Походы – разновидность зависимости. Если начал, втянулся – потом не удержаться. Казалось бы, сидишь дома, вокруг зима, можно выспаться в выходные… Но нет, периодически накрывает тяга, и вот, водружаешь себе на спину рюкзак – и в лес.
В лесу хорошо. Спокойно, красиво. Вся эта надоедливая суета-сует рассеивается среди зимних пейзажей. Ибо, на сколько был бы и хорош быт, но тяга к бродяжничеству по миру берет верх.
Приступ тяги у меня приключился в начале января. Шутка ли, два месяца в походе не был. Поэтому участие в ПВД «Вороничский остров» мог прервать только форс-мажор.
Форс-мажоры разные бывают. То двоюродная бабушка из Удмуртии приезжает неожиданно, то троюродный дедушка из Нового Уренгоя. То еще какая трасца случается.
Февраль, суббота, 8 утра. Почти пустой автобус, рядом со мной похмельный мужичок, после внимательного изучения моего рюкзака выспрашивающий со смесью удивления и непонимания, куда это я собрался. Что-то буркаю в ответ. На точке сбора уже толпа людей с рюкзаками, и в ней наконец перестаешь себя ощущать фриком, на которого можно и должно показывать пальцем.
Грузимся в бусик, едем, подбирая по дороге отдельных участников мероприятия. В бусике Глаз и Смирнов обсуждают участие в походе Шалуньей Слободки или «гарема» в составе шалуна Максима Полянского с 4-мя прекрасными шалуньями. Глаз высказывается в том смысле, что должны быть строгость и карательно-воспитательные меры, и трека давать шалунам не следовало, Смирнов же – за лояльность к «ставшим на путь исправления».
Лица из «шалуньей слободки» - молодцы. Самоорганизовались. Ибо тяга к походу была так велика, что даже главный диктатор секты не смог этому противостоять.
Приехали как-то быстро, видимо оттого, что утром всё воспринимается как в полудреме.
Распаковка, переобувка – и вперед по узкоколейке (как только Глаз их постоянно находит). Узкоколейка нужна, по-видимому, для того, чтобы не отпугнуть сразу. Идти по ней, особенно присыпанной снегом, легко и приятно. А вокруг лес, природа, свежий воздух! Красота, одним словом. Рюкзак в ПВД увесист (берешь же всё подряд, ибо «сколько там идти»), но это пока почти не замечается. Где-то впереди тропит «гарем», прибывший на маршрутке немного раньше. Однажды он показался на горизонте, но, заслышав приветственные крики, добавил скорости.
Это потому что, наверное, Глаз не любит перемешиваться.
Привальчик, другой… На втором привальчике догоняем «гарем», бурные приветствия несколько затягиваются, а группа Глаза, отставшая было на старте, догоняет и, не останавливаясь, обгоняет нас. Мы же дальше объединяемся с «гаремом», с которым расстанемся только на следующий день на трассе.
Некоторое время спустя наш путь с узкоколейкой расходится, начинаем углубляться в лес. Смирнов поторапливает, пугая предстоящей переправой. Что за переправа неизвестно, Смирнов толком ничего не говорит: то ли лед, то ли вода, то ли перепрыгнуть, то ли обойти… Звучит страшновато, но почему-то не слишком.
Выходим на довольно широкую гравийку. По ней шагается легко, догоняем удобно отдыхающую под прикрытием стогов какой-то соломы группу Глаза. Полковник Малышев внезапно сообщает, что ему сегодня исполнилось 40 лет. Поздравляем, немного употребляем. «Глазовские» опять уходят вперед, мы выдвигаемся следом. Дорога прямая, широкая, и идущие впереди все время маячат на горизонте. Вот они свернули с дороги в поле, мы следом. Переходим пару узеньких каналов, покрытых льдом. Кажется, это и есть «переправа», которой пугал Смирнов.
Глаза догоняем на очередном привале в перелеске. Устраиваемся поблизости, разводим костер – то ли второй завтрак, то ли обед. Глаз говорит, что это надолго, и уводит свою группу. Они спешат дойти до вышки.
Еда наводит на лениво-философский лад, дальше идти уже не очень хочется, да и вес рюкзака на плечах начал чувствоваться. А впереди еще около 11 км. Но сидеть становится холодно, приходится выступать.
Пробираемся через перелесок, выходим на лесную дорогу. Первые пару человек тут же поскальзываются, демонстрируя остальным, что радоваться дороге не приходится: ее покрывает голый лед, слегка припорошенный снежком. Идти тяжело и неудобно.
Уже меньше внимания окружающей природе. Всё больше автоматизма в ходьбе и в мыслях. Таковы пешие походы по нашим лесам: скорость невысока, местность мало изменчива, и редкое созерцание скудных красот природы сменяется неторопливым передвижением по невыразительному и однообразному ландшафту.
По пути встречаем памятник павшему за освобождение Беларуси герою. Пал герой в декабре 44-го, когда война уже шла где-то в Польше, поэтому не вполне понятно, что и от кого он освобождал.
Приваливаться хочется всё чаще, а тем временем начинает смеркаться. До вышки уже километр, идем полчаса – 700 м, потом – то ли 500, то ли опять километр, среди деревьев ее не видно, а хотелось бы. Наконец в сумерках перед нами вырисовывается вполне отчетливая горочка – «высота 211», на ней обнаруживается вышка и лагерь.
Саша Смирнов говорит, что прошли 25 км. Многовато… Народ ухондохался. Стал ленив.
Ставим палатки, обнаружив, что их больше, чем было нужно на имеющееся количество людей. Что ж, лучше так, чем наоборот. Смирнов предлагает развести «альтернативный» уже имеющемуся костру, спрятав его от ветра в низинке.
Потом была вкуснейшая гречка с тушенкой, гитара S. Klima, с душевными песнями то ли до часа, то ли до двух. Только песню про «Желтые тюльпаны» так и не спели.
Когда утром я поднялся, уже веревки были натянуты на вышке и ответственные люди организовывали подъем веревки наверх. Кофе, завтрак из супа, кто-то наверху, кто-то собирается лезть.
Дядя Борис руководит процессом, интеллигентно скрывая раздражение от неумелости участников. У меня складывается впечатление, что, кроме него, мало-мальское представление о том, что предстоит делать, имеют в лучшем случае еще человек 5. Я испытываю постоянные колебания по поводу лезть или не лезть на вышку. В итоге возвращаюсь к костру, получаю порцию супа, потом возвращаюсь к вышке, наблюдаю процесс, колеблюсь (в это время Сергей Ковальчук, у которого закусило веревку, живописно зависает на высоте 25 метров над землей и так висит минут 10 пока страхующим удается его спустить), возвращаюсь к костру, еще суп, опять вышка, лекция Смирнова по узлам, вышка, суп…
Не лишним здесь будет отметить, что magadan.by – компания личностей, и если не у каждого, то у многих есть свой особый скилл. В этом походе выявились две очень ценные личности с необычным для магадановских походов скиллом: с poehali.net Глазом были привлечены Сергей и Олег (по их словам друзья, но осталось ощущение, что таки братья – очень одинаковые, в камуфляже, бородатые). Они не имели никакого интереса в области верхолазанья, зато проявили себя на кухне. Именно их силами в течение дня поддерживался огонь в костре и варился перманентный суп. Не отметить таких ценных в лагере людей особо невозможно. Такое ощущение, что как по взмаху волшебной палочки, вдруг откуда не возмись, появилась скатерть самобранка.
В 16 часов лагерь покинули. Произошло переименование групп в честь выдающихся деятелей туристического движения. Группа «Полковник Малышев» (руководитель А.Смирнов) с примкнувшей Шалуньей Слободкой выдвинулась вперед. Группа «Дядя Борис» (руководитель – А.И.Глазков) шла следом. Идти было недалеко, но чувствовались вчерашние 25 км, отдававшиеся в мышцах организма гудением.
На первом же привале Смирновым было предложено идти по дорожкам-просекам, несколько удлинив маршрут (он рассказывал про катеты и гипотенузы и пробовал производить расчеты, используя геометрию, дядя Борис возражал, что у нас получатся фракталы), в итоге пошли катетами. Сложно сказать, какие катеты и фракталы выбирали мы, но в итоге к темноте оказались в болотистых лугах, где я изловчился провалиться в какой-то ручей, набрав воды в сапог. Почему-то это событие тут же создало миф о том, что я всегда найду, где провалиться. Возражать не хотелось.
И народ начал тут же давать советы о том, что нужно целый рюкзак обуви запасной носить. И теперь, при встрече в городе, всегда спрашивают, есть ли у меня запасная обувь.
Когда до трассы оставалось всего ничего, выяснилось, что группа «дядя Борис» уже ждет нас в бусике. Видимо, их гипотенузы оказались получше наших катетов-фракталов.
На трассе мы бурно прощались с «гаремом», который любезно вывез из здешних мест Дима Рыбинский. Темнота не позволила мне выяснить, каким образом можно разместить 5 пассажиров с рюкзаками в одном легковом автомобиле, а жаль, ибо познавательно.
Путь назад прошел для меня во сне. Разбудился я только после призывов поучаствовать в «аперитивчике», намечавшемся на конечной остановке. Я зачем-то согласился, но затем, оказавшись в прямой видимости родного дома, покинул борт нашего экипажа, в результате чего и пишу теперь эти строки.
На следующий день я мог качественно выполнять только одну работу – спать. В общем, поход удался.
