В акции приняло участие, как всегда 19 человек.
Велосипедное "Глазовское" сообщество
1. Глаз - Идеолог Секты
2. Андросюк Слава - Электрик
3. Руссиянов Андрей
4. Друг Руссиянова Андрея Алексей
5. Другой друг Руссиянова Андрея Дмитрий
6. Дима Т.
7. Тяжелова Ксения
Велосипедное "Брюхино" сообщество
1. Борушко Андрей - Ремонтник
2. Смирнов Александр - Директор Madadan.by
3. Смирнова Ольга
4. Конькова-Корякина Ольга
5. Полянский-Перепелица Максим
6. Валева-Полянская Катя
7. Франковский Сергей - Могилевское звено
8. Максим-студент
9. S.klim - духовный наставник Организации
Ландшафтный алкогольно-паратуристический десант
1. Эдуард Лимонов
2. Куцко Витенька
3. Сестра Глазовой жены Луши Танюша
Осенью ездиить на велосипедах хорошо. Есть у нас много запланированных маршрутов. Однако, большинство из них нужно разведывать. Хотя этот был проверенным процентов на 80, хватило и участков с сюрпризами. События описываемых выходных дней произошли не скучно с сохранением традиций и шарма Секты. Интересы всех участников были соблюдены.
19 октября
Идеолог, Ремонтник и Электрик встретиться согласовали в третьем с головы вагоне электрички. Как всегда, Электричка шла до Осиповичей и, как всегда, отправлялась в 18.42. Глаз велосипед свой обожает хранить на даче и обычно садится часом позже. Слава-Электрик по телефону предупредил, что он с Борушкой дал маху, когда ещё садились в Минске: они уже едут не в третьем, а на самом деле в четвертом вагоне. В предписанном месте ни того, ни другого не оказалось. Пришлось пробираться сквозь кишку электрички со снаряженным велосипедом. Вагон у них оказался тоже четвертым, но с конца.
Доехали до Осиповичей. Дальше на дизеле в сторону Бобруйска. Одиннадцать нас человек ехало в вагоне все вместе. Наполнили его шумом и возней. Билетами здесь занималась мощная приземистая железнодорожная работница. Борушко билеты на велосипед взять забыл. Теперь втирал грузному кондуктору какую-то лирику. Станции здесь не объявляли. Их пришлось арифметически считать по карте.
Станция, на которой мы вышли, называлась Мирадино. Здесь под фонарями железнодорожного переезда мы разделились - Глаз так придумал для оптимизации процесса передвижения.
Воздух был неподвижный и влажный. Подгруппа Борушки исчезла в ночи. В нашей сразу вскрылись неисправности снаряжения (читай велолсипедов) и дезорганизация личного состава. Одна из требовавших время починок Славин багажник. Крепеж его теперь уже не удерживал, как должно, а под весом рюкзака и вовсе в комплексе с грязезащитным щитком превратился в противоестественный и постоянно работающий тормоз. Тормоз устранили с помощью подвязывания багажника в натяжку веревочками к седлу.
У Андрея Руссиянова багажника не было в принципе. Он хорохорился:
- Я на плечах рюкзак повезу.
- И сколько ты его так провезешь? И без него с непривычки задница уже через двадцать километров разбивается в говно.
Вопреки желанию Андрея содержимое его рюкзака распределили между участниками.
Сперва мы продвигались в ночи с фонарями на лбу в северную сторону по среднестатистическому грейдеру типа "стиральная доска". Дальше было хуже. Авангард наддал вперед, Андрей Р. упал. На кольцевой развилке мы поехали не в сторону Елизова, куда надо, а на Минск, куда не надо. Мы (Глаз с Андреем) гнались-гнались за убывшим вперед авангардом, потом стали его вызванивать. А кругом ремонты и расширения дороги, движуха машин - фары, фары, еще фары. Сами ведь знаете, какое на той трассе движение. Таки вызвонили остальных, но теперь были мы возле развилки на деревню Ленино, что выходит круг.
Спустя километров семь Глаз оказалось, что сам обмишурился сильнейшим образом. Материальный ущерб это называется. Из верхнего кармана рюкзака выскользнуло портмоне, не иначе, когда вынимал и смотрел карту. Там деньги, две банковских карточки, несколько ценных визиток и даже снимок зуба. До Минской трассы 6-7 км я еще возвратился, осмотрел возможные места, где доставал карту. Поиски были тщетны, пришлось возвращаться. Я извинился, что меня тут сорок минут пришлось ожидать. Уже кстати звонил Климович. Их подгруппа-звено прибыло на предписанное место, а нас все нет, что в коду канули, как корова языком слизала, будто сквозь землю провалились, словно мы дематериализовались.
Приехали мы уже следующего числа.
Следующее число - 20 октября
Шины тихо шуршали в ночи . Пустынная безмашинная ночная асфальтовая дорога на Березино привела нас, куда и договаривались, на 121-ый километр. Тут прямо где-то требовлось съезжать к реке. Под огромными проводами линии электропередачи, прямо под ними. Визуально в темени видны они не были, но во влажном воздухе стрекотали. И здесь мы обмишурились, что никак не могли обнаружить, катаясь взад и вперед, где все же эта худосочная тропинка-съезд к реке. Даже пришлось запросить помощь. Чтобы от реки вышел человек с фонарем.
Река называлась Березина. Эти провода я знаю оттого, что произошел как-то и здесь случАй. Мы будучи еще студентами спускались (от поляны Смирнова) на плоту. Назывался «Граф Дракула». Произошло это прямо здесь 4 сентября 1999 года. Часов это было пять утра, может даже и шесть. Двое дежурных (Диджей Ясь и Иржи Зубрицки) плохо дежурили и посадили нашего Дракулу на мель с сильным течением. Короче, плот закопало в песок за какой час другой. Чтобы его снять, нужно было распиливать бревенчатый став и сбивать снова. Короче, плот подожгли. Его верх сколько то сгорел, но так он здесь и остался.
Сегодня у нас была здесь баня Эдуарда Лимонова, сам Эдуард Лимонов, уже настрелявший нам на уху рыбы (правда, уху некому было варить). Был здесь пьяный Дима Т. (приехал с Витенькой), сам Витенька (тоже уже пьяный), Сестра Глазовой жены Луши Танюша и даже Витенькина собака красный неугомонный сеттер с "резиновым носом".
В бане парились и даже пробовали купаться (читай окунаться) в реке. Ночью на поезде из Могилева приехал Frank.
Спали, как и в таких случаях оно выходит, пару часов. Сережа Климович принялся ходить и орать, как в гон лось, в поисках Глаза. Глаз не отзывался. Он осмотрел по палаткам, но меня не узнал в одной из них и совсем не понимал, куда я мог деться и где дальше искать. Оставалось продолжать звать и орать.
Погода была не определенная. Сразу как будто пасмурная и мрачная, но с пробивающимся солнцем. Рядом река. Наш правый берег был лысоват. Противоположный левый выполнен пойменным лесом. Оттуда проглядывали дубы, клены с багряными, желтыми, оранжевыми, зелеными листьями, шары вечнозеленой омелы. Осень моя любимая пора года.
Для ускорения сборов подожгли дымовую шашку. Дымовых шашек решили прикупить еще. Их распродают, как с истекшим сроком годности, через централизованную контору по реализации списанного военного имущества. Слава поднес зажигалку к фитилю. Через отверстие в верхней деке струями и с шипением повалил густо-бело-желтый дым. Молочный джин на время обуял наш затуманенный утренней сыростью берег, медленно стал расползаться per continuitatem и разряжаться. Потом его потянуло к противоположному, левому берегу.
Импозантна была, что ни скажи, та дорога по лесу в сторону деревни Сраные Брицаловичи. Была она твердо отутюженная, без песка, что можно было не ехать, а катиться на своей волне, ощущая лишь позитив.
Сильно позитивно и идеалистично было, как это всегда и бывает, ограниченное время. Километров двадцать. После деревни Сраные Брицаловичи стало уже не то. Подгруппа принялась рстягиваться без каких-либо на то причин. Приходилось возвращаться и народ собирать. Такое мы уже несколько раз проходили. Глаз быстро астенизировался. Народу было обещано, что будем перекусывать через четыре километра возле реки Свислочь. Эти четыре километра от деревни Сраные Брицаловичи выдались трудноподъемно-убийственными. Андрей Р. Ни с того ни с сего пробил колесо. С кем не бывает. Ремонтника не было. Вернее сказать он был, но где-то. Чтобы заклеить баллон (или просто заменить камеру), надо, разумеется, снять колесо. Колесо не сымлось.
- Что это за не стандартные гайки? - возмущался Глаз.
- Наверное, это на пятнадцать, - предположил Дима Трусов, пытаясь одеть ключик на 16 и подклинить отверткой. Ничего только не выходило. Уж больно надежно была зажата гайка.
- Где ты такой велик откопал?! - матерился Глаз.
- Я его сам первый раз вижу, - досадно согласился Андрей.
Благо ехал мимо старый сельский Опель Аскона или Рекорд. Вышел улыбчивый слегка морщинистый мужик предпенсионного возраста. Попросили пассатижи. Улыбчивый слегка морщинистый мужик предпенсионного возраста выдал пассатижи. Колесо сняли и разбортировати.
Из-за плавного пригорочка бесшумно появилось Брюхино велосипедное сообщество. Там были и пассатижи и S.klim с советом:
- Смотри, чтобы песок в покрышку не попал, а то сразу камеру съест.
От Андрея Р. пришлось отказаться через те же четыре километра, но за это время пришлось еще раз разворачиваться на 180 и ехать обратно собирать личный состав. С ним продолжил дистанцию на автотранспорте его друг Алексей. К месту ночевки они добрались еще раньше нашего: позвонили какому-то Андреевому знакомому по волейболу, как раз в Осиповичи. Вот он или еще кто другой их подвез на машине вкруговую.
Нижняя Свислочь потекает здесь в довольно лесных берегах
Нижняя Свислочь потекает здесь в довольно лесных берегах. Она то и до Оиповичского водохранилища река импозантная. Здесь как раз через месяц и пойдем. Никого не интересует вонючка-Свислочь, а нам на катамаранах потренироваться в самый раз. Лаимнарное, но уверенное течение: серая вода бесшумно двигалась мимо нас, привалившихся здесь под дубом на обед.
Проехали мы до деревни Бозок. По-собачьи и гуськом миновали пустующее поле, пока не углубились в лес. Его, этот лесной массив, требовалось проехать поперек, чтобы выскочить на другое поле. Пересекли мы ту просеку, по какой зимой шли на лыжах. Секта методично работает с территорией, маршруты не повторяет, кроме некоторых из них, но дороги и тропы нередко пересекаются.
Дима Т. стал теряться в лесу. Как и раньше, теперь он тоже терялся в лесу. Загодя было оговорено, что он снабжается картой, палаткой и что в случае потерь запускается в свободное плавание.
Проскочив лес, присели на краю большого поля. Подоспело Брюхино велосипедное сообщество. Выпивали. Перекусывали.
Время шло уже сильно к сумеркам. Сначалаа мы катили пешком по кочковато-борозчатому осеннему полю, порошему дикой сурепкой. Как в документальных фильмах про Порфирия Иванова, но только не в портках и с велосипедами (там поздняя осень в портках и без велосипедов). Наметилась затем неплохая колейная дорога, потом же мы быстро-быстро добрались до противоположного дальнего конца поля по ладной и твердой кукурузной стерне.
Еще лес и еще поле, колейная дорога до деревни Погорелое. Темнота. Пущенный в свободное плавание исчез. Меня могут за то порицать. Багаж моей опеки к тому времени был уже исчерпан. Да и турист сам ведь, и всегда так исчезает. Ретроспективно выяснилось, что проснулся он на следующий день на том же самом большом поле. Оттуда продолжил движение в сторону Лочина. По пути с боку прохудилась покрышка. Лопнула камера. Что он ни делал, через дефект корта вылазила грыжа. По лесной дороге (со слов выходит, он поехал чуть севернеее через маленькую деревню Лозовое - оттуда есть на Лочин дорога тоже) ехали крестьяне на гужевой повозке на пневматических шинах. С ними он вернулся на телеге до Погорелого, оттуда на автобусе до Осиповичей. Со слов крестьян до Лочина оставалось ему четыре километра.
- Глаз, а где будет вторая ночевка, - заинтересовался ещё накануне Эдуард Лимонов.
- Озеро Лочинское.
- Как-как?
- Лочинское.
- А Где это?
- Ну, Лочинское..., ты был там.
- Лочинское-лочинское...., а-а-а, это где ты нас хотел утопить?!..
Глаз любит алкотрэши, компании и запитывается у компаний энергией и лишками позитива, когда его отдают. С таким же успехом ездит и один в разведывательные рейды, или пешком, даже и на лыжах, что приходится делать быстрее, обширнее и больше. Не красиво было бы затянуть двадцать человек народа в какие-нибудь перди, когда где что - не знаешь и сам. Лочинское озеро из присутствующих многим было уже знакомо, а вот дорогу напрямую туда из Погорелого 6300 м. не знал я и сам. Другие знал, но именно эту - не знал.
Началась она сразу за одноколлейным железнодорожным полотном и сразу предстала перед нами в самом своем ужасном качестве. Поход с Глазом получился по-Глазовски, то есть какая-то жесть и с фонарями на лбу. Вот так вот было и теперь. Уже устали, естественно, что ничего более не оставалось - продолжали "ехать" с фонарями на лбу. Разумеется, что пешком из-за песков, грязи и огромных луж, сплошь пересекающих поперечник этой дороги. Для классического глазовского набора не хватало только сверху дождя или снега (был S.klim и Франковский, с которым на погоду обычно везет). Походы по-Глазовски должны быть обязательно, но даваться дозировано, отдельными эпизодами. Половина группы была поддатая (с энергетрической целью, как топливло). Сейчас это было как нельзя кстати - пьяному удобно идти вне лужи, а велосипед катить по самой луже и опираясь на него, велосипед, как на опору. Идти и самому и велосипеду вне лужи в основном не представлялось возможным из-за деревьев.
- Это поход не велосипедный, а пеший, но с велосипедами, - обрадовался Смирнов, - Пешесипедный.
Добрались до места ночевки в хорошее время. Был примерно девятый час. Уже горел яркий костер - Эдуард Лимонов приехал сюда на своем восьмицилиндровом блайзере. Горела лампочка от аккумулятора - тоже яркая. Таганок. Не было лишь бани - как всегда сломалась дуга.
Вечер был сопряжен с посиделками, шашлыками-колбасками для гриля. Был алкотрэш, гитара. Состав уменьшился - минус Витенька и Таня, также человек пущенный в свободное плавание (в принципе он и не должен был найтись, как и обычно, если его активно не искать, но мы пытались и звонили). Добавился Максим-студент родственник Сережи Климовича. Студент он не очень современный (Саша Крученок бы сказал олдскульный). Вопреки прожиганию времени в социальных сетях, выехал от железной дороги со станции Цель и нашел нужное место без карты (значит, по памяти, а карту смотрел в интернете). Андрей Р. со своим другом Лешей были, кстати здесь же.
Было влажно, неподвижно, тепло и тихо. В природе тихо, только мы шумели.
21 октября
День начался с ироничного голоса рыбаков:
- О-о руссо туристо...
Потом послышались вздохи насоса, накачивающего лодку.
Выбирались из палаток не очень дружно. Нечто готовили. Прибирали мусор, собирали лагерь.
Была пасмурная туманная погода. Противоположный берег зловещего болотно-торфяного озера едва просматривался - только лишь контуры.
Когда подожгли другую дымовую шашку, шлейф растворился в тумане. Его к тому же оттянуло несколько в сторону за ольховые деревья, будто мы ничего вовсе и не поджигали. Везде одинаковый туман.
- Cережа, мы пойдем с тобой на Нанга Парбат?
- О-о, как хватил. Нет, Глаз, мы с тобой пойдем пока на Пик Коммунизма.
Осталась нас дюжина, тех кто продолжал движение с велосипедами. Андрей Р. и Алексей организованно уехали еще до нашего подъема. Они вчера выяснили, что тут недалеко ходит хороший автобус до Осиповичей, правда и рано и раз в сутки. Тем и воспользовались.
Мы вернулись в деревню Лочин и проехали её насквозь.
- Опять Глаз нас хочет завезти в перди, - обиделся кто-то, увидев запущенную травянистую колею уходящую в обширное бесперспективное поле.
Дорога пешесипедного типа
Дальше мы ехали по стерне то на самых низких передачах, то просто продвигались пешком (в смысле пешесипедно). Поле было не очень запрессинговано хозяйственной деятельностью. На нем росло несколько мощных пейзажистых дубов. Пасмурная погода и брошенные катушки сена, выцвевшие до серого, придавали этому пейзажу еще большую унылость. Унылость бывает с депрессией и тоской, но теперь уныние природы было другим - приятным и успокаивающим. Вот и пережили мы еще одно лето. Осень и зима это всегда пора хорошего настроения, приключений и успехов. С природой увядает по большей своей части и народ, зашивается по своим норам и вне города-гетто чувствуешь себя гораздо свободнее. Особенно отдыхают от машин и пикников берега озер и рек.
-Глаз, мы же ведь должны в этот Снустик по дороге с покрытием ехать? - усомнился вдруг Борушко-Брюшко.
- Вы будете смеяться, но мы едем по дороге с покрытием.
Не было её и пять лет назад, когда мы летом тоже проезжали здесь на велосипедах (был другой маршрут). Дорогу, быстрее всего, не рентабельно было обслуживать, она запустела, вот её и перепахали. В Лочин и Снустик есть другие дороги, да и живет там зимой человек может по десять.
Поле перешло в колейную лесную дорогу. Не обошлось и здесь без обширных луж.
- Стой-стой, Глаз, сто-о-ой! Похоже, наш Слава камеру пробил.
- А я еду-еду и смотрю, что-то плохо ехать стало. Я думаю, н...й, что это может быть? Наверное, камеру пробил, - объяснял Слава.
Я и сам почувствовал, что как-то и мне тоже ехать стало вязко. Так и есть, и у меня колесо пробито. Двое великов-гибридов сразу. Что-то такое мы переехали, что не заметили.
- А я смотрю, колесо спущено, думал сразу, что и не пробил, а так думаю просто спустило, а как в лужу заехал, так там смотрю - пузыри идут, - точно, думаю, пробил, - не растерялся Слава.
Славину камеру заклеили, Глазову просто поменяли на нулевую. Сосок с золотниковой системой не лез в отверстие обода под более узкий нипельный сосок. Методично раздраконивали отверстие. В общем спустя полчаса снова были уже на ходу.
- Глаз, нам налево, ты же направо поехал, - заметил после деревни Снустик ознакомленный с маршрутом Борушко-Брюшко.
- Сам знаю.
Сделал я это локальное изменение маршрута умышленно, поскольку через деревню Гомоновка, как планировали, я не ездил. Черные ниточки дорог на карте на деле могли оказаться не велосипедными, а пешесипедными. Дозу последнего способа мы уже вполне выбрали. Поехать по мне знакомым дорогам было теперь разумно. Остальные здесь впервые. Мы работаем с территорией, хотя большинству совсем нет разницы, где кататься. Главное компания.
Деревни, что нам встречались до этого, аккуратные, поросшие всякими фрухтовыми деревьями, но вымирающие с полуразрушенными домами или просто покинутыми, но еще прочными. Ряд домов в таких деревнях используются как дачи, или стариков привозят сюда только на летнее время, а на зиму забирают их себе дети. Следующая дервня Красный Октябрь была по-значительнее. На Т-образном перекрестке внимание наше привлек к себе действующий магазин. Остановились. Из магазина вышел мужчина средних лет сильно обрюзгневший, грязный и уже последней степени испитости. Увидев нас на велосипедах, он пытался выразить не то возмущение, не то восторг, быть может удивление - уже не разберешь. У людей такой степени опущенности широта эммоций уже предельно узка. Они всегда одинаково выражаются и легко переключаются от одной крайней степени к другой. Контингент этот входит в широкое собирательное понятие "колдыри". Они уже не исправимы и ни к чему не пригодны, кроме дебоша и воровства - источник зла. Называется это по другому народ. Их, к сожалению, большинство. "Ды гэта быдла трэба бiць кiем па галаве" – про народ взято из Ул. Караткевiча (Паром на буйнай рацэ).
Колеса пробиваются не так то и часто. Наша шеренга растянулась снова. По телефону позвонили отставшим. Еще два пробитых колеса - Максим Полянский и Смирнов. С ними осталась часть состава и Ремонтник Борушко, который был накануне с маршрутом ознакомлен. Сговорились их не ждать, зато доехать до Поляны Нафрановича (Секта имеет ряд излюбленных мест для похода, отдыха и алкотрэшей - Глазовская Точка, Поляна Собраний, Дробышевского, Лимонова, Смирнова и пр.). После пересечения с Бобоуйской трассой двигались по особенно приятной лесной дороге вдоль реки Болочанки. Лес здесь сравнительно не молодой, высокий и сухой. Казалось, что по этой неширокой твердой земляной колее велосипед бежит сам. Тишь и блажь в лесу. Сюда не проникает ветер. Едешь-едешь только всюду бесшумно падающие желтые листочки.
Секта осенью на Поляне Нафрановича
Собрались воедино у костра на поляне Нафрановича. Здесь Свислочь делает поворот направо, образуя у левого берега совершенно причудливую затоку с довольно прозрачной стоячей водой. В затоке правильной формы небольшой круглый остров. Он высокий, что растут сосны. Но приятен не только остров, да и сам берег. Здесь не замусоренный лес. Ежели чуть отойти, ровная травянистая полянка, еще дальше луг. В лесу шильда, свидетельствующая, что здесь место какого-то древнего городища. Кроме того растет мускулистая сосна. Её нижние ветви расходятся крестообразно, словно это согнутые в локтях руки или неровный трезубец.
МУскулистая сосна
У костра доели некоторую оставшуюся провизию. Естественно, в меру поддали-добавили - ровно столько, когда еще ехать комфортно.
С позитивными эммоциями в сумерках, а потом уже в темноте, доезжая в итоге до железной дороги, мы завершали это короткое велопутешествие. Дружные и довольные мы садились в электричку. Казалось бы, недавно только пришли из длинного трехнедельного похода, а опять тянет не природу куда-нибудь прошвырнуться. Волоцуги...
ПВД всегда остануться востребованными и всегда мы их будем проводить. В том числе на велосипедах. Жаль не хватает на все времени (не только на велосипеды) и так коротка эта пора золотой осени...
