Когда проходили деревню Ленин, он вёл судно, как на параде, гордо расправив плечи и салютуя широкими взмахами весла. Горящие на солнце брызги фейерверком разлетались из под лопастей. Вокруг жарило лето, ещё был порох в пороховницах, оставались топливо и табак, и не было поводов для печали.
Форзейль "Американский Носик" имел хорошие ходовые качества
Спринтерский темп, взятый «Загребной Волейболисткой», принёс свои первые плоды уже к обеду: из-за поворота показался «Скрипучий Голландец» - байдарка Полковника Малышева и Серёжи Мюцага. Всё утро в цилиндры двигателя Духовного Наставника поступала чересчур обогащённая смесь, и теперь он срочно требовал техобслуживания. Пришлось встать на якорь. Руся на практике применил свой бесценный опыт ремонта автомобиля «Газель» - поставить на стоянку, может сам собой с Божьей помощью и починится.
Из кустов в это время за путешественниками наблюдали две пары любопытных глаз. Но это были не папуасы-людоеды. Просто какая-то местная парочка решила свить своё любовное гнёздышко на берегу тихой заводи. Неожиданно тихая заводь превратилась в ремонтный док. Теперь аборигены с нетерпением ждали убытия судов. Вдруг ниже по течению всплыл какой-то тёмный предмет. «Сундук с сокровищами!» - решил было абориген и храбро бросился в речную пучину. Но это оказалась чья-та раскрытая герма, естественно, уже без сокровищ. Туземец принёс её в дар заморским гостям и в душе пожелал поскорее убираться с этих райских берегов. Вскоре его желание сбылось — обе лодки под всеми парами умчались по водной глади вдаль.
В Секту активно привлекается женский пол
Слив балласта на отдыхе
После эскимосского переворота
Вечером, как всегда, началась любимая Глазова игра в навигатор. На этот раз четырёхкилометровых поблажек не было — эскадра расположилась точно в месте запланированного лагеря 2. К тому времени полностью стемнело, и последние километры пути преодолевались в призрачном свете налобников. Внезапно впереди возникло какое-то странное коническое сооружение, похожее на бакен, указывающий мель. Но опасения оказались напрасными — при ближайшем рассмотрении сооружение оказалось Бабушкиной Шляпой. Мы нагнали байдарку Сантика и Максима. По прибытии в лагерь обнаружился уверенный костёр и вопиющий алкотрэш. Берег на это раз оказался очень удобным для просушки байдарок — теперь их не надо было затягивать на двухметровую высоту. Некоторые уже не утруждались установкой палаток и в изнеможении попадали вокруг костра. В результате в спальнике с Пузом внутри возник небольшой пожар, который, впрочем, был быстро локализован. Остальные терпеливо ждали арьергард, вглядываясь вдаль и периодически вскидывая бутылки, как подзорные трубы. Когда забрезжил рассвет, на песчаный берег с лёгким шуршанием выкатились, наконец, «Загребная Волейболистка» и «Скрипучий Голландец».
При свете дня последствия ночного пожара стали очевидны — дыра внутри спальника была во много раз больше, чем снаружи, как классическое сквозное пулевое ранение. За время путешествия досталось и гитаре — через весь корпус пролегала внушительных размеров трещина. Видимо, это её последняя поездка. Гитара тяжело болела ещё со времён адского болотинга 48А. Ценой сложного ремонта её удалось вернуть к жизни, но теперь она снова надолго отправляется на скамейку запасных. Как ни странно, вопреки всем законам физики, из-за трещины расстояние между струнами и грифом не увеличилось, как обычно, а наоборот, уменьшилось. Поэтому стало возможным исполнить знаменитую «Крышечку от фотоаппарата Зенит» и ещё пару известных хитов. С похмелья как-то наболело, и прозвучала ядовитая песня группы «Сектор Газа» про тёщу.
Видимо, давило ощущение скорого возвращения домой. Тоска, помимо всего прочего, объяснялась ещё и тем, что на борту «Абсента-3» полностью закончилось топливо и сигареты. Но на берегу ещё бил живительный источник, поэтому оттягивались, как могли. Объявившийся, наконец-то, Руся обнаружил печальные останки «Лилечкиного Стетсона» и окончательно располовинил шляпу. Судьба полей неизвестна, а вот верхнюю часть Русьянов водрузил себе на голову и подбоченился.
Сразу же возникли ожесточённые споры о том, какой же головной убор получился в итоге — турецкая феска или еврейская ермолка. Сторонники ермолки оппонировали отсутствием кисточки, сторонники фески — отсутствием узоров. Идею костюмированного маскарада подхватил Миндибеков, намазав минно-взрывные травмы лица солнцезащитным кремом и став похожим на актёра древнегреческой трагедии.
В общем, в последний путь отходили весело, несмотря на отсутствие вредных для здоровья веществ. Закончилась также и вода, поэтому пришлось набрать случанской и произвести над ней вычитанные в Интернете мероприятия по обеззараживанию.
Всё движение «Абсента-3» теперь подчинялось добыче отсутствовавших на борту богатств. Заметив впереди очередную байдарку, мы с удвоенной силой налегали на вёсла, чтобы взять её на абордаж. Паша при этом сильно нервничал, что медленно идём. При этом он то и дело свешивался то с правого, то с левого борта, и вытягивал шею в направлении лопастей моего весла. Вдруг он закричал: «Токарь, ты как гребёшь? С протяжечкой, с протяжечкой надо!» В итоге я не только стал грести с протяжечкой, но и пообещал Павлику, что «с протяжечкой» теперь станет принципом всей моей, в первую очередь семейной, жизни. Ни один рыбак теперь не обходился вниманием. У некоторых удавалось разжиться сигареткой. Тем временем стрелка навигатора показала приближение к последнему населённому пункту на нашем маршруте — деревне Вильча. Проплывавший мимо Глаз почуял неладное и надсадно закричал: «Никаких магазинов! Дальше идём!» Где там! Одичавшие в походе пацаны гурьбой высыпали на берег и с гиканьем устремились к благам цивилизации. Но звёзды не сошлись — магазин был закрыт. Ограничились пополнением запасов питьевой воды и короткой сиестой. Вода из под крана в огороде местной тётеньки оказалась точно такого же цвета, как и случанская — разве что более прозрачная. Пузо раздобыл у деревенских мужиков три сигариллы, и хряпнув после долгого воздержания, с наслаждением валялся на травке, втягивая крепкий дым. Однако всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Пошли дальше, возобновив игру в навигатор. «Крепись, ребза, скоро Припять!» - бодро вещал корабельный репродуктор-Токарь. И вот из-за очередного поворота показался речной Т-образный перекрёсток. На полном ходу мы выкатились на середину Припяти, словно автомобиль, выехавший из тесного двора на широкий проспект.
Течение здесь было намного быстрее. Приноровившись, удалось достичь крейсерской скорости — 10 км/час по навигатору. Из под форштевня байдарки веером расходился широкий бурун. Излучины были гораздо больших радиусов, чем на Случи, но в значительно меньшем количестве, что ещё более ускоряло наше движение — до этого много времени расходовалось на маневрирование. То тут, то там попадались рыбаки и простые отдыхающие.
Отчаянная прицельная стрельба сигарет, тем не менее продолжалась, и сильно замедляла наш ход. Но тут нам крупно повезло. Видя наши страдальческие физиономии, какой-то добрый, но неразговорчивый мужик вместо одной сигареты протянул нам целую нераспечатанную пачку. Таким образом, вынужденные остановки закончились, и «Абсент-3» стрелой полетел по реке. Справа по борту мелькнул причаленный катер рыбнадзора с мигалками. «Может, на буксир взять? - то ли в шутку, то ли всерьёз донеслось с берега, - одних уже подбросили!» «И так дойдём!» - обиделись хорошо смазанные и продутые халявным дымом моторы «Абсента». И вот, наконец, берег справа запестрел вытянутыми на песок «Вистами». 130 километров водных дорог остались позади.
Игорь Пузо. Вересница Припять. Июнь 2015г
На берегу к нам подбежал довольный Сантехник. «А какой у вас рекорд скорости?» - с ходу спросил он. «Десять», - с гордостью ответил Павлик. «А у нас — 40!» - расхвастался Сантик. Это их подкинул катер рыбнадзора. Разборка байдарок вскорости переросла в полную вакханалию — оказалось, что в заначках у пацанов сохранилось множество разномастных бутылок.
Не обошлось и без традиционного посвящения в водники. Товарищ Полковник и без того выглядел, как настоящий морской волк — его штормило, как в девятый вал. Чуть поодаль вырисовывалось загадочное сооружение, оказавшееся наполовину вытащенной на песок и заброшенной баржей. Пацаны тут же заполнили её цистерны отработкой байдарочных моторов. Загрузившись в микроавтобусы, дорвались, наконец-таки до цивилизации — в деревне Вересница оказался вполне приличный магазин. Место встречи изменить нельзя — затарившись, обнаружили на магазинной стоянке бус Руси.
В Минск приехали поздно — по пути заезжали в Нормальные Мачулищи. Наше звено десантировалось возле ветаптеки около 1-30. Вокруг, кроме нас, не было ни единой души, за исключением двух подозрительного вида мадемуазелей под козырьком остановочного пункта. Анатолий, загрузив припаркованную поблизости машину людьми и вещами, уехал. На остановке среди вороха рюкзаков остались растерянные Полковник, Жирнухо, Дима Прокопенко и ваш покорный слуга. Оставив меня стеречь вещи, остальные отправились в банкомат за деньгами на такси. Разумеется, не обошлось без традиционного барыгоса. Ко мне подошёл какой-то помятый мужик, и с тревогой спросил, нет ли здесь ментов. Когда я оитветил, что уже три дня не видел ни одного, он заметно оживился и пожаловался, что только что приехал из Варшавы, где неделю не просыхал. Затем он отошёл. Послышался звук открываемой бутылки, а после — аритмичное бульканье, прерываемое икотой и матерными междометиями, как в пропущенной главе повести Венечки Ерофеева «Москва — Петушки». Тут вернулись ребята. Только принялись вызывать таксон, как к остановке подкатил большой автомобиль. «Наверное, мадемуазелей подберёт», - позавидовал я. Но оказалось, что это Анатолий не забыл про нас и вернулся, чтобы развезти вторым рейсом.
Звено Руси, наоборот, прибыло рано — в 5 утра. Пока ждали Горбикова, пластиковые «Висты» разложили на остановке. Пролетавшие мимо гаишники бросили погоню за нарушителем и стали в засаду на другой стороне улицы, пристально наблюдая за поддатыми пацанами в байдарках на асфальте и думая, за что же их можно оштрафовать. К этому времени на остановке стал собираться трудовой люд. Руся-шофёр рефлекторно предлагал развести всех по работам на байдарках. Потерявшая невесть где всю свою верхнюю одежду Волейболистка щеголяла в Русиной рабочей робе, и, выгребая из прицепа многочисленные бутылки, была похожа на недовольную утреннюю уборщицу.
В общем, поход №62, несомненно, удался. Отрадно, что семена, посаженные в Глазовской беседке в 2014 году и щедро политые фонтанами Шарко, дали на следующий год такие обильные всходы. С нетерпением ждём новых водных путешествий!
Начальник воднотуристического похода номер 62
P. S. Так как на протяжении почти всего похода автора слепил отражённый от воды солнечный свет (очки он сломал ещё в первый день), многие интересные события остались незамеченными. Поэтому просьба - все воспоминания публиковать в комментариях. Спасибо!
