23-24 января туристический клуб Magadan.by совершил лыжный поход выходного дня в Бобруйском районе. Маршрут выбрали через территорию ландшафтного заказника местного значения «Дубовский Каскад Озер».
Находится он к юго-востоку от города. На территории заказника места обитания и распространения редких видов животных и растений, занесенных в Кранную Книгу Республики Беларусь и Международную Красную книгу Всемирного Союза охраны природы. Для нас это в первую очередь живописный озерно-лесной массив с отсутствием населенки. Заказник проходили также прошлой зимой. На озерах тогда еще оставался последний лед. Но совершенно не было снега.
На сей раз, придя сюда повторно, мы не ошиблись, выбрав сей живописный уголок Бобруйщины.
Этот эстетически и без того в любое время года привлекательный район да еще и в зимнем обрамлении оставил в нашей памяти неизгладимое впечатление, доставил самые приятные эмоции и подарил нам эти, хоть и кроткие, но не забываемые выходные.
Месяц почти с конца декабря зима была настоящей. Как говорится, мы впрыгнули в последний вагон – застали последние дни хорошей морозной и снежной погоды. Нас было семнадцать. Со вторника до пятницы к девяти (!) участникам в гости без предупреждения приехала двоюродная бабушка из Удмуртии.
Очень хорошую быстроходную электричку Минск-Жлобин на 4.52 сняли. Добираться стало менее удобно. Теперь из Минска выезжать нужно в 6.20. Электричка еле тянется, да еще и стоит 18 минут в Осиповичах.
23 января
Было 18 градусов мороза. С неба сеяли снежинки. Они крупными мухами летали в свете станционных фонарей. Погода была самой благоприятной для лыжного путешествия. Не выбирались на лыжах мы уже несколько лет. Сей ПВД, именованный как 65А, ожидали с нетерпением. Глаз как обычно подсел на станции Руденск. В нужный вагон. Основная часть состава была уже здесь. Из них добрая половина пребывала в нетрезвом состоянии (!).
За два года лыжно-ходовые качества Магадана ничуть не улучшились. Стоило выпасть снегу, засобираться на лыжах, как вскрылась проблема наличия отсутствия оных у личного состава. Большинство новых участников утверждало, что стояли на лыжах последний раз в школе. Для пополнения и замены состава Глаз нередко берет новых людей. Пришедших по объявлению было сегодня четыре участника. Одного из них Сашу взяли не удачно. Вел себя в электричке уже отвратительно. Не доезжая Осиповичей, сделалось ясно, что он нам не годился. Чем дальше, тем положение делалось грустнее. А степень не соответствия Секте очевидней. При знакомстве с Магаданом для Глаза испытание алкогольной нагрузкой – своеобразный первичный отбор. Скрининг метод позволяет упразднить тормозные корковые влияния и тогда обнажается сущность. Проходят такой отказавшиеся от соблазна, подходят и не отказавшиеся, но не доставляющие в последствие проблем. Исключение составляют, пожалуй, лишь Руся и Сонька, которые какими-либо эквивалентно полезными работами могут компенсировать причиняемые неудобства. Хотя у нас всех рыльце в пушку…
До Бобруйска еле доехали. Саша (далее Лыжник, его почему-то нарекли именно так) стал орать в вагоне. Тем самым выступая катализатором для других. Как затравка отвратительное поведение стало передаваться и подверженным влиянию остальным. Получалось, как обычно бывает с Русей. Начинает вопить сначала только Руся, и вот это самое перенимают другие: тоже начинают вопить. Но, благо мы уже приехали.
Сразу на перроне пахнуло свежим воздухом. Тут уже ждал Сережа Мюцаг. Изначально здесь же на станции Березина планировалось куплять билеты обратно. Однако, перевозбужденный коллектив менее всего подходил теперь для каких-либо походов в кассы и уж тем более для покупки билетов.
Начало нашего лыжного маршрута было местом завершения байдарочного сплава по реке Ольса -Бобруйский речной порт. Даже ворота, как и в прошлый раз, были закрыты. Точно также как и тогда перелазили мы их через верх.
Реку сковал лед. Никаких речных судов в поле зрения не было. Порт пребывал в бездействии и оцепенении. На просторном пустыре покоились несколько железнодорожных вагонов.
Безмолвно, задрав вверх журавли стрел, сталистого цвета монументально возвышались гигантские грузовые краны. Было не солнечно, но ясно. На льду сидели рыбаки. Оживление добавлял железнодорожный мост. По нему ходили в разные стороны то и дело составы.
Что под мостом пройти не получится, а придется обходить, об этом догадывались. Но отправили, как пушечное мясо Сережу Мюцага разведать. Он отделился на лыжах от коллектива и, ножницеобразно суча ногами, стал неотвратимо приближаться к створу. Мост имеет стратегическое значение и охраняется.
- Вы что, его же застрелят!? – вдруг забеспокоился кто-то.
- Не застрелят. Предупредить должны сначала.
Предупреждение по громкой связи себя ждать не заставило. Повелительный голос не оставлял никаких альтернатив на возражения. Пришлось Сереже ретироваться обратно.
Далее было то, что в походе 64Б не успели – лекция про Бобруйский речной порт. История порта, экономическое и хозяйственное значение. Этнографические и краеведческие отступления или отдельные тезисы из экономической географии в последнее время широко практикуются в кругах Секты.
Речной порт Бобруйск основан в 1970 году и расположен на 174 км реки Березина. Порт предназначен для переработки навалочных грузов. Имеются подъездные железнодорожные пути. Длина причальной линии – 560 метров. Экономическое значение порта не велико. Ограничение развития речного транспорта республики связано с недостаточной водоносностью речной сети и возможностью осуществления навигации только в высокую воду. Речная сеть пригодная для судоходства располагается по периметру республики. В центре таковая практически отсутствует. Между бассейнами нет адекватного сообщения за исключением Днепро-Бужской водной системы.
Как и предполагалось, Саша идти не смог. Он картинно, словно в замедленной кинохронике, падал с лыжей, уверяя, что причина тому отсутствие многолетней практики. Но в целом турист он очень хороший и бывалый. Глаз пришел в наихудшем расположении духа. Довольно назойливо напоминала о себе рация, дескать, куда вы запропастились.
- Идите, я догоню! - пытался убедить Саша-Лыжник.
Было теперь очевидно, что оставлять его одного уже нельзя. Подобный конфуз как-то приключился с Полковником. Полтора часа с ним, конечно, пришлось повозиться, но дальше дело наладилось и он пошел, как зайчик, тем более обуреваемый осознанием, что набедокурил. Надеялся я что и здесь все образуется. Нас догоняли две поступательно движущиеся фигуры. Максим Летчик-Пенсионер и Ашик. Они согласно графика приехали на полчаса позднее. Теперь и застали Глаза, застегивающего Саше-Лыжнику крепления (сам он не мог) и инструктирующего, что главное не падать.
Вновь пришедшие не упустили возможность по ерничать. Спешено мы перебрались железнодорожную насыпь. Вскоре были около очистных сооружений.
Вторая и последняя лекция в этом походе была посвящена технологии ассенизации (тоже не успели заслушать в походе 64А) и ассенизационным сооружениям. В качестве лектора выступал ВДВ. ВДВ так же как и Мюцаг родом из Бобруйска и считай человек местный. Сначала повествование было близко к тематике. Но постепенно стало заметно, что ВДВ вещает не столько про вышеупомянутые технологии, сколько о жизни. Завершая лекцию, ВДВ говорил уже только о жизни.
Согласно треку навигатора вышли на лед Березины. Чтобы попасть туда требовалось съехать с небольшой горочки. Ну, конечно же большинство из нас попадали.
Снег искрился. Облачную ризу разогнало. Стало пробиваться солнце. На льду залива сидели рыбаки. В мороз и глухозим клюет плохо. Но этим фанатам, видимо тягостно сидеть в такую погоду дома. С русла сошли в сложной формы залив.
Лыжи с шипением резали снег. За нами оставался жирно прочерченный след. Мириады мелких кристалликов сверкали на солнце. Мы отдалялись от моста. Уже уменьшались позади нас сталисто-серые на фоне всего белого его фермы. Еще погромыхивали поезда, проходящие мост, но все глуше становился позади нас стук колес.
С русла сошли, упершись в незамерзший канал. Обходить его было не далеко. После половины километра заболоченного луга внедрились в лес и скоро были уже на наезженной дороге. Блистая гладкой своей поверхностью, она шла широким прогалом среди хвойных деревьев, но поперек нашего курса.
Зато лыжня продолжалась. Вела она куда нам и требовалось – до озера Дрогичин. Не заставили себя ждать и лыжники любители, которые её и проложили. Навстречу шли два хрена пред или пенсионного возраста. Они как раз и подтвердили, что лыжня туда как раз и идет. Глаз притомился ползти замыкающим и подгонять состав и то самое поручил Брюхе. Брюха охотно согласился и даже пытался увещевать, чтобы не напивался дальше Саша-Лыжник. Лыжник как будто соглашался и даже в последние полчаса пошел пошустрее. Но, оказалось, очень обиделся, добыл откуда-то бутылку и несколько раз хорошо приложился. Дескать, смотрите - он сам знает, что ему можно и как.
Сломался навигатор. Как я все-таки ненавижу гаджеты. Верее он стал показывать какие-то высоты, но никак не что требовалось. Из присутствующих как переключить на нужную опцию догадался только лишь Дмитрий Прокопенко.
По хорошей лыжне мы шли до озера Дрогичин. Иногда приходилось пригибаться под арки перегнувшихся полукольцом деревьев. Было тихо и морозно. Все пышыли здоровым румянцем. Лыжи шли хорошо безо всякой отдачи. На открытых участках, где на ветки кустов попадет солнце, снег превратился в лед. При ударе палкой эти ледяные персты обваливались со стеклянным звоном.
На озере Дрогичин лыжня и закончилась. Здесь же был и тупик озера. Идти нам на юг лесом. Лыжню придется тропить. Но снега в лесу в сравнении с Минской областью не много. Мы поели, посидели, подождали, поостыли.
Рация голосом Брюхи сообщила, что никуда не денутся, идут. Правда, медленно, но идут. Взяли курс на следующее озеро Усох. Уже солнце где-то спряталось. Прошли мы совсем мало и стоило пошевеливаться. И вновь шуршание снега. Мы продвигались на юг. Через тихий лес в зимнем обрамлении. Он, лес этот, казался царственным. Усыпанный снегом и покрытый кухтой, создавал ощущение мрачной торжественности.
Свои участники из Секты на этот раз не подвели. Подкачали новые ребята. Воображаю, что пришлось хлебануть бы возьми Лыжника не в ПВД, а куда подальше. Идти на лыжах двое новых друзей Магадана не могли, спешились, но где-то у берега, выходя на лед, промочили ноги. Дальше идти отказались. Брюхо принес себя в жертву и стал разбивать лагерь. Мазаник хотел продолжать догонять остальных (что там стоит по лыжне догнать, Калина шел как-то восемь километров в ночи к озеру Великому) ребята не захотели. Короче Мазаник остался из солидарности. Ну, конечно же, в этой «потерявшейся пятерке» оказался и ВДВ! «Потерявшаяся пятерка» на следующий день благополучно вернулась в Бобруйск. Поход продолжился в баре, поскольку электричку на Минск требовалось какое-то время подождать. Лыжник снова хватил лишнего, что его, говорят, хотели забрать в милицию.
На озеро Усох вышли загодя. Спустились на русло реки Вирь. Вирь постепенно расширялась, слабо извиваясь среди камыша, сохлого тростника и мрачных чешуйчатых стволов ольх. Сухие плети хмеля поднимались по стволам до половины высоты деревьев. Сумрачное круглый год это место казалось теперь в вечернее время зловещим. Изо льда торчали коричневые сосиски рогоза. Некоторые уже распушились. При ударе палкой плавно летел пух, оседая на снег.
Идти по льду Усоха оказалось не так быстро. Нередко наезжали мы в мокрый снег. Он налипал комьями, превращая лыжи в снегоступы. Избавиться от этого протектора поучалось не быстро.
Озеро в самой его южной части пересекает насыпь. Её переходили мы уже в темноте. Были затем еще полтора часа кромешного темного леса. Фонарик выхватывал только в ближайших десяти –пятнадцати метрах хитросплетенные узоры покрытых кухтой, снегом и инеем ветвей. Приходилось пригибаться, порою пролезать или раздвигать ветви. И каждый раз за шиворот окатывало леденящим душу душем снежной пыли и мельчайших льдинок.
Озеро Плавун колбасовидной формы. Также вытянуто на юг, но шире и длиннее предыдущего. Лес расступился, и мы съехали на лед по пологой поляне. Снег лежал ровным ковром поверх льда. Звери и рыбаки здесь до сих пор не ходили. Мы утюжили его, оставляя порою много параллельно идущих лыжных треков: старались объехать периодически попадающуюся под снегом воду.
Было десять вечера, когда позвонил вдруг приехавший Алексей Сантехник, мол, ожидает нас на реке Березине. По известному Глазу пути до Березины топать оставалось еще три часа. Мы же собирались это делать по новой дороге. С Сантехником договаривались, что в месте лагеря он будет ожидать с баней и дровами. В десять же вечера вчера к нему в гости без предупреждения приехала двоюродная бабушка из Удмуртии. Глаз незамедлительно определил Сантехника в Уголок Шалуна на год (и то по дружбе). Специальный метод терапии сразу же возымел сногсшибательный успех. Алексей пренебрег приездом двоюродной бабушки из Удмуртии и таки прибыл, как и договаривались. Да кабы знали это не сейчас, а скажем с утра. Отправили бы домой Лыжника, да и шевелили бы поршнями поживей.
Почти полностью мы прошли Плавун. На его берегу Глаз и решил ночевать. Лагерь разворачивали дружно. Даже зимний костер, хоть некоторые его и пытались разворошить, принялся гореть без дополнительного поддува довольно быстро. Он ощутимо согревал и сплачивал вокруг себя. Без ветра было комфортно. Дым не носился в разные стороны, не старался нас выкуривать. Сегодня он поднимался вверх степенно и ровно.
Спальники взял я не самые теплые, что у меня есть (из лени не хотел менять - эти уже лежали в рюкзаке). Было двадцать градусов мороза, но спать решил на улице, ибо сухо. Из-за того, что напился с Мюцагом у костра, скатился с коврика. Проснулся через восемь часов.
24 января
У костра уже хлопотала часть команды. Каких-либо признаков холода, ознобления или дрожи не было. Мороз утром был слабее вечернего. Погода, как и вчера, не солнечная, но ясная.
Проутюжив лыжами кочковатое болото, мы вышли на ослепляющий белизной лед озера Вяхово. Видно было, как в него втекает не замерзшая река Вирь.
Вопреки предыдущим продолговатым и вытянутым с севера на юг русловым озерам, это круглой формы. Со всех сторон окружено щеткой леса. Ни одного рыбака, только белая гладь льда.
Весельчак-Глаз придумал коллективное фото. Осталось нас двенадцать. Здесь мы не попадали в ловушки с мокрым снегом и проскочили очень быстро.
Дальше предусматривалось идти вдоль расширенного русла реки Вирь. У южного горла озера были промоины. Их пробовали обойти через камышово-тростниковые заросли.
Заросли были сплошными. Пришлось снять лыжи. Обходили не быстро, пробираясь гуськом через усохшую, но могучую болотную растительность.
До свободной акватории осталось прощемиться 4 метра. Раздался чудовищный хруст. Глаз провалился в болотную жижу и ударился о край полыньи копчиком.
- Стойте, назад!
Пришлось сделать реверс. Глаз пошел без рюкзака в разведку посмотреть, как эти заросли обходить. Выйдя на лед Вири, тотчас провалился в воду до подмышек. Опираясь распростертыми руками о лед, вскинул ноги и выбрался наружу. В потревоженной майне колыхалась болотная вода. Сюда идти было никак нельзя. Один оставался рациональный выход – лесом в обход этого плохо замерзшего русла и в обход этой заросшей поймы.
Идти лесом первое время было не очень удобно. Здесь в заболоченном ольшанике вперемежку с елками хоть и без бурелома, но продвигаться, обходя препятствия, приходилось причудливой змейкой. Среди пней и выворотней делали ненадолго привал. Миндибеков доставал бутылку. Куртка моя после провала в воду имела панцирную твердость, но особенно манжеты рукавов.
Красив и чуден зимний лес. Все также впереди идущего Глаза обдавало снежно-ледяным душем. Глаз матерился не стесняясь не знакомой и пошедшей с нами впервые пары. Из кустов ярко горели кроваво-красными бусинами перезрелые гроздья калины. Тихо и безлюдье кругом. Зимний покой природы нарушала продвигающаяся гуськом наша дюжина.
Вышли на просеку. До завершения маршрута оставалось идти 4 километра. Просека превратилась со временем в слабо выраженную дорогу. Шли на юг то просто в лесу, то сквозь молодую дубраву или через лесопосадку. Кроны молодых сосен так перегружены снегом, что готовы были сломаться, а иные не естественно поперек склонили на бок свои верхушки.
Пол километра финишной прямой продвигались по выгону. Рядом в стороне раскинулись дворы деревни Углы. Заходящее солнце подсвечивало нам навстречу. На ковылеподобной сухой траве сияли бисером замерзшие капли воды и кристаллики льда. Они отражали отдельные лучики розового зарева садящегося солнца.
Бус пришел быстро. Едва мы успели увязать лыжи. Ехали на дачу Матросская Тишина. Стемнело как раз когда и ехали. Через калитку вышел изрядно выпивший Руся в маскарадной шляпе с длинным свисающим колпаком. Руся с бусом появился здесь как нельзя кстати.
В поход его не взяли по причине того, что опять накануне что-то там у себя сломал (ломает что-то он настолько постоянно, что уже даже и не важно что и вопросы дальнейшего участия определяются теперь в основном тем – сломает он за пару дней себе что-нибудь или не сломает). Это означало, что можно теперь не подстраиваться под поезд (в нем хоть какую-то, но все же необходимо «держать марку») и расслабиться больше, чем запланировано.
Баня топилась. Прорубь, выпиленная в сажалке бензопилой, была здесь же подле бани. Окунались в неё грузно, жирно с фырканьем и даже создавая хлюпот. Вдруг Максим-Летчик-Пенсионер, произведя короткий разбег подпрыгнул и сделал через плечо не полное сальто и ухнул прямо в прорубь. Поднялась волна. На лед выплеснулась возмущенная вода.
Глаза какой-то бес попутал, что запланировал Крещенские купания на 24 января, вместо того на 19. Для галочки или даже не для галочки, а по полной программе традиционную процедуру прошли. 19-ого же Руся пробовал организовать купания уже с соблюдением даты и даже анонсировал это официально. До купания, правда, дело не дошло, не добрались и до водоема, зато не пренебрегли покупкой водки с её последующим распитием.
Отмечали, поход, встречу и, наконец, Крещение до глубокой ночи. Выехали домой ночью, довольно плотно запаковавшись в бусе (за рулем был Гросс-Менеджер). Дебют нового года – лыжный ПВД №65А прошел в целом хорошо. Уже со следующего дня понедельника началась затяжная оттепель. Снег растаял, от мороза, зимнего леса, кухты, узоров уже через пару дней не было и следа. За неделю температуры 0-+7 от снега остались жалкие отдельно лежащие лоскуты. Зима же превратилась в грязное и унылое межсезонье.
Как удачно все-таки мы впрыгнули в последний вагон!
Спустя неделю Глаз написал в газету «Бабруйскае жыцце» статью как мы ходили в поход на лыжах по Бобруйщине. Статью напечатали тотчас в следующий же номер в понедельник. Опомнились мы только к среде (Мюцаг во всём виноват), когда вышел следующий номер, а с нужного предыдущего тиража купить экземпляры на память в Союзпечати было уже нельзя. На всякий случай в комментариях привожу ссылку.
До новых встреч!
.
