Весенние сплавы на катамаранах уже стали традицией. Часть отпуска мы берем с расчетом отправиться куда-нибудь путешествовать по реке. Наши сплавы имеют не высокий уровень спортивности, зато им присуща экспедиционность. Весна 2016-ого на Урале была более ранней нежели 15-ого. Попали мы на уже спадающую воду. 66-ой поход по Вишере и Усьве уступил по драйву прошлогоднему 61-ому "Песнь вскрывшихся рек", но он выполнен на все 100% и оказался неповторим и прекрасен.
Участников нас было семеро и кот
Глаз - руководитель похода
Желтый - логистический инспектор
Слава-Электрик - электрик
Маляренко Максим - участник
Хайруллин Андрей - алкогольный инспектор
Роговцов Виталий - участник
Александр Скляр - ремонтник
Кот Вачек - беспородный обыкновенный молодой кот. Никакой пользы не приносил, но был всеобщим любимцем и объектом внимания.
66-ой поход начался 1 мая. Была Пасха. Я, Глаз, придя утром с дежурства, скинул маленький рюкзак, взял большой и отправился на соседний с домом перекресток Одинцова и Лобанка к рыбному магазину Виталюр - месту, откуда и начался поход. Погода на пасху была теплой, но шел дождь. Количество провожающий не смотря на дождь собралось внушительное. Магарычами на сей раз не баловали, но все были преисполнены теплыми напутствиями.
Дабы закрепить воспоминания на проводы принесли магнитофон. На диск записали песню группы Сектор Газа "Пасха" (Руслан Суслик записал) причем десять раз подряд. Когда заканчивала играть предыдущая начиналась дальше заново та же песня. Эффект превзошел все ожидания. Песня звучала и скандировалась потом в головах у многих как провожающих так и участников.
Собравшиеся да еще и с музыкой участники и провожающие интересовали некоторых прохожих. Последние любопытствовали, что за мероприятие, наливают ли ... и прочее.
Поход имел номер 66. С таким числом следовало сопряч если не чертовщину то что-нибудь мистическое или паранормальное. По пути следования есть замечательное место, которое как нельзя лучше подходило поставленным требованиям - Пьяный Лес в Рязанской области.
Туда мы прибыли второго мая утром
Неизвестная сила лет двадцать пять назад выгнула в основном сосны в северном направлении. Я предварительно накануне посмотрел ряд фильмов про этот пьяный лес. Наиболее вразумительное объяснение тому - несколько сверхдождливых лет в конце восьмидесятых и соскальзывание верхних слоев грунта относительно более глубоких. Но местность плоская и не совсем тоже укладывается, куда тут соскальзывать.
Естественно, что Пьяный Лес не только объект научных исследователей, но и любителей паранормального. Утверждают, что находящимся в нем делается не по себе, беспокойно, жутко и даже что ухудшается самочувствие. За время пребывания ничего подобного мы не испытывали. Животные чувствуют порою некоторые опасности получше человека. Кот вел себя здесь тоже совершенно беспечно. Непринужденно бегал и лазил по деревьям.
Лекции и теоретическая часть стали в последнее время неотъемлемой составляющей наших путешествий. Лекцию про Пьяный Лес читал Саша Скляр. Материал усваивался особенно хорошо, поскольку лекция проходила непосредственно в объекте темы лекции.
Пьяному лесу хотят придать статус памятника природы. Отношение пока к нему вандальское - свидетельство недавнего пожара и обгорелые стволы сосен.
А мы продолжали ехать на Урал на восток.
Такой вот мы проезжали оригинальный мост через Оку
В этом году мы брали с собой большой двухостный прицеп.Туда и сложили считай все вещи. В машине было вполне свободно и комфортно. Максимов бус очень удобен своей обитаемостью.
Питались в основном в дорожный кафе. Прежде чем выйти, кота к его неудовольствию закрывали в шкаф. Сначала он терпел подобное сносно, но уже позднее, зная что ему сулит, начинал орать.
Еще накануне похода обсуждалось при Магадане открыть "Музей туристических трофеев Смирнова". В "Музей туристических трофеев Смирнова" подразумевалось привозить с маршрутов интересные находки. Тема открыть музей участникам понравилась. Заезжали на какую-то свалку. Прямо отсюда музей предлагались самые разнообразные предметы. Но чаще Глазом они забраковывались:
- Мы так быстро превратим Музей Смирнова в мусорку!
Участники похода номер 66 в дороге
Памятник какому-то Железому Дровосеку
Мечети в Татарстане
Предыдущий опыт показал, что доски для палубы катамарана с собою из дома брать совершенно не обязательно
По мере приближения к началу маршрута дороги прогрессивно ухудшались
Максим везет бус с пустым прицепом на стоянку
По мощности и скорости река значительно уступала Вильве. Вода, разумеется, что далее должна была только падать. Ибо снега по берегам почти не осталось. Неоткуда браться воде то.
Прибыли утром. Катамараны собрали быстро, вопреки прошлому году. Вечером вернулся Максим, который поставил бус все у того же самого Палыча в Саранах. Палыч привез Максима-Летчика-Пенсионера на все той же Ниве. За год он ощутимо постарел. Сообщил, что на Усьве три каскада порогов. На Вишере есть тоже, но они выше и попадают на территорию Вишерского заповедника.
Рядом с местом нашего стапеля была на половину разрушенная деревня Средняя Усьва. Было резонно, не смотря на вечер, хоть сколько то от неё отъехать. На том и порешили. Снарядили вещи, увязав их на палубу, и тронулись.
Мутная после паводка вода уже начинала светлеть. Река была здесь совсем не большая, лавировать и ехать пришлось очень активно, всей спиной. Зато было весьма интересно.
Стали справа. Вечер первый и единственный сопровождался сегодня довольно долго гитарными песнями. Летчик-Пенсионер даже брал пухлую тетрадь с аккордами.
Ночью заморозки. С вечера традиционно подковали березы, промышляя соком. Сок замерз в сосульку.
Солнце набирало силу и светило днем истошно.
Потом быстро иссякло, сменившись на пасмурную погоду. Как раз в это время отклеился сосок у катамарана двойки. Сосок ремонтировали долго, тщательно и скурпулезно. После очистки с пристрастием после старого клея латку приклеили суперклеем. На поверку оказалось, что изделие сделали очень хорошо. Балон воздух не стравливал.
Максим-Летчик-Пенсионер из-за своей индивидуальности мало пригоден для хождения в группе. Он сегодня упер вперед, пока мы ремонтировали катамаран-двойку, что его так и не смогли догнать. Без утвари, но с едой. В общем дело было близко к сумеркам. Для стоянки правый берег был вполне подходящим. Вечер с ярким костром был душевен.
Погода и на следующий день была хорошей. Выехали. Через километров восемь нашелся Максим-Летчик-Пенсионер. Стоял он тоже на правом берегу на хоть и загаженной, но уютной стоянке. Чай кипятил в кружке. Пока ожидал нас, ходил на высокий берег, где были скальные выходы. Так он совершенно случайно наткнулся на знаменитый Усьвинский камень - памятник природы Еранина Деревня. Высокие скалолазные навыки продемонстрировал кот, который не очень то и хотел обратно возвращаться.
Подле места ночевки Максима-Летчика-Пенсионера имелся обелиск погибшим на пороге туристам. Мы уже прошли несколько перекатов, дальше был каскад в несколько порогов. Максим-Летчик-Пенсионер подготовил свою Щуку к прохождению подобных. Придал жесткости за счет каркаса труб. Сделал для кота специальную комнату шалаш и более того для придачи боковой устойчивости изобрел поперечные стабилизаторы с резервуарами в виде пластиковых емкостей в 50 литров.
Вачека на порогах закрывали в специальной клетке и привязывали к катамарану. Уже мы порог прошли и клетку открыли. Максим-Летчик-Пенсионер подъехал на своей щуке близко и спровоцировал животное. Несчастный кот бросился в воду и поплыл к хозяину.
Пороги проходили бодро, но драйвом они уступали конечно же Вильве. Река бежала в живописных берегах Среднего Урала. В день мы проходили по 40 километров.
Еще год назад отчет был поручен Александру Скляру. За дело он взялся бодро и даже конспектировал события. В дороге и когда были немногочисленные часы досуга что-то писал, расширял пометки описанием свежих впечатлений. Как вернулись из похода какое-то время Глаз даже пробовал напоминать про отчет. Прошел год. С тех пор не отчета не Скляра. Завершился очередной сплав по Уралу. Приходится, чтобы взяться за следующий отчет, поставить с запозданием точку над этим и по фотографиям вспоминать, что уже давно забыто...
Погода нас баловала. Днем было тепло, но еще не жарко. Небо безоблачно. В затененных местах на берегах лежали лоскуты последнего снега
Одну из стоянок организовали в сравнительно неудобном месте. Катамараны пришлось возвращать сколько то против течения бечевой. Выход на берег был загроможден льдинами.
Река была первых неполных километров сто нашей собственностью. Это продолжалось до деревни Безгодово. Здесь мы миновали шоссейный мост, откуда забрасываются и прочие другие катамаранщики. Это конечно же всё было к неудовольствию Глаза - социопата и мизантропа.
Среди прочих экипажей немало было детей. Брали и собак. Но кот такой был один!
Шли сравнительно не быстро. Спадающая вода реки казалась ленивой.
Группы, вышедшие перед нами или с нами из Безгодово мы быстро обошли.
Где то справа должен быть поселок Шумихинский. Об этом свидетельствовала водокачка. Постройки новой водокачки были обнесены новейшим металлопрофилем.
Вид старой был удручающий. Там выходили на берег. Для сосков зато там был найден превосходный кембрик.
В деревне Усьва, точнее перед ней был порог. Бодрый для байдарки, но не представляющий интерес для катамарана. Вачека предусмотрительно закрыли в корзине и забрали на катамаран.
Существенной достопримечательностью был на правом берегу заброшенный сталеплавильный завод. Если не демидовских времен то всё равно очень древний. Полуразрушенные корпуса его казались монументальны.
Был когда-то здесь и железнодорожный мост. Теперь остались лишь фермы.
В Усьву приезжают не только катамаранщики. Есть тут что-то типа дома отдыха. По берегу ходили и просто ходоки с рюкзаками. В основном они направлялись на ближайшую скалу 120 метрвой высоты обрыв - Усьвинские Столбы.
Мы зачалились и пошли подниматься на эти самые Усьвинские Столбы. Здесь снимали некоторые сцены для фильма Географ глобус пропил.
В этом году уже погибли двое. Становятся на край и когда фотографируются делают рефлекторно шаг назад.
Это перед вами Желтый Палыч или просто Желтый
Эту скалу называют Игла. На неё поднимаются скалолазы. Наверху разглядели альпинистскую станцию.
Катамараны приближенные зумом объектива с Усьвинских Столбов
После радиальной экскурсии на Усьвинские Столбы обедали
Усьвинские Столбы, это уже вид с воды
До следующего значительного камня шли примерно восемь километров
Он по левой стороне
Гранитный массив его величественно нависает над рекой
Встречались и карстовые пещеры
Следующая скала памятник природы - камень Омутной
Наибольшую смекалку проявил Максим-Летчик-Пенсионер. Он изловчился и почти заехал в пещеру.
Поход шел своим чередом. Вечерело. Солнце клонилось к закату. Повстречали мы еще группу. Топилась баня
Между вынесенных на берег катамаранов расхаживали полураздетые женщины.
Лагерь был с каким-то сытным ужином. Не очень удобный для выхода берег сплошь был испещрен деятельностью кротов. По Усьве мы прошли к тому времени 180 километров
И оставалось нам 64. В Усьву впадает Вильва, а там уже через каких два километра она сама вливается в Чусовую.
Остаток Усьвы расстоянием в 64 километра от стоянки перед деревней Мыс прошли мы на следующий день. Реку почему–то не фотографировали. Быстрее всего по техническим причинам. Не помню за давностью времен. В обеденное время поднялся сильный ветер. Встречный естественно. Плесы были очень длинные, русло на несколько километров просматривалось вперед. Продвигались мы с большим трудом. Хуже всех чувствовал себя экипаж катамарана двойки. Да они и ощутимо отстали.
Вода в Усьве падала. Она даже уже стала светлеть и просматривалась теперь уже примерно на метр. Скорость течения еще оставалась достаточной. Проходили селение. В берег стоял воткнутый дрын с вывеской «Музей». Вышел пузатый навязчивый мужик-зазывала. Музей представлял собой небольшой но высокий сарай с экспозицией поделок по дереву. Купили несколько деревянных ложек и три щуки чуть больших чем по пол кило по вполне магазинной цене. Спрашивали хариуса, но его не было. Мужик говорил, что скоро пойдет как начнут вылупливаться какие- то личинки. Обедали через поворот после мужика. Принялась сухая трава. Тушили все огулом, затаптывая и поливая ведром.
Третий каскад порогов не заметили. Наверное, выражены они только по малой воде. К вечеру были уже на подступах к Чусовому. Издалека на горке возвышалась освещенная красными огнями мачта. Постепенно она приближалась.
Река вышла из скал. И петляла теперь по плоской долине. Здесь расположились какие-то перегрузочные станции, кучи шлака, вагоны. По железной дороге ехал поезд. Из-под моста слева выбежала Вильва. Здесь она сливается с Усьвой. Усьва дальше не сказать, что вдвое увеличивается. Становится больше на чуть-чуть. Приняв Вильву, делает несколько поворотов и вливается в Чусовую. Ровно девять лет назад ехали по ней мы на этом же кстати катамаране. Под проливным дождем прошли мимо Устья Усьвы. Теперь это место я не узнал. С Чусовой был виден тогда мост. Теперь насыпали столько шлака, что проезжая мост мы не видели Чусовой. Шлак закрывал обзор. Погода ветреная и ненастная. Сильно отстала двойка. Я знал, что ехать от Чусового
Вправо (то есть на запад), но визуально в противоположную сторону и против течения было ниже. Река, казалось, что течет снизу вверх. Туда даже устремился было Максим-Летчик-Пенсионер, но его стало стягивать течение.
Чалиться нужно довольно скоро, за обрывом как я теперь помнил. Нужно чтобы Виталя с Андрюхой не проскочили чалку и еще того хуже не пошли к центру реки на острова. Мы отошли от берега, чтобы они нас быстро увидели и бросили весла. Разбухшая Чусовая здесь очень широкая с островами в русле. На противоположном берегу светили фарами проезжающие машины. Уже зажглись цепочки фонарей на улицах поселка. Из-за прибрежных кустов вынырнула наконец наша двойка. Устремились к берегу. Берег очень грязный в виде вязкой не отдающей сапог глины. Девять лет назад чалиться можно было почти свободно. Теперь за это время наросло кустов. Окраина Антыбар к берегу стала немного ближе. Но за счет лишь не многих появившихся за это время дач, да и то были они довольно запустевшего вида.
Деревянного мусора на костер нашлось довольно много. Здесь к тому же протекал и родник с чистой водой. Мы долго звонили и спорили пока Максим на ночь глядя наконец не выехал на такси за бусом – в Сараны к дедушке Палычу, что было довольно далеко.
Тихая окраина Антыбар, как и девять лет назад была мной выбрана для антистапеля не зря. Коллектив согласился что здесь гораздо уютнее, чем, скажем, выбрасываться из самого Чусового, где машины, фонари и лают собаки. Даже меня спели заебать по этому поводу.
Вишера
Традиционный маршрут по Вишере начинается от урочища 71 квартал. Выше, где интересней и есть пороги, не ходят – Вишерский Заповедник и нужно специальное разрешение. Выбрасываются обыкновенно через 200 километров пути из Красновишерска. Далее река уже слишком большая и скучная.
На следующий день на бусе Максима выехали в Красновишерск. Ехали в принципе до вечера. По дороге через интернет за весьма приемлемую цену заказали вахтовку до 71 квартала. Со слов водителя ехать хоть 180 километров, но требуется порядка 9 часов (как раз ночь). Что за машина?.. Говорит типа ГАЗ 66.
Нужные гаражи в довольно уютном Красновишерске отыскали довольно быстро. Здесь же и договорились тоже за вполне умеренную цену оставить бус с прицепом (даже вроде и в ангаре). ГАЗ 66 оказался капотным ГАЗом «Садко» причем дизельным, но это сути не меняло. Водитель был контактный и сговорчивый. Когда погрузились в кунг, показал звонок, чтобы звонили, когда припрет остановиться.
- Глаз, а ты куда пошел?
- На берег, запомню ориентиры, чтобы с воды не проскочить. Ориентиром был превосходный кирпичный сарай.
Ехали воодушевленные, как в дороге это обычно бывает. В звонок старались звонить нечасто, когда уже сильно припрет. Сразу ехали по асфальту плавно. Затем по гравейке, которая становилась чем дальше, тем хуже. Даже стало откровенно колбасить. Довольно скоро напились и позасыпали крепким сном.
Уже было светло, ненастно и прохладно, когда мы прибыли на 71 квартал. Здесь были ворота и въезд на территорию. На территории несколько домиков типа бытовок, небольшой дом, баня. Оказалось тут обитаемо. Ближайшая к воде бытовка не была заперта, там спали мертвецки пьяные двое охотников. Беспечно валялись их ружья.
Легли спать в спальниках в большой беседке. Как раз по осеннему заморосил дождь. Быстро появился косой мужик.
- Ты чего людей морозишь? - спросил он у меня.
- Мы же без разрешения не можем влезть в домики.
Короче, он отвел нас в баню. Спали там еще часа три. Потом проснулся одни из охотников, звал опохмеляться и есть шурпу из утки. Не отказывались. Выпили. Косой мужик принес сырого хариуса, не много, правда, всё что было. Исключительно вкусная рыба.
Катамаран собрали быстро. Глаз к тому времени нарезался с охотниками (второй тоже к тому времени проснулся). Охотники были из Перми. Судя по ружьям, снастям и отношению к жизни были они не бедными. К жизни относились по российски просто. А всякий отдых отождествляли с крепкой пьянкой.
Вишера поначалу была еще и меньше поперек чем в среднем течении Усьва. Накрапывал дождик. Вода в Вишере казалась отчего-то блестящей, жирной и черной. За тот день стапеля мы прошли тридцать километров. Вишера резко стала шире после того как в нее слева влился Вёлс. Рыбак с моторкой ловил рыбу в устье Вёлса. На счет продать хариуса отказался. Лагерем стали немногим ниже Вёлса. Стал приближаться звук моторки. Вышеупомянутый рыбак – молодой человек передумал и собирался уже хариуса продать. «Для реки» просил, может, и слегка дороговато:
- Вы живёте, а мы здесь выживаем в отличие от вас, - не без обиды несколько раз повторил он. С реки только и кормимся. Дали ему как попросил, налили, да еще и снабдили примерно стаканом в дорогу.
На следующий день ехали через ненастье. Мрачным пасмурным вечером пошел дождь. Вода прибывала на глазах, и на глазах ускорялось течение. Вода в Вишере по-прежнему казалась черной.
- Глазовская погода! – восхищались мы, туристы, - мгла сгустилась до серости. Мелкой крупой пошел густой снег. За день прошли даже, может, больше чем 50 километров (маршрут по Вишере 200). Стояли снова на левом берегу. Следующий день пришлось дневать из-за плохой «не летной» погоды. На дворе май. Но шел то студеный дождь, то снег. Так и пролежали в палатках. Виталя Роговцов с Желтым умудрились развести костер и даже его поддерживать. Последнее не без помощи катамаранного насоса.
Они закадычно пьянствовали, утверждали, что любят рыбу и что более всего какую-то, что забыли название, но живо её описывали.
Слушатели поняли, что имеется в виду скумбрия. История про скумбрию стала притчей во языцах.
После нескольких дней ненастья погода дальше шептала. На небе ни облачка. Называют это вёдро. Мы ехали под обильными солнечными инсоляциями. Но жарко не было. Вишера географически севернее Усьвы. Вишера сделалась еще шире.
Заселена она слабо. Много мест с остатками срубов, где когда-то полвека или век назад были деревни, да повымирали своим чередом. В таких местах стояли таблички с надписями. Камень Писаный один из самых крупных на Вишере. На правом плавном повороте обрывался в воду отвесной кирпичного цвета стеной. Долго тянулась, возвышаясь над нами, эта гранитная глыба.
Последняя ночевка была как раз справа на месте вымершей деревни. Тоже сохранились здесь остатки срубов. Видно было, что их пилят на дрова. Неплохо было бы здесь походить с металлоискателем.
Мы были без металлоискателя, но немало отыскали здесь на утро и экспонатов в музей Смирнова. Вечер тогда выдался душевный с жареной картошкой в много порций при прохладной безветренной и лунной ночи.
Сплавная часть была заключительной в следующий день. Такой же погожий и кроткий. Меандры реки сделались еще плавней. Плесы просматривались на много километров.
Обильный обед был возле очередного камня памятника природы.
С характерными бороздами и морщинами. Здесь была фотосессия. Подкачали спустившие баллоны катамарана и двинулись дальше. Двадцать последних километров оставалось до Красновишерска. Пройдя этот маршрут от 71 квартала, катамаранщиков мы не видели и туристами были в это время единственными. Справа на высоком берегу миновали колоритную Святотроицкую церковь.
Потом начались знаменитые ряжи – искусственные острова полувековой давности или более.
Благодаря им, улавливали бревна, когда давно по Вишере сплавляли лес. Мимо ряжей ехать было очень занимательно. Шли они цепочкой. Мы проходили то с правой стороны, то между, то слева. Солнце клонилось к вечеру. Массивная стена камня Говорливый казалась не то оранжевой, не то, бля, бежевой.
А дальше самая высокая на Вишере 140 метровая скала - камень Ветлан.
Тоже с левой стороны, как и предыдущий. От воды наверх вела деревянная лестница.
Уцелела только самая нижняя часть. Её почему то сожгли. Где сожги, где сломали. Мы поднимались теперь по тропинке.
Суда привязали к деревьям. Сверху открылись живописные виды на уходящее вдаль русло Вишеры в заходящем солнце. Зеркальную гладь воды, стрелки от едущих по реке лодок моторок и цепочки ряжей.
Не снабжена драйвом и порогами Вишера, да и великоватая она для сплава, но путешествуя по Среднему Уралу, в маршрут похода включить её стоит. Обязательно стоит!
Чуть более пяти километров шли мы до ангаров, где оставили наш бус. Всё, конец сплава. Полчаса до темноты. 445 километров воды позади. Из них 200 по Вишере.
Суда разбирали на слабом ветру на речной гальке, откуда отступила падающая неизбежно день ото дня вода. Вечер был душевен как никогда. От сгорающих досок, служивших палубами, ветер выдувал искры. Виталик поставил сборку душевных песен. Сборку записал ему сын Костя.
Поход наш назывался номер 66 неспроста. Назавтра мы должны были отправиться в Пермскую Аномальную Зону Молёбка – меку уфологов и исследователей паранормального. Напомню что в пьяном лесу Шиловского района Рязанской области ничего паранормального мы не обнаружили.
Пермская Аномальная Зона "Молёбка"
Переезд в Пермскую аномальную зону Молебка ушел почти день. Ехали на юг, мой генерал. Весна здесь уже бешено неиствовала. Обильно зеленела первая трава, а деревья уже уверенно подернулись нежной молодой ризой.
Мы планировали встретить инопланетян. Никто до сих пор из нас присутствующих их не видел. Понимали, что шансы наши невелики. Но если это суждено, то непременно здесь в Молебке. Тихая и безветренная погода этому способствовала – на небе ни облачка. На въезде за несколько километров от одноименной деревни памятник пришельцу. Кроме нас подъехала служебная Волга. Оттуда вышли какие-то служебного вида люди. Были они здесь очевидно по каким-то служебным делам из района, а может даже из области. Быстрее всего, так как день был будний, они завершили какое-то свое служебное дело и теперь по дороге домой выпивали. В том числе и здесь возле памятника инопланетянину.
Из всех участников Магадана Пермскую аномальную зону посещал по молодости лет только Эдуард Лимонов (на текущий момент с походами завязал, увлекся кемпингом и покинул состав). Рассказывал общее впечатления о гостях зоны как о людях психически не совсем нормальных.
«Был август (любимый сезон для посетителей аномальной зоны), сидели у костра. Разговоры велись тематические. Как это и водится в августе, вдруг упала звезда. Один из собеседников поднялся, вскинул руку: «Вас понял! Иду на контакт!» - и убежал в лес. Вернулся он утром: «Сегодня не пришли, но завтра уже точно придут».
Другой рассказывал, что вся материя построена на треугольниках. Дескать, треугольники это основа, фабула и строма всего существующего.
- То есть как это на треугольниках?
- А вот так вот, смотри. Даже если эту вот лежащую веточку мысленно продлить, то она пересечется вот с тем корнем дерева. А если еще мысленно соединить с линией вон той веточки, то получится – треугольник!!»
"Молёбка"
Жалко, что не сфтографировались с мамонтом, который сплели из веревок. Очень оригинальное произведение, каких я пока не видел.
Молёбка
Мимо проходили двое алкашей. Вопрос об инопланетянах их не удивил нисколько. Да, говорят, приезжают сюда откуда ни попадя, ходят ищут. Указали на деревянную сцену помост – здесь в августе целые фестивали проводят.
Молёбка. Вид на Сылву
- А вообще инопланетяне прилетают?
- Нет, уже не прилетают. В 90-ом году прилетали, с тех пор все это и началось.
В магазине Славе сказали обратное, что прилетали буквально на прошлой неделе.
Переплывать Сылву и углубляться в зону не сочли нужным. Ответственный гид по зоне плохо подготовился к посещению зоны (вернее, никак). За это в принципе надо пизды давать. Решили, что если инопланетяне прилетят, то мы это и отсюда увидим: небо и зона как на ладони. Куда они уже приземляться не важно. Лагерь разбили недалеко от домов Молебки, на высоком берегу.
Вид на аномальную зону. За рекой она и начинается
Внизу протекала река Сылва. Берег был не почвой. А затвердевшим шлаком от руды оставшимся здесь еще с демидовских времен. Был тут стол для застолий, два деревянных истукана. Этакие языческие идолы. Еще памятник «Молёбский гвоздь».
Варил ужин Глаз. Роговцов, Хайруллин и Палыч отправились осматривать скорбное здание недействующей школы, откуда принесли множество ученических тетрадей.
Посещение заброшенной школы
Состав этого похода включал участников всех как один без избытка воображения. К возможному визиту пришельцев решили подготовиться. Ничего не нашли более оригинального чем набухаться.
Вечерело. Напротив Молебки за Сылвой и начиналась зона. Этот неровный далеко просматриваемый отсюда ковер леса таит множество своих тайн и загадок. С чего то же приглянулось оно этим психам паломникам за паранормальным. Действительно в это тревожное время сумерек зона выглядела как-то зловеще. Инопланетян ждали, пока были силы. Глаз даже не пошел в палатку, расстелился на сцене-помосте под открытым небом.
Не прилетели…
Монино
Монино 19 мая 2016г
Вечером 18 мая мы были в Подмосковном Монино. Это был уже вечер. Центральный авиационный музей открывается только завтра. Решили ночевать здесь. В программу поездки входило его посещение.
Лагерем стали на задворках Монино. Мы читали, что музей хотят переместить. На это якобы выделены деньги. Но вся беда в уникальных экспонатах, которые несколько десятков лет назад прилетели сюда в свой последний путь сами. Большинство из них это такие гиганты, которые вывезти просто невозможно. Сотрудники и сочувствующие уникальному музею всячески противятся этому злодеянию. Пока еще я не слыхал, чтобы утвержденные госпланом проекты удавалось никаким местным властям и частным лицам задержать или изменить. Все решает язык денег. Экспансия Москвы, стало быть, сильнее музея. Сюда стремительным образом надвигаются новостройки.
Мы в этом теперь убедились. На окраине Монино, где и ночевали, одной стороны был бетонный забор водокачки с колючей проволокой, с другой пустырь со свежей лесовырубкой. Его остатки трелевали, грузили и вывозили стремительно. Причем работали допоздна. Видно также быстро начнут и застраивать эту вырубку – образовавшийся пустырь. Стало быть, мы попадаем в последний вагон уходящего поезда, Монино скоро «сожрет» надвигающийся мегаполис. Москва агрессивна.
Горел яркий костер. Мы ужинали. Недалеко вдоль асфальтовой двухполосной дороги росли высокие тополя. Кот Вачек забрался довольно высоко, долго сидел до сумерек, не желая оттуда слазить, словно предчувствовал, что в ближайшем будущем подобные вольности для него закончатся.
- Глаз, не хочется ему яйца отрезать, - сокрушался Максим-Летчик-Пенсионер, - Ты его возьмешь к себе если что.
- Возьму, но на дачу, естественно.
С яйцами Вачек прожил еще не многим более полугода и действительно в городской квартире вел поначалу себя достаточно хорошо, пока Эдуард Лимонов на одном из пикников не познакомил его со своей кошкой.
- Алло, Глаз, ну что там на счет Вачека? Будешь ты забирать его или нет. Жена сказала, что в окно выкинет.
- А что случилось? Метит?
- Да сука обоссал уже всю хату!
- Вези, раз обещал. Хотя у нас таких уже четыре. Ладно, будет до кучи.
- Вачека не довезли. Жена Максима-Летчика-Пенсионера оказалась на счет питомца сентиментальной. Было море слез. Вачека так и не увезли, но в ближайшее время кастрировали за 15 рублей в местной ветлечебнице.
В музее были уже с утра, почти к открытию. Билеты стоили не соизмеримо мало. Было три павильона в зданиях и множество экспонатов под открытым небом. Начали с первого крытого павильона. Ходили и читали с удовольствием. Существенным недостатком была примитивность описательной части. Не хватало резюме про область применения и значение в военных действиях или народном хозяйстве.
И-16. Неплохо себя зарекомендовал в небе Испании и Халхин Гола. Самый массовый истребитель РККА начала войны. Уничтожались противником массово на земле и в воздухе
Орнитоптер (махолет) Один из единственных в мире. Для прямого назначения не эффективен
Погода была пасмурной с намеком на возможность дождя. Мы увидели Сергея Безрукова. Были тут и прочие актеры. Снимать собирались эпизоды к фильму «Нестеров – наше всё». Фильм короткометражный, но сюжет с этой темы можно выжать хороший. Кроме впервые выполненной мертвой петли и трагического финала – гибель при таране вражеского бомбардировщика - можно накрутить от детства до личной жизни П. Н. Нестерова немало мыла. Режиссировала баба лет чуть более тридцати. Весьма самоуверенная. Кто-то из наших вполне сдержано пошутил. Ответила она испепеляюще и с небывалым превосходством и презрением.
Сергей Безруков (боком и в центре кадра)
С актерами
По дорожке мимо реактивных самолетов мы дошли до самого большого ангара. И вдруг оказались здесь как нельзя кстати. Сотрудники музея – дядьки около пенсионного возраста - очень обрадовались. Семь человек мы отлично подходили как рабочая сила. Требовалось закатить к месту съемок самолет «этажерку» столетней давности. Для этого сперва кантовали и отодвинули Миг-19.
«Этажерку» катить нужно было особенно аккуратно, чтобы не повредить обшивку фюзеляжа из перкали. Столбики ограды по бокам дорожки были на меньшей ширине друг от друга, нежели ширина самолета. Так и катили мы его по дорожке, задирая то одно, то другое крыло.
Ту 4 СССр пытались скопировать американский Б-29
Широким кругом обходили потом то, что собрано здесь под открытым небом.
Ту 144
Стратегический бомбардировщик Ту 95 Самый скоростной в мире с винтовыми двигателями
АНТ-25 На таком Чкалов, Байдуков, Беляков перелетели северный полюс
Прошли мимо вертолетов, гражданских грузовых гигантов, стратегического Ту-160, утопии гражданкой авиации Ту-144. На одну его перекраску требуются какие-то сверхогромные деньги. Собирают волонтеры, но получаются совсем слезы. Наш круг экскурсии после реактивных истребителей и тактических бомбардировщиков завершился возле места съемок фильма с Безруковым.
В третьем павильоне обошли самолеты времен ВОВ. Бомбардировщиков здесь, правда, не было. Только отечественные истребители и Ил 2, но тоже провели немало времени.
Ил 2 образца 1944г Их было выпущено 36000 машин
Ла 7 или Кожедуба или точно такой
Миг 3 на таком в начале войны летал Покрышкин
На музей ушло не менее трех часов. Впечатления более сильные, чем поле танкового «Кубинка» (с противоположной можайской стороны Москвы). Чувствуется вместе с тем, как на его поддержание не хватает средств. А возможно музей этот уже агонирует. Жалко если он всё-таки исчезнет.
По пути домой требовалось преодолеть самый неприятный участок – Московскую кольцевую. За рулем был Желтый Палыч. Там шесть полос. Он перестраивался справа левей. Наверное, из третьей в четвертую. Огромный бензовоз Рено вдруг врезался нам в прицеп. Толстый визгливый водитель возопил благим матом и даже сразу задирался. Переговоры начались сначала экспрессивно. Но первый стресс прошел. От прицепа только отлетел левый габарит. У бензовоза же разломалась правая подножка. За нами стала образовываться пробка. Бензовоз вздыхал тормозами (вернее клапанами ресиверов). Было неловко среди этих объезжающих нас машин с зажженными фарами. Москва агрессивна…
Водитель зарядил компенсацию разбитой подножки многовато.
Вызывать на кольцевую ГАИ в это время - это только часа через три приедут. В лучшем случае. Он спекулировал тем, что оштрафуют за то, что не в своей полосе (перестраивались всё-таки мы) и взъебут еще за пробку. Платить вроде как мы соглашались, но меньше чем он просит. Водитель постепенно стал смягчаться и объяснил, что сидит высоко, а наш низкий прицеп справа просто не видит. Ему эта авария и ГАИ тоже совсем не нужна и вообще он спешит на загрузку. Сговорились тогда баксов на сто сорок. Может меньше. Расходы раскинули на всех. Он звонил кому-то. Оказалось что подножка на его Рено примерно так и стоит. Отдали деньги.
- Не давай в руки, плохая примета. Положи на прицеп.
На даче отцепили мало пострадавший прицеп. Зелень конца мая благоухала. Щебетали соловьи. Роговцев с Хайруллином стали уныло ожидать прибытие их Жлобинского товарища. Максим отвез нас остальных в Минск. В Серебрянке высадили Скляра. Больше его не видели. Ровно как и отчета о походе.
Поход экспедиционного класса номер 66 завершился.
Продолжение следует
