ВЕСНА В ЯНВАРЕ 19 – 21.01.2007г.
19 января пятница
Зима обидела нас в этом году и снегом и морозом. Температура порою доходила до 10 градусов тепла. Распускались почки, кое-где зеленели побеги молодой травы. Нигде нет порядка и в природе нет. Заканчивался уже январь, а зима в том году все не наступала. Так и не наступила.
Мы сели в автобус – длинный старомодный туристический ЛАЗ, но с дизельным двигателем, на автовокзале Восточный. Семь часов вечера. Темно, погода сырая. Автобус был почти пустой, мы сидели на задних сиденьях. Глаз изобрел очередной поход только на сей раз выходного дня. Едем. Рома нечто распрягал Артему. Андрей просто сидел или дремал, я мучал и дразнил Малую Лену, собака лежала под сиденьями.
Вышли в Валерьянах. Небо было чистое, сплошь усеяно звездами. Дул достаточно сильный западный ветер. Сначала шли по шоссе. Шли несколько километров. Редкие машины освещали фарами идущих сзади.
- Леша, ты хоть знаешь куда ты идешь, где эта насыпь?
- Конечно, я стою на ней.
Насыпь эту найти очень трудно. Я просто ездил здесь на велосипеде и запомнил при свете дня, где ее найти.
Мы с Носатой Леной шли впереди. А пройти нам предстояло 47 километров. Небо затянуло и пошел снег. В стороне светились дрожащие огни печальных деревень. Насыпь здесь была не очень заросшей и продвигаться можно было быстро. Рома с Андреем и Артемом шли где-то сзади. Их можно было определить по шатающимся фонарям. Бежала собака, то догоняя нас, то возвращаясь. Было прикольно, только мне хотелось пойти быстрее. Так и вошли в лес. Свои семь километров мы прошли и разбили лагерь недалеко от линии электропередачи. Снега было мало, и идти пришлось за водой к каналу. Канал не торфянистый, вода чистая. Сырые березовые дрова разгорались очень неохотно, дым змеился и пытался выедать глаза. Я за ужином присвоил себе лавры, будто сам испек рыбный торт. Мы с Леной поставили палатку. Рома и компания ночевали в каких-то вигвамах. Ситуация развивалась планомерно.
20 января суббота Гологинская Гать
Не было с нами Диджея Яся. Поднялись мы позже запланированного, но все-таки не настолько позже. На завтрак наварили перловой каши, в том числе накормили и собаку. Нас ждали великие дела: комфортный душевный переход с полным пансионом.
За ночь снега выпало немного, но все-таки выпало. Шлось с легким рюкзаком, о котором в походе «Весна в декабре» можно было только мечтать, очень резво.
Насыпь вывела нас на старые заброшенные торфоразработки, появились и рельсы. Фотографировались возле каких-то ржавых агрегатов, связанные по происхождению с торфодобычей. Многочисленные развилки и наши рельсы повернули налево, на восток. Снова отвилки, направо. Здесь проехал недавно поезд. Свежие следы в снегу.
Фотосессия не удалась, сел в фотоаппарате аккумулятор. Случилось это как раз в тот момент, когда Глаз залез на стрелу рельсоукладчика. 
Мы продолжали двигаться растянутой цепочкой. Куда еще хочу сходить, так это еще в урочище Вороничский остров, хотя там уже был. Вот и отвилка рельсов туда поворачивает.
Наша насыпь вместе с рельсами закончилась просто тупиком – так, как это должно быть на карте. Никто, кроме меня из присутствующих об этом не подозревал и публика была обескуражена. Дальше простиралось болото с мелколесьем. Но поросль очень плотная, густая. Еще рядом каналы. Кладка.
Поели бутербродов. Я выпил глоток из Андреевой фляжки какого-то спиртсодержащего и лизергидного зелья. А вообще мне было весело. Кладка была окрещена, как Гологинская Гать. Через Гогочинскую Гать собаку переносили на плечах, чтобы она не вымазалась. Вдоль свежевырытого канала продвигались сразу по торфянику, но канал поворачивал не туда. Было принято решение пробираться прямо через лес по компасу.
Это был какой-то … . Ходьба с препятствиями по беспорядочному нагромождению заваленных поленей. Все хрустело, ломалось. Густой малинник цепко хватался за одежду. Бывало ни ползком не проползешь, ни через верх не перелезешь. В лес мы углублялись. На какое-то время хоть исчез малинник, но идти по этому бурелому бывшего пожарища было сущей мукой. Я был с палкой и она очень меня выручала. Стоял треск, недовольные возгласы, матерная ругань Глаза, скулила собака. Мы просто ломились напролом, именно ломились, затрачивая много физических сил и психической энергии.
Мы с Симахиным ушли вперед и остальных уже не видели, был слышен только лишь треск сучьев. Самая раздраженная была Лена – румяная, взвинченная. Чуть тронь еще – разразиться гневом. Но пока молчала. Сама же пошла. Поход выходного дня развивался в стиле Glazkoff.
А между тем буреломный лес продолжал продолжаться. Шли даже не на северо-восток, а на север, абы из него быстрее выйти. Лес все не заканчивался, а мы все пробирались, бывало почти ползком.
Спустя несколько часов открылось долгожданное обширное поле. Вдалеке были видны дворы деревни Задощенье. А еще нужно было перебраться через канал. Но это была уже отработанная методика.
Собака испортилась. Порою вела она себя совершенно неадекватно. В основном по отношению ко мне. То ни с того ни с сего бросалась лаять, а сейчас ни за что укусила меня за жопу.
Бобры сделали часть работы. Они подточили много деревьев. Лишь кое-где приходилось подрубать топориком. Деревья сваливали в канал, пока не получалась утлая кладка. Кладку преодолевали без эксцессов. Только собаку Рома переносил. Только, как всегда сооружать переправу было не обязательно. Перейдя канал, мы увидели уже потом, что есть ниже в виде моста перемычка из грунта.
Мрачное поле, паспурно, ветер. Что-то рано я начал хромать. Решетка в подошве левого ботинка стала натирать. Нет, чтобы заранее положить вторые стельки. Наши малые шли уверенно, но что-то Артем стал отставать. Лена шла также как и я, вращая фертильными бедрами. Бежала собака, то догоняя впереди, то возвращаясь к позади идущим.
В деревне Задощенье заходили в магазин за напитком. На ходу я выпил бутылку пива, на ветру было холодно в руки. Дурная все-таки у Ромы собака, снова ни с того ни с сего на меня начала лаять.
Недалеко от деревни встретили лачугу из неструганных досок, с шатроподобной крышей и земляным полом. Мы еще не дошли до реки Шать. Рома, как всегда, развел споры, что свойственно ему под вечер. Предметом спора было ночевать в лачуге или идти дальше. Начали было голосовать и представляете – послушали девочку, пошли дальше. С дороги, естественно сбились, пошли напролом по компасу. Местность в окраинах Шацка рельефная. Множество верховых болотин, лес лоскутами. Карты двухкилометровки здесь не достаточно. Шли на северо-восток, темнело, мы постоянно спорили, спорили с Ромой, который, чем становиться темнее, тем более невыносимее. Короче, в стиле glazkoff ходить не умеет. Да уже и прошли мы не слабо. Где те студенческие времена, когда было столько дури. Не перестаю удивляться, когда сейчас доводится ходить по тем же маршрутам. Здесь я был впервой. Двухкилометровка 1984 года была подспорьем неважным. Я умышленно брал севернее, нежели восточнее. Реку Шать представлял, как сенокосного типа. Где-то нам ее нужно будет переходить по кладке. Я полагал, что можно к деревне Заберезцы идти вдоль реки.
К реке мы вышли. Заливной луг и болото, среди которого полоска в темноте переполненной реки. Вышли мы к отдельно расположенному хутору в стороне от Шацка. Он обозначен на карте в виде двух дворов.
Остановились в ближайшем леске. Он мне не очень нравился, но тогда дальше вряд ли кто-нибудь кроме меня бы пошел. Неподалеку собаки устроили вечернюю перекличку. Жарили шашлыки. Вернее Рома жарил, а остальные наблюдали. Едкий костер выедал глаза. Голодная собака украла у меня один шашлычок.
21 января воскресенье Через Шать к торфоразработкам
Эта зима была исключением – погода весенняя. В три часа ночи обитатели шалаша о чем-то говорили – долго, неторопливо. Ночью шел снег и нападало его несколько сантиметров. Но пролежал он всего лишь до обеда. Когда должны быть крещенские морозы, черт знает что за погода. По такой погоде вещи были влажные некоторые и вовсе мокрые, что их придется их все стирать
Лена поставила палатку на пенек или камень, мы съехали к левой стенке. Когда я вылез уже была готова каша. Малая прихорашивалась в палатке и долго не выходила. У Глаза болел левый бок. Вечером в темноте я споткнулся и, упав, сильно ударился о пенек: стало тяжело дышать, и чуть не лопнула селезенка.
В противовес сумеркам Рома при свете солнца был сговорчив. Солнце на самом деле светило и еще не успело растопить выпавший за ночь снег, но в итоге растопило. Пока не вышли на земляную дорогу, пробирались лесом и вырубками.
Когда проходили буреломом , Малая собиралась капризничать, раздражение собиралось выйти наружу. Если бы молчала, как мышка, пожалел бы. А так хотелось только подвалить.
- Ну что у тебя опять не так!
В деревне Заберезцы живет зимой только две бабушки. С помощью этих бабушек мы нашли тропу, которая вывела нас на кладку, а вернее на длинный помост через болото и реку Шать.
Типичная болотная река, правый приток Птичи. На карте выглядит оптимистичнее в плане берегов. Корчи, ольшаник и колосящийся рыжий тростник. Миновав помост, на другой стороне сели перекусить.
После того, как прошли деревню Старинка, Глаз неправильно повел. Бес меня лукавый спутал. Пришлось переходить реку Ковалевка по жердям (я не знал, что это мы ее переходили) Оступившись с жердей, Рома провалился в воду, неся на плечах собаку, провалился по пояс. Малая Лена тихонько хихихала.
Влажный лес расступился, туристы вышли на насыпь и пошли по ней. Надо все-таки слушать или прислушиваться к мнению Симахина, да и вообще не спешить. Вдали проносились машины. Мне было очень стыдно за сделанный крюк в три километра. Дорогу на Веркалы я принял за трассу Пуховичи-Негорелое. Да простят меня остальные.
Короткий световой день, без обеда без перерыва, вот и кажутся нам эти 20 километров необъятными. Малые, Андрей и Артем, ничего не говорили, отставали, но чуть-чуть. Симахин тоже особенно не рассуждал. Чернели бурты торфоразработок, началась узкоколейка.
- Каково, а? Нашли же! Перешли из одной на другую?
Каналы. Поработали бобры. Среди тростника и лозы виднелись тропы животных. Три грациозных диких козы, сломя голову, понеслись от нас прочь. Одна и вовсе растерялась: побежала сначала в нашу сторону, сделав вираж на насыпи, повернула и помчалась прыжками прочь. Вдогонку пустили собаку. Шансов, конечно у нее не было. Мы провожали взглядами отдаляющихся животных, пока они не исчезли из виду. Собака вернулась обратно.
- Это были лосята, ха-ха.
- Да какие, лосята!
Шли быстро по шпалам не останавливаясь. Финишная прямая километров в шесть. Занимался вечер. На земле лежал мертвый жаворонок, совсем желтый, как иволга. Жаворонки меньше всего ассоциируются с зимой. А летом было здесь кукурузное поле, сейчас запахано.
Рельсы вошли в лес. Было много козлиных и кабаньих следов. В этом районе их как-то особенно много. Поход выходного дня подходил к концу, поход длинною в 50 километров, вместе с этим появилось некое моральное удовлетворение.
Вот и шоссе. Редкие проходили машины, светя в темноте фарами. Артем сходил в лесную сажалку за водой. Уставший Глаз разжег костер и не поленился притянуть ржавый детский велосипед. Это для интерьера. Пили чай, или что-то даже варили. В 19 часов в это условленное место, то есть сюда, приехал мой брат и в два захода забрал нас на машине. Уехали на электричке. В дороге обсуждали приколы: в основном критиковали стиль glazkoff. Настроение было у всех хорошее, а значит сходили удачно. Андрей потерял где-то Ромин плащ. Так он и не нашел его у себя в рюкзаке.
Новый экзамен Малая Лена выдержала. Но, чтобы пойти на Урал еще пристоит ей много. Походы выходного дня существуют и будут существовать. Для меня это способ разрядки после будней.
