6 октября 2001. Стоял тихий октябрь. Солнечная ласковая погода, желтые кроны золотой осени и опрокинутое над ними небо, кажущееся сейчас особенно глубоким и прозрачным. Глаз, угловатый Люткенс, уже остриженная Маша Шендерович, вальяжный Дубровский, подобный молодому увальню-барину, охотник до юбок, танцор-любитель Иржи Зубрицки.

Теоретические занятия длились около двух часов. Набор 30 человек, обуреваемых нетерпением. Такая же, как и мы, молодежь, преисполненная максимализмом.

Выделялось несколько теток лет тридцати. Тогда они казались безнадежно устаревшими. Я на них тихо раздражался, особенно, когда те начали задавать вопросы.

Но инструктором тоже была женщина предбальзаковского возраста. Классический габитус спортивной женщины, впрочем, приятная, но не обаятельная категория.

Итак, мы немного послушали, немного попрыгали с постаментов различной высоты на землю, немного повращались на каких-то веревках, и направились с первым подъемом.

Гладкое поле аэродрома. Эифоричное предвкушение. Зеленый кукурузник ( Ан-2) разворачивался, громыхая податливым железом.
Раздали шлемы и проверили правильность закрепления парашютов. Дополнительный инструктаж. Главное в сумбуре не забыть выдернуть фал с запасного парашюта. С двумя приземляться неэффективно. Запасной может запутаться за ноги, или, будучи
уже фиксированным о землю, при порыве ветра и наполненном основном, спровоцировать удар парашютиста о землю.