автор Ярошевич Марина
Сибирь, Урал - всегда были для меня регионами волнующе интересными, загадочными и даже романтичными. Прежде там я никогда не была. Некогда прочитав «Уральские рассказы» Д.С. Мамина-Сибиряка, особенно осталась впечатлена описанием сплава барок по реке Чусовая, подробным описанием самой реки, природы. И вот теперь я собиралась в первый свой массированный водный поход на Южный Урал!
20.04.2018 0-ой день
Глаз говорит, что поход начинается с момента, как ты с рюкзаком на плечах закрываешь за собой дверь квартиры, а заканчивается, когда переступаешь порог квартиры обратно. Тяготы сборов, трепет ожидания остались позади - с рюкзаком на плечах, с новокупленной гермой в руках я вывалилась из дверей квартиры. Сестра Юля сзади тащила жилет, каску, пакет.
Вздыхания Юли: «Ой, как же ты там будешь!?». Прощальные объятия, обещания себя беречь.
- Ой, ну, ты одевайся теплее и хоть пиши иногда! – напутствовала Юля, усаживая меня в машину.
Сбор группы осуществлялся, разумеется, у рыбного магазина «Виталюр» на перекрестке улиц Лобанка и Одинцова. Назначено было на 22.30. Тут, возле уже заполненного прицепа, собралась компания провожающих, человек в 20. Как обычно, методично опрокидывались стаканы уезжающими и провожающими с напутствиями и пожеланиями удачи!
Глаз издали маячил светом налобного фонарика, в спасательном жилете, поход то водный! Оказалось, Андрюша Хайруллин (Алкогольный Инспектор Высшей категории) уже торжественно вручил Глазу сертификат Алкогольного Инспектора Первой квалификационной категории и прилагающийся чемодан (с которым ещё папа А. Хайруллина пришел из армии!).
Год назад я на этом же перекрестке была в пальто и в числе провожающих Глазову группу в поход номер 73 и тоже в Башкирию. Тогда гостей собралось около 50. Подавляющее большинство пребывали в нетрезвом виде. Были даже опасения, что заберут в милицию, приняв происходящее за несанкционированный митинг. Но все обошлось!
Проводы не затянулись, а может я приехала поздно. В бус-автодом Летчика-Пенсионера грузились еще довольно бодрыми. И Глаз ещё шагал вполне твердо с чемоданом в руке.
- Мои полномочия вступают в силу по приезду на стапель – деловито объяснял Глаз, - до того у нас имеется Логистический Инспектор! Меня д-доставить до с-стапеля! Я еду в «Машине Времени»!
Все проходило по заранее написанному и тривиальному сценарию. Загрузив команду и вещи, увязав лентами прицеп, мы выехали в ночь. Я люблю ночную дорогу, долгую, пустынную. Но сегодня наблюдать за ней не пришлось. Скоро мы, согретые напутствиями провожающих, расползлись по спальным местам.
- Ну, значит, меня в Калуге и разбудите, - распоряжался Глаз, взбираясь на верхнюю полку.
Лишь ребята водители - Паша, Виталя и Максим Летчик-Пенсионер спали поочередно, сменяя друг друга за рулем.
Полностью группа наша состояла из семи человек. Из Минска выехало шесть. Седьмого Артема, должна были утром следующего дня забрать в Калуге.
Состав:
Катамаран четверка, верблюд-веретено «Рунтя»
Глазков Алексей +375293274016 – Руководитель проекта, алкогольный инспектор, врач
Глазков Павел +375296775335 – Ремонтник, инспектор по березовому соку, логистический инспектор
Носов Александр +375297537947 – Участник, фотограф
Маша Ярошевич +375296402619 – Участник, бытовой сектор, синоптик, этнограф, казначей, кореспондент
Роговцов Виталий +375291867917 - Фотограф
Байдарка типа «Щука»
Максим-Летчик-Пенсионер+375295970106 – Фотограф, фелинолог, участник по пенсионному удостоверени
Закрытая Хатанга 1
Абрашкин Артем +79108636147 – Звукооператор (гоу-про), специалист по картам и навигации
21.04.2018 1-ый день
Ночью машину сильно трясло на кочках, на верхней полке это было особенно ощутимо, мотало изрядно. В дороге обычно просыпаешься, как только становится светло.
В этом легендарном бусе-автодоме Максима Летчик-Пенсионера я ехала в поход впервые. При свете дня его рассмотрела. Здесь было все для комфортного передвижения и обитания - столик, диванчики, раскладывающиеся в спальную площадку, плита с чайником, шкафчики, полочки и даже туалет, переоборудованный в чулан с вещами. И была здесь библиотека! Не большая, но весьма разнообразная: роман Рафаэлло Джованьоли «Спартак», какая-то книга о Неизведанной России и повести Сергея Довлатова. Теперь это библиотека пополнена ещё и рассказами Чингиза Айтматова, которые я взяла читать в дорогу.
Глаз тут же организовал литературные чтения. Протянул мне книгу С. Довлатова:
- Вот! Читай повесть «В гору»! Там про алкаша Жбанкова!
- Знаю! Я читала.
- Читай ещё раз! Вслух! Хи-хи-хи!
За чтением Довлатова распаковывали одну за другой собойки провожающих (неизменно с магарычами). Виталя по-хозяйски распихивал содержимое собоек по полкам, так, что у нас образовался ещё и собственный бар, богатый не выбором, но содержанием! За окном без единого листочка деревья сменялись полями, едва начинающими зеленеть, придорожными поселениями.
Скоро прибыли мы в город Калуга. В этом городе я была впервые. Сегодня здесь солнечно, пыльно и ветрено. В Калуге, к слову, расположен крупнейший в России Музей истории космонавтики. На площадке перед торговым центром нас уже ожидал Артём. Глаз, встречал нового участника бодрясь.
- Ну, я немножечко не в форме сегодня, - протягивал он руку Артёму.
Время в дороге бежало безжалостно быстро, как всегда в хорошей компании и с собственным «баром». Скоро раззнакомились с Артёмом. Оказалось, что помимо любви к водным походам, объединяющей нас всех, у Артёма имеется страсть к самогоноварению. Что сразу заинтересовало любопытного и тоже знающего в том толк Виталика. Глазовские походы, это не только море ярких впечатлений и хардкор, они ещё всегда имеют и познавательный компонент. Сегодня в культурную программу дня входило посещение Ишутинского Городища и Конь-Камня в Тульской области. Также взорванной церкви Михаила Архангела (там же, но только на другом берегу реки Красивая Меча) возле деревни Маслово. И все это, разумеется, подкреплялось познавательными лекциями.
Время уж было предзакатное. Глаз до этого не раз залезал наверх и снова спускался, менялись ребята за рулем. Мы все ездили в поисках запланированных достопримечательностей и, судя по всему, колесили кругами. Асфальтированная дорога заканчивалась железнодорожным переездом на окраине заброшенной деревни, а дальше поля, едва начинающие зеленеть.
- Да, как же так! – в очередной раз негодовал Паша - Второй раз уже такой переезд!
- Уууух! Мистика какая-то!
Максим доставал большой атлас автомобильных дорог. Паша рылся в телефонном навигаторе.
- Глаз, Глаз, а может, ну его, это Городище!?
- Ээээээ, нееееее! Будем искать!
Мы остановились в небольшой, домов может на 10-15 деревне Кочергиновка. Деревня выглядела глухой. Разбитая грязкая центральная дорога, заброшенная библиотека, ржавая автобусная остановка.
Темно-серые стволы деревьев с кое-где необлетевшей прошлогодней листвой. Развалины каких-то построек, давно обросшие кустами и деревьями, усиливали ощущение отчужденности. В сравнении с аккуратно «причесанными» белорусскими агрогородками впечатления были тем более сильными. Домики приземистые, с необычно маленькими окошками. Вероятно, из-за суровых здешних зим и частых ветров. Но в целом деревня выглядела в предзакатных лучах солнца даже уютно. Нашлась словоохотливая бабуля, с ней беседовал Саша Носов, которая рассказала, что места здесь очень красивые и знатные, а взорванная церковь находится где-то рядом. Тоже подтвердили Паша и Виталя, вернувшись из разведки.
- На глаз, до церкви идти километра три.
- Нууу, так и иидём! – приободрился Глаз и стал натягивать курточку.
На деле идти пришлось и того меньше. Мы вышли за околицу деревни и взглядам нашим открылся прекраснейший пейзаж! Кругом холмы, они наслаивались один на другой, уходя все дальше и дальше огромными земляными валами, насколько хватало взгляда. Покрытые бледно-золотисто-желтой прошлогодней травой.
Местами чернели обширные выжженные участки, следствие весеннего пала этой самой травы – визитная карточка средней полосы России. Внизу, прячась и снова выглядывая меж холмов, сталистой змейкой текла река Красивая Меча. Все это на фоне высокого, голубого, начинающего уж розоветь на горизонте неба.
Красивая Меча
- А ты, Маша, читала рассказ И.С. Тургенева «Касьян с Красивой Мечи». Мммммм? – поинтересовался Глаз.
- Нет, не читала.
- Как вернемся домой, непременно прочитай! Первым делом! Йа проверю.
Другой холмистый берег обрамляла белостволая березовая роща.
- Край ты мой березовый, край ты мой Есенина! - осклабился Глаз, оставаясь в состоянии алкогольного опьянения.
Показалась в поле зрения и нужная церковь. Церковь полуоткрытым куполом высилась над кладбищем. Кладбище, в свою очередь, тоже высилось над берегом и руслом реки Красивая Меча. Здесь дышалось радостно и легко. Было прохладно, ветрено и немного мрачно. Объект закрепили за Виталиком Роговцовым.
Из лекции Виталия Роговцева стало известно, что церковь эта построена в 1805 году в стиле барокко, православного исповедания. Хоть и называли мы эту церковь взорванной, но кем и когда была она взорвана подлинно неизвестно.
Бытует мнение, что немецкими войсками во время ВОВ. Но словоохотливая бабушка говорила, дескать, «не было тут немцев в войну». Но граница оккупированной территории отсюда не далеко. Церковь имеет цельную форму купола, обвалившегося больше чем на одну теть. Из стен торчат арматуры.
В одном из оконных проемов свито большое гнездо. Звучным эхом раскатывались под сводом наши голоса.
К бусу мы вернулись почти в сумерках. Максим Летчик-Пенсионер с нами не ходил, сейчас он кипятил чайник на плите.
- Ну, как сходили?
- Супер! Супер!
В дороге ужин бутербродами, подкрепляемый напитками из ссобоек, обязательно из деревянной кружки Саши, ибо так вкуснее. Когда Наш Руководитель в очередной раз полез на верхнюю полку, Артём несколько смущенно спросил:
- А он всегда такой? В смысле выпивки… И на маршруте?
- Нууу, примерно… Но Глаз себя контролирует! – дружно заверили мы Артёма.
Так как Конь-Камень и Ишутинское Городище находятся по другую сторону реки, объезжать и искать мост нужно по Бог весть каким задворкам, к тому же начало быстро темнеть, решили отложить эти достопримечательности до следующего раза. Объекты стационарны.
23.04.2018 2-ой день
День сегодня был пасмурным и тоже ветреным. По небу слоисто ползли тяжелые тучи разных оттенков серого. Временами прояснялось. В лучах пробивающегося сквозь тучи солнца, свинцовые участки неба, рядом с прояснившимися голубыми, выглядели особенно зловеще. Порой моросил дождь. Скупой и мелкий.
В одном из своих отчётов Глаз писал, что каждый раз, переезжая Волгу, находит ее мрачной. Так было и в этот раз. Шла шуга. Левобережные горы и нависающее, наливающееся тяжестью небо придавало всему мрачную торжественность! Мы переезжали Волгу рядом с Жигулевской ГЭС (трасса М5) по бьефу. Она является второй по мощности в Европе. Выглядела и правда значительно. Паша со знанием дела объяснял о устройстве и предназначении различных сооружений.
- Ух! Вон как вода бурлит! - по поверхности водохранилища плыла густая белая пена.
- Это сброс паводковой воды. Вон и шлюзы открыты! - пояснял Паша Глазков- А вот в пещерах, что в горах по берегам водохранилища, находится стратегический запас продуктов для всей России!
- Ого! Ну, ничего себе!
На сегодня было запланировано посещение Технического музея ОАО «АвтоВАЗ» в г. Тольятти. По городу ехали долго, с нескончаемыми светофорами и сложными кольцевыми развилками.
- Да, когда ж они уже закончатся то! – восклицал Виталя за рулем.
Проезжая мимо, с любопытством разглядывали известный и подвергающийся насмешкам завод «АвтоВАЗ». Занимаемая предприятием площадь была внушительной.
Осмотр музея, а с 2014 года переименованного в «Парковый комплекс истории техники имени К. Г. Сахарова», начали с осмотра какой-то дальнобойной артиллерии, но постепенно продвигались к подводной лодке Б-307.
Дул напористый пронизывающий ветер и грозился пойти дождь. Настоящую подводную лодку я видела впервые в жизни! Мы все с интересом разглядывали и даже ощупывали корабль.
Внутрь, оказалось, что попасть нельзя, в не сезон закрыто. Но все же подняться по лестнице и подергать дверь мы не преминули. Осмотр, разумеется, сопровождался подробной познавательной лекцией от Паши. Оказалось, что Максим не только Летчик и не только Пенсионер, но в армии ещё и служил на подводной лодке. Правда ядерной, а эта была все-таки дизель-электрической. Вот, замечательная ссылочка.
https://pikabu.ru/story/put_podvodnoy_lodki_b307_do_tolyatti_4999065
Он рассказал о традиции посвящения в моряки-подводники: за каждые 100 метров погружения необходимо было пить кружку забортной воды.
- Ну, и как ощущения после того?
- Ну, как, как? Все заканчивалось длительным времяпрепровождением в гальюне… Выпьешь соленой воды, а потом срать все время хочется.
Мы обошли весь музей. Ребята отлично разбирались в выставленной там технике. Лёша и Паша Глазковы ещё издали определяли, где что и как называется, со всеми буквами и номерами в названии. Я техникой особенно никогда не интересовалась, но здесь мне было очень интересно!
Нам удалось посидеть за рулем раритетного автобуса, заглянуть и даже залезть в сопло истребителя Миг 31, покрутить (или попытаться) даже винт самолетов Ан-24 и Ан-2.
На территории музея обитает очень много сусликов. Увидев первого, мы все разом бросились на него смотреть.
- Суслик! Суслик! Смотри! – дружно тыкали мы пальцами и заглядывали под машину, где он от нас прятался.
- Какой смешной! И попа какая у него пухлая!
- Неуклюже подпрыгивает, когда убегает!
Дальше сусликов становилось все больше. Животные здесь были, видимо, довольно привычные к людям, особенно не пугались, хоть и тревожно посвистывали. И скоро мы перестали на них обращать внимание.
Посещение музея закончилось фотографией возле какой-то пушки.
- А вы сделайте дебильные лица! – командовал Глаз – Хи-хи-хи!
- Ну, понравилось тебе в музее или пофиг? Мммм?
- Понравилось!
Чем дальше мы ехали, тем становилось холоднее. Все реже и реже можно было встретить редкую раннюю весеннюю зелень на полях. Небо было чаще хмурым, чем голубым. Местность становилась все более холмистой. Уже завтра предполагалось прибыть на место стапеля.
23 апреля 3-ий день
Ранее серое утро. Небо сплошь затянуто лениво ползущими набрякшими влагой тучами. Пустынная дорога влажной полосой то поднималась вверх, то снова ныряла вниз - местность здесь уж была гористой.
Вдали то и дело показывались пятнисто-белые, от покрывавшего их снега, сопки. В коридоре придорожных деревьев легкой дымкой вился белесый космоватый туман.
Мрачно стояли вечнозеленые ели, стройные белостволые березы. Из зелени на земле лишь мох, местами лежал снег. Уже через пару часов мы должны были прибыть на место стапеля.
- Так, так.. Нам же ещё нужны доски для палубы!
Маленькая остановка. Безветренно и сыро, зябко. Тихо, лишь где-то, скрытая деревьями и горами, шумит река. Сквозь придорожную растительность поодаль виднеется дом с бордовой крышей.
- Я там доски нашёл подходящие!
- На помойке?
- Да, вроде не помойка…
Найденные доски погрузили в прицеп. Теперь у нас было все необходимое для начала сплава.
- А Виталя доски на помойке нашел! Хи-хи!
Скоро дорога перестала быть асфальтированной, и вот мы уже переезжали реку Зигаза по мосту. Река была широка с коричневой водой. Стапель на правом берегу реки Зигаза, на задворках одноименной деревни Зигаза. Она невзрачными домиками рассыпалась вниз и вдаль по холму. Казалось отсюда безо всяких улиц и системы. Мы расположились через дорогу от лесопилки. Здесь был лабиринтообразный сруб, судя по потемневшим бревнам, не такой уж и свежий. Каждая палатка заняла по отдельной его «комнате». Рядом высилась крутая стена известкового утеса, несколько обсыпавшегося. Огибая нашу полянку, стремительно и шумно бежал ручей, впадая в Зигазу. Тут же раскинулась большая, с грязной, мутной водой лужа.
- А вот здесь мы будем тренироваться на Рунте! – придумал Глаз – Прямо в этой вот луже!
Лишь только мы выгрузили вещи, и Максим собирался уехать, с тем, чтобы отогнать бус-автодом в место, откуда мы будем переезжать с этой реки, приветственно полился дождь.
- Это визит вежливости, - придумал Глаз.
Дождь (или даже снег) визиты вежливости стал наносить нам каждый день, вскоре сделавшись нежданным и опостылевшим даже гостем.
Пришлось пережидать в бусе. Вода потоком бежала по стеклу, заливала оставленные на улице вещи (их, конечно, накрыли). Когда дождь закончился, Макс уехал. Артём Абрашкин, назначенный дежурным, хозяйничал у костра.
А мы достали Рунтю из большой желтой сумки и приступили к сбору катамарана.
- Без рюмки не буду! – заявил Алкогольный Инспектор.
Оказывается, процесс это довольно длительный и скрупулезный. В нашем случае, он сопровождался употреблением остатков из «бара». Последовательно раскладывались на мокрой, грязкой после дождя земле составляющие части Рунти. Под руководством знающих Витали и Глаза надувались баллоны, вязалась, заранее заготовленными Пашей резинками, рама… За палками для сидушек отправили в лес Сашу Носова. Все это подгонялось, обматывалось…
- Мы обычно это с Желтым делаем, - вспоминал Глаз.
Недостающие для палубы доски, Глаз договорился и притащил с лесопилки, что была через дорогу. Наконец, все было сделано – до звона при похлопывании надутых баллонов. Закреплены мышки-сидушки и уже индивидуально отрегулированы шлейки-упоры – красавец Рунтя был готов!
Погода здесь была изменчива, пока собирали катамаран, приятно греющее солнце не раз сменялось наползающими тучами, готовыми снова осыпать нас дождем. Тренировку в луже отменили.
После ужина заметили, что Рунтя выглядит не очень бодро – спускал левый баллон. Это нас, конечно, расстроило. Но выяснять причину на ночь глядя не стали, решив разобраться утром.
24 апреля 2018 4-ый день
Мы уснули в ранней весне, а за ночь перенеслись в зиму. Ночью по тентам кропило. Но это был не совсем дождь, что-то падало мягостно: лишь тихий шелест.
Это было яркое, морозное, солнечное утро. Кругом - все покрыто обильным слоем снега. Не сразу удалось откинуть тент палатки. Кроны деревьев, оставленные на улице вещи, крыши соседствующей деревни – все было усыпано, убрано, убелено.
Он искрился на солнце и хрустел под ногами. Лужи, в том числе и та, в которой вчера собирались тренироваться, стояли скованные льдом, присыпанные поверх снегом. Лишь река неспокойной коричневой полосой неизменно бежала.
Солнечные блики играли в её мутной воде. Она, казалось, даже шумела как-то гнусаво. А неугомонный ручеек все так же резво несся в Зигазу. Сила и стремительность его течения не давали покоя Паше. Натаскав камней, он соорудил подобие плотины, но ручей не хотел покоряться. Паша стоял задумчивый.
Коллектив, руководитель и все вокруг были удрученно похмельны. Первым делом осмотрели Рунтю. На баллонах лежали снежные шапки, под их тяжестью он сдулся ещё больше, чем вчера. Левый баллон и вовсе лежал.
Веслами вместо лопат очистили катамаран от снега, подкачали баллоны, послушали везде, где могли - ниоткуда характерного свистящего шума не слышалось. А левый баллон, спускал… Спускал убедительно.
- Оооой… Никуда вы на нем не уедите… - высказывался Артем Абрашкин.
- Хуйня! Катамаран ходибелен! А баллон будем на ходу подкачивать! – решение Руководителем было принято. Не так просто его вынуть из наружной оболочки при увязанной раме, да еще и со снаряженной палубой.
И вот уж был собран лагерь, почти потух костер, а Алкогольным Инспектором была разведена первая «боевая» канистра с измельченными лаймами.
Но вдруг, на ясное, голубое до того небо набежали зловещие серые тучи. Возникли словно из ниоткуда. Приземистые и свинцовые, беспощадные и зловещие. Как и все вокруг, коричневая и стремительно бегущая река, хаотично разбросанные дворы деревни и окружающие долину убеленные снегом сопки, - все было неприветливо, зловеще и мрачно.
- М-да… Все теперь уже по-настоящему…
Крупными мокрыми хлопьями повалил снег. За плотной снежной стеной скрылась деревня. Едва различимыми стали обступающие деревья, река. Мы пережидали у остывшего костра, смотрели в небо, пытаясь найти просветы. Порой снегопад обнадеживающе унимался, но почти тотчас возобновлялся с прежней и даже всё возрастающей силой. Так было несколько раз. Выходить в метель, мы, разумеется, не собирались. Не очень скоро, но наконец, снегопад прекратился. Небо просветлело, хоть и оставалось низким и угрожающе-ненастным. Не теряя времени, Рунтю спустили на воду. Палуба из сырых, но прочных лаг оказалась до неприличия тяжелой. Тянуть Рунтю к воде пришлось вшестером.
Эскадра состояла из трех судов: Катамаран-четверка типа верблюд-веретено «Рунтя»; байдарка типа « Щука-У» (усовершенствованная); Закрытая Хатанга 1 (с лючками). На катамаране нас было пятеро (Глаз так и не нашел так нужного на этот сплав восьмого участника). Нужно сказать, что экипаж Рунти больше, чем наполовину состоял из катамаранщиков-дебютантов. Маша, Паша и Саша Носов катамаранное весло в руках держали впервые. Весла Глаз купил новые, голубые (4 штуки). Мне же выдали трофейное весло «цвета блевотины» (я называла его, свекольного цвета!), но зато было оно с прикольным изображением кота на лопасти!
Весло это выловили как трофей в реке большой Инзер в прошлом 2017 году. На одном из очень резких поворотов на прижиме и быстротоке в русле лежал большой комель-выворотень. Течение неуклонно прижимало как раз на него. Катамаран выскакивал из-за резкого поворота и не было времени даже сообразить. За пол дня до того там распороло несколько катамаранов, утонуло много багажа. Зацепившись за корень на струе полоскался внутренний баллон одного из поверженных катамаранов. Там неподалеку и нашли это вело «цвета блевотины», зацепившееся в каких-то кустах. Его готовы были и отдать. Но поди разберись кому, хотя тогда обогнали много катамаранных экипажей. Глаз еще в Минске сообщил, что весла у всех будут голубые, но у меня – цвета блевотины(!).
Глаз вызвался ехать «обезьяной».
- Ну, вы меня, значит, будете везти, а я буду рассуждать! Вот! – Глаз опохмелился и пребывал в хорошей физической форме и превосходном расположении духа.
Едва отчалили, и нас тут же подхватило течение Зигазы. И сплав начался!
- Так! Первая задача - вписаться в створ между быками моста!
Задачу выполнили успешно. Рулевыми были Паша и Виталик. Ехать на катамаране впервые было необычно – совершенно по-иному сидишь, чем в байдарке, да и время отклика судна на гребок - 1- 1,5 сек. Требуется вовремя перестать грести: борт идет по инерции. Одного лишнего гребка достаточно для работы остальным троим в несколько раз большей, чтобы стабилизировать курс.
- Вот увидишь, с катамараном никакая байдарка не сравнится! Совсем другой уровень впечатлений! – заверил Виталя. (Имелось в виду не техника, а уже экспедиционный сплав)
- Едем со скоростью, как на велике! - река несла нас мимо заснеженных сопок. Участки ниже по течению были на самом деле визуально ниже.
- Ну, что блять ты их закидываешь. Пошел Рунтя в другую сторону, суши весло, подожди! – Глаз ехал обезьяной (пассажир без вела).
Скоро река чуть сузилась, стала петлять очень сильно, часто стали встречаться свисающие над водой деревья. Их голые ветки были белыми от снега.
- Это называется кухта, не унимался Глаз.
И если вначале наш неопытный в большинстве экипаж под руководством Капитана кое-как выруливал, то теперь мы то и дело влетали в «расчёски». Нас обсыпало снегом, ветки стучали по каскам. Палуба и багаж были обильно устланы мелким хворостом, побегами., в общем, древесным мусором.
- Табань, табань! Пригибайся!
- Глаза чуть с катамарана не выбило! – схватился за вещи.
Спускающий баллон Саша Носов пару раз подкачивал на ходу. Но он спускал снова. Предательски и неотвратимо. Возможно, ещё и это было причиной нашего неловкого вождения. Груз частично забрали и у байдарочников. С обезьяной и горой багажа это был чудовищно инертный и плохо управляемый ковчег. Он стремительно несся между заснеженных берегом. В коридорах между деревьями. Они протягивали свои лапы, касаясь нас там и сям, обдавая нежной вуалью, на голову, на вещи, за шиворот. Приходилось проскакивать в узкие ворота порою и не вмещающие ширину судна.
Левый баллон никуда не годился. Стало подтапливать борт, и возник крен.
Скоро было решено встать лагерем и заняться починкой баллона. И место для того встретилось удобное. Это была огороженная проволкой большая свободная площадка, с нетронутым снегом. На краю под соснами размещались кострище, лавочки и стол. Рядом удрученно истуканом покоился стог сена.
Вещи разгрузили конвейером. Рунтю затащили на берег. Левый баллон силами шести рук, деловито матерясь, вытянули.
Снова небыстрая накачка громадного сосископодобного внутреннего баллона.
Утечку обнаружили сразу же. Кормовую часть баллона опустили в луговую лужу. Ну конечно же из шва весело и предательски бежали пузыри.
- Мы же на даче его склеили…
- Так это же не клей. Это же эпоксидка. Ты почему эпоксидки налил!?
- Так, а не вместе ли мы это делали!?
Предшествующая походу ревизия внутренних рукавов на предмет аэростаза проводилась в нетрезвом виде. Очень скрупулезно зачищать, обезжиривать, клеить, решили, что будет совсем громоздко.
- Я на следующий поход внутренние баллоны всё равно перешью на заказ, - пообещал Глаз.
Решили перевязать резинкой наподобие носовой «головки». Сделали довольно оперативно. Снова шесть или восемь рук все это заправили обратно.
- Качай!
Вздыхание насоса…
- Дай я покачаю.
Минут через сорок интенсивной работы насоса левая гондола оформилась, стала на глазах приподниматься.
- Ты смотри! Тьфу, вот падла! – матерился Глаз
С наружной стороны и ближе к корме образовался дефект накопления в виде вмятины.
- Расправится, - предложил кто-то, - Качай. Или давай я покачаю.
По мере надувания вмятина делалась все более убедительной.
- Сдуваем, - деловито решил Глаз, - Песочные часы.
- Мы же тебе говорили, что перекрутился.
- Заправляем по новой. Надуваем и, чтобы я видел сегодня, что он не спускает.
Процедуру повторили. Заправляли вчетвером. Но уже никакого «эффекта песочных часов» не было. Рунтя обрел форму. Глаз часто подходил к нему, хлопал ладонью по баллонам и возвращался зримо довольный.
- Ну, если и спускает, то уже не значимо.
Вечер у костра был долгим. То и дело пополнялась «кружка мира». Максим-Летчик Пенсионер достал старую пухлую тетрадь с песнями и аккордами. Артем Абрашким спел исторически-патриотическую песню. Исторически-патриотическая песня оказалась матной. Мы с Виталиком пытались подобрать аккорды для песни «Лабиринт» и вспоминали Игоря Пузочёса, жаль, что его с нами не было.
25 апреля 2018 5-й день
Напряженно-ответственно сегодня дежурил Глаз. После завтрака был вчерашний «разбор полётов» и наглядный инструктаж с группой.
- Сегодня будем отрабатывать маневр «телемарк»!
В планах на сегодня был порог Кысык. На номер сел Глаз. Виталика посадили «обезьяной».
Загрузка Рунти
Как и вчера, река петляла. Берега были пологими, невысокими. Они белели не растаявшим еще снегом, из-под него местами пробивалась рыжая осока. Над водой печально склонялись деревья. По бурой, волнистой поверхности реки торопливо бежали белые пузыри.
Они казались мне мыльными. Мы ехали быстрее пузырей. Все то же пепельное, мрачно нависающее небо. Сегодня мы шли увереннее и теперь практиковали маневр.
- Левый борт поднажми! Табань! Теперь оба! – эмоционально отдавал приказания уже, конечно, «врезавший» Глаз – Во-Во-Во! Во-така-во!
Рунтя был в форме, он, как танк, уверенно утюжил воду. Баллон не сдувал. Экипаж наш понемногу осваивался и сгребался.
- Это потому, что Глаз с вами едет! – ничуть не скромничал Капитан Глаз.
Максим и Артём ушли вперед. Катамаран шел размеренно. Нам достаточно ловко уже удавалось обходить препятствия в виде торчащих из воды бревен и нависающих «расчесок». От того, что стало получаться, мы уж и расслабились. Все пребывали в приподнятом настроении.
- Наливай! – напоминал Алкогольный Инспектор первой категории – Ну, за Андрюшу Хайруллина!
- А всё-таки тамада у нас веселый, и конкурсы классные! – объявил Паша. Потом это фраза повторялась нами почти ежедневно в особенно восторженном состоянии.
Помню, посмотрев на Глаза с Виталиком, которые сняли каски, подумала, что и мне нужно так сделать. Вот, думаю, за тем поворотом и сниму… Дальше все было быстро. Катамаран вошел в поворот (резкий, быстрый и прижимистый). И тут, откуда ни возьмись, с правого берега (я сидела на катамаране как раз впереди и справа) возник нависший низко над водой ствол берёзы (вариант «расчески»). Я, впрочем, как и все, заметила эту березу, когда она уж была от меня на расстоянии вытянутой руки. Рунтя стремительно несся по течению.
- Ложись!!
Чтобы сманеврировать, не было уже ни времени, ни возможности – и мы налетели прямо на этот ствол. Помню звук удара каски о дерево. Потом я уже лежу на палубе, резкая боль в носу, и почувствовала, что разбита губа… Встревоженные голоса мальчишек:
- Маша! Маша!
- Маша! Ты как?
- Покажи лицо!
Оказалось, что больше всего пострадал мой левый глаз. Под бровью красовалась яркая ссадина.
- Шить рану не надо. Но «фингал» обеспечен! – было сделано заключение после осмотра.
- Мммммм! Не хочуууууфингал! – похныкивала я. Очень не хотелось фингала!
- Тебя под деревом протащило и на палубу выкинуло. Кажется, ты даже сознание на пару секунд потеряла… - уже потом рассказывал Виталик.
Благо, остальные ребята не пострадали. Левый борт особенно не зацепило, а Паша и Виталя берёзу расторопно перепрыгнули.
- Я и сам не понял, как это сделал - улыбался Паша.
Сразу за расческой, кажется, был прижим… Помню, мне колени заливала вода и у нас не сразу получилось вырулить.
Зигаза на прощание нам дала леща.
Скоро река расширилась. Это уже был Зилим. Не Зигаза вливается в него, скорее он в Зигазу. С подмытых берегов седыми сосульками свисали замерзшие корни, похожие на бороду Саши Носова.
Берега стали высокими, то и дело встречались утесы.
Они горделиво выпячивались слоистой каменной породой, поросшие соснами, ярко зеленеющими на фоне окружающей мрачности. Невдалеке уж был порог Кысык. До него решили пообедать. Для того выбрали поляну, устланную прошлогодней жухлой листвой. Пока разводили костер, вспоминали Диму Жёлтого и его «противопожарный» талант.
- Эх, вот был бы с нами Палыч… Тут бы уже кострище полыхал!
По традиции водных походов мокрожопики собрались у костра в характерных позах. Артём Абрашкин, оказалось, кильнулся примерно в том же месте, где Рунтя повстречался с «расческой». Решили, что место там нехорошее, аномальное, наверное! Уже привычно накрапывал мелкий дождь.
- Опять «визит вежливости». Как без него то! – обрадовался Глаз.
Долго рассиживаться не стали. И скоро вновь были на воде. Чем ближе к порогу, тем более грозной становилась река. Мрачно возвышались покатые берега, сурово стояли деревья. Сюда проникало меньше света, и это усиливало напряжение. Над головой зловеще ползли тучи. Тревожно били о баллоны катамарана коричневые, нарастающие волны. Порог Кысык, что означает узкий, пишут, что 2-3 категории сложности. А протяженность его 3-3,5 километров. Для опытных ребят нашей эскадры, возможно, ничего особенного не представлял. Но я, думаю, как и другие дебютанты, приближались к нему взволнованно.
И вот, показалось, что плотнее обступили берега. Вода забурлила, стала вздыматься белыми гребнями.
- Газу! Газу! – сурово-сдержанно командовал Капитан – Чтобы управлять катамараном, нужна скорость!
Вода бежала, омывала спины громадных валунов, расступаясь, обнажала их зловеще-темные мокрые туловища. Рунтя несся, ритмично зарываясь носом в белую пену и выныривая снова. Волны злобно налетали, нас обдавало водой.
- Правый борт газу! Табань!
Порог преодолели неожиданно быстро. Волны поутихли, все ещё энергично, но уже добрее обливали Рунтю. Это уже была шивера. Восторженно делились мы впечатлениями.
- Ну, кааак! Ааааа!?
- Ух! Круто!
- Я смотрю, а Машу выше моей головы подкидывает! Обалдеть! – Паша сидел на баллоне сзади меня.
- А вы как думали? Все по-настоящему! – деловито рассуждал Глаз – Помните! Это река может вас убить! Еще шесть километров шиверы ехать.
Время близилось к вечеру. Скоро встали лагерем. Мокрые, впечатленные и замерзшие, быстро разгружали вещи, бивуачили. Между соснами была натянута веревка для сушки одежды. С сегодняшнего дня она стала неизменна на наших стоянках. Я чувствовала, как «опухает» и «заплывает» мой несчастный левый глаз.
- Не хочууууфингал! – очень не хотела я фингал!
- Будет! – заявили мне – Ну, ты же пошла в поход с Глазом! И с глазом!
- Лааадно… – смирилась я наконец – До конца похода ведь пройдет!
- Наша Матрена вот теперь вот похожа на алкоголичку
Не было с нами Желтого… Но и в нашей команде отыскался огненных дел мастер – Саша Носов. Скоро на уютной поляне, покрытой ковром длинной, сухой травы, горел костер. Охотно съели ужин. Глазова, с тесемочкой на ручке, «кружка мира» ходила по рукам. Уровень впечатлений ото дня ко дню неизменно нарастал!
26 апреля 2018г 6-й день
Утро было яркое. Солнце баловало нас теплом впервые со дня приезда. Оно радостно играло в коричневой и движущейся воде лучами, сушило нашу вымокшую вчера одежду, ласково грело спины. Шумно нес свои коричневые воды Зилим. Противоположный от нашей стоянки берег был высок и крут. На воде вытягивались длинные тонкие тени от деревьев, колыхаясь на волнах.
- А Маша похожа на алкоголичку! Хи-хи! - Мой левый глаз действительно опух, и начинал синеть. Из палатки я вышла в очках, своего синеющего глаза стеснялась.
После фирменного завтрака от Максима Летчика-Пенсионера - суп из цельной картошки и тушенки, встали на воду. Мне и до того нравилось в походе, но теперь нам в полной мере открылась красота и величие, окружающей нас уральской природы.
Теперь это было как в рассказах Мамина-Сибиряка. Мои любимые авторы Мамин-Сибиряк, Салтыков-Щедрин, Соколов-Микитов, еще Бонч-Бруевич и, конечно же, Лебедев-Кумач.
Стремительно течение Зилима. Глядя на берег, ехали, и, правда, «как на велике». Очень скоро мелькали деревья на берегу, подводные камни. Вот, только видишь его впереди, и команда совершает маневр, чтобы объехать валун, а через пару секунд он остается далеко уже позади. Что о нем и думать забыли.
Берега скалистые, могучие, угрюмо обступали реку, ступенчато свисали над водой. Утесы-великаны важно выпячивали дюжие тела и гордо вздымали кверху носы. От темной породы веяло холодом. Река блестела резвящимися на воде солнечными бликами. Мы, завороженные, вертели головами разглядывая берега, задирали головы вверх, довольно подставляли солнцу лица.
- Вот это красота!
- А тамада у нас офигенный! И конкурсы тоже классные! Да?
- Даааа!
Мы ехали счастливые и умиротворенные. Я очень люблю походы, и особенно большие, как раз за то, что они дают возможность освободиться от повседневных мыслей, дел. Здесь мысли легче, здесь все проще, все по-настоящему. Потому возвращаться из них в обычную привычную жизнь, мне всегда сложновато.
Бляха! Но вовсе не смирен Зилим. Крупно петляет он меж скал. Часты встречи с камнями-обливняками, участки бурлящей воды с подводными валунами.
- В упоры! – то и дело командовал Глаз – учитесь быстро из них выскакивать и обратно фиксироваться!
Проходя под очередной скалой, лениво свесившейся высоко над водой, услышали хлюпание падающих в воду камней. Со скалы периодично, один за другим летели камни, падая в воду прямо подле нашего Рунти.
- Ходу! Ходу!
- Давим отсюда съебу!
Раньше Глаз задавал вопросы:
- Что самое страшное на воде? Ммммм?
- Расческа! – был правильный ответ
- А в горах? Мммм?
- Камнепад!
А вот и на воде бывает всякое, оказывается. Но в горах при похожей ситуации, по команде «Ходу!» убегалось, даже в кошках, быстрее, чем на тяжеловесном катамаране.
- Чудом ушли! Чудом!
Рунтя, деловито отвернулся от неприветливой скалы, камни пролетели мимо.
В расщелинах скал встретился водопадик, он скромной струйкой опадал в могучую реку.
Скалы темные, порода слоистая, цвета разнообразные - от приглушенно-оранжевого, серого, до изумрудно-черного, обсидианового. Скальные балконы, обросшие мохом, выпирали, напоминая звериную морду.
И тут раздался пронзительный сигнальный свист Артема Абрашкина. Это означало, что ушедший вперед Артем нашел бункер. Зачалили у бункера.
По слухам были здесь какие-то сейсмологи. С воды это была коричневая железная гермодверь, с надписью «Посторонним вход запрещен». Решили совместить осмотр с обедом. Пока Максим разогревал свой фирменный суп, мы прошли за коричневую дверь. Внутри темно и холодно. Тяжело нависают каменные стены. В свете фонаря рассмотрели посередь комнаты нечто наподобие железного сундука с крышкой. Далее еще одна дверь. А что за той дверью, знает Виталик Роговцов. Для чего использовался этот бункер достоверно не известно. А предположения у нас были, конечно, совершенно разные. Разводка кабелей, щиток. Было здесь какое-то оборудование.
Дальше ехали сытые и довольные, старательно гребли. Уровень глюкозы и алкоголя в крови были оптимальными.
Контрастно выглядели ровные низкие берега, лишь с желтой прошлогодней травой на лугу с одной стороны, и рослые, со словно сбегающими с них, вечнозелеными деревьями, скалистые берега с другой.
Дендролог Глаз утверждал, что здешние места изобилуют пихтой. И обещал непременно показать нам, как она выглядит и чем отличается от ели.
Ближе к вечеру дождь снова нанес «визит вежливости». Но это уж стало столь привычным, что мы бы удивились, не случись его.
Выбранная нами сегодня стоянка – поляна в хвойном лесу. Ее кругом обступали, пихты, ели. А в центре было кострище. Уж здесь то было раздолье нашему дендрологу –любителю. Благодаря ему теперь любой из нас может отличить пихту от ели. Костер у нас сегодня искрился и трещал нещадно.
- А я же говорил, пихту в огонь не бросайте!
27 апреля 2018г 7-ой день
Как-то так у нас повелось, что первым по утрам вставал Саша Носов. Он разводил костер, затем звал дежурного. Поглядывая за костром, стругал из дерева какую-нибудь очередную утварь – ложки, лопатки. Дарил нам на память. Во второй день похода, неведомо как (предположительно, ненароком сожгли в костре), был утерян новенький Глазов половник, но Саша Носов тут же смастерил из дерева плосковатую мешалку-поварешку, которая прошла с нами весь поход, и теперь находится в Музее трофеев Смирнова на Глазовской даче.
Когда был готов завтрак, Саша громогласно будил всех. Сегодня был мой черёд дежурить. Саша, аккуратно подойдя к палатке, сдержанно позвал меня к готовому костру.
Тихо, влажно, остро пахнет мокрой землей и хвоей. На светлое небо неторопливо наползают набрякшие тучи. Как и вчера, потрескивает пихтовый костёр. Хорошо быть одним на реке, предоставленным самим себе среди этих теснин. Скоро из палаток стали вылезать ребята, копотливо, медлительно. Алкогольный Инспектор первым делом брался за канистру и кружку с тесемочкой на ручке - утро в водных походах начиналось со стакана! Во время завтрака пошёл, все усиливаясь, дождь. Сегодня его визит был ранним. Дождь оказался значительный. Нам даже пришлось разбежаться по палаткам, похватав не успевшие высохнуть вещи, чтоб не успели намокнуть. Дождь хулигански стучал по тенту палатки. Он затянул наше и без того обычно долгое, ленивое утро. Под мелкую морось мы раздумывали, выходить сейчас или обождать ещё с полчаса.
- Дождь же наш привычный гость уже! Выходим! – Глаз уж был бодрым, все утро не выпускал он кружку с тесемочкой из рук - Чтоб через 20 минут были на воде!
Над водой после дождя повис лохматый, молочный туман. Он плотно скрывал недалеко вперед ушедших байдарочников. Просветлело, рваные тучи неуклюже расступались, раскрывая голубизну неба, сменялись белыми пушистыми облаками. Потом снова стягивались, набрякшие, мрачные. Кругом становилось сумрачнее, но в таком свете все выглядит насыщеннее. Солидно высились лобастые утесы, укутанные рыже-зеленым мхом, поднимая на своих могучих спинах высоко к небу деревья. Они, кажущиеся тоненькими и немощными, упрямо цеплялись за скупую каменистую породу.
Виталик в должности «обезьяны» подкармливал и подпаивал нас из Нашего чудесного чемодана (с которым папа Андрюши Хайруллина пришел из армии). Чемодан этот сопровождал нас везде, куда бы мы не шли. В нем носили «приложение» к канистре и Глазовой кружке с тесемочкой на ручке. В том числе разделочная дощечка, нож, здесь все было под рукой. Содержимое его ежедневно пополнялось. Под конец похода от времени уже оторвалась одна завеса. Держала вторая и замок. Теперь этот реликт можно увидеть в экспозиции музея походных трофеев Смирнова.
Я очень люблю Глазовские походы, ведь каждый день в них чем-нибудь, да примечателен.
Будь то разной степени приятности происшествия, но непременно благополучно разрешающиеся, оставляя в памяти отметку, преодоление препятствий, или посещение небезинтересных мест.
Кажется, даже природа, своим погодным разнообразием старается особо отметить каждый день.
День выдался не то ясный, не то мрачный. Сейчас мы приближались к скале Мамбет. Это высшая точка Башкирии. Абсолютная высота 421м. Мамбет – это мужское имя. Скала по легенде названа так по имени охотника Мамбет, который некогда пытался залезть на скалы, чтоб добраться до гнезда скопы (крупная, хищная птица). Но птица, защищаясь, стала клевать веревку, по которой лез охотник. Спасся он, говорят, чудом! Сейчас это первая туристическая достопримечательность на реке Зилим.
Спрактической точки зрения она интересна любителям бейсджампинга (пишут, что время свободного падения с отвесной стены Мамбет 4 секунды) и скалолазам.
Мы причалили к берегу на отдалении от скалы, отсюда на нее вела тропинка. Прихватив с собой канистру, кружку, которая карабином цеплялась к канистре и, конечно, чудесный чемодан, выдвинулись подниматься на скалу Мамбет.
Тропа вела к вершине то полого, то стремительно вскидываясь, через сухой, цепкий кустарник, без единого еще листочка. Мы отдалялись от Рунти, поднимаясь все выше. А он становился все меньше и меньше, байдарки же и вовсе скоро почти перестали быть различимыми. Солнце щедро пригревало. От подъема и солнца было жарко. Наконец, выбрались мы на смотровую площадку - небольшой пятачок на краю скалы, огороженный перилами канатных веревок. Его скромно обступали сосенки, держась неприкрытыми землей корнями. Вниз к реке обрывалась отвесная стена. Зилим делал здесь огромную петлю, изгибаясь цвета какао, отсюда казавшейся гладкой, лентой, уходящей далеко, змеясь между горами. Ершился массив смешанного леса, разбегаясь по холмам.
Рунтя стал едва заметной цветной точкой, которую и не сразу можно приметить. Присев на каменистых уступах, открыли чемоданчик (нужно сказать, что чемодан редко открывался без кружки с тесемочкой на ручке и канистры). И, конечно, устроили фотосессию.
- Ну, сфоткай меня для аватарки!
- И меня!
- А меня вот так дебильно сфотографируй!
К слову, мой глаз сегодня выглядел по-настоящему алкоголически, на фотографиях я старалась его прятать, хоть уже и ходила без очков. Еще именно сегодня я заметила, что вид мы все имели уже бомжеватый.
- А так всегда и бывает! Вот! – заявил Глаз – Вид одинаково бомжеватый, что на пятый день, что потом на десятый! А какая и разница!?
А разницы не было решительно никакой! Чувствовали мы себя замечательно! Окружающая красота, дополненная выглянувшим солнцем, делала настроение почти что восторженным. Но обзорная площадка не была целью нашего восхождения. Высшая точка находилась метров на 50 выше. Взбирались туда по крутому каменистому подъему, пришлось даже применить какие-никакие скалолазные навыки. Это оказалась солнечная уютная поляна. По склону вниз сползали деревья. Слоистые облака нависали низко и, казалось, цеплялись за вершины дальних гор. Бугрясь уползали вдаль огромные холмы, тесня, кажущуюся тонкой, полоску Зилима. Здесь мы отобедали.
- Погоди ка, погоди… - Пригляделся Паша к короткой прическе Витали во время совместного позирования для фото – Это что же!? Клещ!!
Еще не успевшего как следует присосаться клеща я вытащила из Виталиковой головы.
- Ну, ты хоть против часовой стрелки выкрутила? Мммм? – Контролировал Знающий Глаз
- Естественно!
На вершине Мамбет сиделось душевно. Сытые и разнежившиеся на солнце, с удовольствием любовались рекой и окружающими ее пейзажами. Все здесь было, как на деснице!
На обратном пути короткий скальный участок, я проходила проверенным «жопным лазанием».
- Опять на жопе вниз спускаешься!? Маша, развернись к склону лицом! – Руководитель неуклонно следил за соблюдением техники безопасности.
С воды скала Мамбет выглядела тоже весьма внушительно. Выехав из-за поворота, уперлись взглядами в грандиозный каменный бастион. Холодно-серая отвесная стена вырастала далеко вверх. А внизу по скалам тянулась светлая полоса, оставленная спавшей водой.
Этот день был насыщенно долгим, солнечным и теплым. Лагерем встали уже в сумерках.
Сегодня был вывешен флаг, на веревке, подпираемой байдарочным веслом. Ужин был из вареной картошки с селедочкой. Кажется, мальчишкам понравился. Лишь Артему Абрашкину из Калуги белорусская картошка показалась недоваренной, но это, я думаю, от непонимания тонкостей национальной кухни. Максим Летчик-Пенсионер извлек уже знакомую нам пухлую тетрадь и гитару. Песня Наутилуса Помпилиуса «Прогулки по воде» была на ходу коллективно переделана в «Песню про водный поход и Глаза». Вечер был теплый, посиделки у костра, как всегда, душевными. Негодяя-клеща нашел на себе сегодня и Саша Носов. И Сашу Носова от клеща спасли!
- Против часовой стрелки?!
- Естественно!
28 апреля 2018г. 8-й день
Лагерь наш стоял средь абсолютно голых, безлистных деревьев и кустов на правом повороте реки. Костер и «кухня» были прямо на заросшей дороге, ведущей, вероятно, к броду. Кажется, именно в таких кустистых местах (Глаз выбирал) и проживают клещи. Потеплело. И клещи действительно активизировались.
- Я у себя в палатке двух клещей сейчас нашел! – встревожено рассказывал Артем Абрашкин.
Артем Абрашкин работает в МЧС. Кем, так и не спросили. Обладает высоким заливистым голосом. В меру эгоистичен. Периодически накатывал крепкой алкогольной настойки ярко-малинового цвета, очень начитан по истории ХХ века и даже обожает копательскую деятельность (скорее всего по-черному).
В ход пошли заготовленные удушливые репеленты. К слову, готовясь к походу, было куплено два симпатичных приземистых балончика сиреневого цвета – средство от клещей (Глаз поручил). Во время сборов оказалось, что симпатичные баллончики - средство от моли. Тогда пришлось шустро обзаводиться новыми баллончиками, а средство от моли позже отвезла родителям на дачу.
И в это утро снова моросил дождь. К нему привыкли, не сетовали, воспринимали как должное: почти и не обращали никакого внимания. Вообще, уже все стало привычным - визиты дождя, порядок сборов утром (утро начиналось со стакана), - бомжеватый вид, свой и бородатых уже мальчишек. И синий Рунтя тоже уже стал родным.
Загружали Рунтю и выходили под мелкую морось. Вдоль пониженных здесь берегов густо росли мохнатые ели. На берегу встретился ледник, оползающий к воде. Толстая, с грязными вытаявшими бороздами сверху и совершенно белая, с голубым даже оттенком на разломе.
Низкие берега вновь сменялись каменными великанами, седыми и хмурыми. Мы, экипаж Рунти, уже сгреблись, каждый привычно чувствовал себя на своем «номере», хоть мы с Сашей Носовым сегодня местами поменялись. Гребли слаженно и уже осознанно. Во всяком случае, Адмирал уж не ругал нас: «Куда Рунтю закидываешь! Уфффф! Теперь остальным работа!» По широкой реке (добавилось несколько притоков) катамаран наш шел уверенно, ровно.
- О! А впереди что-то интересное! - Видя впереди буруны, мы направлялись прямо на них.
- Ну, тогда в упоры! И газу! Газу!
В одном из таких «интересных мест» чуть не задавили Абрашкина. Впереди бурлила вода, шумно перекатываясь через валуны, пенилась. Рунтя бежал стремительно. Перед ним байдарка Артема. И вот, спрыгнув с одного из перекатов, байдарка почему-то затормозила. Несущийся тяжеловесный катамаран, спрыгнув следом, мало чего не подмял лодку под раму. Все вчетвером вовремя дали задний ход. К счастью, Артем во время опомнился, интенсивно стал грести вперед, убежав из-под Рунти.
- Ты, что?!!!
- Извините, ребята! Растерялся что-то…
- Эти реки могут вас убить! – напоминал Глаз.
Скоро на смену дождю выглянуло яркое солнце. Сегодня оно светило нам особенно щедро. В его дружелюбном свете особенно выразительными были зеленые ели, сосны, и, конечно, любимые наши пихты, мягко-рыжей сухая трава. И даже веселее выглядели неказистые в своей обнаженности кусты. Коричневая, волнующаяся поверхность реки зримо уходила вперед и вниз. Солнце грело так обильно, что тягостно жарко было в касках, шапках и куртках, надетых сырым утром. Гидрокостюмы, наконец! Мало-помалу это снималось. Очень кстати теперь были солнцезащитные очки.
Виталя Роговцев был в квадратной формы очках, которые, по его словам, вырезал сам! (и made in china тоже сам на них написал). Он кормил нас бутербродами, не забывая и о сервировке импровизированного стола. А Максим Летчик-Пенсионер и вовсе уже ехал в «Щуке» с обнаженным торсом и в капитанской шапке, загорая.
На каждый день была уготована какая-либо сладкая подлива к пирогу (Глаз придумал).
Еще достопримечательностью на реке Зилим является Киндерлинская и Охлебининская пещеры. До первой было уже не далеко. Конечно же, мы собирались ее посетить. Вход в Киндерлинскую пещеру расположен на правом склоне долины речки Киндерля – приток реки Зилим. Узкая и неспокойная, с кристально чистой водой, резво неслась она с высоты, контрастно вливаясь в бурый, мутный Зилим бирюзовым потоком.
Здесь мы и причалили. Открыли чемоданчик, отстегнули от карабина кружку с тесемочкой на ручке – подготовились идти к пещере. Пришлось подняться на 94 метра и перейти вброд бойкую Киндерлю. Сюда удивительным образом заглянула весна. Появилась первая зелень, вдоль тропинки ласково белели ветреницы!
Киндерлинская пещера - одна из самых протяженных пещер Урала. Это система разноуровневых ходов, общей протяженностью 8130 метров.
Вход в пещеру - широкое темное отверстие в скале. Оттуда веяло холодом. Естественно, прихватив чемодан и канистру, двинулись в пещеру. Меня отрядили читать лекцию. Глаз вел репортаж и брал инервью.
- Так! А почему же мы все фонарики не взяли?!
- Ну, будем обходиться тем, что взяли…
Дружно пробравшись через железные ворота, погрузились в темноту и холод, пространство сузилось. Со дна пещеры вырастали причудливых форм ледяные прозрачные конусы. Сверху к ним навстречу тянулись хрустальные сосульки. Местами они соединялись, образуя ледовые столбы.
- Вот то, что снизу - это сталагмиты. А сверху вот - сталактиты! Вот! – умничал Глаз.
- Аааааааа! А где сливаются - сталагнаты!
- Да! Да!
Для удобства спуска и подъема на разные уровни, здесь протянуты веревочные перила, и даже имеется лестница. Под сводами висели летучие мыши. Наше шумное появление их встревожило. Они суетливо заметались и исчезли, нырнув за очередной поворот. Оказалось, там есть выход наружу. Но для того нужно пролезть через узкий грот. Грот назывался «Пылесос». Так рассказал разведовавший это Паша.
- Там узко и по луже проползти нужно!
Патологического страха привычных замкнутых пространств у меня нет. Но при мысли об узком гроте, дискомфорт появляется. Не мое это. Потому я ни разу не расстроилась, когда в «Пылесос» решили не лезть. В пещере действительно холодно, для сугреву мы частенько открывали чемодан, с которым папа Андрюши Хайруллина пришел из армии.
Из пещеры вышли веселыми, бойко переговаривались.
В лицо ударил теплый, застывший воздух. Небо затягивали свинцовые налитые тучи. Стало парно, как перед грозой. Пока мы спускались к Рунте, нас облил щедрый, но недолгий дождь.
Предзакатная пора - мое любимое время суток. Приглушеннее становится солнечный свет, теряя дневную яркость и желтизну. Кругом становится уютнее и таинственнее. Монументально возвышались каменные, скупые на растительность, стены. Они чередовались с травянистыми холмами. Тут паслись стада. Деревня пестрела разноцветными крышами домов прямо под сизой стеной.
Ох, и изменчивой же сегодня была погода! Поднялся ветер. Разумеется, встречный.
- На Урале ветер всегда встречный!
- Может, попутного просто не замечаешь?
Ветер гнал тяжкие серые тучи, пряча солнце. Но лучи упрямо пробивались. Эта борьба делала небо еще более зловещим. Наконец, полился дождь. Крупные капли разбивались о поверхность реки, и она казалась пористой. Когда дождь закончился, над рыжим берегом по пепельно-серому небу протянулась яркая дуга радуги!
- Смотри! Радуга!
- А вон и еще одна!
- Ух! Как здорово! Ей-ей!
Весна на Южном Урале, где летом нестерпимо жарко, теперь долго раскачивалась, не брала свои права активно и бурно, словно осторожничала. Поход был ознаменован с этими контрастами, погоды, температуры, этими контрастами между безжизненным берегом без единой зеленой травинки и листочка, давящим свинцовым небом и холодными радугами. Но – Южный Урал был прекрасен!
Закончился наш день на пологом берегу, просторно поросшем могучими тополями. Теснины незаметно стали отступать, а река вышла в степь. Таких могучих тополей я, признаться, не видела. Комли в обхвате превосходят наши многовековые дубы. А в высоту иные колоссы может метров сорок. Тополь то всего сто лет живет (со слов Глаза). На древесину не годится, да и дрова из него очень сомнительные.
- Вот сплавлялись по Сакмаре и теперь Зилиму, стоянки чистые, да и вообще берега. Резкие контрасты, вот скажем с Пермским Краем. Чусовую обосрали, Усьву или Вильву. Или за пару лет культура выросла или туристы сюда по культурнее ездят? Не понимаю.
Виталик порадовал вкуснейшим салатом из капусты. Салат был с удовольствием съеден до последней ложки. Дым от костра щипал глаза. Здесь дул сильный, теплый ветер. Он мгновенно сушил мокрую одежду, шелестел сухой длинной травой, а ночью, усилившись, нещадно рвал тенты палаток. Штормовой ветер.
29 апреля 2018г. 9-й день
Ночью бушевал ветер. Река вчера вышла из теснин. Здесь были теперь степные просторы. Он, ветер, мог здесь беспрепятственно разгуляться: шумел в безлистных кронах могучих тополей, в бледно-желтой траве, разбросал сохнущие на веревке вещи, и яростно трепал тенты наших палаток.
- Так! А где же наш чемодан?
- Вчера у костра оставляли…
Как известно, утро в водных походах (с Глазом) начинается со стакана. А вот теперь не находился наш алкогольный чемодан. А как же без него, без сертификата Алкогольного Инспектора… Наши тревоги развеял проснувшийся Артем Абрашкин. Оказалось, что это он унес чемодан. Его одноместная треугольная палатка-шалашик совершенно не могла противостоять ночному ветру. И Артем возводил защитные укрепления, используя для того любые мало-мальски весомые вещи. Наверное, где-то на отдалении была деревня. Порой оттуда глухо долетал лай собак. Ковер высокой сухой травы стелился далеко. Еще вчера, осмотрев нашу стоянку, кто-то из ребят опасливо заметил, что начнись в деревне весенний пал сухой травы, с таким ветром он мигом доберется до нас.
- Уухх! Ну, тогда будем прыгать на Рунтю и удирать!
Сейчас ветер перестал быть штормовым, но все равно дул значительно. И был он тёплым. Мощными, широкостволыми великанами стояли серые тополя.
Паша накормил нас завтраком. Привычно неторопкие утренние сборы. Наконец, был загружен Рунтя, и мы двинулись в путь. Сегодня в планах было завершить сплав по Зилиму и переехать на реку Малый Инзер. Изначально было запланировано идти до Охлебинино (это еще километров 60) и даже посетить Охлебининскую пещеру. Но река дальше делалась уже не интересной, равнинной. Из Охлебинино тем более не так удобно выбираться, как, скажем из Красного Зилима. А Красный Зилим был уже не далеко.
На воде нас тоже поджидал ветер. Разумеется, встречный - Наш дружбан! От дул навстречу, заставляя прикладывать больше усилий. Мы переворачивали весла после каждого гребка ставили ребром, а «обезяна» Виталик пригнувшись, почти лежал на палубе - чтоб не парусить. Байдарки прятались от ветра в кильватер за широким Рунтей.
- Катамаран-четверка очень парусит, – деловито объяснял Глаз, – А на двойке и того хуже -ехать и того пуще, - почти невозможно! Скажи, Виталя?
- Точно! Мы с Андрюшей Хайруллиным аж за кусты хватались. Просто сносит встречным ветром!
- А вот что бы было, если бы, скажем, ты Виталик с Машей на двойке сейчас пошел? Ммммм? Хи-хи-хи-хи!
Собирая команду для нынешнего сплава, Глаз как-то объявил нам с Виталиком (будучи, конечно, не совсем трезв), что, дескать, вы вдвоем и пойдете на катамаране-двойке! «Ты что же, Глаз, нас совсем уебать захотел!?» - был тогда ответ Виталика. Потому Глаз сейчас и хихикал, вспоминая.
Река привычно петляла, и мы вслед за ней. За каждым поворотом направление ветра менялось, он становился боковым или изредка попутным. Но преимущественно дул встречно. Теперь по берегам стали встречаться поселения. И люди. Нам даже кокетливо махала рукой: бабушка в цветастом платке. Еще раз для себя отметила, что здесь, в деревнях, каким бы захудалым ни был домик, но крыша у него непременно новая, яркая. Часто бирюзового или фиолетового цвета.
Сегодняшняя водная часть была недолгой. За пару часов мы добрались до деревни Красный Зилим, где заканчивался наш сплав по Зилиму.
Зилим бежал и дальше, но потом становился не столь интересным. Красный Зилим ступенчато раскинулся на холмистом берегу. Мы расположились на окраине деревни. Средь сухой прошлогодней травы несмело пробивалась яркая, молодая, светло-зеленая травка.
Отправили Максима Летчика-Пенсионера за бусом. Сами же принялись разбирать Рунтю, не полностью, но лишь наполовину. Чтобы вместился в прицеп. На две части катамаран разделяли дружно и с усилиями.
Вечерело. Откуда-то с горизонта поднимались тучи, небо там мрачно темнело. Было еще солнечно, но уже прохладно. Мы уютно расположились средь вещей. Организовали полдник. Передавая ложку-микрофон, делись впечатлениями от первой в этом походе реки. Глаз вел репортаж. Все были исключительно довольны! Мы провели здесь, на Зилиме, шесть насыщенных, красивых, незабываемых дней. Максим вернулся в золотистых сумерках. Солнце клонилось к закату и провожало нас последними лучами.
На Малый Инзер приехали в темноте. На дороге к удобной стоянке стоял шлагбаум и более того, лежал огромный камень. Взгроможденный сюда, вероятно, специально. Стоянка же со свободным проездом была сплошь уставлена палатками, оттуда доносилось многоголосье. Туда нам не хотелось. Решили, обнося камень, переносить вещи до берега. Хоть Виталя и порывался было камень с дороги убрать и освободить проезд.
- Так! Дайте мне веревку и домкрат! Я же инженер!
От камня до берега метров 200. Вещи перенесли в несколько переходов туда/обратно, освещая себе путь налобными фонариками. Здесь мы были одни. Лагерь разбивали в темноте. Где-то совсем рядом в темноте шумел Малый Инзер. И уже по этому шуму становилось понятно, что эта река будет еще интереснее, еще динамичнее! Противоположный левый берег громоздился вверх как-то особенно угрожающе!
30 апреля 2018г. 10-й день
Малый Инзер встретил серым небом. Ветер гнал дождевые ватные облака. То и дело, уж как обычно, накрапывал дождик. Кругом по-осеннему мрачно: снова никакой зелени на кустах и деревьях, опавшие листья на прошлогодней траве под ногами. Лишь вечнозеленые ели скрашивали окружающую серость. Но провода и линии электропередачи мрачность только усиливали.
Оказывается, в Глазовском походе по рекам Урала 2017 стояли здесь же, на этой вот поляне. Малый Инзер решено было пройти еще раз в этом походе, так как река очень интересна, динамична. И прохождение ее занимает один всего день - чрезвычайно насыщенный и запоминающийся! Тем более что по пути. Река звучно рокотала метрах в 20, чуть прикрытая кустами. Не замеченный ночью, здесь высился железнодорожный мост. Железная дорога тут проложена относительно недавно, но почему-то не используется и, говорят, не использовалась. Глаз рассказал, что в прошлом году этот мост ходили осматривать. На экскурсию отправились и сейчас. Разумеется, с канистрой и филиалом чемодана (так как путь был недалек) - пакетиком.
- Обратите внимание, мост довольно новый, а ступеньки разваливаются!
- Разворовали (дословно спиздили) цемент при строительстве, видать…
Ступеньки под ногами и правда осыпались мелкими камешками и бетонной крошкой. На них уж успел поселиться рыже-зеленый мох. С моста открывались взору разбегающиеся темно-зелеными волнами холмы.
Поодаль густо усеянный палатками лагерь, куда мы вчера, к счастью, не пошли. Сразу стало понятно, что река не столь уединенная и безлюдная, как Зилим. Там мы лишь в последние дни встретили пару катамаранов. Здесь же было обилие людей. Малый Инзер выглядел сталисто-серым под сводом утреннего нерадостного неба. Поверхность реки волнующаяся - она густо, и с моста казалось, мелко бурлила - напоминала начинающую закипать в кастрюле воду. Шелестела сплошной шиверой. На мосту дул сильный, холодный ветер. Рельсы (фрагменты ржавых рельсов) убегали в обе стороны от нас. С моста мы увидели женщину лет 40-50 в бардовом вельветовом костюме, она шла по дорожке из соседнего лагеря, и, видимо, искала место уединится. Чтоб не смущать женщину, да и ветер здесь был пронизывающий, мы спустились с жд моста в лагерь.
Дежурный Артем Абрашкин к тому времени приготовил завтрак. И Максим Летчик-Пенсионер вернулся как раз (он снова отгонял бус).
- Там у шлагбаума стоят лесники. Авось к нам не заглянут...
Оказывается, в пошлом году ребятам пришлось платить за стоянку на этой поляне лесникам (или как правильно их назвать). Вроде как место, где мы находились, является уже территорией Южно Уральского Заповедника (или заказника) и стояки здесь платные. Ну, во всяком случае так нам говорил явившийся вскоре лесник. Он появился не со стороны шлагбаума, а со стороны другого лагеря. Большеголовый, луноликий, был он невелик и кругловат. В камуфляжной мешковатой форме и кепке. Нарочито вальяжно и медленно подошел к нашему костру. Поздоровался и представился, типа инспектор… чего-то там…
- А вы когда приехали сюда?
- Ночью!
- А выходите на сплав когда?
- Ну, вот после завтрака и пойдем.
После «светской беседы» объявил, что надо платить по 500 рублей с человека. Паша, расползаясь в обаятельной улыбке наврал леснику, что у него сегодня День рождения.
- Ладно, - пересчитал нас лунокицый человек в форме - 2000 за всех!
И даже выписал квитанцию на фамилию руководителя. Исковеркав Глазкова на Галазукова. Пожелал удачного сплава и был таков.
Тем временем мимо нас по реке уже прошло пару катамаранов. Собирались и мы. Рунтя снова стал цельным. У воды по новому скручивали раму, надували болоны, веревкой надежно закрепляли вещи на палубе.
День предстоял ответственный - впереди нас ожидал порог Айгир! Да и вся река считай сплошная шивера. На берегу тренировались бросать ярко-оранжевую веревку-морковку. «Обезьяной» сегодня посадили меня. Под мою ответственность был выдан чемодан, канистра, сигареты, зажигалки. На палубе средь вещей выделено место для сидения. И вот, наконец, Рунтя отчалил от берега. И сразу почувствовалась разница между Зилимом и Малым Инзером. Течение стремительно подхватило катамаран.
- Посмотрите на берег! Едем, как на велосипеде! – аудитория была преисполнена тихого восторга.
- Да теперь уж, как на мотоцикле!
Рунтя бежал, не ровно утюжа воду, а периодично вскидываясь на волнах. Мерно покачиваясь. До порога было километров пятнадцать. Весь сегодняшний маршрут сорок. Мы восхищались скоростью и мощью реки, окружающими пейзажами. У берегов здесь местами еще лежали льдины.
Целые нагромождения торосов. Серые тучи то разбегались, выпуская солнце, то вновь затягивали небо. Иногда за очередным поворотом ветер становился встречным, теперь я пригибалась на палубе, чтоб не парусить.
Вырастали могучие высоченные утесы, с тонкими деревцами, пристроившимися на самом краю.
- Ну, вот сколько, думаете, веревок в высоту? Мммм?- спрашивал Глаз.
- Думаю, четыре-пять – отвечал имеющий опыт в альпинизме Саша Носов.
Оказалось, что должность «обезьяны» включает множество обязанностей, как то: обеспечить экипаж едой, «водой», а так же по требованию выдавать сигареты, притом прикуренные - готовые уж к употреблению. И если с едой и командой Алкогольного Инспектора «Наливай!» я вполне справлялась, то «Закуривай!» вызвало некоторые сложности. Я не курю. А прикуривать на ходу, да на ветру, да сразу несколько - поначалу получалось долго и нескладно. Но Виталик меня подробно проинструктировал, показал, как правильно. Научилась. Уж никогда бы не подумала, что прикурить сигарету - это целая наука!
Возбужденные динамичностью реки и предвкушением встречи с порогом Айгир, активно болтали и гребли.
- А тамада у нас веселый и конкурсы классные! – восклицал Паша.
Довольно скоро мы обогнали катамараны, прошедшие мимо нас, пока мы собирались. Их экипажи не старались грести, по большей части бросили суда в дрейф и их просто несло течение. И вот река стала еще стремительнее, волны понемногу нарастали, на их гребнях вода начинала пениться. Впереди виднелся поворот, там слышался нарастающий шум воды. До поворота зачалились, Айгир следовало осмотреть. Участники прошлого похода Весельчак-Глаз и Виталик Роговцов констатировали, что воды теперь больше. Захватив канистру и чемодан, отправились на осмотр порога.
Впервые про порог Айгир я узнала, посмотрев видео, снятое с катамарана Озеринского, когда порог проходили в прошлом году. И, конечно, была впечатлена! Пересматривала еще тогда раза четыре. Потом я посмотрела еще не одно видео с ютуба, кое- что почитала. Порог эффектный! Третей категории сложности. Вообще пишут, что порог Айгир сразу переходит в порог Синие скалы, тоже третей категории сложности, т.е. фактически, это даже два порога. Ну, в общем, мне казалось, что какое-то минимальное представление об этом пороге я имею. Мы поднялись на насыпь и пошли вдоль проходящей здесь железной дороги. Мы шли, весело и возбужденно переговариваясь. Навстречу на колесиках по рельсам катили повернутый на бок катамаран. Это люди, которые приезжают непосредственно на порог и проходят его по несколько раз.
Вода подмывала насыпь железной дороги. Здесь проходит интенсивно используемая электрифицированная однопутка. В 2016-ом году насыпь реконструировали и соорудили здесь что-то наподобие мола.
Туристы, приехавшие в 2017 году во время паводка на сплав, увидели здесь совершенно другой порог. Айгир сделался агрессивнее, категорийность возросла в большую воду до четверки. А за выходом из поворота (после железной дороги) образовалась бочка (правда, проносная). Назвали Моргошей.
- А ты знаешь, Маша, что если сделать рукой вот так – рассказывал Паша, показывая согнутой в локте рукой движение, словно дергает за что-то выше себя - то поезд посигналит!?
- Дааааа?
- Да! Вот будет ехать - проверим!
И тут мы увидели порог… Если представить мои впечатления кривой на графике «день похода/ уровень впечатлений», то кривая до этого момента росла динамично, но все же относительно плавно. Сейчас же она стремительно взлетела вверх! Экспоненциально. И, нужно сказать, уже больше не опускалась. Одно дело смотреть видео и фотографии, но совсем другое в этих событиях участвовать. Хотя бы взять фильм про войну…
Порог представлял собой сплошной поток бушующей воды. Волны мчавшейся реки сталкивались с огромными бурунами, которые клокотали на пороге. Один за другим шли огромные валы, чередуясь с участками густой взлетающей белой пены.
- Вот это даааа! – сейчас не было слов.
Катамараны, заходящие в порог, казались слабыми и беспомощными. У насыпи их здорово прижимало течением.
- Вот суки, с вещами идут! – добродушно-сосредоточенно комментировал Глаз.
- Вот суки, налегке идут! – летело вдогонку следующему, уже пустому катамарану.
Максим Летчик-Пенсионер открыл бутылку со своим слабоалкогольным коктейлем и уж все время, что осматривал порог, ее не закрывал, методично прикладываясь. Мы прошли вдоль берега до места, где порог переходит в шиверу. На берегу много людей, некоторые стоят лагерем. Дежурят спасатели. Присели на имеющейся тут лавочке, открыли чемодан. Руководитель сосредоточенно обдумывал, проходить порог как есть, т.е. на груженом катамаране, или же обнести вещи (или часть вещей). Разговорились с пареньком в каске, с прикрепленной к ней GoPro камерой и мокрой одеждой. Он мелко бегал, греясь. Парня звали Сережей. Был из Перми.
- О! Так-то из Перми! Родина «реальных пацанов» - обрадовался Паша.
Сережу угости белорусским салом с сухарями. Сережа рассказал, что они с друзьями приехали сюда на выходные, только что прошли порог на катамаране шестерке. Прошли удачно, катамаран не разгружали (но вещей то у них было по рюкзаку на человека лишь). Еще Сережа рассказал, что на днях здесь погибла девочка - упала в воду без гидрокостюма и замерзла. Скоро Сережу увели друзья, а мы отправились назад.
Нам повстречался поезд. Глаз сделал рукой нужное движении, и электровоз действительно погудел! Хи-хи! Прямо на насыпи у порога находится станция Инзер. Здесь люди с большими рюкзаками дожидаются поезда.
Было решено, что пойдем не разгружаясь. Артем Абрашкин объявил, что тоже будет проходить порог на своей байдарке. У катамарана ждали возвращения Максима, чтобы пойти всем вместе. Байдарки вперед, за ними Рунтя. Чтобы при необходимости можно было помочь байдарочникам (выловить их). Ожидание было тревожным, ощущение, как перед экзаменом. Алкогольный Инспектор запретил пить до прохождения порога, хоть было и холодно, и хладнокровно улегся на траву. Вернувшийся Максим был возбужденно многословен. Рассказывал услышанные истории, о том, кто и где тут перевернулся, и где спасатели потом его выловили… Дежурившим здесь спасателям, он рассказал про то, что сейчас пойдут на байдарках. На байдарках Айгир почти не ходят. Те, дескать, покачали головой и обещали бросить веревку, коли успеют, ну, или выловить потом. Макс готовился к порогу основательно, надел гидрокостюм-троечку и стал похожим на морпеха, и привинтил к «Щуке» баллоны -стабилизаторы, делающие ее У- усовершенствованной. На и без того тяжеловесного Рунтю, байдарочники бессовестно сгрузили почти все свои вещи. Так что, рама аж слегка прогибалась посередине.
- Пацаны, вы что, обалдели!- возмутился было Глаз, увидев и без того потяжелевшего Рунтю
- Ну, Глаз, нас же и так зальет…
- А нам как управлять! Ай, ладно! Хуйня! – махнул в итоге рукой Капитан – И так пройдем!
Наконец, все и всё было готово. Расселись по местам. Ребята надежнее зафиксировались в упорах. Я схватилась за веревки, которыми были привязаны к палубе вещи.
- Ты, Маша, если что, за лямки моего жилета держись – посоветовал Виталя – я же в упорах!
Ушли вперед байдарки. В визуальной близости двинулся Рунтя. По мере приближения к порогу нарастал шум бушующей воды. Дыхание участилось, и сердцебиение ощущалось где-то на уровне яремной вырезки. И вот первая налетевшая волна ударила в лицо белой пенистой водой. Я почувствовала, как ходуном заходила подо мной рама. Перед катамараном вздымались огромные желтые валы, накрывая нас с головой, они сменялись зелёными водяными впадинами. Рунтя нырял в них, зарывался носом в пену. Раньше, когда Глаз говорил, что валы будут двухметровые, я, откровенно говоря, думала «трындит!». Теперь вот верю! А Рунтя был очень тяжел. Теперь слушался он хуже, и чтобы рулить, нужно было прикладывать куда больше усилий, нежели раньше. Да еще справляться с таким течением! Сейчас его на огромной скорости настойчиво прижимало к насыпи.
-Блять, не вырулим! Разворачиваемся! Телемарк! – перекрикивая рев воды, командовал Глаз.
Сбросив скорость на манервре, мы в плотную прошли у самой насыпи, царапнув ее рамой. И снова один больше другого обрушивались валы. Густая пена вращалась как в барабане стиральной машины, перекатывалась через гигантские камни. Мимо проносился берег с яркими пятнами палаток и спасательных жилетов. Ребята остервенело работали веслами.
- Газу! Газу! – ревел сквозь окружающий шум Глаз.
А от меня ничего не зависело. Все-таки непосредственное участие сосредотачивает, и это как-то успокаивает. А я лишь держалась за веревки, чувствовала, как изгибается на валах рама, как вода с силой ударяет снизу о палубу. Представляю, какими ошалевшими глазами смотрела я на вырастающие бирюзово-жёлтые стены воды. И вот, показалось, что беснующаяся вода стала утихать. Кажется, постепенно начиналась выходая шивера. И вдруг:
- Абрашкин перевернулся!
- Значит, будем вылавливать!
Но проносясь, заметили, что Артём самостоятельно тащит лодку к берегу, с силой упираясь, сопротивляясь течению.
- Чалимся! Ждём Артема!
Все же решили пройти вдоль берега. Метрах в 200 нашли Артёма. Перевернувшись, он упустил весло. Смыло и байдарочный чехол. Запасное было лишь в бусе. Ничего не оставалось, как усадить Артема шестым на катамаран вместе с вещами и сдутой лодкой. И сейчас Рунтя стал дико тяжелым. Рама прогнулась еще больше. Под тяжестью палубы притопились баллоны, Виталик и Глаз сзади сидели низко над водой. Было заметно, что рулить теперь стоило значимых, еще больших усилий. Ребятам приходилось откидываться далеко назад, чтобы двигать катамаран в нужном направлении. Усиленно гребли передние номера - Паша и Саша Носов. Мы уже ехали в шивере. Но Глаз велел не расслабляться!
Только лишь начали волноваться за Максима, как на берегу, у какого-то лагеря увидели его байдарку. Зачалились поодаль. Глаз ушел за Летчиком, а мы грелись, как могли- прыгали, отжимались и приседали. Из сапог потоком выливалась вода, одежду на нас можно было выжимать. И конечно, ожидая, открыли чемодан и не закрывали. Выглянуло солнце, предзакатным светом золотя все вокруг, поднимая настроение. Хоть настроение и так было восторженным! Глаз привел Летчика-Пенсионера, тот был в крайней степени возбуждения, просто в эйфории, и все еще имел вид морпеха. Рассказал, что байдарку его довольно скоро затопило, она стала неуправляемой, и сюда он добралась уже самосплавом. А теперь ему все и вовсе уже пофиг- хотите ждите, хотите нет! Максима успокоили, помогли снять гидрокостюм- троечку.
- Пф!-Пф! Меня сразу же залило заподлицо, я еду, как в тазике, байдарка неуправляемая!! Пф!-Пф!
Скоро все вместе выехали. Мы, кажется, выдохнули. Команда была цела и в полном составе. Уж ко мне снова поступали приказы «Наливай!» да «Закуривай!». Несмотря на не унимающуюся прыть М.Инзера. Но река не разрешала расслабляться. Я почувствовала, что натянулись веревки, за которые держалась. Обернулась и - большая желтая сумка бултыхалась в воде! Привязанная веревкой, она бежала вслед за катамараном и уже, наполнившись водой, начинала скрываться. Она работала якорем балансиром, какой тянет за собой обычно груженая баржа! Эту сумку, ребята вдвоем грузили на катамаран, в ней было всегда много вещей и она была тяжела. А теперь, с водой вес ее увеличился, наверное, вдвое.
- Леша! Сумка в воде!
- Блять! Там же спирт! – не на шутку всполошился Глаз – Виталя, вытаскиваем сумку! Там весь спирт!
- Ой, блять! – рулевые побросали весла и, забыв обо всем, принялись спасать сумку.
Передние номера совершенно не знали, что катамаран сейчас без управления, они усердно работали веслами. Рунтя тяжко приподымался на не стихающих волнах.
- Вы что! Скажите хоть Саше и Паше, что не гребете!
- Маша, отстань! Помогай лучше сумку тащить! – спасение спирта сейчас было приоритетным!
Хуууух! Наконец, сумка общими чудовищными усилиями была водворена на палубу.
- Ты ее крепко держи теперь, Маша!
Артём, потеряв весло, приуныл. Замерз и молча сидел на груде вещей. Пытался по берегам высмотреть упущенное оранжевое весло. В одном месте попросил зачалиться, дескать, заметил что-то похожее (может даже оранжевое). Вернулся из кустов, улыбаясь и неся в руках пластмассовый манекен - нижнюю часть человеческого тела, неопределенного пола.
- Берем! – обрадовался Глаз.
- Ба! Но зачем это тебе,Глаз.
- Само то! В Музей Смирнова.
Сейчас эта находка в «Музее Смирнова» на Глазовской даче. Его там даже приодели в полосатые трусы-шорты.
Ехали до лагеря долго, воль утесов, вдоль автодороги, вдоль железной дороги.Между авто и железной дорогой!
Уже смеркалось, когда мы вышли на берег. Замерзшие как цуцеки! Быстро, чтоб согреться, ставили палатки.
- Глаз, здесь лагерь?
- Нет, как и в том году, где вот этот пучок из трех столбов.
Ужинали уже совсем в темноте. На противоположном берегу ж.д. станция, там ярко горели фонари и периодически что-то объявляли по громкоговорителю. Переговаривались железнодорожники, лязгали вагоны, вздыхали электровозы и шумели электромоторами. Движение поездов интенсивное. За нами была деревня с серыми не крашенными домами.
Река Малый Инзер очень впечатлила. Наверное, по концентрации впечатлений и событий этот день был самым насыщенным! Их, событий, было так много, что я, описывая сейчас 30 апреля, не уверена, что смогла все вспомнить. Ах, да! Тьфу! Ведь на Малом Инзере находиться Марьин Утес, где снимали сцену из фильма «Тени исчезают в полдень». Проносясь мимо, Глаз обратил на него наше внимание.
01 мая 2018г 10-й день
Ночью через тент палатки пробивался свет станционных фонарей. Станция была сразу за рекой. Что-то объявляли диспетчеры. Они постоянно переговаривались, шумели поезда, волоча длинную цепь вагонов. Вздыхали, стравливая сжатый воздух, электровозы. Это была оживленная станция, да и железная дорога, хоть и однопутка.
Сегодня первое мая - Праздник Весны и Труда! А серое мокрое утро не придавало желания вылезать из палаток. Хмурые тяжелые облака грузно ползли по небу, подгоняемые ветром. Утро в водных походах начинается со стакана!
- Так! А где же кружка!? Ммммм!? – Глаз недоуменно вертел головой в поисках кружки с тесемочкой.
Кружка мира с тесемочкой на ручке никак не находилась. Позже выяснилось, что кружка пропала после ночного прихода (пришли с Максимом Летчиком-Пенсионером) в лагерь башкиров.
- Они ее, видать, со спиртом и унесли!
Максим, во дворе, где оставил бус, попарился в бане. Как раз топили.
Правилам всем вопреки, привел в лагерь луноликих собутыльников. Если даже это и случилось, колобков было нужно брать на себя (ну, раз уж привел). Пошел самым бессовестным образом спать! Косоглазые стали обузой лагеря, пришлось с ними сидеть, дабы ничего не спиздили. Спиздили только кружку. Глаз заранее инструктировал группу, чтобы местных не было, а если это неизбежно, то спирта все равно, дескать, нет.
Утеря любимой кружки несколько огорчила, но традиций не нарушила. В лагерь прибежала лохматая черная собака со слежавшейся на боку шерстью-коростой, с опаской рыскала вокруг -чем бы поживиться. С ней поделились завтраком. Луноликий местный житель в новеньких кроссовках ремонтировал серый некрашеный забор. Под национальную поп-музыку, включенную на телефоне. Закончив, попросил разрешения выбросить мусор в наш потухающий костер. Близость людей не то чтобы напрягала, но теперь уединение нарушилось.
Это уж был не Зилим - отшельнический, скрытый от людских глаз могучими утесами, высокими пихтами и елями. Где слышны лишь шум бегущей реки, шелест ветра в кронах и стук топора по утрам. В больших, магистральных (как говорит Глаз) походах все иначе, чем в привычной жизни. Это словно другое измерение. Здесь уклад жизни проще, естественнее. Здесь нет «лишних» людей, действий. И мыслишь и чувствуешь по-иному.Все по-настоящему здесь!
Сегодня мы прощались с Малым Инзером (сразу же за железнодорожным мостом он здесь сливается с Большим Инзером) и переезжали на третью реку Лемезу. Уж и бус был здесь. Снова на две части был разобран Рунтя, погружены вещи.
По дороге на Лемезу планировался осмотр Розовых скал на Инзере. Скалы расположены в петле реки Инзер между деревнями Ассы и Бриштамак. Розовыми скалы делают отложения в породе солей марганца. Образовались эти скалы благодаря строматолитовым водорослям, обитавшим в этом месте 2 миллиарда лет тому назад, в Рифейском море. Говорят, что до сих пор на камнях можно увидеть отпечатки окаменевших водорослей.Добрались мы до них не сразу. Подсказали туристы с маленькими рюкзачками и трекинговыми палками, встретившиеся по дороге. С пригорка открывался вид на Розовые Скалы. Инзер здесь делает поворот. Коричневый цвет воды дополнялся серостью отражающегося неба. Изгибаясь дугой, рядом с рекой по насыпи бежала железная дорога, прячась за поворотом. Над дорогой и рекой высилась пестрая стена. Сквозь рыжеватый мох выглядывали светло-розовые участки скал. Кротко зеленели на склонах ели, кажущиеся тоненькими, почти игрушечными. Пейзаж в дополнении свинцового гнетуще-тяжелого неба был мрачно умиротворенным. Здесь не было ярких красок и громких звуков. Лишь кое-где несмело пробивалась светло-зеленая нежная травка. Влажным воздухом дышалось неспешно и легко. Грузно нависало серое небо, от того пространство казалось меньше и, может, даже уютнее. На пригорке, разумеется, открыли чемодан, кружка мира уж была без тесемочки на ручке. Лекцию «Розовые скалы» поручили мне.
- Ну, нравятся Розовые Скалы или не нравятся? Ммммм?
- Нравятся!
Вблизи осматривать скалы не пошли. И неторопливо побрели к бусу, траверсируя некрутой бугор по грязкой дорожке. От Глаза при каждом его шаге доносился то ли хруст, то ли какое-то хруканье.
- Ну, это я на босу ногу сапоги надел...Хи-хи-хи! – объяснил Глаз в ответ на дебильные вопросительные взгляды.
А вот Паша Глазков носил высокие рыбацкие сапоги исключительно на стоянках, держал их в сухости. На катамаран же обувал матерчатые ботиночки, которые не просыхали с первого дня. Зато воду их них не нужно было выливать.
День сегодня казался медлительным, постепенным. Наверное, от того, что в планах было не много: переехать с одной реки на другую, встать лагерем и подготовиться к завтрашнему дню. В деревне Ассы посетили единственный магазин с названием одноименным белорусскому заводу алкогольной продукции «Кристалл». Деревня с яркими крышами домов и заборами, с желтой трубой газопровода. По серой, не асфальтированной улице проехала девочка на гироскутере.
А потом была солнечная холмистая дорога к Лемезе. Вдоль дороги лежали массово заготовленные плиты из розовой породы, вероятно для промышленного использования. Сама же дорога была усыпана зеленоватой мелкой крошкой. А на обочине в тени толстым, не поддающимся солнцу слоем белел снег. Здесь было выше, а значит и холоднее. Он не успел стаять.
Первая половина дня была мрачной.
Но весь оставшийся день нас радовало своим присутствием солнце. Оно светило, но, правда, не грело. Тому же способствовал еще и холодный ветер. Встали на солнечном берегу прямо возле разъезженной дороги. Берег низкий, подмытый энергичной рекой, обильно поросший кустами и светло-рыжей травой бежала очень быстро, несколько пузырясь. Шелестела. Она была не рыжей, а какой-то черной, зловещей.
Соблазнившись удобными низкими берегами и солнечной погодой, я решила вымыть голову прямо в реке. Но вылив себе на голову первую кружку ледяной воды, пожалела о том. Но как-то выдюжила!
Все же день был долгим и неторопким. По близкой к нам дороге неспешно проходили разные люди, где-то поодаль тоже встали лагерем вновь подъехавшие туристы. Максим Летчик-Пенсионер несколько раз ходил в недалекую деревню Искушта (гастролировал), где оставили бус. Договаривался о времени, когда нужный человек будет ждать его в нужном месте, чтобы забрать бус. Уговорено было через четыре дня возле моста в Нижних Лемезах, где есть церковь и ловит связь.
У ребят Глаза и Виталика Роговцова трескалась кожа на пальцах. У Витали облезали подушечки пальцев, а у Несчастного Глаза были глубокие трещины у ногтевых лож. Не помогал взятый мной детский крем. Делать работу им было больно. Саша Носов выдавал Глазу перчатки, в них удобнее. Но Глаз, в который раз беспечно терял эти перчатки. И сейчас досадливо матерился, скручивая раму вновь собранного синего Рунти. В лагерь снова прибегала лохматая черная собака, почти такая же, как и утром. Потом еще одна, приветливо, заискивающе махающая хвостом.
- А вот это точно сучка, – определил Пенсионер.
- Почему же? Внешних признаков то не видно…
- Ну, такие ласковые и приветливые обычно лишь девочки. Вот.
И приветливую девочку и опасливого черного пса угостили чем-то съестным. Закончив с делами бесцельно шатались по лагерю, сушили на кустах не высыхающие вещи. Гитара осталась в бусе. Алкогольный Инспектор разводил новую канистру из запасов из чудом спасенной желтой сумки. Опускался холодный вечер, изо рта начинал идти пар. Спать легли в этот день рано.
2 мая 2018г 11-й день
Сегодня мы начинали сплав по третьей за поход реке Лемеза. Длина 120 км., основные препятствия шивера «Красный камень» и порог «Черная речка». Помимо того река обильно насыщенна шиверами и сливами, имеет множество притоков. Что Лемеза популярна средь туристов-водников стало понятно еще вчера, когда с соседних стоянок доносился гомон людских голосов. Сейчас, утром, еще из палатки слышали голоса уж «вставших на весло» катамаранщиков. И потом во время наших сборов мимо проходили яркие дорогие катамарны Urex. Ребята приветливо махали руками, здоровались. Мы не менее приветливо отвечали.
- А вы откуда?
- Из Минска! Беларусь! А вы?
- Оооого! Далеко! – катамаранщики были из Челябинска, Екатеринбурга, Оренбурга - в основном из городов, относительно близких к Башкоростану.
Лемеза проворно несла разноцветные надувные судна. С проезжающими мы успевали обменяться лишь парой фраз. А через минуту они уж скрывались за поворотом. Вода не коричневая, а какая-то черная, но не мутная. Она прибывала. Это было заметно визуально. Наш берег был травянистый. И река почти уже переливалась через край.
Несчастный Глаз был дежурным. Хоть и не любитель кухни, а сварил жирные и очень питательные щи. Пошел мыть посуду. Вернулся мокрый.
- Я уже подумал, что все у меня с головой не все в порядке. Я опохмелился, сел на корточки, мою значит миску. Ну, тут река поднимается вспять и начинает приближаться. Я то чувствую, что голова ясная, как сидел, так и сижу!?
Глаз свалился в воду вместе с куском берега, пластом подмытого дерна.
И снова день был не то солнечным, не то хмурым. На солнце набегали тучки. Периодически мелко сыпал дождь. Нам он уже совершенно не мешал, вовсе не нарушая порядка сборов. Лишь, развешенные было для просушки на кустах вещи, были спрятаны. Во время сборов, надевая гидрокостюм, Глаз обнаружил, что потерял свою золотую цепочку, которую, говорит, носил, не снимая, уж не один год. После тщетных поисков решили, что это дань реке. Но какой из трех, неизвестно. Ибо где и когда цепочка была утеряна, осталось тайной. «Реку нужно уважать!» говорит Глаз. И мы почтительно относились к ним, своенравным, сильным. Виталик Роговцов, к слову, непременно «договаривался» с рекой перед началом сплава. Уж не знаю, что он там говорил и делал, но, судя по результатам, «переговоры» проходили успешно.
Носов рубил дрова. Расщепил одну из колодок. Внутри – оказалась шишка! Не иначе как белка затащила её в дупло!
И вот были уложены вещи на наново скрученную палубу. В четыре руки взгромождена желтая сумка, зафиксированная теперь с особой надежностью. Меня сегодня посадили «на номер»! Виталя благородно уступил мне место, а сам согласился ехать «обезъяной».
Вода в Лемезе тревожно темная, зеленовато-черная, по поверхности бежит пузырящаяся пена. Река могуче волнуется. Проворно несется она вначале меж долин, затем становится горной, бурной, а в нижнем течении бежит по равнине. Говорят, что тихая и безобидная в летний период река, весной превращается в неудержимую стихию.
Рунтя поначалу смело нес нас меж невысоких сейчас берегов. Стена густого хвойного леса по берегам, с белыми стволами берез на переднем плане образовывала широкий, крупно извивающийся коридор. Вдали заснеженные сопки, с мелко торчащими на них деревьями. Отсюда они напоминали лысоватую голову с короткой прической «ёжик». Тучи растворили солнечный свет и небо стало светло-серым.
- До порога ехать минут сорок! – посвящал нас Глаз – До порога зачалим и непременно осмотрим! Ну, а пока, наливай! А то стянет в порог и идти придется с наплыва.
На реке определяют два порога - «Красные камни» 2 к.с. и «Черная речка» 3+ к.с. (а в ряде отчетов и 4), переходящие один в другой. В общих чертах порог описывают так: входная шивера на пару километров. Затем река поворачивает влево. Вступает в горное ущелье. По правому берегу ориентиром начала самого порога служит большой «красный» камень. Порог «Красный камень» переходит в порог «Черная речка» опять же после поворота реки влево. Заканчивается порог ключевой «бочкой» с прижимами к правому берегу. Ориентир окончания порога – впадающая в Лемезу Черная речка. И затем длинная и бурливая выходная шивера.
Скоро отдаленные сопки стали приближаться. Берега выситься и постепенно сжиматься. Река становилась стремительнее, уже. И вот впереди поверхность воды забелела пеной. Угрожающе стал нарастать шум бегущей по камням воды. Мы поняли, что это уж и порог близок. Причалили и пошли осматривать по левому берегу.
Хоженая тропка вначале идет у самой воды. Берег участками густо уложен толстыми ледяными глыбами. Тропа вытоптана прямо по этим глыбам. Скоро выхоженная тропа переходит в дорожку, которая убегает в гору и постепенно отдаляется от берега. Там обелиски погибшим на пороге сплавщикам.
Мы шли по берегу, переступая прибрежные валуны, поскальзываясь на льдинах. Лемеза наращивала силу и темп. Шли мы уж, казалось, долго. С Пашей делись впечатлениями.
- Ну, как тебе, Маша?
- Нуу… Знаешь, вот Айгир внушительнее выглядел – беспечно отвечала я.
- И я тоже так думаю! – соглашался Паша.
И вот вроде интенсивность растущих до того валов стала снижаться. Ну, или, как минимум, они уже не нарастали. По крайней мере, нам так казалось… А Глаз все шел и шел вперед, сосредоточенно, недоверчиво поглядывая на воду.
- Давайте вот еще пройдем…
- Ну, ведь под описание подходит.
- Подходит. Но хлипкий он какой-то… Не должно так быть… – не унимался Глаз – Да, и знак какой-то красного цвета на левом берегу, пишут, должен быть…
- Так знак могли и убрать.
- Ну, нееее… Еще пройдем! Чтоб не было потом «Ой, бля! Ой, бля, куда попали!»
Шли дальше по каменным ступенькам, богато устланным махровым зеленым мхом. Берега стали скалистыми, высокими.И вот, за поворотом, казавшаяся нам стихающей Лемеза, стала превращаться в мощный, сплошной, бушующий поток. Белый сплошь.
- Ух, ты…
- А вот теперь похоже на правду! - успокоился Глаз - Пойдем до конца смотреть!
Вода агрессивно набрасывалась на лежащие в русле валуны, спрыгивала с их каменных спин, вздымая брызги белой плотной пены! С неистовым, все нарастающим и заглушающим окружающие звуки ревом! Перепады уровня реки можно было явно видеть. Река остервенело прыгала с одной каменной ступени на другую. И стихать и не думала!
На берегу показались яркие палатки и множество людей. Это был лагерь. Многие туристы приезжают на порог, становятся лагерем и проходят его по нескольку раз в день, обнося катамаран по берегу. Сейчас, возможно и по причине больших в России майских выходных, здесь было многолюдно. Лагерь прямо у начала «Черной Речки».
Дошли до ключевой «бочки» порога. Молча и сосредоточенно на нее смотрели, на то, как проходили здесь катамараны.
Каты болтало значительно. Нос и зад судна попеременно высоко вскидывались. Вода белым потоком обрывалась в пенистую яму, и сумасшедше бултыхалась. Это было похоже на жернова чудовищной мясорубки. Катамараны просто прятались в этой пене. Кроме того, здесь был значимый прижим на правобережные скалы.
- Однозначно пойдем налегке! Вещи обнесем по берегу! – определил Глаз – Посмотрим, может и палубу еще придется разбирать. Тут вот очень может и перекулить! Палуба убирается, чтобы в случае оверкиля спрятаться между баллонами.
На обратном пути к катамарану поднялись в гору и шли по грязкой, двухколейной дорожке. Привычно голые деревья, опавшая прошлогодняя листва шуршит под ногами. Вдоль дороги встречаются таблички с именами и памятники с фото погибших на пороге туристов. Они прикреплены на деревья, вмурованы в камни. На одном из них надпись «Туристы! Помните, жизнь одна!».
Путь обратно был долгим. Ждали Артема, зачалившегося не в одном с нами месте. Открывали чемодан.
- План такой – объяснял Капитан – Проходим шиверу как есть- гружеными. Перед порогом чалимся, обносим вещи. Идем часть порога до лагеря. Там становимся, ночуем. Основную часть порога проходим завтра и тоже налегке. Вот!
Дождались Артема, Максима Летчика-Пенсионера. Те, разумеется, вновь сгрузили на Рунтю свои вещи. И снова он стал чудовищно тяжёл и плохо управляем. Но что уж было делать… Распределение по номерам на катамаране сейчас было таково: рулевые – Лёша и Паша Глазковы, передние – Маша и Саша Носов, Виталик- участник без весла, то бишь «обезьяна».
Отчалив, Рунтя утюгообразно двинулся по волнам. Грузно прыгая на камнях, он опускал свой синий нос в плотную пену. Неуклюже, тяжко отзывался на сумасшедшие усилия рулевых.
- Газу! Газу! – даже не столько слышали, сколько понимали поедва уловимым долетающим сквозь рев реки звукам – Табань!
Я старалась «втыкать» весло прямо в самую гущу валов. И даже я, на переднем номере чувствовала, как тяжело движим и плохо управляем Рунтя! Он просто тянулся, двигать его было очень тяжело!
- У того камня чалимся!
Но и зачалить неимоверно тяжеленный катамаран оказалось не так то и просто. Течение упрямо тащило его за собой. Сопротивляться ему было трудоемко! Гребли неистово, а берег приближался милиметрово.
- Блять! Гребем! Гребем! – ревел Глаз - В порог, блять, сейчас унесет!
Кое как причалили! Благо был «под рукой» Артем. Ему бросили чалку. Обернулась на Пашу- взгляд у того был ошалевший. Думаю, и у меня был такой же. Зачалились на мокрых плоских камнях, мелко обливаемых водой. Взобрались на большую береговую льдину-торос. Вещи разгружали конвейером. Образовалась целая гора из мешков, сумок, рюкзаков. Затем, навьюченные пожитками, долго таскали их по дороге в гору в лагерь. Свернув ни туда, заблутали Паша с Виталиком, на двоих тащившие ценную желтую сумку. 2-3 рейса туда-обратно заняли, наверное, два часа. Глаз матерился на Пашу с Виталиком, Макса. Максим Летчик тем временем пристроился к компании катамаранщиков (он любит гастролировать). Разумеется, как и во всяком лагере водников там налегали на крепкие напитки. Проходя мимо их лагеря с вещами, мы несколько раз пытались приобщить и Максима к делу.
- Иду, иду! - отвечал Макс – Вы мои вещи оставляйте, я их сам заберу.
- Идите с вещами, советовал их (другой группы руководитель).
- Мы не зачалим с вещами.
- Зачалите.
- Да вы не видели сколько у нас их.
В ожидании Паши и Витали, Глаз бесился. Дело было сильно к вечеру. Грозился пойти сейчас тем составом, который есть.
- Как?
- А вот так! Абрашкина на номер посадим! Я их буду, буду блять ходить и искать!
- Но ведь мы же уже сгребшийся экипаж… - мне озвученная идея не нравилась.
- А вот так вот!
Наконец, ребята с желтой сумкой нашлись! Вернулись мы на полегчавший катамаран. Расселись по номерам. Почти параллельно с нами (категорически нельзя!) в порог пошел катамаран-двойка (они виноваты), налегке, без палубы. У одного из парней камера на каске. Ребята, видно, проходили порог не в первый уже раз. Приветливо нам улыбались. Мы их быстро обошли.
Рутня теперь, разгруженный, бежал ощутимо легче. Валы выросли. Обдавали нас белой пеной. Впереди высились белые бурлящие холмы. Расступаясь, вода открывала взорам громадные камни. Мы то и дело наскакивали на них. Неуловимый взглядам, мимо проносился берег. Гребли, отплевываясь от воды, накрывающих с головой волн. Сейчас, в сравнении с прохождением Айгира, я была причастна к делу. И это несколько снимало напряжение. Гребла, понимала, что это все, что от меня сейчас зависит, все, что могу сделать. Река ревела, бушевала. Неслась все дальше, казалось, не замечая никого и ничего на своем пути. Увлекая все, попадающее в нее, за собой.
По левому берегу запестрели разноцветные катамараны. Лагерь! Помогая нам, незнакомый луноликий парень самоотверженно бросился хватать нашу чалку. Поскользнувшись, упал в воду, но чалку схватил.Туристическая солидарность была приятна. Тут же стоял наш Артем с кислотно-желтого цвета веревкой «морковкой». Слезли с блестяще мокрого катамарана, перевели дух. С палубы долго стекала вода.
- Хууууух! Обалдеть! – ошалевше улыбались мы друг другу (ну, я так точно ошалевше!).
- Ну, все по-настоящему! Завтра будет еще массированнее!
Этот поворот реки влево было относительное затишье, здесь было удобно чалиться. Река дальше ускорялась. За следующим поворотом была ключевая бочка порога.
Уже в сумерках разбивали лагерь. Развешивали до нитки мокрые вещи, без надежды, что те высохнут к утру.
Максим уже треснул с коллегами больше обычного. Высказывал идеи после порога дальше идти вперед. Якобы бус забирать, чтобы было удобнее. Глаз зарубил эту идею, - «Идем вместе!» В принципе такого, говорят, не было, чтобы Пенсинер куда-либо не съебался.
По палаткам расходились в темноте. Рокот воды заглушал песни под гитару соседей по лагерю и даже почти баюкал. С одной из женщин-руководителей договорились, что она нас придет и в нужное время разбудит.
3 мая 2018 12-ый день
Палатки мы поставили на пригорке в лесу, не у самого берега, а метров за 10. Здесь было довольно уютно. Явно слышался шум реки, плотный, насыщенный. По интенсивности напоминал городской шум машин на оживленной улице. Артему Абрашкину он даже мешал. Подъем был относительно ранний. У костра как обычно Саша Носов, готовил завтрак Максим Летчик-Пенсионер. Он же между делом уже переносил свои вещи по берегу в конец порога. Скоро все собрались у костра. К выходной шивере. Первую часть он прошел, но через центральную бочку порога решил не идти.
- А где же Глаз?
- А он пошел еще раз порог осматривать! – рассказал Максим – Я его там видел. Стоит, думает. С кружкой!
Весь вчерашний вечер Макс гастролировал в компании катамаранщиков из Екатеринбурга. Официальный руководитель у них женщина средних лет Катя. Ребята эти согласились нас подстраховать при прохождении порога. Потому выход следовало подстроить под запланированное ими время. Вернувшийся с осмотра Глаз объявил, что раму все же разбирать не будем, очень трудоемко, так пойдем. Максим решил порог обнести по берегу. А Артем решился пройти.
Позавтракав, натянули совершенно мокрые еще со вчера гидрокостюмы и были в полной готовности по команде занять свои номера на катамаране. Пока ждали, собирали лагерь, что успеем. Вещи решили обносить после того, как пройдем порог.
- Туристы друг у друга не воруют (кроме уникального Антона Ивашенко, он же Джон Траволта)! Можно смело все здесь оставлять (где много людей со снаряжением и пьяных для него было бы непаханое поле, про Траволту тогда, естественно никто и не вспомнил)!
Погода была ясная. Светлый, даже солнечный день. Но в тени деревьев и высокого берега было прохладно. В целом по лагерю ощущалась рабочая обстановка, собранность. Люди ходили в гидрокостюмах, касках, толстых объемных жилетах. Узнали, что на днях здесь столкнулись два катамарана, но никто не пострадал. Мы были почти готовы - большинство вещей лежало в куче у бывшего нашего кострища.
- Так, по местам! Будем ждать у катамарана!
На берегу 5-6 зачалившихся один за другим катамаранов. Ярких, разноцветных. Катамаранщики в не менее ярких жилетах и касках. Приветливо улыбаясь, к нам подошла Катя из Екатиренбурга в желтом жилете и каком-то специальном костюме, словно из пенопластовых кубиков.
- Вы пойдете за теми ребятами - показала она на сине-желтый катамаран четверку - А мы будем уже в конце порога вас страховать (читай вылавливать)!
- Хорошо! Спасибо!
И мы ждали. Затрудняюсь точно сказать сколько. Но ребята успели покурить, наверное, пару раз. Они стояли возле катамарана молчаливые, сосредоточенные. Глаз в желтой каске сопел. Я уселась на номер, затянула упоры. Подошел Глаз, проверил.
- Ну, ты из них хоть выскочить сможешь, коли перевернемся?
- Откуда же я знаю…
Я сидела на «номере» с веслом цвета «блевотины» и смотрела на реку. Противоположный берег скалистый, он холодно, неприветливо поднимался. Чуть вверху в каменной серо-коричневой стене черной неширокой дырой темнел грот. На узких скальных выступах зеленый мох и слабые деревца. Река неслась. Это был поток чудовищной силы. Он бурлил, ревел. Словно огромные белые пенистые колеса катились по реке. Перелетая через камни, превращал их в белые круглые сугробы, такой плотной была пена, и несся дальше. Кроме этого шума реки я ничего сейчас почти и не слышала. Рунтя, полуспущенный на воду у самого берега, ощутимо покачивался. Брызги долетали до меня. Вода все норовила увлечь его за собой. Я сидела на качающемся баллоне и думала о том, что ожидание всегда напряженно и мучительно. Как в университете перед сложным экзаменом, старалась заранее не представлять, как это будет – по ходу разберемся. Но мысли о силе реки и о немощи человека в сравнении с ней все норовили возникнуть. Но об этом решила подумать, когда зачалимся. Еще думала о том, что не успела свернуть свой коврик, так и лежит он там теперь на пригорке, салатовый. И решила, что вот этот зловещий, пугающий порог мы пройдем то довольно быстро, но получим уйму эмоций и впечатлений. А ведь все что мы ни делаем, мы, в сущности, делаем именно для эмоций.
И вот, наконец, один за другим стали уходить каты. Бушующий поток гневно хватал их и мгновенно уносил с собой. Яркие судна временами вовсе скрывались в пене. И очень скоро пропадали за скалой. О том, что катамаран вышел, отсюда сообщалось по рации. В конце порога страховали ребята с веревками-«морковками». Когда катамаран успешно зачаливался, по рации передавали «Дошли!». И тогда здесь выпускали следующий. Наконец -таки ушел катамаран, на который мы ориентировались. Следующими были мы. Расселись по «номерам», для Виталика через палубу протянули крест-накрест две веревки, чтобы держаться. «Дошли!» передали по рации. И теперь Рунтя ринулся в белую безудержную водоверть. Его интенсивно болтало, подкидывало попеременно нос и корму. Нос зарывался в пену, погружался в воду, снова выныривал. Порой подкидывало настолько высоко, что мне казалось, я не достаю веслом воды. Навстречу белой кипучей стеной вставали валы. Они с силой ударяли в грудь, накрывали с головой. Подводные камни здесь исполинских размеров. Они зловеще проглядывали, открываемые взглядам разверзшейся водой. Рунтя то и дело налетал на эти камни, тогда снизу сильно ударяло. В дощатый настил палубы хлюпало чудовищно. Налетев нашим правым баллоном (я сидела впереди справа) на гигантский валун, я почувствовала удар такой силы, что схватилась руками за свои упоры, меня чуть не выбило из них. Правый нос высоко поднялся над всем остальным катамараном, лениво сползи и, - с силой бухнулся в воду! Время стерлось. Вал следовал за валом. Это была сплошная белая «мясорубка». В том месте, где была «бочка», мне кажется, Рунтя просто нырнул в беснующуюся пенистую бездну. Она нас поглотила и выпустила. Если попробовать описать все это парой фраз, то: было стремительно, бело, очень сильно болтало! Я уж не помню, как вдруг все это закончилось. На берегу показались катамараны. Нас здесь ждали. Справа в Лемезу впадал приток Черная Речка, узким, пенистым, ступенчатым потоком.
Как-то непривычно под ногами ощущалась земля. С палубы, да и с нас самих стекала вода. Восторженно-ошеломленные улыбки, объятия. Слов не находилось.
- Я ехал, как на железной колеснице! – смеялся Виталя - Веревки, как вожжи!
Макс был здесь, разгуливал на солнце в плавках. У берега ждали Артема. Он скоро появился, его Хатангу несло, как щепку. Пронесло несколько мимо нас. Паша бегом бросился помогать Абрашкину чалиться. Артем был зримо доволен и горд собой - он в одиночку на байдарке прошел порог! Искренне обнимались с Артемом.
- Ну, наливай! – Алкогольный Инспектор раскрыл чемодан.
Здесь на поляне было солнечно и сквозь прошлогоднюю бледно-рыжую траву выглядывали белые подснежники. И на Урал потихоньку приходила весна. Но и льдины еще с зимы лежали тут же. Однако, уже весны ощущался приход явственно. А льдины эти атавизм-пережиток.
Поблагодарили группу из Екатеринбурга. Дядя Сережа (Леня Мацукевич минус пяток лет), седобородый, степенный, самый опытный видимо из той группы в желто-голубом костюме, как у Кати (словно из кубиков пенопласта), рассказывал про пороги 6к.с., желал удачи и прощался (кто знал, что лишь до вечера). А мы оправились за вещами, оставленными в лагере. Теперь было даже жарко. А в тени под деревьями лежал рассыпчатый снег гранулированный снег. Даже казалось, будто это сахар. И снова пару рейсов туда обратно, и груда вещей переместилась к катамарану. Ценную тяжелую желтую сумку, естественно, несли вдвоем и даже втроем, попеременно меняясь Паша, Виталя и Глаз. Для удобства за палку.
Достопримечательности Лемеза не исчерпываются порогами.
Рядом с рекой есть водопад Атыш. Посетить его тоже было в планах похода. Рядом с водопадом удобные стоянки. Идти до них пару часов. После выходной шиверы река становилась спокойнее. Низкие покатые берега, длинная бледно-желтая трава.
На таком берегу и была у нас стоянка. Рядом стояли другие группы, ходили мимо нас на водопад.
Здесь снова встретили группу Дяди Сережи. Они, проходя мимо, невзначай пожаловались на иссякшие запасы спирта. Мы посочувствовали.
Солнце мягко опускалось к горизонту, по воде стелились лучи. Река бежала, мелко бурля, блестела на солнце. Было непривычно тепло. Неспешно ставился лагерь, готовился ужин. Полюбившийся салат из капусты был порезан под руководством Виталия Роговцова. Меня ребята обули в, невесть откуда взявшиеся, деревянные сандалии, дескать, «Это лучшее средство от мозолей!». Я пыталась избавиться. Глаз заставлял носить.
К нам в гости пришли две девочки из екатеринбургской группы. Вначале с целью, узнать у Макса (он провел в их лагере весь предыдущий вечер) адрес электронной почты, чтобы выслать фото. Но, уходя, спросили:
- А не найдется ли у вас спирта?
- Ну, у нас всем заведует Руководитель, он же Алкогольный Инспектор. У нас ничего нет.
Девочки разочарованные ушли. Появившемуся Глазу, не присутствовавшему при том, рассказали про девочек и спирт.
- Нуууу! Раз баб послали просить, видать, совсем у них беда! Дадим! Но только потому, что туристы! – решил Алкогольный Инспектор.
Глаз с Виталиком извлекли из желтой сумки ценную канистру, взяли пустую бутылку 2,5 литра.
- Лей много! По богатому! Нам в любом случае хватит. Занесем, но бухать с ними не будем.
О том, что спирт группа Дяди Сережи получила, мы догадались по долетевшим до нас радостным хоровым воплям!
Уже в темноте, когда уж часть нашей группы спала, к нам в лагерь приходил дядя Сережа с Катей и молодым парнишкой Костей. Все изрядно выпившие. Дядя Сережа играл на гитаре и пел песни собственного сочинения. По палаткам нас разогнал начавшийся дождь, хоть ночью, но он нас и сегодня неизменно навестил. Он шелестел по тенту палатки, сменялся шумным ветром. В палатке было тепло и уютно. Это был еще один не забываемый день в копилку впечатлений!
4 мая 2018г. 13-ый день
Сегодня День рождения у Паши Глазкова! Как на заказ утро выдалось солнечное и, из палатки, казалось, теплое – внутри было даже жарко. А снаружи дул ветер. Я долго рылась в герме, искала красную праздничную майку. Первым делом сегодня все поздравляли и обнимали Пашу, и все традиционные утренние «стаканы» были за Пашу. На завтрак я готовила праздничные макароны с тушенкой. Оршанская, праздничная.
- А кто ночью по лагерю ходил?
- А это мы с Сашей ходили в лагерь к группе дяди Сережи с кружкой - рассказывал Виталик – Немножко мириться…
Оказалось, что пьяный Костик, дружелюбный, но навязчивый вчера ночью вновь приходил к нам в лагерь. И Костика как-то нечаянно обидели. Ну, и потом пошли мириться. А в лагере том все уж совершенно пьяные и Костик, говорят, особенно.
- Ну, «уложил» Глаз лагерь, короче своим спиртом!
- Хи-хи-хи!
Дул свежий прохладный ветер, радостно светило солнце. Бегущая мимо Лемеза, блистала на солнце. На желтой от прошлогодней травы и солнечного света поляне у костра было душевно и уютно. Не было в этом походе разве что только Желтого. Робко проглядывала молодая зеленая травка. И все те же привычные безлистые деревья и кусты. Сегодня у нас был березовый сок. Паша Глазков был назначен ответственным за березовый сок. Он заготовил канистры, и клиночки для добычи. На каждой стоянке вечером уходил «ставить» сок, а утром собирал, что добылось. Все предыдущие дни было холодно, и промысел был сравнительно скудным. Но сегодня Паша принес пару канистр, обильно наполненных мутноватым, сладковатым соком.
Сегодня мы вовсе никуда не торопились. Мы и так опережали запланированный график похода. Глаз подрезал маршрут. Идти собирались до Нижних Лемезов. Далее река становиться большой, равнинной и унылой. Пришел прощаться с нами дядя Сережа (из той самой соседней группы), уж в полном «обмундировании», готовый к выходу на воду. Их группа уже уходила. Сказал, что возьмет на заметку то, что спиртом заведует и распоряжается один специальный человек, впредь так же станет назначать Алкогольного Инспектора. Прямо сегодня, как только восполнят запасы спирта (вчерашний уж был употреблен). Поздравил Пашу с Днем рождения и спросил его отчество. Дядя Сережа ушел. А через пару минут мимо нашего лагеря кучно шли пять разноцветных катамаранов, ребята на них с поднятыми вверх яркими веслами хором кричали:
- С Днем рождения, Павел Иванович! Урааааа!
И, следовавшие за ними катамаранщики ,тоже с воды хором поздравляли Пашу. Приятно удивленный Паша растерянно улыбался. Я даже и позавидовала такому поздравлению.
- Ух! Паша! Когда еще тебя будут поздравлять с Днем рождения 20 катамаранщиков с веслами, хором, сидя на катамаранах! Да еще и в походе!
- Дааааа!
Опустели соседние стоянки. А мы собирались на водопад. От нас он находился в минутах 10 ходьбы. Вчера, возвращавшиеся оттуда туристы, рассказывали, что с водопада этого принято прыгать. Мы решили, что тоже будем прыгать. Потому облачились сразу в гидрики. Неизменно нас сопровождали канистра, которой заведовал Алкогольный Инспектор, чемодан, с которым папа Андрюши Хайруллина пришел из армии и сегодня канистра с березовым соком.
По дороге встретили походную баню - обтянутые целлофановой пленкой деревья, внутри груда почерневших от дыма камней. Баню использовали как беседку - присели и открыли чемоданчик.
К водопаду вела грязкая, скользкая тропинка вдоль затопленной болотистой низинки, у самого подножья ступенчатой скалы. С ее уступов свисали вниз длинные светлые травы, словно сопли. Мы обходили лужи, спотыкались на выпячивающихся камнях. Настроение и состояние было приподнятым, разумеется.
По приближении к водопаду стал слышен нарастающий шум падающей воды.
Водопад Атыш – это выход из пещеры подземной реки. Вода этой реки частично поступает восходящим потоком, образуя водопад.
А частью вливается прямо в озеро у подножья водопада. Река имеет одноименное название Атыш и метров через 200 впадает в Лемезу.
Высокая, разноуровневая, многоступенчатая, серая скала. На ней сквозь рыже-зеленый мох и выцвевшую прошлогоднюю траву ярко зеленели кустики молодой свежей травки. Из большого темного грота вырывается коричнево-белый пенящийся поток.
Обрываясь, с шумом падает в озеро. Считается, что в любое время года температура воды в этом озере не поднимается выше +4. Говорят, в месте падения, вода за много лет выбила два глубоких котлована – 20 метров. Осмотрели водопад сверху и пещеру.
Внутри под каменными нависающими сводами волновалась и вертелась коричневая вода. Высота водопада 4,5 метра. По скалистой дорожке вверх можно подняться и выше самого водопада. Возле озера здесь лавочки и столик. Мы расположились, раскрыли замечательный чемодан. К водопаду то и дело подходили другие группы туристов, непременно тоже с бутылкой, к которой периодично прикладывались.
- Я же говорил, все водники пьющие!
Малочисленная группа из жилистого седого старика и молодящейся бабули с бардовыми волосами приклыдывались к фляжке. Бабуля с удовольствием позировала и фотографировала. Прыгать с водопада передумали. На лавочках сиделось душевно. Традиционно лекция про водопад Атыш и интервью . У Паши Глазкова есть теория - человек не должен погибнуть в день своего рождения, да и случится с ним ничего не должно. Дескать, он такого никогда не встречал. Потому ли или нет, но Паша с водопада решил прыгнуть! Но продуманно. Заранее залез в озеро, проверить глубину, выбрал площадку на скале. А потом взял и прыгнул! Без лишних раздумий. Бардоволосая бабуля Пашиным прыжком была впечатлена, снимала происходящее на камеру.
По дороге обратно поскальзывались и спотыкались мы немного чаще. Основные препятствия похода были преодолены, основные запланированные объекты осмотрены. Теперь мы должны были добраться до антистапеля и уехать домой. Мы опережали график движения и никуда не спешили. Неторопливо собрались в путь. «Обезьяной» решили посадить Пашу, в честь дня рождения. Почти был загружен Рунтя, когда Абрашкин невесть откуда притащил автомобильное сидение (одну из частей заднего сидения). Находку решено было взять с собой.
- На это мы Пашу и посадим! Будешь ехать, как на перине!
Мокрого после прыжка с водопада Пашу тепло одели и посадили на перину. Вода поднялась. Лемеза была стремительна и широка. Мимо проплывали низкие берега с серыми кустами, рыжеватой травой. Река разлилась, раскинула свои воды, спрятав невысокие островки. О их присутствии напоминали вырастающие прямо из воды деревья. Вода волновалась, потоком бежала меж стволов, кустов, русло размылось. Огромные, поваленные и прибитые потоком деревья лежали у берегов. Это были гигантские уральские тополя. У нас такие могучие не растут.
- Так, так! Здесь нужно следить в оба! Налететь на мель проще простого!
Низко нависало серое, затянутое ватными тучами, растворившими солнечный свет, небо. И упрямо дул встречный ветер. Гребли молча, напряженно, а потом уже и раздраженно.
- Вот сука ветер! - досадливо матерился Глаз. Я ругалась на ветер про себя.
- Ну, перестань же! – пытался договориться с ветром Паша.
Но настырный ветер уговорам не поддавался. Упористо летел навстречу суднам периодически усиливаясь. Весла опускались в воду с усилием. Лишь порой за поворотом ветер становился боковым или редко почти попутным. Тогда можно было передохнуть. Как всегда, когда уже не забавно, время стирается.
В памяти остались уныло торчащие кусты и деревья по берегам и прямо из воды. Напористый, не стихающий ветер. Так, борясь с ветром, ехали до самого вечера. Куда-то вперед уехал, будучи в своем амплуа, Максим Летчик-Пенсионер.
- А он всегда под конец куда-то спешит! Каждый раз! – серчал Глаз.
Опускались мрачные сумерки. Солнце близилось к горизонту. Холодало. Ветер не унимался. Макса мы сегодня так и не догнали.
- Все! Чалимся! – решил Глаз – А Пенсионное Удостоверение пусть ночует, где хочет! На сегодня хватит!
Замерзли к тому времени уже мы как цуцеки. Лагерем сегодня встали действительно позже обычного. На плоском острове. Частично притопленном поднявшейся водой. Здесь просторно росли могучие тополя. Меж них раздольно гулял все не стихающий ветер и гудящий в их безлистных кронах ветер. Порывы его были порой столь сильны, что грозилась улететь не закрепленная палатка. И, конечно, дождь исправно нанес короткий визит вежливости!
Наш поход заканчивался. Окончить сплав планировали сегодня, но немного не доехали до нужного места. В сущности, это был последний день активной части похода. В темноте потрескивал костер, ветер метал языки пламени по сухим длинным веткам, слезил глаза дымом. Мне было грустно заканчивать этот поход. Мне было здесь хорошо. Мне полюбился суровый Урал.
Своими могучими, неспокойными, опасными реками. Контрастностью погоды, рельефа. Красотой, мощью и первобытностью своей природы. Здесь было много ярких, навсегда запомнившихся дней. Каждый из них особенный, богатый на события и впечатления. Мне было жаль с ним расставаться.
Ночью было холодно, может, даже и приморозило. Я долго не могла согреться и уснуть. Сквозь сон слышала голоса допоздна засидевшихся у костра Глаза и пьяного Виталика.
Продолжение следует
