Параспортивный велоалкотрэш № 44А

 

Мало чего спортивного вы наидете в этом фельетоне, ничего этнографического и молодежно-велосипедного здесь также не будет. Это был очередной бодрый экшон в традициях Организации, для кого-то первый велопоход, для кого-то вылазка в лес, для кого-то просто алкотрэш с велосипедами.  

 

24 июня

Электричка из Руденска вышла в 19.30. В вагоне было занято около трети сидячего фонда. Ехали в велозаезд или поход № 44А. С последними кризисными событиями в стране народ стал думать больше, как ему выжить, а не как развлечься и уж тем более всем сделалось не до активного отдыха. Посему наметились и в нашей Организации застойные течения. Мало того, что развитие автопробегов пришлось отсрочить (надеемся пока только на год), так и из создания событий оказалась выбита часть действующего состава. Популяризовывать всякие виды туризма решили за счет более широкого охвата знакомых и более полного использования людских резервов, вплоть до телепузиков-коллег и путем более массового внедрения женской аудитории.

Глаз в этот раз подобрал исключительно разношерстную группу, которая даже в условленное время не собралась хотя бы на половину. В электричке были только лишь мы с Лушей и где-то Вовка Губко. S.klim c Аленой и Эдуард Лимонов в Руденск ехали на новом восьмицилиндровом блайзере Лимонова. А на трассе перед Дукорой была пробка, потому что что-то там ремонтировали или разметку свежую рисовали. Они решили, значит, объехать пробку по полю. Но получилось еще хуже, едва не перевернулись в придорожном кювете. Восьмициллиндровый серебристый бензиновый блайзер зарылся носом вниз и с креном направо, так что заднее левое колесо зависло в воздухе. Выбирались из положения не без посторонней помощи. Так или иначе на электричку они опоздали.

 

 

 

Погода хорошая. Лето не жаркое. Температура даже идеальная. Вышли втроем в Тальке. Очевидно, недавно здесь прошел дождь. На теплом асфальте были лужи. Пока ехали, нигде осадков не было. На них вообще последняя неделя вышла очень мозаичная. В совершенно недалеких одно от другого местах погода может разительно отличаться: в ином месте град посевы побьет, а совсем рядом ни дождя, ни града  - солнце светит.

Асфальтовая дорога идет на юг.

 Владимир разогнал свой гибрид и оторвался вперед. Владимир, будучи человеком бытовым и не срывающим звезд с неба, вдруг купил велосипед, и вот уже месяца как с два собирался участвовать в велопробегах. Начал с того, что принялся практиковать на велосипеде ездить на работу. Более того, теперь в планах у него были затеяны некоторые другие прогрессивные покупки из сферы туризма, JPS-навигатоор, например. Владимир был похож на сильно располневшего ежика. И одно время уже совсем казался безнадежным «сельским мечтателем», однако вон с каким энтузиазмом сегодня крутит.

Свернули на прочный луговой проселок перед мостом через канализованую реку Таль. Был безветренный тихий вечер. По обе стороны вдоль Тали раскинулись покошенные луговые угодья, ограниченные влажным лесом. Навстречу двигалась гужевая повозка на пневматических шинах. Лошадь испугалась нас на велосипедах и стала колом. Заржал и потупился бежащий следом пегий жеребенок. Пьяница-крестьянин ругнулся матом, ударил кнутом. Мы посторонились в сторону, повозка тронулась, лошадь торопливо с грохочущей и скрыпучей телегой пробежала мимо, и более стороной жеребенок. Еще более сторонясь, крупная черная собака.

Наметились вечерние сумерки. Плоские луговины охватил туман. Над его низовой пеленой чернели силуэтами зубцы леса. Где-то подавал голос коростель. Переехали обильно унавоженный скотом мост через канализованную Тальку. Подле здесь был загон, где скученно обосновались согнанные на ночлег коровы - где-то около сотни.

Лагерь стали разбивать, переехав поперек пойму реки и поднявшись уже в лесу на более высокое и ничем не примечательное место на краю вырубки. Коллектив собирался разрозненно. По прошествии чуть большего времени чем час, позвонил Сережа Климович, мол, полтора километра по лугу они уже проехали и никакого другого моста не видят. Пришлось ехать их встречать. Возле коров навязчиво лаяла собака. В еще не полной темноте из тумана проступали ничего не светящие лучики фонариков как бледные небольшие кружки, но вот фонарики стали ярче и с ними показались неестественные как-то здесь теперь четверо и на велосипедах, как темные поступательно и бесшумно движущиеся силуэты. С теми, что чуть не перевернулись на Эдиковом блайзере (сам Эдик, и Климовичи), был еще Витя К. Были они все в возбужденном настроении, потому что застали неимоверно необычный закат и еще перед этим такой дождь, который поливал очень мозаично, визуально видимыми полосами.

 

 

 

Костер горел яркий, жаркий, дровопожирающий. Бывало треснет сучек – тогда взметнется сноп искр, того и гляди, чтобы не прожег тебе чего-нибудь выстреливший из костра злой уголек. Жарились шашлыки, может колбаски. Собравшаяся семерка время проводила нескучно и праздно. От пламени и человеческих фигур по деревьям бегали тени. Голоса и смех сливались в оживленный гул. Я люблю в такие моменты отойти в темноте в сторону, когда уже не различаешь разговоры, только говор. По нему и можно определить настроение в коллективе.

- Где же твои, Алексий, шампуры, - засомневался вдруг Вовка.

- Каг где, в лесу... Тогда ты и делай их, раз проявил инициативу, - не растерялся Глаз.

Прутья отругивались не ножом, а палашем Вити. Палаш этот или даже мачета мог конкурировать с топором - с двух ударов перерубалась ореховая жердь, милиметров 40 в поперечнике.

 

Компания вошла в фазу апогея распития алкогольных напитков. В это время на подступах был как раз восьмой участник мероприятия. Это Игорь Демидович, он же Ингвар, он же Росомаха, он же Пузо. Это очень компанейский и эксцентричный человек. Приятный в общении, добрый, музыкант по натуре. В нем нет активной тяги к бродяжничеству и каим-то туристическим дальним вояжам. Зато он хорош в компании и может провоцировать веселые события и поддерживать общий тон. Росомаха, после того как женился сильно располнел, особенно за последние полгода и продолжает набирать вес тела в экспоненциальной зависимости. За него то я более всего и опасался. Ингвар посещает вот теперь автошколу. Когда он просил преподавателя отпустить его с занятий, предложил совсем неубедительную причину - велопробег. Разумеется, его не отпустили. Пришлось догонять таким вот способом, на последней электричке.

С вырубки светил серебряный серп стареющего месяца. Он постепенно перемещался в кронах сосен, что на краю вырубки. Снизу стелился зловещий и блестящий в лунном свете туман. Туман добирался и до нас: в свете фонарей бесшумно двигались его дисперсные водяные гранулы. Но глубже лес его не пускал. С диаметрально противоположной стороны, с росистого луга, тревожно залаяла собака. Значит Сережа, поехавший встречать Росомаху, добрался до загона с коровами.

 

Росомаха прибыл в самом восторженном расположении духа, причем слегка поддатый: маханул в электричке. Возбужденно и с жаром он торопливо рассказывал высоким голосом последовательно события, как он попал сюда после автошколы, и как хорошо, что он выбрался, чтобы принять участие в этом велопробеге. А ведь год вообще не выбирался, после "импровизации на поляне собраний", ежели не считать разок на рыбалку с Лениным. Игорек вошел в раж.

Одна из сильнейших серий историй - это, как Эдуард «отдыхал» в Пермской аномальной зоне, где общался с уфологами. Как раз он рассказывал теперь про одного уфолога, который во всем видел треугольники и все мировосприятие которого строилось на различных комбинациях треугольников. Как, примеру многие процессы, основаны на двоичной системе исчисления – на комбинациях нулей и единиц, так и его (того уфолога) философия на треугольниках.

По нужде кто-то отходил от костра. Теперь мы увидели приближающуюся к нам расплывчатую в тумане фигуру.

- Это, наверное, уфолог, - предположил Сережа Климович.   

 

25 июня

Синоптики обещали дождливую и холодную погоду. Некоторые участники накануне сомневались в целесообразности проведения мероприятия, когда заведомо известно, что будет дождь.

Поднялись мы в одиннадцатом часу. Небо было обложено, в кронах деревьев временами гулял ветер, но было не холодно и дождя пока не было. Куковала рядом кукушка, а когда замолкала, ей вторила другая, но уже не совсем рядом. Где же этот Трусов?  

Дима Трусов как раз позвонил, только я это успел про него подумать. Он был где-то уже на подходе - еще один, девятый (из активных) участник нашего мероприятия. Он недоумевал: где на этом лугу вдоль реки Талька можно вообще остановиться. Отправили встречать Ингвара, однако его деморализовал Сережа: мол не торопись, еще посиди. Ингвар так и не сумел выбраться. Глаз понял, что дела тут не будет, поехал встречать Сам. Дима прибыл, хоть и после ночного дежурства, в хорошем расположении духа на адаптированном под путешествия велосипеде и с велорюкзаком.

Потом долго мы еще опохмелялись и тянули резину, пока, наконец не разнервничались совсем Владимир с Эдиком, мол, когда же мы наконец поедем на велосипедах, куда-нибудь!

 

- У нас медленно запрягают, зато быстро скачут, - как всегда приводил удобные для себя доводы Глаз.

Пришлось спешно собираться и также спешно выступать. Велосипедная комплексная бригада сразу растянулась на длинное расстояние, как жвачка. Более головные ехали кучнее, а чем дальше к концу, тем больше было там расстояние между участниками. На лугу навстречу нам проехал сельский трудяга на все случаи жизни - ГАЗ 52 с наращенными бортами. Какое-то семейство собирало мини-самолет, видимо готовясь его испытывать.

 

Переехали шоссейного типа дорогу Талька-Сутин метров двести вдоль и тотчас свернули направо в лес. Лесная дорога шла на запад. Ехать сразу было плохо - песок. Мы вязли и пробуксовывали, локальные участки приходилось катить пешком.

- Велопробег этот - один сплошной обман, - обреченно сетовал Владимир. А у его гибрида шины были несколько уже чем у Глазового гибрида.

- Чего так? - не понял Глаз.

- Ты же говорил, что не будет песка, - с еще большей досадой вспомнил Вова.

 

Юниоры активного отдыха порою воспринимают мои слова слишком буквально. Маршрут я знал по кускам, собрал его из каких-то фрагментов, что ездил ранее. Сейчас мы ехали через мне не знакомый участок (здесь то вначале до умеренной навязчивости и попадался тяжелый песок), но все остальное в основном не помню, чтобы было обременено песком. Эта дорога через урочище Ратинщина была особенно красива, тем более потом, когда лес стал гуще до того, что выше кроны деревьев стали смыкаться. Влажнее и таинственней сделалсь атмосфера. А колеи стали тверже. По ним можно было ехать весьма быстро. А в лесу, когда нет ветра, и ничто тебе не мешает, сам себе кажешься сильнее, ловчей и  могущественнее. По двум колеям можно с кем-нибудь было ехать параллельно и разговаривать.

 

На прошлых выходных я поехал в леса на рекогносцировку и заблудился. Шел дождь, было серое обложенное небо, дороги ветвились. Кроме того из под колеса, хотя у меня и стоит щиток, песок каким-то образом попадал на седло и мокрую жопу. Поехал я первый раз после долгого перерыва и без того разбил себе задницу, так еще и песок работал, как притирочный абразив. Возвращался я мокрый до нитки, продрогший, голодный и злой.

Теперь было тепло и привольно. Но группа в целом двигалась отвратительно, участники очень разнились по темпу. Постоянно следовало останавливаться и ожидать отставших, причем не было терпения так простаивать, когда на одном километре последний отстает на пол километра. Хуже всего и тяжелее всего было диваноману-Ингвару, который много потреблял жидкости и взмокал - верный признак не дружащего с физическими монотонными нагрузками человека. Глаз злился, когда очередной раз приходилось останавливаться и ждать, а едва в поле зрения показывался отставший, махал руками и орал, чтобы тот проезжал мимо, не останавливался, и не случилось очередного зависалова. Из-за частоты остановок, даже стали напрягать вполне естественные, например, сделать кадр, или поесть земляники.

- Совсем ехать не хотите!....

- Ты, Глаз, сам виноват, что набираешь совсем разношерстных людей, - сокрушался Эдуард Лимонов.

- А как вас не набирать!

- Тогда терпи. И забери у меня палатку.

- Дайте что-нибудь поесть, - подливал масла в огонь Сережа.  

Эдуарда деморализовал сразу Сережа Климович. Он сообщил между прочим, что шины у него пошире, чем у Эдика, а значит ему по песку и ехать проще. Этого хватило. Эдик за эту идею ухватился, потом за прочие другие, связанные с не таким велосипедом, и ехать совсем не хотел. К моему удивлению со стороны моей Луши всё сегодня было тихо. Ей даже наоборот этот процесс поездки через лес на велосипеде доставлял видимое удовольствие. Удовольствие до оваций. Выходит от синдрома "плохого велосипеда" и эффекта "плохой дороги" я её вылечил.

 

Как бы то ни было, пускай ни шатко ни валко, но наша велосипедная комплексная бригада на запад продвигалась. Закончилось урочище Ратинщина, деревья расступились и наша лесная колейная дорога исчезла, примкнув к асфальту Пуховичи-Старые Дороги. Здесь сделали привал по случаю отставших, в частности Ингвара. Коллектив стал насиловать Идеолога геометрическими вопросами из серии "Какова длинна Огинского Канала". Многие негодовали цифрами навскидку. Моральный дух велосипедной комплексной бригады теперь сильно упал. Из девятерых осталось восемь. Виктор

 убыл в поисках утерянного мобильного телефона в обратном направлении с рекомендацией вернуться в Тальку и приехать на электричке в Руденск и оттуда куда надо.

По шоссе на юг ехали совсем не много, потом снова на запад по уютной и мягкой полевой дороге. Приближалась и увеличивалась в размерах продолговатая деревня Омельно. Останавливались снова на задворках скотобазы, окрашенной розовой краской, чтобы в очередной раз подтянуть разбредшуюся группу. Ленечка бы здесь уже извелся.

 

Следующим удобным поводом, чтобы не ехать, был магазин в деревне, который был закрыт на обед (но должен был через полчаса открыться). От магазина отъезжали совсем уж неохотно. Дальнейшая дорога на северо-запад на карте обозначена жирной оранжевой линией, но на поверку она оказалась менее мощной, более лесной и узкой, а покрытие не вязкое и сыпучее - твердый укатанный грунт, без выбоин и стиральных досок.

Хмурилось небо, накрапывал дождичек. Хотелось двигаться. В Минске сидела группа поддержки, которая ожидала команды выезжать к нам на перехват. К тому же собрались в команде крепкие любители заложить за воротник, а практически подготовились к сэйшену неважно. Было заказано на вечер еще полъящичка.

Стало очевидно, что необходимо бросить Ингвара, бросить в лесу. Ингвара пришлось ждать слишком долго. Слишком долго для того, чтобы наверстать то расстояние, где его в последний раз видели. Наконец то он появился на горизонте. Наш Росомаха тоже был в какой-то степени обманут: обещали развлечения, а оказалось великомученичество.

- Игорь, надо отправлять тебя самосплавом, - предложил Глаз, - ты до Сергеевичей сам доедешь?

- Конечно доеду, - с уверенным облегчением согласился Игорь (у него была с собой карта).

- А куда делся Дима?

- Он ехал за мной и куда-то исчез.

Пропал Дима самым загадочным образом. Нет, не отстал (он был физически вынослив и тренирован, к тому же "прикатан" к велосипеду), а именно пропал. Глаз с ним после созванивался, но он так и не мог убедительно аргументировать своё  исчезновение. Таким образом, после деревни Липники наша велосипедная комплексная бригада растеряла треть своего личного состава. Оставшаяся шестерка наша теперь продолжала катиться в северо-западном направлении по той же лесной укатанной дороге. Продолжал накрапывать дождь, но он так и не разыгрался до навязчивой степени.

Дорог не бывает бесконечных, особенно у нас в регионе. Закончился лес, и начались луговые угодья. Мы свернули налево возле маленькой подслеповатой деревни Песчанка. Так было прямее всего. После катились по насыпи, которая пошла дальше вдоль канала сама собою. А дорога наша, которая ответвилась от той самой насыпи, закончилась тупиком. Согласно карте и JPS она имела продолжение, куда нам надо. Однако мост через Птичь оказался давно разрушен.На его месте из воды торчали только лишь истончившиеся от времени ослизненные сваи. Пришлось возвращаться назад.

На въезде в плоскую изогнутую деревню Горелец стояли двое загорелых спившихся бездельников-сельчан неопределеного возраста. Наша небольшая вереница велосипедов внесла мимолетную вспышку оживления в угрюмое алкозабвение, в их монотонный примитивный ритм жизни.

- Ы-ы-ы-ы! Эге-гее-й, что эта у вас такое? – искра мимолетного внимания.

- Да у нас праздник сегодня! - не останавливаясь бросил первое, что пришло Сережа.

Начался асфальт. На нем стояли лужи. Дождь, судя по всему, прошел здесь недавно обильный и не задел нас только лишь каким-то чудом. Местное сельпо соседствовало с местным музеем боевой славы. Глаз было даже спутал здания и направился сразу именно в музей. В сельпо взяли подкрепиться. Это было стандартное кирпичное здание. Ассортимент был здесь не так богат, зато весьма всесторонен. Был здесь аскетический продуктовый набор, вино-водочная продукция от крупных монопольных концернов и плодовая от более мелких предприятий совхозного уровня,  детские игрушки и продукты бытовой химии, что-то из слесарного инструмента. Сверху и в углу висело два погребальных венка - признаться, тоже весьма ходовой и всегда востребованный товар.

 

На Глаза нашла угрюмость – отдал больше чем надо эмоций по дороге. Остальные весело балагурили с заскучавшей полной продавщицей, которая с несуетной, но угодливой дловитостью выступала здесь и продавцом и менеджером. За время нашего здесь присутствия были и прочие покупатели. Самый, разумеется, ходовой на деревне товар - национальный винчик. Винчика было тут, как минимум, три или четыре вида. Названия одно пикантнее другого и с не без художественной изюминки оформлением этикеток. Его брали на все имеющиеся деньги. Наша деревня всегда будет жить своими патриархальными традициями: никакие ей экономические упадки,  политические кризисы и катаклизмы не страшны. Народ живет примитивными потребностями и не выдрючивается: "Пока есть чарка и шкварка, усе будзе добра". Они тоже по своему счастливы, потому что нет единого мерила счастья. Нам труднее: чтобы получить ту же порцию счастья и те же удовольствия, вон как приходится корячиться, иногда и рискуем, Бог весть куда залазя.

Ехали дальше хорошо и довольно быстро. Несколько километров по трассе Пуховичи-Негорелое. Раскисший утром Эдуард Лимонов теперь собрался с силами и стал демонстрировать сильные стороны характера. Они с Сережей у двоих даже "сели к Глазу на колесо". До деревни Сергеевичи двигались по секретной лесной дороге. Лес смешанный и влажный. Местами дорогу или преграждает упавшее дерево, или другое случается препятствие: темная лесная лужа с застоялой водой, или колеи, продавленные трактором до черных жирных рытвин, которые приходится проскакивать боком по полочке с обнажившимися древесными кореньями. Дорога выбежала из леса на свекловичное поле и огибала его дугой. Я оглянулся. Все оставшиеся пятеро были в поле зрения: мерно покачиваясь, крутили педали. Остановились возле узкоколейки, которая пересекала нашу лесную дорогу. Здесь внимание наше привлек некий мертвый древесный исполин, который лежит давно. Неровный комель был ребрист и заморенован дождями, но не гнил. Алена

 сфотографировала.

 

 

 

Возле деревни Сергеевичи встретили сочувствующих, прибывших из Минска на машине Форд бардового цвета: Стас (Глазов ученик, который пробуется для активного отдыха), и Ленина сестра Таня (тоже пробуется для активного отдыха). Их к активному звену отнести было нельзя, поскольку были они не на велосипедах, определили их, как экологический десант. Время рассчитано было верно. Ожидали они не более десяти минут на Т-образном перекрестке дороги. Таня с удовольствием сообщила, что когда они ехали, она держала раскрытую карту и указывала согласно ей, карте, куда и где сворачивать.

Озеро, на котором мы обосновались, вытянуто на несколько километров в длину, а в своем поперечнике имеет метров 200-300. Оно зеленое и уютное, только с южного полюса вид портит возвышающаяся водонапорная башня. Нет его ни на одной карте, поскольку возникла оно на месте выгребенного торфянника. Здесь на на старых картах даже обозначена ветка узкоколейной железной дороги. Не бывал я тут года с четыре. Небольшая свободная от леса полоска берега подверглась значительной экспансии растительности: берег подзарос кустарниками и высокотравьем. Но для лагеря нам места было предостаточно. Озеро это относится к одной из Глазовских точек, на нее я имею виды для выездов на мобильной бани на шасси 157-ого ЗИЛа (мы хоть и медленно работаем в этом направлении, но работаем). Была и сегодня мобильная баня Эдуарда Лимонова - "мобиба" в своеобразной штатно для этого предусмотренной палатке. Он принялся её сосредоточенно сооружать, то один, то другой ему в этом помогали. Много нервов попортила эта "мобиба" Лимонову.

Особенно слабым местом её являются дуги (впрочем как и в любой большой палатке).

 

Ветер серебрил зеркальную воду. У нас под покровительством берега было вольготно. Велосипедисты деловито гомонили, находясь в предвкушении предстоящей выпивки. Лагерь в промежутках между рюмками обустраивался. Дымила труба мобильной бани, источая бодрый черноватый шлейф. Появились Виктор и Ингвар. Виктор нашел свой утерянный телефон совсем случайно и не там, где предполагал; как и рекомендовали, он объехал на электричке, чтобы наверстать упущенное. Игорь же нашел деревню Сергеевичи согласно карте и нашим устным описаниям, и лежал в кювете в изнеможении, когда мимо проехал Витя. Игорь не растерялся и тотчас позвонил Глазу, мол, он видел только-только Витю.

- Витя, а почему ты проехал мимо Игоря и не остановился?

- А я думал, что это местный алкаш «отдыхает».

До дюжины не хватало одного. Нашелся и Дима, который периодически звонил в разной степени вменяемости. Теперь он был среднем состоянии , но скорректировать его действия представлялось невозможным. Пропасть он не должен: сам турист и карта у него есть. Но ему же сгрузили часть еды и еще две банки шашлыка, которые именно теперь и были необходимы.

- Ладно, говори, что видишь.

- Прыстань написано...

- Тогда выезжай прямо как ехал на асфальт (там где-то километр) и поворачивай налево...

Прошло минут сорок.

- Здесь нет асфальта.

- Стой где стоишь! - начал злиться Глаз, - мне дешевле будет самому приехать и тебя найти.

Пришлось в одну сторону проделать семь километров. Найден был он, где и предполагалось, возле небольшой деревни Пристань, причем я полагал выглядеть он будет похуже.

Потеряв время, было не до бани. Остальные уже попарились и печь быстро остыла, а чтобы все сделать повторно, надо заниматься (это в вечерних условиях труд слишком квалифицированный), а тут уже и запал заниматься чем-либо пропал (Председатель Организации уже сам ажно дымился). Костер и ужин выдались по-Магадански, весело и праздно с последующим последовательным расхождением по своим лежбищам. Глаз, Виктор и Стас засиделись почти до рассвета.

 

26 июня

Утро выдалось солнечное, не жаркое и слегка ветреное. Коллектив поднимался разрозненно и стал кучковаться возле кострища. Игорь-Росомаха сообщил, что ему вчерашнего велопробега достаточно, что у него все болит и что он дальше поедет на машине. На его велосипеде определили ехать Таню,

 которая согласилась с условием, что ей объяснят, как переключать передачи. Сережа

 нажарил на сковороде чего-то там. Ели, пили и даже немного купались. Купались бы больше, если бы не довольно холодная для этого времени вода. Владимир и Эдуард как-то резко вознегодовали, когда же мы наконец поедем!

- Все равно выходные уже испорчены, - утешал Глаз, - не надо планировать на воскресенье свои дела, все равно ничего делать не будете.

Они несколько обиделись и поехали, как авангард.

По выезде из леса сутулый и худой, как вопросительный знак Стас

 (он был в невыгодном положении – и за рулем и без велосипеда), поторопился и засел в грязь на машине форд бардового цвета. Его самоотверженно взялся выталкивать Росомаха. Из под колес полетели брызги прямо на Ингвара. Машин выскочила из грязи, но нетрезвый Пузырек упал ничком в прохладную жижу. В сумрачной застоявшейся тишине леса запахло соляркой.

- Здесь так прохладно, лежал бы и лежал.

Игорь в первый раз побывал на открытом солнце, моментально сгорел и теперь в тени леса источал люминисцирующее свечение. 

Ветер ощутимо напирал в спину, велосипед даже на горку казалась забирается сам. Авангард догнали в деревне Сергеевичи. Здесь был магазин. Купили яиц, чтобы изжарить на сковороде.

 

Мы обогнули по восточному краю озеро, пока живописная дорога не привела нас на возвышенное место. Когда-то много лет назад тут на воде стояла драга, которая подавала сюда сапропель. Сапропель здесь же и высушивалась. Я знаю еще два таких подобных озера, где её добывали раньше. Теперь уже почему-то нигде.

Присели мы на импозантном бугре, подле раскинулся крупный куст дикого не породистого шиповника. Пологая короткая горка спускалась к котловине озера. Озеро на заднем плане картины тоже выглядело необычно со своими многочисленными тонями и зарастающей тростником акваторией. Между тростниками обосновались несколько лодок рыбаков. Здесь продолжился, начавшийся ещё с утра алкотрэш.

 

- Такая картина жизненная, скомпонуйтесь ближе, я вас всех хоть сфотографирую, - с сильным сентиментальным чувством растрогался Глаз.

 

 

Часть состава мрачно поглядывала на другую красную и разошедшуюся часть, наиболее брутально в которой проявлял себя Ингвар.

  

 

Велосипедная часть далась ему очень нелегко, он не осилил её в полном объеме (к тому же к этому времени открутился багажник и почти отвалилось колесо, багажник сняли, колесо прикрутили) и перешел в экологический десант, зато теперь в другой части мероприятия Росомаха старался наверстать упущенное.

Девять велосипедов дружно и быстро катились по веселой лесо-полевой дороге до поселка Правдинский, потом до Сраного Руденска крутили педали уже угрюмо и против ветра. Стас отстал, поскольку мыл машину. В это время Игорь открыл дверь, выполз на обочину и лег навзничь. Проезжающие мимо водители притормаживали, полагая, что Стас сбил человека.

ПВД № 44 закончился у Глаза в беседке. Закончился чинно: даже в завершение съели торт Наполеон.

Выводы и Итоги:

- Запланированный маршрут пройден в целом удовлетворительно.

- Интересы всех участников сэйшона оказались соблюдены.

- Торжественная часть мероприятия 44А прошла с легкой избыточностью, но без зримых перегибов.

- В последующем не нужно приравнивать всех участников к общему знаменателю, а требования выдвигать соответствующие возможностям. Можно усложнить велосипедную часть. А тех, кто по слабее, организовывать, как экологический десант и как «операцию перехват» ( то есть перехватывать в определенной части маршрута).

- Необходимо продолжать развивать парциальное участие некоторых участников в подобных выходных походах.

{jcomments on}