В этом рассказе я намеренно не буду умалчивать факты, чтобы читатели учились на нашем опыте и понимали, что горы, это ВСЕГДА зона повышенного риска. Что НИКОГДА нельзя знать наперед, где подстерегает опасность. Пусть простят меня мои родные и близкие мне люди за те события, которые я опишу.
Я не мастер писать увлекательно, мой рассказ - это, скорее, технический анализ.
Пролог
Идея сходить на Эльбрус возникла у меня еще в начале зимы. Вернее, можно сказать, что это была не "идея", а "потребность". Ведь мне был крайне необходим высотный опыт в преддверии нашего похода на Памир, который состоится в конце июля. А такой высотный опыт у меня отсутствовал напрочь. Изначально я планировал просто поселиться на Эльбрусе в районе Приюта 11 и посмотреть на свое взаимодействие с высотой. Но чем больше я изучал район вокруг Эльбруса, тем сильнее манила меня вершина, и в какой-то момент стало ясно, что отсидка в "санатории" <<Приют 11>> - это слишком мало для моих амбиций. Постепенно у меня сформировалось ощущение, что нужно идти на Эльбрус. Причем идти не по классике, а по Ачкерьякольскому лавовому потоку, что в принципе гораздо сложнее. В конце концов остановился на следующем варианте маршрута: поселок Эльбрус - долина ручья Ирикчат - перевал Ирикчат (1Б), Ачкерьякольский лавовый поток - Восточная вершина Эльбруса - спуск тем же путем.
Команда
У меня и у моей жены Оли как-то сразу сложились доверительные отношения с нашими соседями по дому (и школе) Сергеем и Наташей. Они оказались ответственными, физически выносливыми, хорошо обучаемыми и интересными в общении людьми. Поэтому, когда они заинтересовались моим походом на Эльбрус и предложили сходить с ними вместе, я колебался недолго. То, что все мы новички в высоких горах, меня не очень смущало, поскольку я продолжал искать и пытался пригласить в наше путешествие кого-нибудь из профессиональных восходителей на Эльбрус. Но время шло, а таковые все не находились - кто-то отошел от дел, кто-то не мог пойти в поставленные мною сроки, а кто-то просил денег, причем не малых (а мы не ходим в коммерческие походы). В общем, к моменту покупки билетов на самолет до Минеральных Вод состав не изменился. Но изменилось наше восприятие Эльбруса. За последние четыре месяца до похода мы хорошо потрудились и существенно повысили наши теоретические и практические навыки выживания и обеспечения безопасности в горах, используя для этого все возможности (см. Красносельские Карьеры, Дениши, скалы Довбуша) и соответствующую литературу.
Барокамера
Для увеличения шансов на успех восхождения мы в течение 12 дней посещали барокамеру (спасибо Глазу).
В барокамере произошло наше первое боевое крещение. На десятый сеанс медсестра, которая контролировала весь процесс, ушла в отпуск. В этот день мы впервые должны подняться на высоту 5500 после предыдущих 5000м, а поднимает нас новая медсестра. До сих пор мы не знаем что произошло, но что-то пошло не так. Еще вчера на 5000м мы весело играли в преферанс, а сегодня сидим понурые и мутные. В голове резко звенит и хочется тошнить. Все чувствуют себя неважно и выстроились в очередь на приседания (приседания разгоняют кровь и сразу становится легче). Я вижу, как первой приседает Наташа, потом Сергей. Я - последний, терпеливо жду своей очереди. Но почему же мне так плохо? Оля сидит напротив с мутными глазами и молчит.
- Что-то вы сегодня в карты не играете? - подтрунивает над нами Наташа.
А потом незаметно наступает ПУСТОТА и ЛЕГКОСТЬ. Я уже не в барокамере, а летаю в каких-то приятных мыслях. Мне так уютно, как может быть только в раннем детстве. Я с закрытыми глазами колышусь на небольших волнах на море, и солнце, нежаркое, и ветерок, и...
- САША, очнись!!!! Саша!!!
Я резко возвращаюсь в себя. А внутри меня очень плохо. Болит каждая клетка. Ощущение, что у меня болят все зубы. Что я весь целиком состою только из болящих зубов. Меня трясет. Барабанные перепонки болезненно простреливает от слишком быстрой рекомпрессии. Я сижу и раскачиваюсь, как контуженый, держусь за раскаленные уши и могу только мычать, чем еще больше пугаю Олю и Сергея, которые уже пришли в себя. Краем глаза отмечаю, что Наташа лежит на полу барокамеры - она потеряла сознание прямо во время приседаний.
Наконец, давление уравнялось с атмосферным, и люк нашего батискафа открыт. У меня нет сил выйти наружу. Я делаю это с трудом. Испуганные глаза медсестер и заведующей отделением.
Очевидно, что что-то пошло не так, раз мы все вчетвером резко и быстро потеряли сознание. Оля потом сказала, что последняя высота, которую она разглядела на высотометрах пульта управления (он располагается на посту медсестры и немного виден из барокамеры), была около 7000м. После этого она уже ничего не помнит. Вообще, никто не помнит, в какой момент потерял сознание. Наверное, вот так умирать от недостатка кислорода, очень нестрашно. Приятно и безболезненно уходишь в свои грезы, чтобы оттуда уже никогда не выйти, а сам момент перехода не замечаешь и не ощущаешь.
Но нужно соблюдать правила игры. Ведь если доктора испугаются и перестанут нас дальше брать в барокамеру, то пострадают все последующие группы альпинистов, которые собираются на акклиматизацию после нас.
- Что-то нас сегодня совсем укачало на 5500 м, - говорю я, пытаясь улыбаться. - Давайте завтра попробуем снова на 5000 м? А то эта высота слишком большая.
Сергей понял меня и подыгрывает:
- Да, давайте снова 5000 метров завтра. 5500 нам пока не по зубам.
Медперсонал кивает головами, но видно, что они сами очень напуганы и не хотят больше иметь с нами дел. Но мы настаиваем на завтрашнем сеансе (и проведем его).
Итоги сеанса:
ЛОР-врач в моей поликлиннике в восторге! У меня двухсторонний острый экссудативный отит.
- Классическое синее ухо! - умиляется она. Вам нужно двойную дозу гормонов, ежедневные продувания по три раза в день в течение 15 дней.
Какие 15 дней? У нас самолет через два дня!
У Сергея травматический разрыв барабанной перепонки. Воздух продувается из носа в ухо. Но без признаков воспаления.
Два оставшихся до отъезда дня я целиком посвятил лечению ушей и не посещаю больше барокамеру. Внутри среднего уха переливается жидкость. При ходьбе кажется, что вся голова наполнена водой ))). Перенести два перелета до Минеральных Вод будет трудно.
Приезд
Дорога до поселка Эльбрус прошла без проблем. В Минеральных Водах нас встретил таксист Сергей, с которым договорились заранее по интернету. Трансфер до поселка Эльбрус обошелся в 3500 рублей, с учетом того, что мы заезжали по пути во все туристические магазины в поисках газа.
Рюкзаки на заходе не очень тяжелые, с учетом всего нашего снаряжения. Мы очень тщательно подошли к весу снаряжения и еды. У меня и Сергея рюкзаки около 24 кг, у девушек меньше 20 кг. Идем на 500-граммовой раскладке.
Бензин
Ой, сколько неприятностей доставил нам этот бензин и мультитопливные горелки! Даже сейчас, когда пишу об этом, ощущаю вкус чая с бензином и воды с бензином.
Я впервые пошел в поход с бензином и только для того, чтобы протестировать примусные горелки в разрезе будущего похода на Памир, где есть сложности с закупкой газа.
Проблемы начались сразу же. Колбы, купленные нами в Москве и предназначенные СПЕЦИАЛЬНО для транспортировки бензина в походах, протекали. Из четырех колб у двух прокладки под крышкой были негерметичны. Не помогало ничего - ни скотч (он растворялся), ни упаковка в пакеты. Приходилось привязывать негерметичные колбы снаружи рюкзака и постоянно дышать испарениями. Это раздражало. Через несколько дней нашли выход - в качестве прокладок под крышки использовали прокладки от бензонасосов. Проблема была устранена.
Вторым недостатком, который выявился почти сразу, являлась неравномерность горения пламени. Было абсолютно непонятно, как достичь синего (горячего) огня. Иногда мы совершали какие-то действия (регулировали подачу и подкачку) и пламя становилось синим, а иногда мы делали такие же движения и пламя вообще гасло, либо становилось коптяще-желтым. Тогда вся еда или чай пропитывались запахом бензина. Много раз мы выливали уже растопленную из снега воду, потому что запах и вкус у нее были отвратительные.
Было абсолютно невозможно отрегулировать высоту пламени, и это исключало возможность приготовление пищи в палатке из-за боязни все спалить или отравиться угарным газом. В последние дни похода горелки стало трудно разжечь, они явно нуждались в чистке (чего мы делать не умели). На розжиг за десять дней истратили три зажигалки и два коробка спичек.
Расход бензина составил от 50 (вода) до 100 (снег) мл на человека в день.
Подход к перевалу Ирикчат
Вышли из поселка Эльбрус мы когда солнце уже зашло за горы. До заката три часа - нужно успеть отойти подальше от людей, желательно дойти до зоны леса. Чтобы это сделать пришлось приложить немало сил. До зоны леса дошли, а вот до воды - не успели. Разделили на ужин остатки кислотного синего напитка компании Кока-Кола и легли спать, слегка перекусив. На утро и весь следующий день нам открылись красоты долины ручья Ирикчат.
Я видел после этого и другие места, где проходят акклиматизацию для Эльбруса: и ущелье Трескол, и гору Чегет, но они даже рядом не лежат по эстетическому воздействию в сравнении с долиной Ирикчат. Мой совет для тех, кто проходит акклиматизацию перед восхождением на Эльбрус: прогуляйтесь в долине Ирика до перевала Ирикчат. Вы не только наберете необходимый высотный опыт, но и отлично проведете время в райском уголке природы.
Второй день похода мы не спеша набирали высоту. По пути встретили группу, которая возвращалась от перевала. Они уважительно восхищались, когда узнали, что мы идем на лавовый поток.
Вечерами тренировались на снежниках. Отрабатывали хождение и страховку в связках, а также вытягивание пострадавшего из трещины. Я напрочь забыл, как делать полиспаст. Но немного логики, физики, два часа затраченного времени и вот мы обладатели тройного полиспаста! Показал его конструкцию всем и вместе мы его многократно собрали-разобрали. Теперь не забудем.
Погода подарила нам прекрасные моменты тепла, спокойствия и безветрия. Мы наслаждались ими.
Питая страсть к различным околонаучным экспериментам, я ввел в моду на измерение пульса. На мой взгляд, это единственный способ оценить степень адаптации в горах. Например, уже на высоте 3000 м вечером перед сном пульс у нас достигал до 120 ударов в покое. Померил утром - 95. Значит организм за ночь адаптировался, привык к высоте. А если пульс к утру остался прежним, или увеличился, то это тревожный сигнал: у такого человека в дальнейшем может наступить срыв адаптации. Ему стоит спуститься и переночевать на меньшей высоте.
В первые два дня колебания пульса у группы меня полностью удовлетворяли. Мы понемногу набирали высоту и отлично акклиматизировались. Я и представить не мог, что ждет нас впереди.
Эвакуация
Утро третьего дня. Встали рано, около шести. Я настоял на сдвиге ходового дня к утру, потому что заметил на чужом, и уже на своем опыте, что на Кавказе это наилучшее ходовое время. К обеду, как правило небо затягивало, появлялся холодный ветер и иногда накрапывал дождик. Поэтому вышли около полвосьмого. До перевала оставалось немного, и уже к 12 часам мы прошли вдоль ледника Чат под перевал. Группа была настроена на штурм перевала. Но я остудил их пыл:
- Перевал у нас по плану назначен на завтра. Кто знает, какие нас там могут поджидать трудности? Давайте не будем увеличивать количество рисков. Пообедаем, сходим под перевал на тренировку, оценим снег, а завтра уже с самого утра стартанем, чтобы к вечеру быть у начала лавового потока. Мы сейчас на высоте, которая идеально подходит для следующего акклиматизационного ночлега - 3400 м. И так уже в голове звенит. Не пойдем выше.
На том и порешил(и).
После обеда, на ярком кавказском солнце моих товарищей разморило и поклонило в сон. Разбрелись по палаткам. Мне не спалось и вдруг захотелось построить запруду на протекающем рядом ручье. Гидроинженерные работы увлекли меня, и я не заметил, как прошло уже почти два часа.
Заглянул в свою палатку. Снаружи бушевал ветер, рвал полы тентов. А внутри было душно, жарко и очень солнечно. Можно лежать в майке. Оле не спалось. Она ворочалась и не могла найти себе места.
- Как стучит пульс в этих горах.
Я попытался померить ей пульс... и не смог. По спине пробежал холодок. Что-то не так. На запястье и на шее пульс не определялся вообще. Попробовать на сердце? Сердце билось так, что посчитать пульс НЕ ПРЕДСТАВЛЯЛОСЬ ВОЗМОЖНЫМ! 200 ударов? 220?!? 250???
В нормальном состоянии сердце не может биться так быстро. Например, максимальный допустимый пульс при физической нагрузке для нашего возраста лежит в пределах 186 ударов в минуту. И превышать его крайне нежелательно. Особенно в горах, где и так возрастает нагрузка на все органы и системы. Уже здесь, на высоте 3400 м у всех остальных участников ощущалась легкая одышка при физических нагрузках, и пульс в покое колебался в пределах 100-120 ударов. А то, что происходило с пульсом у Оли, относится к классу аритмий и называется по-научному параксизмальная наджелудочковая тахикардия. Видимо, повышенная физическая нагрузка одновременно с гипоксией вызвали приступ. В покое и на равнине такого у нее не наблюдалось. Был лишь один, давний случай, на который не обратили внимания и который легко прошел сам. А здесь в горах болезнь открылась и проявила себя в полной силе.
Ситуация становилась скверной и опасной. И как всегда, в сложных случаях нет хорошего правильного решения.
По всем канонам медицины таким пациентам нужен покой и постельный режим. Но как быть на высоте 3400, когда нагрузка на кровеносную систему еще выше? И связи нет - до ближайшего места, где ловит телефон 8-10 км крутого спуска.
Принимаю решение: сбить тахикардию антиаритмическим препаратом (верапамил был в аптечке) и спускаться вниз, чтобы максимально сбросить высоту до темноты. Сергей и Наташа поддерживают меня. Оля против. Боится стать для нас обузой и расстроить наши планы.
Я понимаю серьезность ситуации, но подбадриваю:
- Оля не расстраивайся. Черт с ним, с этим Эльбрусом. Сердце одно, а эльбрусов еще много в жизни всяких будет. И тебе еще хватит. Сейчас спустим тебя вниз, поселим в Терсколе. А сами пойдем классикой. Будешь приезжать к нам на Приют 11 на подъемнике. Зато поиграем в спасательную операцию. Когда ты еще сможешь поиграть в спасательную операцию?
Оля еще сопротивляется какое-то время, мол, отлежусь немного и завтра на перевал. Но мы неумолимы: вниз.
На часах 17:00. Темнеет в 21:30. С учетом сбора лагеря, у нас есть около четырех часов. Этого достаточно, чтобы в условиях сложного рельефа не спеша, без лишних физических нагрузок скинуть 500-600 метров высоты.
Быстро собираем лагерь и максимально разгружаем Олю. Оставляем ей в рюкзаке только громоздкие, но легкие вещи (около 5-7 кг).
Это фото сделано прямо перед стартом вниз.
Начинаем движение. Сначала все идет хорошо. Быстро проходим пару крутых спусков, выходим на относительно длинный пологий участок. И тут начинаются проблемы. Оле становится хуже. Разгружаем ее полностью. Забираем рюкзак и сопровождаем ее без вещей. Впереди - резкий сброс высоты, приходится прыгать вниз по большим валунам в непосредственной близости от беснующейся, водопадом спускающейся вниз реки. К вечеру уровень воды гораздо выше и река кажется очень агрессивной. Необходима концентрация внимания, чтобы случайно не улететь в воду. А улетишь – поминай, как звали. И связываться веревкой нерационально - разница в скорости движения большая. Оля с Наташей где-то впереди, а мы с Сергеем, перегруженные тяжеловесы, отстали.
А состояние Оли все ухудшается. Сердце стучит по-прежнему часто, появляются затемнения в сознании. Ее трясет от холода. Руки и лицо словно лед - белые и холодные.
Семь часов вечера. Впереди на горизонте появляется вал грозовых облаков. Еще двадцать минут и он будет здесь. Оля еле передвигается. Состояние ее быстро ухудшается.
Как только я вижу первую горизонтальную площадку, где можно поставить палатку, мы останавливаемся. Сбросили 400 метров высоты. Пока Сергей с Наташей ставят палатки и готовятся к шторму, который вот-вот налетит, я укутываю Олю в два спальника и пытаюсь согреть. Она крепиться, бодрится, но видно, что ей очень плохо. Пульс не снижается. Появляется выраженная одышка. Открывается рвота.
Я сбит с толку. Таблетка должна уже подействовать. Но пульс не нормализуется. И не понятно, как трактовать рвоту, одышку, резкое сужение периферических кровеносных сосудов, изменение сознания. Может это результат побочного действия верапамила и снижения давления? Хорошо, если так. А вдруг это симптомы выхода на сердечную недостаточность или отек мозга? Если второе, то это очень серьезно. Крайне серьезно. Чрезвычайно опасно. Не могу исключить риски, поэтому выбираю как рабочую вторую, наихудшую гипотезу. А значит мои в шутку сказанные три часа назад слова о спасательной операции становятся пророческими. Нужно вызывать спасателей. И чем раньше, тем лучше, иначе может стать поздно.
Налетает гроза, дождь и ветер, и гром с молниями гремит где-то совсем близко. Оля погружается в полубессознательное состояние. Я тормошу ее и не даю спать.
Восемь часов тридцать минут вечера. Ливень закончился. Быстро собираюсь. Беру легкий рюкзак, куртку, два телефона, страховку, две шоколадки, фонарик и GPS. До ближайших кошар бежать около 7 км (нужно сбросить 800 метров). Решаю бежать туда и, если найду там пастухов, то привести коня, на котором спустим Олю в поселок Эльбрус. Это самый быстрый из возможных вариантов оказания помощи.
- Олечка, ты держись! Я приведу к тебе помощь. Ты только дождись. Я тебя люблю! Я скоро вернусь и помогу тебе. Обещаю!
И я побежал вниз. Это были худшие минуты в моей жизни. Как я корил себя за все произошедшее. Ведь если я вернусь один из этого похода, то сам себя никогда не смогу простить. И ни кто не сможет. И будут правы. И нет у меня оправданий. Это был момент огромной опасности для меня, когда я осознал, что могу потерять своего самого любимого человека. Невозможно рассказать, что я передумал во время этого кросса. Это был момент наивысшего отчаяния. Я бежал, подстегиваемый адреналином, как никогда не бегал. А рельеф и погода строили баррикады. Все камни скользкие, ветер и дождь в лицо. Все ручьи после грозы разлились и ревут так, что само форсирование их представляет опасность. А приходилось форсировать сходу. Искал, где помельче, но в некоторые окунулся почти по пояс. Как не вовремя эта гроза! Нужно быть предельно внимательным, иначе мне самому понадобится спасательная операция.
Вот, наконец-то, последний склон перед кошарами. Триста метров вниз и, возможно, там я найду помощь. Совсем стемнело. Протоптанная тропа разветвляется, начинает идти зигзагами и выводит меня в тупик. Дальше тропы нет. А на GPS нарисована красивыми жирными черточками вниз. Но если так пойду, то точно разобьюсь. Во время дождя, ночью травянистый склон представляет собой непреодолимую преграду. Улететь на траве вниз можно так же легко, как и на льду. Нужно возвращаться и искать другой путь. Но найти хорошую уверенную тропинку в темноте не могу. Движение дальше вниз по незнакомому склону НЕВОЗМОЖНО.
Включаю телефон. Есть сигнал! Одна палка! Звоню в страховую компанию. Звоню второй раз, третий. Связь постоянно прерывается. За шесть-семь звонков кратко обрисовываю девушке ситуацию и прошу помощи спасателей. MTS присылает сообщение, что деньги закончились и блокирует симку, а точное местоположение я сообщить еще не успел! Включаю второй телефон. Нет сети! Карабкаюсь по склону выше. Нет сети. Ставлю симку в первый телефон. СЕТИ НЕТ.
Так, Саша, не спеши. Возможно это из-за грозы. Нужно выставить телефон в режим автоматического поиска сети и подождать. Минут через пять телефон находит сеть. Звоню опять. Девушка уже наготове. И я наготове. Зачитываю ей координаты нашего лагеря и прошу связаться со спасателями. Кроме этого сам звоню спасателям. Попадаю на мужчину, который оказывается, ушел в отпуск. Передаю ему информацию о пострадавшей. Говорю, что она может не дожить до утра. Он обещает передать сведения в отряд спасателей. Через несколько минут сам перезванивает и говорит, что спасатели приняли вызов, а нам следует сделать волокуши и тащить пострадавшую вниз. Как выяснилось потом, я дозвонился какому-то начальнику, и это ускорило выход спасателей. До сих пор не знаю, с кем я разговаривал, но спасибо вам огромное!
Пегий пес, бегущий краем моря.
Мне предстоял путь назад. Стемнело полностью. Тонкий серп луны появился было, но тут же скрылся за облаками. Полагаясь полностью на GPS-навигатор я двинулся назад короткими перебежками в стиле марш-броска: 100 метров бегом, затем 100 метров пешком. Бежал с тяжелым сердцем, потому что не знал, какую картину застану в лагере. Где-то на середине пути повстречал табун лошадей. Он промчался мимо меня на большой скорости. Подумал, что было бы нелепо погибнуть под их копытами. А утром от местных узнал причину лошадиной паники - по долине бродил медведь. Слава богу, что я не знал об этом ночью.
Через два часа, в начале двенадцатого ночи, увидел впереди свет. Сергей поднялся на холм и подавал мне сигналы фонариком. Бежал к нему в последнем всплеске энергии и свалился около его ног без сил.
- Как там Оля? - спрашиваю, давясь отдышкой и кашлем.
Сергей молчит. И от его молчания у меня холодеет внутри. Может не понял меня?
- Как там Оля? - уже почти кричу.
- Плохо Оля. Где спасатели? Где вертолет?
Ну раз "плохо", значит жива. Это уже полпобеды. Передохнув пару минут, возвращаемся в лагерь.
Потом, из рассказов Сергея и Наташи я воссоздал картину того, что происходило в лагере в мое отсутствие.
Оле становилось все хуже. Ее несколько раз рвало. Она начала потихоньку уходить в себя. А когда отключалась - переставала дышать. Наташа всеми силами не давала ей уснуть, теребила ее, заставляла отвечать на вопросы. А когда стало совсем плохо, даже обратилась с молитвами к Богу.
Если бог и услышал, то не полностью. Потому что вместо вертолета, он прислал в лагерь осла. Осел был в базовой комплектации: умел есть ириски и печенье, а людей и грузы носить не умел, как его не пытался заставить Сергей.
Наташа открыла аптечку, будила Олю и заставляла рассказывать про все лекарства, которые там находятся.
За этим занятием я их и застал. На мой взгляд, состояние Оли стало лучше. Исчезло патологическое сердцебиение, пульс прощупывался на лучевой артерии, хоть и очень слабый. Одышка начала исчезать. Видимо, верапамил начал действовать, как должен был изначально.
Оля была так измучена своим состоянием, что я позволил ей поспать. Следя за ней незаметно и сам вырубился. Все таки день выдался длинный. Разбудили нас какие-то резкие хлопки и свет. Четыре часа утра. В сторону палатки шли спасатели. Их было четверо и они были с носилками.
У многих наверное была такая ситуация в жизни, когда вы вдруг сильно заболели какой-нибудь простудой или гриппом. Или вас прихватил приступ межреберной невралгии. Или камень стрельнул в области желчного пузыря. Ну не важно, что именно, в общем-то. Просто вам очень плохо. И вы напились таблеток, вызвали врача или даже скорую. Ну потому что действительно очень плохо. А потом приходит доктор или приезжает фельдшер на скорой. А таблетки уже подействовали. И симптомов болезни нет. И температура куда-то исчезла. Неприятная такая ситуация. Вроде ты и не симулянт, и не ипохондрик. И болел по-настоящему. А вот, попробуй, докажи доктору, что было действительно плохо. Наверное, многие люди так и умирают, не вызывая скорой, потому что боятся, что доктор будет злиться, что его вызвали понапрасну.
Вот приблизительно в такой ситуации оказались мы, когда появились спасатели. Симптомы приступа у Оли полностью прошли. Сон добавил ей сил, и она с виду была абсолютно бодра и здорова. И где же больной?
Спасатель, единственный из четырех русский, передал по рации:
- Больная от эвакуации отказывается.
- Т.е. как отказывается? - на том конце рации возмущался голос с классическим кавказским акцентом. - Нельзя отказываться! Еще никто не отказывался!
Решили все же (спасибо, Сергей настоял) сопроводить Олю вниз. Быстро собрали нашу с Олей палатку. Я впихнул в свой рюкзак все, что мог впихнуть, и мы тронулись вниз.
По пути нам встречались еще спасатели, которые сходили группами или по одному с гребней, кулуаров и перевалов. К моменту, когда мы дошли до первой кошары их было уже 30 человек. Все были вежливыми и обходительными. Все с пониманием отнеслись к болезни и не проявляли никакого раздражения, что их вытащили в 11 вечера в воскресенье из постелей, гостей, застолий и других мест, и заставили всю ночь бегать по долине Ирика и Ирикчата.
Оказалось, что мы обязательно должны съездить в Терскол в МЧС и написать там объяснительную. Иначе всем этим людям не начислят зарплату за ночной марафон. Поэтому мы продолжали спуск до поселка Эльбрус, где нас поджидали две единицы мототехники: УАЗики типа буханка. В 11 утра мы были в Эльбрусе, спуск занял 6 часов и порядком истрепал меня перегруженным рюкзаком.
В Терсколе в здании МЧС я пробыл минут 20. Написал объяснительную. Меня немного пожурили за то, что не зарегистрировал группу в МЧС при выходе на маршрут. Выяснилось, что спасатели не услышали по телефону точно, где нас искать (это при том что сотрудница страховой компании позвонила им и сообщила точный координаты!), маршрут зарегистрирован не был, поэтому спасательная операция превратилась в поисково-спасательную.
Но не зарегистрировался я лишь по одной причине. Когда мы прибыли в п. Эльбрус было уже 7 часов вечера. А до ближайшего места, где возможен ночлег идти часа 3-4. Вот и пришлось выбирать: идти сразу на маршрут и успеть на ночевку, либо искать МЧС (которая не факт что будет работать в это время, хотя как выяснилось потом, работала) регистрироваться и оставаться ночевать в поселке. Т.е. искать гостиницу и т.д. Я выбрал первый вариант. И оказался неправ.
В Терсколе тут же, напротив здания МЧС, женщина сдавала квартиру. Туда мы с Олей и заселились. Хотел отдохнуть пару часов, но не смотря на усталость совсем не смог заснуть. Переживал за Сергея с Наташей, которые остались наверху с неподъемным, для их небольших рюкзаков грузом. В конце концов не выдержал. Словил машину, отправился обратно в поселок Эльбрус и дальше в горы. Им на помощь.
Сергей с Наташей позволили себе немного выспаться. И правильно сделали. Ведь впереди у них был крайне неприятный спуск с тремя рюкзаками на двоих.
Два своих рюкзака были небольшими: 75 л и 65 л. Я конечно максимально забрал все, что мог унести, но даже оставшиеся вещи из Олиного рюкзака было невозможно распаковать, даже если все навесить снаружи.
Сергей с Наташей смастерили из палок импровизированные носилки и потихоньку, переход за переходом, спускались вниз. Я их встретил, когда они прошли уже больше половины пути.
Спускаться всегда тяжелее, чем подниматься. А этот спуск измотал нас напрочь. Особенно досталось Наташе. Я же, пробежав за последние 40 часов больше 30 километров по горам, был полностью обессилен.
В Эльбрусе нас случайно подобрал на жигуленке один из утренних спасателей и завез в Терскол.
Вечер скрасил шикарный ужин, который нам приготовила Оля. Жаренная картошка, помидоры, лимонад и айран. А еще был душ.
С утра, перегруппировав продукты и вещи, мы выступили втроем на Эльбрус по классике.
Поднимались на подъемниках. Оля провожала нас до станции Кругозор.
Промзона Эльбрус
Подъем на Эльбрус по классике представляет из себя мерзкую картину. Все разрыто бульдозерами, разъезжено ратраками. Вдоль всех опор подъемника мусор, покореженные обломки металла и проволоки, брошенные строительные материалы. А сходишь с подъемников и вообще оказываешься на "культурном слое" из окурков и мелкого мусора. Похоже, мы попали не в заповедник, а в промышленную зоне. Вместе с нами на подъемники грузилась коммерческая группа. Несколько англичан, казахи и украинцы. Подготовились к штурму они основательно. Пара ящиков коньяка, упаковки пива и огромное количество коробок с едой.
Вокруг сновали на снегоходах кавказцы и были очень навязчивы:
- Паслюшай, дрюг. Падвезу недорого. Всево питьсот рюблей до скал Пастухова.
Но мы отказывались. Поэтому возили они только иностранцев в красивых новеньких комбинезонах и пластиковых ботинках. А носятся они так, что лучше отходить с их пути заранее.
После долины Ирикчата вся вышеописанная картина производила угнетающее впечатление.
Я чувствовал себя немного разочарованным. Как будто я одел белый красивый костюм, шикарные туфли, шляпу и вышел для встречи с прекрасным. А меня заставили целоваться с вонючим бомжом.
Скорей, скорей уйдем из этой промзоны! Встречающий нас на Бочках смотритель Игорь напугал, что вокруг трещины и шагу нельзя ступить, и что нужно ходить только по следам ратраков. Показал пару мест для ночлега. Выбрали наиболее плоское, между двумя бочками.
Погоды нет. По словам гидов, ее нет уже две недели. Группа из 20 ирланцев сидит все это время в бочках и глушит виски, периодически ездит вниз за добавкой.
Высота 3800. В голове немного звенит и есть одышка. Ставим лагерь быстро - начинается метель.
Наши новые палатки Ай-Петри ведут себя отлично. Внутри тепло и уютно. У нас две двухместных палатки на троих, так что места много.
После обеда пошли на Приют 11 (4100 м). Нужно ведь акклиматизироваться. В тумане промахнулись и поднялись до 4300. На Бочках познакомились с двумя украинцами - Романом и Юрой. Они отлично экипированы снаряжением фирмы Marmot, но ночевать в палатке боятся. Остановились на Бочках за 500 рублей в день.
Утро следующего дня выдалось солнечным. Перебираемся к Приюту 11. Сергей находит отличное место для палаток - снег вокруг камня растаял и получился "рантклювт".
Выходим на акклиматизацию на скалы Пастухова попить чая. Но погода портится. Начинается горизонтальный град. Уже не до чая. Холодно. И одышка. И голова звенит.
Встречаем наших знакомых украинцев. Им подъем дался очень тяжело. Они переселились в домик на Приюте 11. Тариф тот же - 500 р в день с человека. Ночевать в палатках по прежнему не рискуют.
На следующий день мы решили переехать лагерем на скалы Пастухова. На вертикальной части этой гряды есть неплохие места для стоянок. Главное - успеть закрепиться до начала пурги, которая обычно налетает после обеда. У нас есть пила и пластина - будем строить стенку. Так мы сможем уменьшить расстояние до вершины еще на 400 метров.
Но погода испортила наши планы. Всю ночь и утро метет метель. Видимости нет. При таком сильном ветре ставить лагерь на скала Пастухова бессмысленно. Мы не успеем закрепиться, как нас уже оттуда сдует. Поэтому на скалы Пастухова выходим в акклиматизационный выход. Туда-обратно это около 3-4 часов хода. Оставшееся время откапываемся и окапываемся. Ветер разгоняет облака и нам открываются чудесные виды. А у Оли внизу льет дождь.
У нас остается два дня на штурм. Леша присылает смски с прогнозом погоды, но он не радует.
Решаем, что две оставшиеся ночи будем вставать на штурм. Первая ночь выдалась ветреной. Вокруг все в молоке и метет мелкая снежная крошка. Поэтому от идеи идти на вершину отказались. И правильно сделали. Погода улучшилась только к 11-12 часам утра и то, незначительно. Вершина закрыта облаками. Я решил устроить дневку перед завтрашним днем. Вроде как на завтра прогнозы обещают небольшое окно в погоде.
Сегодня у Оли день рождения. Мы должны были встретить его на вершине. А получилось, что она встречает его одна в Терсколе. А мы целый день от нечего делать играли с Сергеем в шахматы.
Будильники поставили на 1 час ночи. Специально легли спать около семи вечера. Но мне не спалось совсем. Волновался. Я не чувствовал себя способным совершить подъем до вершины. От нашего лагеря это 1400 метров. Каждый день я хожу на работу на седьмой этаж. Это около 20 метров. Значит нужно всего 700 раз сходить как будто на работу. Только добавить низкую температуру, ветер и гипоксию. И успеть уложиться за 12 часов.
Перевал Седловина Эльбруса
Проснулись по плану в час ночи. Погода идеальная - ветра нет. На небе звезды и фрагмент луны.
Через сорок минут я вышел на тропу. Сергей с Наташей немного замешкались в лагере. Внизу темнота, мы первые на восхождение. Лишь через 30 минут сзади засверкали гирлянды фонариков.
Первый час шлось легко. Затем погода стала ухудшаться. Появилась поземка. Ветер усилился до штормового. Время от времени на гору садилось облако, но ветер его сгонял. Начали мерзнуть руки и ноги. Мои трекинговые ботинки, надетые на два носка и обутые в бахилы не справлялись с морозом. Приходилось следить за пальцами на ногах, чтобы не потеряли чувствительность и не обморозились. Позже посмотрел прогноз погоды. -21 градус и ветер 50 км/ч. По суммарному воздействию всех метеорологических факторов рассчитанная эффективная температура оценивалась в -31 градус.
Шлось как-то особенно тяжело. Постепенно меня нагнали идущие сзади фонарики, затем и Сергей с Наташей, и исчезли впереди. Я опять шел один. Мимо проехала пара ратраков. На скалах Пастухова один из них высадил пассажиров, а второй поехал аж до косой полки. Позже мы узнали, что это наши знакомые украинцы Рома и Юра заказали ратрак повыше.
С каждым шагом вверх мое физическое самочувствие ухудшалось. К одышке я уже привык. Но появилась головная боль, парестезии, тошнота и другие проявления со стороны ЖКТ. Каждый шаг давался с большим трудом. На верхней окраине скал Пастухова стоял оставленный когда-то кем-то и не понятно зачем-то ратрак. Он служил единственной защитой от пронизывающего насквозь ветра. Там мы условились встретиться с Сергеем и Наташей, и туда я наконец-то добрел с твердой уверенностью, что высокие горы - это не мое, и выше я категорически не имею сил идти. За ратраком скопилось немало народу. Кроме нашей группы, там еще было около шести украинцев и двое поляков.
Сергей решил надеть третью пару носков. Это очень сложное решение на такой высоте при таких погодных условиях. Сложное в плане реализации. Кошки сам надежно застегнуть он не мог. Я затягивал ему лямки на кошках и вспоминал зимний поход Глаза и Андрея Бая, когда они поморозили себе пальцы одевая кошки. И вспоминал всех тех, кто не смог на Эльбрусе надеть кошки, и их так и нашли. Без кошек. И без жизни. Сейчас конечно не зима и вообще мы были готовы к плохим погодным условиям. У каждого было по три пары перчаток, которые надевались одни на другие. Каждые на резинке, чтобы ветром не унесло. А сверху еще верхонки. И все равно у меня руки мерзли.
Сергей с Наташей полны сил и амбиций. Они рвутся вверх. Я же почему-то полностью истощен. Ели дошел до скал Пастухова и не нахожу в себе сил идти дальше. Мутит и тошнит. Второй раз за поход приходится принимать трудное решение. Отпускаю их наверх взяв слово, что они повернут назад, если погода и видимость продолжат ухудшаться. Они ушли. А для меня Эльбрус, похоже, останется непокоренным.
Вниз идти тоже не хотелось. И вообще ничего не хотелось. Я достал сникерс и начал его грызть.
Один из украинцев сидел рядом на снегу, его трясло как от лихорадки. Он бормотал постоянно что-то. То ли бредил, то ли разговаривал сам с собой и был очень похож на больного:
- Боже, как холодно! Почему так холодно? Вот сейчас солнышко взойдет и станет хорошо! Когда же оно взойдет? Боже, как холодно!
- Мирон, ты готов? Пошли! - руководитель их группы как будто не замечал, что Мирону уже давно пора вниз.
Мирон очнулся и поплелся вместе со всеми. Я посмотрел на него и понял, что мне не так уж и плохо.
За ратраком остались только поляк с подругой и я. Поляки утеплились, перепаковались и... пошли вниз. Я остался один. За время отдыха муть из головы выветрилась, и рвота прошла. Может сникерс помог?
Я вздохнул и сделал шаг.. вверх, потом еще один. И еще. А потом еще. Сотни шагов. Тысячи. Сердце выпрыгивало из груди и мне казалось, что я сейчас сдохну. Но останавливался, отдышивался и опять шагал вверх. Шаг. Четыре вдоха. Еще шаг. Еще четыре вдоха.
Взошло солнце. Но погода не улучшилась. Наоборот, ветер усилился и появилась облачность. На такой высоте уже стало видно, что Земля круглая. Жаль, что оба фотоаппарата у Сергея с Наташей. Пришлось фотографировать на навигатор.
Чем выше я поднимался, тем больше встречал людей, которые спускались вниз. Вот и украинцы с Мироном идут. Вот и пассажиры с ратрака, который доехал до косой полки. У одного из участников в районе седловины начало пропадать зрение и его сопровождают вниз двое товарищей. Спускается вниз много. Основная причина - замерзли. Погода очень холодная. У меня у самого ноги от колена и ниже как будто опущены в холодную прорубь. Сводит от холода. Невозможно понять - это парестезия от гипоксии, либо действительно так холодно. Но пальцы все чувствуют, и я постоянно ими шевелю и разогреваю в ритм с дыханием. Смешно, но даже простое интенсивное шевеление пальцами вызывает одышку. Надеюсь что у Наташи и Сергея получше с ногами. Наташе я отдал свои замберланы из двойной кожи и у Сергея хорошие двухслойные ботинки. Им должно быть легче, чем мне в трекинговых.
На Эльбрус опустилось облако и укрыло вершины, седловину и все точки-людей на косой полке.
Постепенно у меня формируется ощущение, что нам сегодня НЕ НАДО на Эльбрус. Что погода не для восхождения трех новичков. Нужно донести это ощущение до Сергея и Наташи. Подстегиваемый этими мыслями я бегу вверх (вернее ковыляю вверх) и настигаю их где-то через час у начала косой полки. Мое появление для них неожиданность. Они удивлены, но обрадованы. Самочувствие у обоих хорошее. И меня горняшка отпустила.
Сергей размышляет очень здравомысляще:
- Экипированы мы хорошо. И еще только 7 часов утра. Предлагаю идти до тех пор пока погода не улучшиться либо не ухудшиться окончательно. Пока мы видим вешки, мы сможем спуститься.
Решаем идти до седловины и там повторно провести совет.
У начала косой полки встречаем наших старых знакомых, Юру у Рому. Они дошли до середины косой полки, но испугавшись непогоды и холода, тоже идут вниз.
Встречаем еще одного украинца. У него в районе седловины резко замерзли ноги, и ему экстренно пришлось спуститься вниз. А у него на ногах одето не что-нибудь, а Zamberlan Everest. Если ему стало холодно в таких ботинках, то это настораживает.
Мы начинаем подъем. Идем против сильного встречного ветра. Шаг. Восемь вдохов. Шаг. Еще восемь вдохов. Но ритм найден, и такой стиль восхождения уже не сильно напрягает. Самочувствие для такой высоты удовлетворительное. Раздражает хрупкий фирн, который иногда проваливается, и ноги месят снег. В режиме экономичного движения, когда каждый шаг стоит восемь вдохов, потерять даже один шаг - непозволительная роскошь. Но тем не менее иногда приходится топтаться на месте.
9:40 минут. Мы прошли всю косую полку и "заглянули" в седловину. Впереди ничего не видно. Ни вершин, ни тропы, ни вешек-флажков. В последние двадцать-тридцать минут ветер разыгрался ни на шутку. Пару раз меня просто сдувало ветром с тропы. За время подъема погода значительно ухудшилась и была склонна к дальнейшему ухудшению. В таких условиях идти наверх дальше рискованно - можно заблудиться или замерзнуть. На высоте 5300 м мы решили прекратить наше восхождение.
Спуск проходит штатно. Иногда, правда, снежные залпы полностью скрывают от нас флажки, маркирующие тропу. Приходится останавливаться и ждать, пока хоть немного стихнет.
До лагеря спускались пару часов. Еще час или два заняло снятие лагеря. И уже в три часа дня мы были внизу, под подъемниками. А еще через полчаса подъехали к квартире, где нас ждала Оля.
Дальше был праздничный ужин, посвященный Дню Рождения Оли, но это уже выходит за рамки повествования.
Следующий день у нас был совершенно свободным. Его мы посвятили подъему на Чегет. Эту гору используют для акклиматизации коммерческие группы и те, кому лень подниматься ногами. Подъемник сразу закидывает вас на высоту 3200 м.
Оттуда открывались шикарные виды на Донгузорун и Эльбрус.
На спуске зашли в легендарное кафе Ай, где любили сиживать Высоцкий с Визбором.
"В конце концов, горы и сделаны для того, чтобы показать человеку, как может выглядеть мечта!" - эти слова Визбора запали мне в душу и сидя здесь, в кафе с видом на Главный Кавказский хребет, я понял, что горы для меня - это навсегда.Такие ощущения передались и Сергею, и Наташе, и Оле. Вот только Олю нужно немного подлечить.
Пусть мы и не достигли вершины, но я все равно считаю этот поход успешным. Успешным, потому что все обошлось хорошо с Олей. Успешным, потому что мы, не имея до этого никакого высотного опыта, сделали все на максимуме наших возможностей, не подвергаясь при этом излишнему риску. Мы вышли из-за стола с легким чувством голода. И этот голод предстоит еще утолить.
