День 1-ый 01. 04. 2006 суббота
Походы выходного дня неизбежны и обязательно нужны. Не очень часто, но мы их проводим, в любое время года.
Договорено было сходить в выходной поход, еще до поездки в Карелию. Только этот поход выходного дня оказался не на столько попсовым, как сразу казалось. Затеял его я, как увеселительную прогулку.
Зима не хотела уступать свои права, мой генерал. Весна удалась поздняя и затяжная.
Открытые места обнажились только в конце марта, а в лесах продолжал лежать в достаточном количестве рыхлый и мокрый снег.
Собрались в первый день апреля я, моя девушка Леночка, Рома Симахин, Друг Ромы Симахина – Стас, собака Симахина, Человек–Рука.
На автовокзал Восточный пришел провожать нас один человек – Диджей Ясь.
- Пф-пф, пацаны, если бы не был занят, я пошел бы с вами. Пф-ф!
При посадке в автобус билеты проверяла женщина-контролер. Особое внимание было уделено пассажиру- собаке. Требовались всякие там прививки, паспорт и т.д. Нужные бумаги были. В том числе и намордник. Вела себя собака при транспортировке очень хорошо. Лежала под сиденьями. Ни видно, ни слышно ее было.
Лена пререкалась с Ромой и наоборот. Между ними зародилась неприязнь. Первую раздражал факт особого внимания к ней, второй ставил под сомнение успешность предприятия с девушкой. Я тогда ее первый раз взял с собой. Да и оделась Лена, так по крайней мере казалось, не для того, чтобы лазить по снегу и кустарникам. Вообще то я был председателем кооператива, и из присутствующих мою наклонность завести всех в болото знал только Человек–Рука. С остальными мы ходили впервые. Куда бы мы не собрались пойти, закономерно попадаем в какую-нибудь жопу.
Ехали на автобусе час. Стоял густой туман. На мокрых полях лоскутами лежал снег. Кругом талая вода. Ее уже не в состоянии была впитывать раскисшая земля.
Вышли на вокзале в Валерианах. Кто-то из пассажиров увидел наши рюкзаки.
- А что, походный сезон уже начался?
- Нет, он скорее заканчивается.
Сначала шли по шоссе и миновали деревню. Собаку, чтобы не носилась вели на поводке. Зверь, одурманенный свежим воздухом, выехав за город, своего восторга не скрывал. Горела шкура. Не куда было пока приложить избыточную энергию.
Первоначально за узкоколейку приняли противопожарную просеку (уже по времени она должна была быть) Я здесь был пять лет назад. Дело было в темноте и к тому моменту, покуда пришли, четверо из шестерых нас основательно по дороге перепились. Достаточно прошло времени- пять лет. Последнее, что помню, как в сумерках переходили реку Шать.
Как и любое предприятие, начали сегодня с того, что остограммились. Энергии и сил было много. Хотелось побыстрее идти. В качестве стола использовался узкий полосатый столб просеки. Закусывали апельсинами.
- А в горы мы пойдем?
- Да-да. Ну конечно пойдем.
- А пойдем на плоту по реке Иртыш?
- А скоро пойдем на Северный Урал.
Ходили мы потом в горы, но совсем не такой компанией. До реки Иртыш и до Северного Урала дело, правда, и по сей день не дошло, но осталось желание. Это главное.
Насыпь шла прямолинейно. Под ногами рыхлый гранулированный снег, по щиколотку. Запустевшая насыпь сплошь поросла деревьями, в основном молодые елки. Сразу же ходьба не показалась медом. Постоянно приходилось или ползать раком, или перелезать через поваленные или наклоненные деревья, с которых сваливался град дождя. Туман, пасмурно, даже короткие промежутки времени шел дождь. Очень быстро я сделался мокрым, ботинки превратились в полупроницаемые мембраны. Ботфорты – химзащиту не одевал умышленно. И идти тяжелее и решил быть в равных условиях с Носатой Леночкой, которая вышагивала, вращая попой. Почему-то возле нас чаще всего бежала собака.
Человек–Рука сразу же начал отставать и эпизодически его приходилось поджидать. Был я мокрый, и противно липла одежда. Но, когда идешь, не холодно.
В лесу еще лежит снег сплошным ковром. Много снега. Делали привал, хотя прошли еще совсем немного. Симахин оказался несколько занудным и из категории любящих переобуваться людей, не верил, что я взял одни только ботинки. Если ходишь, то при плюсовой температуре ничего не отморозишь. Сколько не переобувайся, в итоге все будет мокрое. На привале ощутимо стушевалась собака. Больше она уже не бегала.
Мрачных видов было предостаточно. Все в лесу ранней весной было очень одиноко. Можно было подумать, что это ноябрь. Погода была отвратительной и усугубляла ощущения. Новый месяц начинался на минорной ноте.
Шествие наше растянулось. Я шел первым. Елки закончились, но на насыпи было много вербного кустарника и колючих прутьев малины. Предпочтительнее было идти не по насыпи, а вдоль нее. Все более отставал Человек–Рука. На 7 километров пути положили немало сил. То, что идти еще33 выглядело угрожающе. Я знал, правда, что там будут рельсы и не будут мешать деревья. Но неизвестно, как там насчет снега дальше.
Обедали возле канализованной реки Шать. Как-то сделалось особенно холодно. На собаку одели шапку и поставили рядом пивную бутылку. Есть фотография. У пса такое было печальное выражение. Свернулась калачиком и дрожала.
30 марта у меня были именины. Поэтому традиционно ели рисовый пирог. Я даже опять немного выпил. В этом мне правда не было особой поддержки. Рома и Лена опять начали прирекаться. Человека–Руку я уже немного знаю. Очень недобрый появился в нем огонек. От всякого там оптимизма не осталось и следа. Очень он подозрительно притих, не цепляется, не возникает – не то что-то.
Когда-то здесь были старые торфоразработки. Сейчас эти места запустели, а выгребенные торфяники поросли ольхой и вербным кустарником. Местность плоская и совершенно без рельефная. Она известна обширными охотничьими угодьями.
Спустя час Рука засобирался домой. После травмы у него в колене плохо гнется нога, а что будет столько снега ни он, ни кто-нибудь другой не рассчитывали. Наверное, и правда не мед ходить ему по снегу. В общем он сказал нам, что поедет домой. Я побеседовал с ним, пробуя разубедить, но безрезультатно.
Насыпь дальше поворачивала резко на восток. А он пошел по отвилке на северо-запад, с расчетом выйти на шоссе и уехать на каком-нибудь автобусе. Если идти дальше, возможности такой больше не будет. Начинается урочище Мармулевское. Я ему в довесок на всякий случай отдал свой телефон.
Дальше осталось нас четверо и собака. Было 16 часов по-прежнему сумрачно, дождя уже не было.
Рука благополучно добрался до ближайшей деревни и уехал на автобусе. Или может он дошел ажно до Слуцкой трассы. Я не уточнял. Дома он был тем же вечером. А мы прошли еще где-то километров пять. Можно было еще. Это все Рома не захотел, у него с вечерним временем какие то не лады.
Началось урочище Мармулевское. Вдаль шла прямая насыпь. По обеим сторонам от нее болото с 
частыми, прямо растущими густой стеной молодыми березами. Пять лет назад я не помню, чтобы молодые деревья и кустарник так здесь буйствовали. Была только жидкая и низкая поросль. Появились ржавые рельсы, иногда торчавшие из-под снега. Поезда здесь уже много лет не ездят. Но сама насыпь зарасти еще не успела, как возле Валерьян.
Рыже-черные и волосатые, с шумом понеслись прочь, вспугнутые нами дикие свиньи. Был секач, наверное свиноматка, а остальные четверо погодки. Увиденное минут на десять вызвало обсуждения, азарт и овации. Собака даже начала их преследовать, но быстро сообразила, что дело это опасное и безуспешное, и вернулась обратно.
Рома все чаще стал напоминать, что нужно становиться лагерем. Мне не хотелось.
- Смотри сколько здесь дров.
- Да везде здесь много дров.
Договорились, до какого времени идем.
Лагерь организовали в ничем не примечательном лесу. Он был густой и сумрачный. Березы были в большинстве, перемежались с елями. Были здесь и покосившиеся телеграфные столбы с провисшими недействующими проводами, под которыми я поставил палатку. Рома со Стасом импровизировали и долго сооружали себе лежбище под елками. Это был не то шалаш, не то настил.
Недостатка в дровах не было. Здесь среди болота торчало множество обрубков, в том числе и ольховых. Костер был большой. На ужин было множество деликатесов. Но, как водится, первые несколько дней в походах я плохо ем. Зато выпил почти бутылку коньяка. Рома со Стасом пили плохо. Леночка и вовсе не пила. В разгар ужина, а было часов десять вечера позвонил телефон. Это приехал в Минск Человек–Рука. 
День 2-ой 02.04.2006г. Воскресенье.
Утром был сушняк. Это все от коньяка. Возле костра остался сок. Уже светало, когда я вылез из палатки в предвкушении. Остался не солоно хлебавши. Не подпустила подойти к костру собака.
Подняться собирались пораньше, только у нас ничего не получилось, как обычно.
Погода хорошая. Сил было много. Я ходил очень веселый. Я уже не помню, что мы варили. Кажется кашу. За завтраком разводили демагогию. Остатки каши заставили съесть собаку.
По-прежнему вдаль уходила прямая насыпь узкоколейки, заваленная снегом, рыхлым и подтаявшим. Сделалось уже настолько тепло, что я остался в одной майке. Это все еще было урочище Мармулевское.
Вокруг было болотисто и очень мрачно, кроме погоды, которая поменялась кардинально. Звериных следов здесь много. Я, признаться, и не встречал нигде такого количества троп. Что лосиные, что козлиные, заячьи, свиные. Дважды я видел, как насыпь перебегали по паре мускулистых косуль. Сколько здесь прямо под Минском развелось зверья. Рома со Стасом решили вернуться сюда на охоту.
Лена шла за мной, вертя бедрами. Почему-то возле нее все время бежала собака. Путаясь под ногами, она ставила подножки. По снегу шли по меньшей мере около трех часов.
Километров девять прошли и были неподалеку от озера Синее. Здесь тоже были по обе стороны непролазные 
кустарники и лиственный лес. Пожалуй, это был первый погожий весенний день, весенний уже по настоящему. Если бы мне пришлось сидеть сегодня дома, то всем бы нервы испортил.
Снег закончился совершенно неожиданно. Примыкала с торфоразработок отвилка. Дальше ходили поезда. Наезженные рельсы и старая, еще влажная пожухлая прошлогодняя трава. И тогда без снега мы сразу же пошли быстро. Осталась мимо торфотоварная ферма. Столик и скамейки, за которым мы сидели пять лет назад (нас тогда было девять человек). Здесь живет сторож-дед. Долго не унималась его собака.
Часа два ходьбы до озера Сергеевское. Было принято решение пообедать где-нибудь там. Рома со Стасом изловчились и поймали матово-сизую гадюку средней величины, вылезшую погреться. Год назад я и Человек–Рука возле реки Хопер тоже ловили змей превосходной рогатиной, но гадюк брать в руки не отваживались. Сколько тогда было змей. Бывало, чтобы сидеть спокойно, приходилось от травы поляну выжигать огнем. Рома разжал ножом серо-розовую пасть змеи и продемонстрировал ядовитые зубы и как выделяется яд.
Вернемся к нашим баранам. Прошли деревню Теребель. Кое-где колесами в небо лежали перевернутые вагонетки. Шли достаточно быстро. Мрачные болотные деревья уступили постепенно место рыжим тростникам – старым и прошлогодним, теперь обласканными солнцем, они казались грязно оранжевыми и на слабом ветру перешептывались, шелестели. Местами продолжал лежать снег; кое-где лед. Справа, за деревьями (дотуда был километр) определялась пустота. Там большое и топкое озеро Сергеевское. Я бывал там десять лет назад. Только сегодня до озера дойти не получилось. Дорогу нам преградил разлив. Мы подошли какое-то расстояние по льду, но он стал ломаться. Пришлось вернуться к железной дороге. Я вообще обожаю болота во всех их проявлениях. Весеннее болото здесь радовало глаз и выглядело очень значительно и уютно. На ветру покачивались старые прошлогодние травы с семенами
Рядом лежало два старых и очень ржавых покореженных рельса. 
Навстречу проехал поезд, без вагонеток, в кабине несколько человек алкогольного габитуса. Локомотив, валко раскачиваясь на расхлябанных неотрихтованных рельсах, выглядел как-то особенно триумфально и торжественно. Я неожиданно почувствовал себя очень отдохнувшим.
Обедали два часа. Я катал камни, чтобы на них сидеть и одним чуть не отдавил ногу Стасу. Костер на ветру был яркий. Чай закипятился быстро, даже несмотря на то, что я его один раз опрокинул.
На повестке дня была тема – походы. Складывающимися событиями, невзирая на неожиданный отъезд Человека–Руки, я был очень доволен и ухмылялся.
Притихшая Леночка моргала ресницами и была похожа на мышку. А потом она минут двадцать хромала и даже было сомнительно, что дойдем оставшиеся 9 км до станции Руденск. Но также неожиданно хромать перестала и даже «выступала» и дразниась возле стоянки торфовагонеток.
Рассыпанный мокрый торф был похож на говнообразную жижу. А Леночка пряталась с другой стороны порожнего состава и кривлялась.
Деревня Русаковичи, торфобрикетный завод, луг. Останавливались на мосту через Птичь. По реке дрейфовали единичные льдины. Заходило солнце. Фотографии 
получились отменные, хоть и мыльницей. В реке заставили купаться собаку, которая к этому времени нещадно вымазалась. Она, свистя носом, плавала за палкой на другой берег. В Минске выяснится, что за 
поход она о снег сбила лапы и понабиралась клещей. Много клещей.
Хотелось успеть на электричку, что на 20.24 И успели. Остаток пути скучен. По рельсам через долгое плоское поле. В Руденск пришли уже в густых сумерках, почти в темноте. Но довольные и уставшие. Под конец, правда, пришлось взять очень шустрый темп.
Результатом выходного похода я остался доволен. Договорились насчет следующего пойти на болото Дулебское и пересечь его. Это самое протяженное болото в республике. Не сходили до сегодняшнего дня, но мы сходим, обязательно сходим.
Апрель 2006. Исправлено в апреле 2010.
