Это было в понедельник 11 ноября. Звонок. На экране отображается «Леша Глаз». Поднимаю:
- Привет!
- Привет! Ну что, всё у нас, как договаривались?
- Да, да, конечно! Всё как и договаривались. Где, во сколько и как?
- Еще позвоним…..
Вторник 12 ноября.
Звонок. Номер не определен. Поднимаю:
- Здарова! – неожиданно раздался дружелюбно-развязный голос.
- Здравствуйте, а кто это?
- Конь в пальто…Паленый это ты, или не ты?
- Я это...
- Андрей Руссиянов. Не узнал что ли?
- Аа-а-а. Мы просто с тобой только в походах и общались. Так и не узнать просто.
- Да. Пока что только в походах, вот поэтому и не узнал, - еще больше оживился Руссиянов.
- Ну! Так а я вот смотрю, что номер не определен, и тогда думаю, кто это может мне звонить. Беру трубку – Русьянов. Так неожиданно, что сразу и не признал.
- Богатым, значит, будешь, если не признал.
- Вот и я смотрю, что номер не знакомый. Подумал, что это, наверное, по работе кто-то звонит. А оказалось, что не по работе, а Руссиянов. Ну что, рассказывай!
- Завтра вечером едем на дизеле на 19 часов в сторону Столбцов. Купи тельняшку. Обязательно!!! В противном случае вещи будут плыть, а ты –бежать! На судне только моряки!
-Ат. черт! Понял!
Глаз второй год уже пытается выйти на катамаране от Секты в водный поход весной по умеренным порогам. Первые кандидатуры рек - Мста и Южный Буг. Только ничего не получается по причине наличия отсутствия адекватного экипажа. Экипаж периодически подбирается, но получается на один раз.
Этот поход был ни что иное, как очередная попытка создать преемлемую четверку.
Состав похода 54
Глаз - Идеолог Секты. Старший группы. Русьянов Андрей - ВРИО менеджера Волосачз Сергей - Директор Борисовского отдела
Директор проекта
Паленый Дима Арнтгольц Татьяна
Глаз удивительно легко умеет превратить поход в пьянку. Русьянов на природе в принципе не бывает трезвым. Вместе два первых – самое гремучее сочетание, какое в Магадане вообще может быть, - лизергиновый сироп. Здесь неожиданно хорошо приходился разбитной и адаптивный Волосасз. Так с составе участников, вы уже поняли был я – Паленый. Для усиления бригады прилагалась Арнтгольц, которая готовилась и собиралась с охотой, купила майку-тельняшку и даже пошла на больничный. Участие насколько добровольное, настолько, как я понял, было вытребовано нажимом и шантажом.
В среду вышло так, что грюппа выехала раньше, и я последним отправился в сторону Столбцов на 19-часовой электричке, как и договоривались. Ехать было около полутора часов. По прошествии часа пути произошел звонок.На экране «Андрей Руссиянов». Поднимаю трубочку:
- Ты уже едешь в электричке, или не едешь?
- Ну, конечно же еду! Как и договаривались!
- Зря! Похода не будет!!
- …..???? Как это не будет. Что случилось??
- Волосач засранец, балку не взял! Ну, ты все равно приезжай, раз выехал! Посидим тогда у костра, переночуем и утром разъедемся!
- Ладно……
После разговора настроение упало. Ну вот и как так?! На тебе бабушка Юрьев День! Что за балка? Где её взять?? Может, придумаем чего? В итоге приезжаю в Столбцы и отправляюсь в присланное Глазом смс место координат. Этим местом оказался мост на окраине города над Неманом, по которому мы и собирались (раньше) ехать. Уже, подходя к окраине моста, замечаю непонятное бодрое шевеление и движение. Подхожу ближе и вижу как все четверо уже крутятся над полусобранным катамараном. Понимаю, Руссиянов – ЗАСРАНЕЦ!!! Счастливый и довольный спускаюсь вниз. Леша-Глаз, Андрей Руссиянов, Сергей Волосачз и Таня Арнтгольц воодушевленно приветствуют меня объятиями, потом торжественно вручают рюмку, бутерброд и насос.
- На лавца и зверь бежит! На-дувай, - оживился Старший Группы.
В процессе сборки катамарана выясняется, что поход действительно чуть не сорвался из-за того, что кто-то забыл взять волшебный шнур для крепления баллонов. Сориентировались быстро (Секта сильна на импровизацию). Успели купить в местных хозтоварах бельевую веревку.
- Спрашиваю, всё есть? – сердился Глаз, - Да всё есть, говорят, все есть. Пиздюки!
Русьянов звонил каждые пять минут по поводу и без повода (был отправлен продуктовым курьером в Столбцы):
- Кабачки-цукини есть, брать или не брать?!....- Глаз, в магазине нет картошки?
- Ну, поищи бабушек.
Бабушки нашлись. Удалось купить не только картошку, а даже связку репчатого лука.
Также выясняется вдруг, что выезжаем сегодня, по факту готовности сборки нашего плав.средства. Собирали не долго, руководил всем пьяныйГлаз. Он же подсказывалывал и матерился. Примерно через полтора часа, пятидесяти грамм «для сугреву» и нескольких тысяч качков насосом мы были готовы стать на воду.
Всякие ночи бывают. Но эта выдалась темная, как деготь. С неба сеяла мелкодисперсная морось. Под мостом было сухо. Сверху существенно подсвечивал фонарь. От него расходился из-за явлений дифракции радужный ареол. Неподалеку через соседний железнодорожный мост громыхали вагоны.
Настроение было приподнятым. Все предвкушали путешествие. В таком вот расположении духа спустили катамаран на воду, подогнали стремена сидений и …..наконец - отправились в сплав по реке!!!
Бивачная точка находилась через 12 километров перед хутором Круглица. Первое время гребли вразнобой, катамаран кидало то в право, то в лево. Но уже после получаса, десятка наставлений Глаза и нескольких его же сравнений нашего способа ходьбы с плаваньем средства контрацепции, мы таки взяли устойчивый курс, сгреблись и набрали достаточно неплохую скорость.
Ночной поход в формате Магадан сразу стал разительно отличаться от «Ночного похода» Олега Хворобьева (см. Одноименную статью на сайте) ночью по Неману. Романтизму, ночной тишине и идиллии по-Паустовскому вопреки, дул умеренный, но уверенный встречный ветер. Приходилось нажимать на весла, хоть и «в пол-шишечки», как придумал Волосачз, но зато регулярно и дружно. Вместо слияния с природой и слушания ночи – экспрессивные изречения и оживленные возгласы. Глаз сидел без весла на раме.
- Сколько скорость, Глаз, посмотри.
- 5,8….6.5…..5,6…..6.1
- Давайте разгоним побольше, - обрадовался Русьянов.
- Давайте.
Побольше получилось только до 7,7 км,час, пока Русьянов с Паленым не сделали избыточной силы гребок. Одну сторону посудины занесло, нос стал зарываться! И-и – катамаран закружило вокруг своей оси.
- Это па! – очень быстро нашелся Русьянов.
Па очень понравилось. Отныне если кто-то уж явно перегребал, хоть это было и не часто, делали па.
Путь до первой точки прошел быстро и интересно, да и само место оказалось интересным - утром я нашел дерево, к которому были прибиты или рядом аккуратно лежали 24(!) пары разного вида обуви. Но это я увидел потом – утром. Ночью же мы видели пока только на расстоянии своих фонариков и это, между тем, не помешало нам оперативно и слажено поставить палатку, сделать костровище, типа турник, насобирать дров, развести костер и приготовить отменный борщ, который мы все с удовольствием уплетали перед сном у костра. Там же, у костра, в ожидании волшебного борща приняли еще по 50 «сугревательных», отчего стало тепло, лениво и еще более душевно. Глаз с небритым Русьяновым в шапке «а-ля 1994 год рынок Черкизовский» были довольные, красные и голос, как у алкашей.
14 ноября
Утро началось также лениво и безмятежно, как заканчивался вечер. После умывания, завтрака и чашки кофе со сгущенкой, начали готовиться к отплытию. Все прошло также слажено, как и вечером. Когда катамаран уже был почти спущен на воду, кто-то заметил, что немного травит один из сосков….
Если честно, по правде говоря, не кривив душой, говоря открытым текстом, без пиздежа, то я уже было подумал, что мы «приплыли». Все-таки «сосок» это сосок, а значит штука необходимая и нежная! На самом деле все оказалось гораздо менее трагичным. Леша с Серегой быстро решили проблему с помощью рем.комплекта. После этого мы снова отправились в путь. Нас ждали еще много километров до следующей точки.
В этот раз курс начали держать почти с самого начала, но Глазовских сравнений с резиновыми предметами (которые « девки в озере находят») все равно избежать не удалось. Гребли дружно и уже чувствовали друг друга. Сам Глаз вновь уселся на капитанское место в обезьянник и начал придумывать нам препятствия. Препятствия, как правило, представляли собой коряги и деревья, давно покоявшиеся в реке.
- Проходим между корягой и берегом!.. Бутылка должна пройти между балонами!.. Ветки джолжны причесать Волосача!.. Руссиянов должен коснуться рукой!.. - это и многое другое мы отрабатывали весь второй день.
По левому берегу пробежал мимо нас обломанный ствол ольхи, сплошь увитый погибшими плетнями хмеля. Хмелю нужна опора. Из низов, поднимаясь со влажной земли, настырно лезет он с весны всё дальше вверх. Глядишь – и поднялся выше подлеска. А потом уже затеняет его сам. В жизни и карьере не всем дана зеленая улица, не каждому способствует успех. Но закономерно легче вылазить с опорой. Иной бы так высокО не поднялся, лиши его стержня, который можно обвивать и по какому лезть. Вот так и хмель. Вот так и мы все.
По пути делали остановки по требованию, по какому требованию всем (естессна) понятно. После этого несколько раз отработали высадку и посадку на берег в движении. Кстати, благодаря этому и были сделаны эти отменные фотографии.
Как-то Тане Арнтцгольц, пересевшей к этому времени на место Глаза, позвонили по работе. Разговор был серьезно-напряженным, мы все сосредоточенно молчали...Но тут Глаз впервые издал дикие гласные вопли: «УОУ-АУ-ОУ-ОУ-АУ», - как говорят алкаши, когда дикция совсем уже отсутствует, а получается, что только издают звуки, но понимают друг-друга(в последствии и названные «песнь пьяного бобра на реке»), которые естественно вся команда взялась поддержать. Короче, разговор у Тани Арнтгольц удался с натягом, как и у всех в последующем пробовавших поговорить по телефону. Фишкой данной «песни» было то, что кто бы и когда бы не решил ее «запеть», все остальные с радостью громогласно ее поддерживали (чем несомненно пугали сидящих на реке рыбаков)
Еще одной песней, сопровождающей нас всю дорогу, была песня группы «все crazy» «северный ветер». Волосачз был запевалой, а мы задорно подвывали незамысловатый припев «ой,йо-гэй,йо-гэй». Катамаран Диджей Ясь с песней или без неё всё ненавязчиво-лениво, но против ветра, бежал себе, нарезая петлю за петлей, на северо-запад со средней скоростью 5.5 км в час (по навигатору).
Короток световой день в ноябре. Обедать решили в пути. Таня Арнгольц обеспечила всех бутербродами, салом, колбасой и печеньками с чаем. По прошествии нескольких часов после обеда мы уже шли в темноте. Глаз, успокоенный нашей слаженной работой, сладко уснул и мы первый раз оказались доверены сами себе, как команда. В районе деревни Сраные Еремичи, недалеко от которой находилась вторая точка ночевки, мы наткнулись на резкие повороты реки и внезапно возникающие коряги, деревья и небольшие шивера. Вот тут-то мы и доказали самим себе свою состоятельность как команды и, несмотря на то, что препятствия по существу были не серьезными, а просто неожиданными, мы возгордились собой и при пробуждении Глаза сразу поспешили ему похвастаться нашими результатами. В общем, ко второй точке подошли гордые и довольные собой!
Причалили легко. Леша и Сергей пошли выискивать место стоянки, мне тоже хотелось на берег. После недолгих раздумий я решил выпрыгнуть, да только не рассчитал тот факт ,что после высадки предыдущей пары десанта катамаран немного отнесет от берега. Не рассчитал и поплатился мокрой штатиной и обеими мокрыми кроссовками.
Стоянку организовали снова быстро, в пятидесяти метрах от места моего купания. Диджея Яся привязали к дереву. После установки палатки и разжигания костра все уселись греться и предвкушать горячую пищу и один только я в трусах уселся еще и с целью сушки вещей.
- Паленый, не спали штаны, слишком близко к огню.
- Нормально, так быстрее высохнут.
Короче, вышло, как вышло. Мокрая материя не возгорела самостоятельно и заметно. Она потихоньку тлела угольком. Прожженное пятно расширялось по периферии. Заметили, но поздно! Палёный он палёный и есть. Утром мне предстояло одеть пропаленные штаны с большой дырищей на колошине.
15 ноября
Проснулись бодро и после утренних процедур запели песнь бобра, от которой и проснулся последний непроснувшийся - Глаз. Собрались, позавтракали и начали собираться в дорогу. Отвязывая одну из веревок, крепящих катамаран, Глаз решил спуститься на ней без обвяза, спускового и карабинов - пропуская через тело.
Нам эта идея понравилась. Все стали учиться и пробовать такой способ дюльфера. Больше всего понравилось Руссиянову.
Но приземление на ноги получаться стало не сразу. Причем, до приземления на ноги последние почему-то оставались при веревке, а как бы остальной Русьянов вне её. Он не раз падал на разные другие части тела. В одной из попыток он решил дать пинка стоящему рядом и ерничавшему Волосачу. Пинок вышел шедевральный. Не дотянувшись ногой буквально несколько сантиметров, Руссиянов потерял равновесие и перевернувшись в воздухе приземлился на мягкий песок берега своей трех-четырехцветной а-ля 1994 год шапкой (я еще потом ее упомяну), находившейся как раз на голове. Шапка с помпончиком самортизировала падение.
Вдоволь отсмеявшись и натренеровавшись в спуске, мы отправились дальше к деревне Синявская Слобода, находившейся в трех-четырех-пяти километрах от нас. Глаз был настроен однозначно - ДОЛЖНЫ ПРОЙТИ!!!. По пути нас огорчила Таня Арнтгольц, рассказав о своем отъезде следующим утром. На основной работе она была на боьничном, а вот там, что на выходных, другая работа. Её пропускать уже нельзя.
Проходить препятствия и переходы становилось все проще, хотя Глазовские задумки становились все изощренней. Обедать решили спонтанно, в очередной раз остановившись по нужде.
Вода прозрачная. Река постепенно вбирала в себя притоки и время от времени увеличивалась. Берега по большей части открытые. В основном это были сухие не заливаемые по весне луговины. Лесные участки подходили к руслу лишь временами.
«Песнь пьяного бобра на реке» и песнь группы «все crazy» периодически вспоминалась и звучала, постоянно подбадривая нас. Ближе к вечеру решили остановиться в деревне и запастись провизеей. Называлась деревня та Щорсы. Проутюжив жухлую, но зеленую пока еще траву, полусдутыми баллонами Диджей Ясь с шелестом въехал на берег. Деревня оказалась очень интересной, но без жизненного тонуса - дома, стоящие вдоль реки, находились в 15-30 метрах от нее.
Тотчас в поле зрения появилась невысокая бабушка в зеленом платке, резиновых сапогах и драпированном пальто.
- А как это вас тут не затапливает при паводках? – попробовал завести непринужденный разговор Руссиянов, особенно уважающий и обожающий старшее поколение.
- Дык никогда не топило, только лет десять назад разок, - обрадовалась интересному собеседнику бабушка, - А вы чаво это здеся, туристы штоль? - спросила скучающая пенсионерка.
- Ну да,туристы. Вот с нами еще и немецкий турист, у него тут дед 70 лет назад бывал и он вот решил места эти посетить, - указали на Глаза.
Глаз меньше всего и так походил внешне на немецкого туриста, и уж тем более в грязной штормовке «ТЭЦ – 5».
Время было удачное – аж целых полчаса до закрытия водочного магазина. Бабушка охотно согласилась эскортировать алкогольно-продуктовый десант.
Глаз с Паленым со вздохами насоса кредитовали воздухом увядшие баллоны до упруго-звенящего состояния. По тощей травянистой тропке между замшелыми тынами на фоне серо-свинцового неба поздей промозглой осени удалялась небольшая процессия. Первым Русьянов в грубом свитере, строительных штанах с подтяжками и веселой шапке а-ля 1994 год, следом Волосач в лыжной ветровке, дальше Антгольц в длиннополой куртке с чужого плеча, среди них и в центре внимания слегка сутулая невысокая бабушка в драпированном пальто.
Закупив продукты, собравшись, накачавшись и подкочавшись, мы отошли как раз в сумерки. Через некоторое время, уже по темноте, стали натыкаться на старые деревянные мосты. Причем мосты, способные выдержать автомобиль и выдерживающие его. И все бы ничего, но они были очень низкими и расстояние между колоннами, а также между отбойниками, стоящими перед мостом, были настолько небольшие, что катамаран проходил впритирку и тут уж нужно было по настоящему маневрировать. К тому же небольшая высота этих самых мостов частенько заставляла нас не только пригибать флагшток, но и самим прижиматься к баллонам. Андрей Руссиянов, сидевший за мной, однажы не успел пригнуться и мы всей группой услышали звук, характеризованный потом Волосачем как звук «дерева об дерево». И сам звук и его комментарии нас повеселили. И, бляха, с веслами ведь как плохо вышло. Грести ими хорошо: из тонкой гофрированной нержавейки были весла. Но не отталкиваться от дна и тем более от мостовых конструкций – гнуться.
К точке отдыха мы должны были прийти вовремя, потому как Арнтгольц договорилась со своим братом о встрече и не хотела опазыдывать. Причем, точка находилась несколько дальше, чем было изначально запланировано, а вот на сколько – никто не знал. Глаз только лишь знал – обладал, как навигатором, так и картой. Вместо ориентировочной деревни Гнесичи теперь требовалась следующая Куписк.
Пришли мы на нужное место всё равно вовремя. А хорошо же ведь по ночам на катамаране ездить. Это верно Глаз придумал. Не винваты мы, что темнеет рано. В темноте всегда добрать свое можно. Вечер и ночь длинные...
Танин брат как раз находился в деревне, у которой мы стояли. После швартовки Арнтгольц с Волосачем пошли их встречать и показывать дорогу. Мы же в это время решили организовать стоянку. Спешить не стали, да особо и не получалось. Андрюха Руссиянов подмерз и решил поваляться в спальнике, да и мы с Глазом не спешили ставить палатку после уже разведенного костра. Времени к этому моменту уже прошло много и мы начали волноваться за наших и строить догадки. Самыми немыслимо-фантастическими, трагичными и одновременно смешными оказались предположения Руссинова (у него с детства развито воображение), но я о них рассказывать не стану, ибо нечего дома сидеть - с нами бы посмеялись!
После томительного ожидания ребята все-таки пришли и обрадовали нас пакетом с продуктами и сосисками для гриля. Пришли кроме ушедших брат Арнтгольц и её подруга Света Носорог. Носорог мы видели второй раз. Первый она прыгала с нами с Кошовниковского моста. Мы таки взялись за приготовление пищи, коей оказался целый котелок макаронов с мясом сосисок(отменный вышел ужин!). За ужином выяснилось, что в погоне за встречей с братом мы прошли гораздо больше чем планировалось и вообще- долбанули за день 35 километров.
Приготовление еды не заняло много времени. Может, оно быстро пролетело в хорошей компании, а может, просто все готовилось не долго, но мы не заметили как все это произошло и перед нами возник котелок с долгожданной едой. Этому способствовал, даже играл первую скрипку, Андрей Руссиянов (в детстве он пек какие-то кексы), вновь отличившийся и рассмешивший нас. Кого рассмешил, а кого и вовсе заставил смеяться до упада в прямом смысле этого слова (он с детства эпатажен, а эпатируя события нередко производит членовредительство). «Человек-катастрофа» - так окрестил Русьянова Человек-сонька (Дима Трусов). Когда очередной раз Русьянов пришел к нему в больницу и спросил, как это лечить (рука тогда была, кажется), Трусов прописал просто полтора месяца спецрежима. Спецрежим – это посидеть дома с женой и никуда не ходить. Костер соорудили неподалеку от срезанного водой глинистого берега. Ветер здесь почти не задувал, прикрывали деревья. Вода не рябила: двигалась ламинарно и бесшумно. Русьянов, рассуждая «о Карлосе Костанедо», потянулся к котелку. Предательски дым, едкий и вонючий, как раз в тот самый момент шибанул в лицо, глаза, нос. Русьянов оступился, покачнулся. Срез берега был подле. Так он и повалился вниз по резкому и крутому склону берега. Все замерли в ожидании. Раздался чудовищный хлюпот, как бабы полощут с мостков большую простынь, но чрезмерно азартно и не цензурно. В начале никто не поверил и все ринулись к реке, там мы и увидели выходившего (аки Афродита)из воды Руссиянова. Естественно – всего мокрого и обвисшей из-за воды одежде. Тут мы и покатились! Разговоры и приколы длились долго! Вдоволь насмеявшиеся, наевшись до отвала у костра и выпив немного обогревателя, мы легли спать в палатку. Это была совершенно немыслимо оригинальная палатка как бы разнесенная на два крыла, а между ними чудовищных размеров тамбур.
16 ноября
Проснувшись утром, Таню мы в лагере уже не наблюдали, ровно как и её брата и подругу Свету Носорог. Носорог долго думала, может остаться с мальчишками продолжать сплав (вместо Арнтгольц). Но смутила, очевидно, погода. Зато наблюдали мы теперь снег с дождем и сильный ветер. Все поняли, что вместе с прекрасной половиной человечества нас покинула и хорошая погода. Она хорошей и до этого называлась условно. Ветер был ощутимым сопериком все это время.
Собираться стали не сразу - встречный ветер и мокрый снег не способствовали энтузиазму. Не спешили. Старший группы ещё перед походом предупредил, что утро (скорее первая половина дня) одно из его сильных слабых мест. Будить благо (или поднимать на ноги) очень охотно принимался Русьянов. К делу подходил, тормоша за плечо с практической деловитостью, утренней рюмкой (для расширения сосудов) и широченной небритой улыбкой.
После завтрака и чая мы заметили, что дождь почти прошел и решили собираться.
Андрей Руссиянов, распрощавшийся с сухой обувью, (одежда с горем пополам нашлась) решил одеть несколько пар теплых носков и обмотать всё это пакетами из магазина. Обувь из «евроопта» смотрелась забавно, но зато появилась возможность перемещаться не замерзнув.
Собрав палатку и уложив рюкзаки, мы начали подкачивать катамаран (подкачивать утром катамаран не следствие дефекта сборки, а обычный моцион любого похода на катамаранах). Руссиянов, накачивающий баллоны, сражался в словесной перепалке с Волосачем, от чего тот не упустив возможностьи воспользоваться занятостью рук Андрея, забрал у него шапку и кинул на берег (та самая шапка, о которой я уже упоминал). Шапку поднял я и кинул обратно. Да только вот ветер немного изменил траекторию, и Сергей не смог её словить. Результат - шапка в воде. Сморщено и уныло, погрузившись айсбергом, она, подхваченная течением, торчала из воды лишь на толику. Рисковала быть унесенной осенней рекой вниз, но раньше того просто утонуть.
- Режь веревку! Кидай весла! Да хрен с ним поплыли так! Шапка любимая, важна для меня! Шапка! Это была моя любимая шапка!! – возопил Руссиянов, держа в одной руке насос, в другой указательный палец, указывающий на отдаляющуюся шапку с помпончиком а-ля 94-ый год
Мне стало стыдно. Мы с Глазом начали искать альтернативные решения, понимая что способ Руссиянова явно не совсем адекватный. Глаз вооружился длинной веткой. Мы догнали шапку, которую еще не оттянуло от берега. Леша сразу подцепил её. В этот момент я, гонимый муками совести, решил помочь и достать злосчастный головной убор (да еще и с помпончиком), так неудачно спикировавший в воду. Быстро опустившись на колени, я левой рукой потянулся к воде и когда уже дотянулся, понял что правая рука не нашла опоры (берег, вопреки моим ожиданиям, оказался обрезанным и резко крутым). Вес тела начал переваливаться на верхнюю часть тела и я понял, что падаю вниз. Быстро среагировав я бросил шапку и левой рукой решил уткнуться в дно берега реки (все-таки рукава, намочить – не полностью намокнуть). Однако, из-за такого же крутого дна ,я ,так и не нашедший куда опереться, полетел вниз. Со стороны это выглядело как нырок «щучкой». Когда я вылез на берег, весь промокший, но все -таки с шапкой в руке, адекватных на берегу и катамаране не было. Все завалились смехом и почти рыдали. А я , и без того огорченный своим нелепым поступком, наткнулся на слова Руссиянова:
- На кой черт ты нырял? Хрен с ней с шапкой!
- Да я не нырял . Я шапку хотел твою достать! Берег оказался неожиданно обрывистым.
- Ну-ну! -опять сложился в хохоте небритый Руссиянов и остальные присутствующие.
- Я же её всё рано уже веткой зацепил, - умилялся Глаз, - Вы совсем с катушек съехали. Середина ноября, снег, поди, идет. Один в одежде отбегает от костра и заныривает, другой щучкой в воду прыгает!!
- Я только встал на колени и думал, что вот её и подхвачу, а тут берег оказался обрывистым. Я и упал.
Отсмеявшись, начали думать во что меня одеть, ведь лимит сухих вещей и без тогобыл исчерпан в связи с погодой, путешествием и членовредительством. В итоге сбросившись «с миру по нитке» нашли мне рубаху, а точнее - одежду выше пояса. Сухая же нижняя одежда была в дефиците. Потому решили эту самую нижнюю мою часть засунуть как она есть в спальник. Спальник съезжал и обнажал всё, что может мерзнуть. Глаз изобрел превосходный снурок, обвязав спальник тотчас ниже подмышек. Решили - сделали. Я сидел, фиксированный в бедренных упорах в коконе, но с исправно работающими руками. Сделали и выехали дальше.
- Глаз, так а на Южный Буг мы пойдем?
- Да, да пойдем. Только неопреновые штаны неплохо будет прикупить. Не неплохо, обязательно.
- Когда?
- А в конце марта и пойдем. Вон Волосач старший по проекту этому будет. У него спроси.
- А мне нравится на катамаране, - оживился Русьянов, - очень душевно так вот по..еть.
- Ладно, уговорил, наливай.
По пути сухие члены команды еще не раз вспоминали наши с Руссияновым помывки и обновки и мы с ним частенько обменивались взглядами типа «мокнуть их тоже что ль?» и отшучивались в ответ. А между тем, греблось не так просто и как только мы опускали весла, ветер сразу же нас останавливал и даже начинал двигать против течения. Идти по реке пришлось сравнительно не много. Ведь вчера мы перевыполнили план и значительно сократили путь на следующий день. Но это были настоящие километры, которые приходилось отвоевывать у ветра. Да, течение помогало. Но, бросив весла, ветер пересиливал. Кат шел навстречу течке.
- Сделали мы в институте плот на камерах. Ну, едем, значит, это. Едем-едем, а ветер падла встречный. Такой сильный, падло, что вот как теперь, или сильнее: обратно гонит, - рассуждал Глаз, - Плот на камерах же высоко сидит. Так мы водяной парус тогда сделали.
- Как это такое может быть? Водяной парус? Ну ладно просто парус, а то ....ишь – водяной!
- А вот так. Елку я срубил. Столкнул, это, бляха, её в воду... Течение елку еще как тащит!
- Ну-ну-ну-ну-ну-ну??
- Ну, мы, значит, веревкой с Иржи Зубрицким за неё привязались. И пошел наш плот как миленький. Против ветра.
После сумерек, уже в темноте, в одной из деревень мы снова решили остановиться под автомобильным мостом для пополнения провизии. Деревня называлась Любча. Как обычно шел дождь, но под мостом было привольно. Волосач сразу же чуть не наступил в человеческие фекалии.
- Сколько мы, Глаз, от Столбцов прошли километров?
- 96. Выходит из «ходячих» (пешком) остались только Глаз и Волосачз?
Леша с Сергеем отправились искать магазин. Андрей, завернутый на берегу в спальник, уснул. Я, продрогнувший в сыром от мелкой мороси спальнике, решил согреться накачиванием катамарана. Через пять минут монотонного шипения насоса послышался такой же монотонный храп Андрея. Еще через пятнадцать послышались шаги наших.
До точки оставалось не много. Глаз обожал на навигаторе измерять расстояние до объекта по проекции и комментировать остаток пути. Через несколько часов мы уже собирали дрова и ставили палатку. Все уже уснули, а я вновь сушил вещи - к утру хотелось быть «ходячим» и сухим.
17 ноября
Утром, основательно перекусив, мы вновь стали собираться - последний в этом походе раз. Собирались неспешно, параллельно пытаясь решить вопрос с нашим возвращением в Минск. Ведь просто электричка или автобус не подходили - кроме кучи вещей надо было еще нести катамаран. Вопрос решался медленно и дорого. Но помог двоюродный брат Сергея Волосача.
Договорившись о времени и месте встречи, мы вновь продолжили наши сражения с встречным ветром. Помогали как всегда – песни «бобра на реке» и «северный ветер». Погода была по меркам обывателя совсем херовая. Сырая, холодная и промозглая. За сто километров реки мы встретили только лишь несколько сиротливых рыбаков. Ими в более благоприятное время, вероятно, все берега засраны. Ни машин тебе, ни людей, вот это заебись. Только ветер и впрямь северный. Точнее если быть, северо-западный.
- Вот, Западная Березина впадает, - указал Глаз на вливающийся под тупым углом правобережный приток. Он не многим уступал своей водоносностью Неману.
- А что, Глаз, у нас две Березины?
- Да, две. Днепровская и Неманская. Я уже по ней на байдарке ездил. Давно было. Она по живописнее Немана, да и пошустрее течением будет. Следующий раз можно будет по ней проехать.
По пути «домой» на реке неоднократно начали встречать сорванные и зацепившиеся за коряги и деревья «кружки» - рыбацкие снасти на хищника. Маневрируя по реке в попытках разжиться на халяву, неоднократно убеждались, что поход не прошел даром – гребли слажено и наградой этому оказались три (или четыре) кружка. Правда не оснащенные, уже с оборванной снастью, только лишь мотовильца.
В указанную точку пришли вовремя. Позади было 112 километров пути. Финишная деревня называлась Николаево. Неман выписывает тут живописную луку. Крутая петля реки пейзажисто смотрится с возвышенного берега деревни. Катамаран заперли наверх по крутой горке. Каждый при этом хоть раз да подскользнулся и упал.
Разбирали судно быстро. Черенки весел просто спилили. Бельевую шнуровку-держатель балонов, точно как и рамные резинки перерезали ножом. Русьянов развел полыхающий костер, в котором утилизировали все прилагаемые к судну расходные материалы. Пламя скособоченясь и раздуваемо ветром, рвалось в сторону метра на полтора. Глаз бросил в костер же не нужную уже мачту и оторвал от неё уменьшившуюся на треть связку луковиц, что Русьянов купил в Столбцах у торговки-бабушки:
- Возьмем с собой, пригодиться, - бросил в объемную желтую сумку от катамаранных балонов.
Времени хватило как раз для сбора и укладки вещей и катамарана. Уже сидя в машине, овеянный теплом печки я вспоминал те прекрасные пейзажи, оставленные позади, то отлично проведенное время, проведенное в компании с Магаданом и даже уже немного по всем ним скучал. Еще не успев отдохнуть от только что прошедшего похода, уже хотелось в следующий. Уверен, что это чувствовал каждый!
По пути домой вспоминалась «песнь пьяного бобра на реке»…
