Начало 1932 года выдалось особенно тяжелым для нашей страны. Голод прокатился по центральным районам молодого советского государства. Сотни тысяч жертв. Но вследствие неурожая, следующий 33 год выдался и того тяжелее.
Несколько суток тому я, кажется, погорячился, расценив условия нашего путешествия, как санаторные. Начало 32-ого дня выдалось особенно тяжелым для нашего автопробега. Первые зимние холода застали мы в центральных районах Читинской области. Вышел из стоя Батон. Природа потрепала нас основательно. Мы спешили домой. Автопробег набирал силу. Но следующий 33-ий день выдался и того тяжелее.
Старший Механик и Менеджер ехали в кабине. Проехали Читу и километров сто еще сверх этого сместились на запад. Батон так уверенно шел, что ничего не предвещало сюрпризов. Такая вот она старая техника, на ровном месте преподносит самые курьезные неожиданности. Мало сделать и поставить новые запчасти, это дальше еще как повезет.
К машинам я и вовсе относился раньше презрительно. А профессиональных водителей считал сердитыми и занудными усачами. Машина оказалось на поверку, целым организмом. Здесь при выходе ее из строя обходится не без диагностических тонкостей и алгоритмов действий. Я полагал, что за месяц-другой в этом деле можно стать неплохим спецом. В итоге оказалось, это целая наука и длительный наживной опыт.
Батоном мы занимаемся с марта месяца. Не в плотную, в свободное время, на выходных. Но наша команда на сегодняшний день стала сильнее. Из ранга обывателей мы поднялись в студенты. Эта поездка кроме развлечений была для нас и автошколой. Что-то мы стали понимать в автопробегах. Нет лучшего пособия и муляжа, чем наш батон. «Учил жизни» и «делать первые шаги» - это он.
Механик с Менеджером останавливались, чтобы разобраться с негреющими печками. А когда разобрались, завели мотор и собирались продолжать путь, то кроме знакомого и любимого всеми булькающе-унитазного рокота, наслаивался сверху еще один превосходный мелодичный, вместе с тем и такой тревожный звук. Серебряные струны. В принципе машина была на ходу. Но нужно было разобраться, откуда взялись серебряные струны. С ними лучше не ехать. Вылезут они потом боком.
Я преспокойно отдыхал в зимнем саду, но не было покоя с серебряными струнами. Сашенька с Серым уже битый час диагностировали, откуда может исходить этот звук.
- Клапана стучат.
- Нет. Не совсем зависит от оборотов.
- Ну, газани… О-о, видишь. Бывает, что и пропадает звук то.
После ночной езды коллеги были уставши. Пришлось в летне-пляжной одежде выходить на минус пять. Утренние сумерки. Ветер гуляет по просторам степей. Двигатель еще теплый. Нет уже там антифриза, его, вследствие, утечек разбавили водой до низкого титра. Авось пронесет и не замерзнет система. Должны проскочить.
Заводили снова мотор. Проводили аускультативные исследования, как педантичный терапевт. К уху прикладывали палку. Другой конец прислоняли к различным узлам. Мы в свое время так выслушали поврежденный подшипник в раздаточной коробке. Не сам подшипник, а откуда звук.
Можно было и приодеться, но как-то было не досуг, одежда, что потеплее, лежала глубоко в недрах. Одну шапку я потерял, другую мою унес на Охотском Море ветер. Воздушные фильтры для УАЗа весьма напоминают шапочку. И от безысходности я одел на голову этот воздушный фильтр. Отличный головной убор. И тепло и волосы не вымазываются в литол и подтекающее из двигателя масло.
Колотило от холода и мерзли пальцы. Выставили знак аварийной обстановки, чтобы попутная машина не передавила ползающего под батоном Глаза пополам. Ноги торчали прямо на асфальт.
- Глаз, шишига.
Шумя по дороге большими рифлеными колесами, в метре от батона триумфально прошел мимо серовато-зеленый и с кунгом ГАЗ 66. Такая же «планка души», как и батон. Машина-легенда. Любой армейский автомобилист в первую очередь расскажет вам байки про шишигу. Я ее во всей красе, признаться, не видел. Ездил в кунге два раза. В Карелии и на Кавказе. Но мне дела тогда не было до этого никакого.
Звук происходил откуда то из корзины сцепления. Раскрутил кожух. Со сцеплением визуально все было благополучно. Покрутил руками маховик. Раздались серебряные струны. Свет фонарика нащупал через узкую щель какой-то металлический фрагмент. Отверткой был податлив. Он именно и бренчал, соприкасаясь с зубьями маховика. Это было видно визуально. Быстрее всего фрагмент этот имел отношение к стартеру.
- Надо снимать стартер. Здесь что-то в виде вилки бьет о маховик.
- Это привод стартера. Бендикс.
- Нет, я его вижу, бендикс целый.
Все у нас наперекосяк. Сартер, как позднее выяснилось, у нас стоял не миниатюрный, а от ГАЗа 53. Вообще они прекрасно подходят для УАЗов и служат долговечнее. Их нередко и практикуют. Отвинтить провода, было не подлезть. Но Саша изловчился и отвинтил. Гайки на шпильках я погожим майским днем на даче зажал от души. Так вот гайка на нижней шпильке откручиваться не хотела, и я СЛОМАЛ накидной ключ на 19.
- А ты в ту сторону хоть крутишь?
- Ну, я что, уже совсем дебильный.
Грели руки возле паяльной лампы. Гайку на нижней шпильке я все же открутил. Чего мне это стоило. Головка не налазит. Накидной ключ сломался. Чтобы подлезть с рожковым, пришлось расшплинтовать тяги к коробке, снять цилиндр сцепления и даже снять одно крепежное ухо. Но все равно стартер сниматься не хотел. Упирался в шланг бензонасоса. «Подвинули» шланг бензонасоса.
Уже рассвело. Степь, обрамленная цепочкой сопок. Гуляет ветер. Сиротливо и морозно. Редкие попутные и встречные машины.
Стартер все-таки сняли. А куда тут денешься. Хоть круиз и полный пансион, а поломки еще никто не отменял. Тут обходится не без работы.
Короче, стартер имеет своеобразную овоидную форму. Концевой фрагмент задней полусферы откололся, теперь он свободно болтался и бил по маховику. Ось там, кстати, и закреплена. Причину раскола корпуса определили, как идеопатическую. Решили обратно не ставить. Все равно он развалиться, раз опоры для оси нет. А не так просто его снять лишний раз и поставить.
Упаковались, погрели руки у паяльной лампы. Нужно было ехать. Как раз был спуск. Выматерились. Четверо небритых дядек подтолкнули. Пятый включил в нужное время передачу. Инертный Хлеб без труда завелся и без стартера. Заводку с толкача еще никто не отменял.
Едем. Много проехали мы за этот день. Но езда была не без издержек. Двигатель старались не глушить. Иногда все- таки глушили. Но останавливались по нужде, или будь то около магазина автозапчасти, или возле продуктового магазина, - любая остановка была именно на горке перед спуском. Это и было первым условием. С толкача двигатель, особенно горячий, заводился хорошо, будто даже с удовольствием. В Читинской области и Республике Бурятия недостатка в горках не было. Они даже сочетались с магазинами. Справлялись временно и без стартера. На заправках мотор, вопреки правилам, не глушили. В общем, пока крепились. Все было мирно и благоговейно. Рассуждали. Планировали. Спорили. Только Максим спал. Чем дальше, тем у него это получалось ловчее.
- Может, до Минска без стартера поедем?
- А как, если в городе на перекрестке заглохнешь?
Встречались нам такие степные участки, что ничего нет. Ни кустика, ни деревца и лишь вдалеке сопки, припудренные снежком. Свободно разгуливающий, будто бесхозный, рогатый скот. Мелкими кубиками домов выстраивались вдалеке редкие поселки. Каждый десяток километров был уникален и неповторим. Ехали покойно и безмятежно, незабываемо и неповторимо.
Перед тем, как наступили сумерки, небо очистилось совсем. Окрестные сопки выделялись все более явственно. Мы подъезжали к Улан-Удэ. Трасса какое то время идет вдоль реки Селенги. Русло вьется лентой. Хорошо обозревается сверху раскинувшаяся на большую площадь тысячами частных домов столица Республики Бурятия. Вот где-то зажигают первые вечерние фонари. Тощие неподвижные трубы и мачты выглядят монументально в воцарившемся вечернем покое. В неподвижном воздухе к небу возвышаются отдельные дымки. Город со стороны выглядит для нас как декоративная бутафория. Все такое маленькое и аккуратное.
Механик перед очередным спуском (заглушили двигатель) проверял, на месте ли весь крепеж, что там у нас тормоза. Предстояло дальше держать путь по весьма рельефному участку между акваторией Байкала и Хамар Дабаном.
Я спускался к воде Селенги. Каменистый берег. Береговой кустарник был золотистым. Быстрое течение образовывало на воде разводы. Смеркалось. Железнодорожные мосты обоих направлений Транссиба возвышались величественно своими острыми быками-ледорезами. Словно косынка, охватывала их стремительно набегающая вода.
