Лето… Пора отдыха и наслаждений, отпусков и путешествий! Для клуба «Магадан» начинается горячее время магистральных стратегических походов. Истосковавшиеся за год по скалам и ледникам туристы формируют вокруг инициативных администраторов внушительные конгломераты, да и разъезжаются кто куда в поисках новых достижений и доселе невиданных вершин. Оставшаяся в Синеокой неконтролируемая людская масса до недавних пор уныло рассредоточивалась по югам и фазендам, с плохо скрываемой завистью рассматривая фотоотчёты уехавших счастливчиков. Ведь не у всех есть время и возможности для дальних путешествий. К счастью, какой-то непризнанный гений когда-то изобрёл ПВД. Да и центров инициативы в последнее время в Секте прибавилось - пышными букетами расцвели всякого рода Волосачи, Минкевичи, Ашики, и даже, не побоюсь этого слова, Руси. Вот и нынешним летом, правда, не без участия Глаза, возник очередной синдикат, объединив страсть к компанейско-алкогольным вояжам одного и материально-технические возможности другого.
Казалось бы, что может быть благоприятнее для планируемого похода, чем совместно снимаемый гараж? Ан нет, оказавшиеся слишком занятыми подельники, если и встречались там, то лишь эпизодически, наскоро поприветствовав друг друга и разъезжаясь далее по своим маршрутам. Поэтому в списке участников постоянно, вплоть до самого старта, царил полный кавардак. Кто-срочно ехал встречать бабушку из Удмуртии, кто-то, очертя голову, бежал в аптеку за метформином для внезапно нагрянувшего дедушки, страдающего сахарным диабетом второго типа. К счастью, в списке сам собой поддерживался нулевой баланс – вакантные места тут же занимались пришедшими через Сайт участниками. Теперь Пузо на своей байдарочной шкуре ощутил, каково это – разрывающийся на части за три дня до похода телефон – и посочувствовал Глазу.
Однако к отъезду компания таки оформилась во внушительную толпу из 25-ти человек. Тут бы и раздуться от гордости (поход-то, оказывается, массированный!), однако хотелось с точностью до наоборот – скукожиться на дне собственного рюкзака, чтобы никто не нашёл. В общем, Пузо нервничал, а лекарства ему не давали – оказалось, несмотря на сброшенные всем подробнейшие треки, он один знает, в какие дебри ехать. Добрая половина прибывших была незнакома. Тут же со всех сторон, как к стриптизёрше, потянулись скомканные купюры разного достоинства и даже разных стран. Однако, ожидаемой непроизвольной дефекации не произошло – несмотря на строжайший запрет на самолечение, лекарство Пузо всё-таки принял.
В довершение картины вселенского хаоса прямо на старте добавился ещё один человек и невесть откуда взявшаяся байдарка. У нелеченого Азера-водителя на лице заиграли желваки. Кое-как нарушившийся дзен восстановили. На Саша всё не успокаивался. «А паспорт ты взял? А деньги на зелёную карту собрал?» «Какая, нафуй, карта,» - спутниковые снимки рисовали на грунтовой российской дороге странную разметку – в виде тёмных, во всю ширину покрытия, эллипсов, - «Вы что, думаете, там федеральная трасса?» - Пузочёс уже проникся духом предстоящего путешествия и только посмеивался с чужой нервозности.
Со скрипом, с почти часовым опозданием, знаменитый магазин «Виталюр» за окном двинулся в обратном направлении. На кольцевой отъезжающим салютовала яркая красно-синяя иллюминация. «Ничего себе, Пузо организовал проводы!» - почтительно зашептался автобус. Нет, это всего-навсего ГАИ отрабатывала МКАД, к счастью для буса с огромным подозрительным прицепом, встречную проезжую часть.
Ехать Токарь придумал через Могилёв – знаменитый город с не менее знаменитым быком. Быка, правда, не увидели, зато посмотрели триумфальную арку и реку Днепр. Не обошлось и без хрестоматийного «поворота не туда» - ночью в тех местах очень легко перепутать дороги на Кричев и Мстиславль, да и когда приедешь, думаю, не разберёшь, какой это городишко – слишком уж типичная большая белорусская деревня потянулась за окном после белого прямоугольника с надписью: «Мстиславль». Необычной была лишь не виданная Пузочёсом даже в Браславе холмистость – говорят, что Мстиславль стоит на семи горах. Салонное радио к тому времени уже само собой затихло – ехали четвёртый час – а не то, конечно, включилась бы передача «Падарожжа дылетанта-2» с ведущим Александром Носовым, накануне грозившим в конце похода устроить лекцию про этот старинный город. По мосту пересекли Вихру, но на объявление Пузочёса-экскурсовода никто не откликнулся – бус храпел.
Вот и последние метры белорусской земли! Пузо теперь уже неотрывно смотрел в приспособленный для навигации, взамен загадочно исчезнувшего ПЕРЕД походом на Словечну Garmin’а, телефон. Как только центр стрелочки пересёк жирную розовую черту, тютелька в тютельку, асфальтовое покрытие как ножом отрезало, и бус затрясся по усыпанной гравием стиральной доске. Больше никаких опознавательных знаков о въезде на сопредельную территорию не было. «Всё, оформляйте зелёную карту – в дупле вон той сосны!» - Пузочёс был очень доволен и веселился вовсю.
Даже гравейка скоро закончилась, и микроавтобусы остановились, как вкопанные, перед дорогой с загадочной эллиптической разметкой. Тут оказалось, что никакая это не разметка, а самые обыкновенные, правда, огромных размеров лужи. Маленький Токарь как-то ездил с мамой в Москву и поразился, что тамошние дворняги в два раза больше наших, минских. «Видно, в России всё больше, в том числе и лужи!» - благоговейно подумал Пузочёс. Взглянув на лужу, впечатлился даже флегматичный Мышка, став тут же производить неосознанные движения, как будто крутит в воздухе катушку воображаемой удочки.
«Что-то я очкую!» - изменился в лице Азер. Носов босиком пошёл мерять нежданную акваторию. В предрассветных сумерках издалека был похож на деревенского мальчишку-сорванца, разве что борода выдавала в нём дедушку-сорванца. Хотя, если представить, что это – пионер Волька Костыльков, ставший бородатым «благодаря» энцефалопату с трёхтысячелетним стажем Хоттабычу, забывшему при этом, как расколдовывать, то всё сходилось. Лужа оказалось почти по колено. «Ребят, а там ещё глубже! И ещё! И ещё-ё-ё-ё-ё-ё!..» - удалялись встревоженные голоса. «Ему-то лужи нипочём» - впереди бодро прыгал из лужи в лужу аборигенский УАЗ-батон. «Да здесь никогда в жизни не проедем!», «Вот объездная дорога обратно в Беларусь!» - тыкал кто-то в Пузочёса дорогим телефоном. «Поехали на другую реку!», «Всё, поход накрылся» - присоединялись всё новые и новые встревоженные голоса.
«ГДЕ ЭТО ЧЁРТОВО МЧС?!!!» © Гайнаниада 2013
«Паника – злейший враг туриста!» - с детства слышал от отца Пузочёс. «Будите Палыча, он лучший из всех присутствующих специалист по езде по бездорожью,» - заявил Токарь. Хоть было и темновато, но разглядеть получилось прекрасно - многие надулись на это заявление. «Ах, не одна трава помята – помята девичья краса!» - неуклюже вылезший Палыч, действительно, мало походил на специалиста по экстремальному вождению. Однако он, тут же сориентировавшись, со значительным видом прищурился и махнул рукой: «Праааайдёёёёёт!»
Это прозвучало с такой уверенностью (Пузо не сомневался!), что панику словно ветром сдуло. Даже стали позвякивать бутылочки. Озеринский, тем не менее, к безаппеляционности Палыча отнёсся скептически, а зря! Поехав в стрёмный узкий объезд, налетел задним мостом на крепкий русский пень. «Трямс!!!» - сломалась рессора и до поры, до времени затаилась, заявив о себе в полный голос три дня спустя уже в Минске.
Надвигающиеся лужи уже никого не пугали – ехать оставалось не более пяти километров. А тут и вовсе колея потянулась в горку, и лужи как корова языком слизала. Возле призрачной деревни под названием Полом появился давно забытый асфальт, и бусы выкатились на мост через Вихру – стапель.
Мост этот довольно капитальный – с массивными опорами и высокими откосами метров за пятьдесят от русла. Откосы крутые, такие, что с байдарками вниз бежалось вприпрыжечку. «Надувные» и «каркасники» принялись торопливо собирать суда – светло было, как днём, хотя Солнце ещё не взошло. А вот «пластмассовые», наскоро погрузив вещи, становиться на воду, тем не менее, не спешили, а то и дело, как по команде, взмахивали руками с зажатыми в них кружками. Первую скрипку в этом деле играл хитрый Сантехник, предусмотрительно обзавёдшийся непьющим (!) Мышкой-матросом.
Горемыки Пузо и Палыч мужественно крепились и даже было ушли на своей лодке далеко вперёд, однако к полудню их стартовый порыв совершенно выдохся, уступив место неторопливым глубокомысленным беседам в такт мерному покачиванию байдарки.
Вихра с первых же метров показала свой шустрый норов – весело журча, закрутилась самыми настоящими кудрями, оправдывая своё имя. Едва нос лодки отворачивал влево, речка, словно играючи, отпрыгивала в кустарник на противоположном берегу.
Зелень обрамляет реку на всём её протяжении, опровергая заблуждение насчёт исключительно лугового характера речной долины, возникающие при просмотре спутниковых снимков (один из соскочивших участников даже тем самым заблуждением и руководствовался). И при этом – внимание! – на всём протяжении маршрута – ни единого завала!
В верховьях вода исключительной прозрачности – видны вьющиеся по течению рыже-бурые водоросли. «Типично голавлиные места,» - вспомнил Пузочёс главу из какой-то рыболовной книги. Гипотеза эта потом блестяще подтвердилась Мышкой, поймавшего на червя маленького голавлика. Русло уверенное, словно давно и хорошо наезженная дорога, лишь изредка в разрывах сильно подмытых нависающих берегов мелькали знатно заросшие старицы.
За редкими хатами деревеньки Кисловичи по правому берегу потянулось бесконечное и бесконечно же унылое поле. Признаков агрокультуры не просматривалось. «Поле, русское по-о-о-о-о-ле!» - пришло вдруг к умиротворённому Пузочёсу, и он набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы как следует озвучить этот приход.
- Золотая чаша, золотая, наполняет ароматом чая! – разнёсся над рекой зычный бас. Это, ритмично взмахивая вёслами, из-за поворота выскочили Басков и Алеся.
Поначалу приметы цивилизации были совершенно ненавязчивы. Однако, по мере приближения к границе, все кучнее и кучнее нанизываются на нить реки бусины-деревни. Удивляло то, что весь первый сплавной день на берегу встретилась всего одна компания булдосов, бросивших запутанные удочки и дружно заливавших лейку. «Так это не только типично голавлиные, это и типично глазовские места!» - обрадовался Пузо. Правда, поход поначалу совсем не напоминал глазовский – был очень спокойным и каким-то пасторальным. Было облачно, иногда проглядывало солнышко, но ближе к вечеру закрапал серенький дождик. Даже он совершенно не напряг, а, наоборот, добавил печальных красок в общую картину торжественной тишины и лёгкой мрачности. Пузо и Палыч лишь натянули капюшоны, да и погрузились в невесёлые думы о своих непростых судьбах.
Жизнь всё-таки где-то была – ближе к границе реку усыпали многочисленные кружкИ и жерлицы – возможно, притаилась за густым береговым кустарником, в редких склонённых над мерно журчащей водой вербах, где угодно, но только не под водой – ни одного перевёрнутого кружка, ни одной размотанной жерлицы! Время от времени то слева, то справа словно проплывали над высокими берегами крыши очередной деревни. Но, едва лишь Вихра заделалась государственной границей, закончились и они – больше ничто не напоминало о суетливой и нервной жизни современного высокотехнологичного общества. Друзья вдруг почувствовали себя очень уставшими от бренности бытия – уставшими и очень одинокими, так как большинство судов давно уже унеслись далеко вперёд – даже пузырьков на воде не просматривалось. Где-то сзади наверняка нагоняли Носов и его друзья. Не радовала даже относительная навигаторная близость точки намеченного Токарем лагеря. Что-то неуловимое в густо заросших высокой травой берегах подсказывало Пузу, что никакого лагеря там не будет.
Так и оказалось, и грустные гребцы принялись звонить кому не попадя. Откликнулся один лишь Ганс. «Вам ещё километра три, не больше! – радостно возвестил Женя, - а мост вы уже прошли?». «Какой ещё мост? – пробурчал Пузо, - мосты здесь разве что только у меня на зубах.» «О-о-о-о-о! – сразу погрустнел голос на другом конце электромагнитной линии, - тогда не знаю… Гребите, ребята, гребите…» - теперь уже совсем обречённо вздохнул Ганс.
Голова отделилась от тела. Как будто в шейно-верхнегрудных сегментах спинного мозга замкнулась какая-то рефлекторная петля, заставляющая на последних остатках нервно-мышечной проводимости поднимать и опускать вяло паретичные руки с веслом, а перед глазами в это время проплывали яркие красно-зелёные цветы и радостные лица друзей и близких. Теперь всё стало вполне по-глазовски, тренажёрно-кеттлерно и миоглобинурично. Стрелка навигатора со скрипом переползла на пятый десяток. Вот и мост в деревню Красный Берег, внёсший в наступившую теперь маршрутную сумятицу хоть какую-то определённость. Зашло Солнце, а в Вилла Баджо всё ещё мыли посуду. НАКОНЕЦ первый встретившийся за день песчаный берег небольшого угловатого заливчика справа ощетинился оранжевыми зубами – припаркованными на ночлег байдами. Невдалеке в вечерних сумерках чернели низкие прямоугольные силуэты конюшен конезаводческого комплекса деревни Лютня.
Даже уже упёршись носом в берег, Пузо и Палыч дружно, как один, хотели прямо у судна и завалиться на боковую. Однако у костра случилось чудо – оба подлечились и спать уже не спешили. Вокруг журчала уже не река, а задушевные разговоры. Было плохо, а стало просто чудесно. Быстро забылись все тяготы и невзгоды минувшего дня.
Позвонил Носов. Его бригада из-за каких-то технических неполадок отантистапелялась в деревне с вполне себе городским названием Кондратовск. Заказали машину из Минска и стали лагерем с целью утром уехать. Собирался заглохнуть и Носов. «Саша, да ведь без тебя и жизнь не та! - выздоровевшему Пузу теперь и Вихра была по колено, - всего три километра до лагеря! А ты мост проходил? Подумаешь! Тогда четыре!». Вокруг стоял весёлый гомон, голос Пузочёса звенел оптимизмом, так что уговаривался Носов недолго.
Долго ли, коротко ли, в спустившемся на реку тумане замелькал робкий лучик налобного фонаря. Словно подпитываясь светом костра, он становился всё ярче и ярче, и вот уже зашуршал песочек под форштевнем. Спустя несколько мгновений в радостную туристическую какофонию добавились деревянные нотки кружек и ложек Носова.
Ещё за ужином договорились о том, чтобы пожертвовать остатком маршрута ради экскурсии на Замковую Гору в Мстиславле, так что утром никто никуда не спешил. Будущий экскурсовод залез в уже (а может, и всё время) холодную Вихру, окунался и фыркал, как лошадь. Сперва туристы с увлечением наблюдали за этой лошадиной реинкарнацией, а затем привыкли и занялись каждый своим делом. Вдруг земля задрожала, и послышался громовой ритм галопа. «Ничего себе, мастер перевоплощения,» - удивился народ и вновь повернулся к Носову. Но, оказалось, что с конезавода на водопой прискакал табун всамделишных лошадей, ведомых очаровательной всадницей-пастушкой с поистине кавалерийской выправкой. Завидев великолепную, с проседью, бороду и, видимо, решив, что это новый племенной жеребец, завезённый ночью, встал пораньше и поскакал купаться, кобылицы заробели, дружно, как по команде развернулись, да и умчались прочь от реки.
Ещё несколько ленивых взмахов веслом, и вот, из-за поворота величественно выплыл первый мост Мстиславля – тот самый, по которому проезжали вчера ночью. Ему же было суждено стать и последним мостом этого похода.
Из-под моста народ рассосался, кто куда. Часть ломанула в близлежащий магазин, другие пошли искать мгновенно найденную в интернете агроусадьбу с сауной, а самые любознательные, за которыми увязался и краевед-Пузо, отправились вслед за Носовым на Замковую Гору. В 90-х по РТР показывали сайенс-фикшн сериал под названием «Притворщик». Пузочёс, когда поддатый, может выдать себя за специалиста в абсолютно любой области. Вот и сейчас Токарь шёл и с умным видом разглагольствовал про древние поселения.
Пришлось достаточно долго подниматься вверх по серпантиноподобной земляной дороге. Зато на вершине холма с весьма крутыми склонами путешественников встречала казавшаяся неисчерпаемой кладезь шедевров деревянного зодчества, пусть и современного.
В реконструкции древнего городища переплелись различные эпохи, культуры и вероисповедания: коллекция деревянных крестов православного, католического, униатского толка мирно соседствовали с целым пантеоном паганских богов древних славян. Венчал всё это царство архаичной деревообработки частокол крепостной стены с массивными, но при этом украшенными тонкой резьбой воротами.
Носов на вершине Замковой горы буквально преобразился. Словно излучая какой-то мистический внутренний свет, он переходил от идола к идолу, гладя шершавый луб, легко прикасаясь бородой и тихонько разговаривая с каждым о былом и грядущем. «Ты полюби древесину-то» - говаривал Пузу трудовик-алкаш. Древесину Пузочёс полюбил, но чтобы так!... Теперь он растроганно наблюдал за Сашей через окошко в крепостной стене.
За воротами, однако, оказалось довольно пустынно – почти всё пространство занимало огромное ристалище для рыцарских поединков. Туристы расселись на скамейках для зрителей, слушая рассказы Носова и изучая дидактические материалы.
Одна из немногочисленных построек внутри городища привлекала к себе внимание необычной формой – Сантехник сразу же заподозрил в ней лежащую на земле гигантскую деревянную гайку на 6000. Это была восстановленная по историческим эскизам сторожевая башня, внутри заставленная предметами быта разных эпох – всевозможные сковородки, прялки, горшки и даже основательная кровать с чугунной рамой. От обилия утвари рябило в глазах. Тут же околачивалась и самая настоящая экскурсоводша, рассказывая историю каждого экспоната. Было безумно интересно, но раздражали бесконечно-конвейерные платные экскурсанты, между которыми гид перепрыгивала, словно блоха. Не спешившие расставаться с деньгами байдарочники экскурсоводшу интересовали мало, но сумели-таки, просовывая головы между репами пафосных матрацников, узнать много нового.
Ещё посетили православную купальню. По легенде, если трижды окунуться, то исполнятся самые сокровенные желания. Экспериментатор Пузо окунулся в студёную воду по всем правилам, но желания пока что желаниями и остались. Позже Пузочёс прочитал в интернете, что перед омовением надо чётко представлять, что хочешь от процедуры, и вспомнил, что окунался совершенно праздно. Досадно, конечно, но, может, в следующее посещение Пузо исправит это недоразумение – показавшийся субботней ночью унылым город в итоге Токарю понравился.
А в это время любители попариться тоже зря времени не теряли, отыскав вполне приличную сауну на базе отдыха «Семигорье». Воистину, достойное завершение похода для закисленной поперечно-исчерченной мускулатуры! Баню, открою секрет, немножечко развалили, но совсем чуть-чуть, так что хозяева лишь снисходительно улыбались – они привыкли к гораздо более размашистым гулянкам всякого рода отечественных и зарубежных гостей.
В общем, поход получился увлекательным и интересным – достойным вложением в копилку Магадана. И пусть не смущает руководство Клуба скромный километраж – невысокая спортивность с лихвой компенсировалась ни с чем не сравнимыми впечатлениями и новыми открытиями. К тому же, кусочек Вихры до устья ещё не пройден, так что, может, грядёт ещё Вихра-2 с её старшим братом – Сожем – аж до самого Кричева, где, наверняка, тоже найдётся, что посмотреть. До новых встреч!
