«Тернии и Волчцы»
От лености его (человека) приходит недостаток,
Как к деланию той в нем труд бывает краток;
Нетщание людей причина пустоты,
И терний, и волчцов, и гнусны наготы.
ФЕОПТИЯ Тредиаковский В. К.
Косой голубой полоской на карте пролегает русло Ольсы между двумя другими реками – Друтью и Березиной. По последним двум мы уже ходили. Секта работает с территорией. Дошло дело и до Ольсы. Лоция реки написана слабо, даже почти не описана. Не балует интернет и фотографиями этого березинского притока. Из встречающихся описаний в основном это только несколько весенних прохождений по высокой воде. 90 километровый маршрут в рамках выходного дня было заведомо ясно – будет не без мясничества.
На запланированные даты я, Глаз, тотчас собрал десять человек. Но к одному участнику вдруг неожиданно приехала в гости без предупреждения двоюродная бабушка из Удмуртии, двое не явились по повестке (попали в Уголок Шалуна). Состав в итоге получился такой:
Таймень-тройка
Глаз – руководитель похода 56А Савенко Сергей (Пряник) – фотограф, врач
Идеолог Секты Magadan.by Алкогольный инспектор
Василевская Катя - Участник
Щука-двойка
Волосачз Сергей – бытовой сектор Веселая девочка - участник
Таймень-двойка
Слава-Электрик – фотограф, электрик. Бытовой сектор Левиченков Егор – участник
Хатанга-двойка
Мерзликин Дмитрий – участник Жирнухо Татьяна – участник
Хатанга-тройка
Прокопович Павел – участник Макаревич Даниил – участник
Порою подбрасывает нам участников сайт Поехали.нет. Хотя рекламу даем мы себе негативную. Теперь пройти по Ольсе изъявили желание четверо. Двое программистов – Егор (похож на Егора Летова и с голосом нашего Кости Минкевича) и Катя. Также еще два парня, моложе нас, небольшие, настороженные, но проявившие себя превосходно.
4 июля 23.00
Собрались подле ветаптеки на Дружной. Туда, на Ольсу, добираться можно было бы и по ж.д. Но дизеля из Осиповичей ходят из ряда вон как неудобно.
Все уже собрались. В том числе и Палыч с ГАЗелью и прицепом. С собой была гитара. Сережа Волосачз исполнил, как только отъехали, первую и последнюю за поход пестню Гарика Сукачева «Эй, ямщик, поворачивай к черту!».
5 июля
Треть дороги дело шло хорошо, пока вдруг двигатель не закипел. Воду набирали на заправке в туалете. Её и доливали:
- Глаз, а что ты так мало набрал, как будто украл?
- Там раковина такая маленькая, что и под кран не подлезть.
Дело наладилось тогда, когда Палыч закрыл вентиль на одну из печек и Глаз изобрел не закручивать до конца крышку расширителя. Добрались до места со скоростью 80 км\час уже без перегрева и других приключений.
Небо стало бледнеть, постепенно светало. Погода была тихой и безветренной. Тотчас мы подверглись массированной атаке комаров-звонарей. Под руководством врача и энтомолога Сережи-Пряника их удалось разогнать щедрым распылением репелентных дисперсий.
Достаточный обзор был здесь в южную сторону. Обширный заливной луг, заслоняющий своим зеленым ковром воду реки, прерывался железнодорожной насыпью. Примитивный набор скрашивал с правого края панорамы антропогенного вида пролет железнодорожного моста. С шелестом и грохотом пересек картину пассажирский поезд.
Лодки собрали быстро. Эскадра была разномастная. Байдарки разных типов, движения которых нужно было привести к общему знаменателю. С первых километров пути сделалось очевидно, что тут не забалуешь. Не хватало попросту акватории. Свободного русла было мало. Воду обильно прорастали многочисленные водные растения. Экспансия тростников надвигалась с берегов, а русло занималось поднимающимися со дна лианами лилий и кубышки.
Сразу использовались многочисленные способы движения, как то просто гребля, таран, и бужирование узких тростниковых ходов, прорубание через кувшинки. Шли не быстро, то и дело спешиваясь порядком.
- Что нам Руся за говно дал, - возмущался Сережа Волосачз, пеняя на колбасящуюся из стороны в сторону свою байдарку марки «Щука».
Со стороны казалось, будто он оседлал гигантский утюг, который притапливается и даже чуть прогибается под его весом.
Мы продвигались узкой полоской русла между зарослей камыша, рогоза, тростника, ежеголовника. Как бы обособленно торчали над водой головы стрелолиста. На слабом течении они едва покачивались, будто кивали нам.
На очередном бесчисленном повороте встретилось вполне преодолимое локальное препятствие в виде низко сидящего металлического мостка. Лишь справа был пролаз. Протиснулись путем притапливания.
Я, Глаз, ехал смежно в байдарке-тройке с Сережей Пряником. Радио «Пряник» уже работало. Пряника Глаз взял на стажировку на сплав по реке Уборть месяц назад. Сережа освоился и пошел вот теперь, чтобы закрепить практику. Глаз планирует уже после Ольсы отпустить Пряника на «самостоятельную работу». С собой закрепили и Катю Василевскую с сайта Поехали нет. Ей объяснили, что поход будет отличаться от подобного с ортодоксами-усачами, что будем вести себя экспрессивно (особенно Глаз с Пряником), но обижать ни в коем случае не будем.
Река была совершенно другой, нежели предыдущая. Узкий болотный коридор и то поросший салатоподобной растительностью, плоскими листьями кувшинки и бегающими по воде водомерками. Вода исключительной прозрачности по меркам белорусских рек. Глянешь за борт, когда особенно подсвечивет солнце, – будто смотришь в аквариум.
Пряник не переставал восхищаться необычной природой и продолжал фотографировать. Пытался компенсировать недочеты прошлого похода. В прошлом походе было два штатных фотографа – Пряник и Сантехник. Первый сделал чуть более ста, второй порядка четырехсот пятидесяти снимков. После просмотра сделалось очевидно, что фотографы не справились со своей задачей. Информации о реке и походе получилось не более двадцати процентов. Всё прочее – пьяные морды.
До 13-и часов проехали всего-то 16 километров. Река показалось, что поскучнела. Течения не было уже совсем. Русло как будто бы расширилось и стало меньше меандров. Растительности только добавилось. Ветер, естественно, был встречным и теперь уже ощущался как соперник. Кличев остался в стороне. Сказывалось, что не спали ночь (а некоторые и не первую). Сделалось очевидно, что требуется обед и дневная сиеста.
По левому берегу близко подходил лес. Выход на берег не был удобным, но мы приспособились и зачалились, проутюжив илистый тростник. Какие-то байдарки запарковали, некоторые вынесли на твердую землю. Рядом берег повышался сенокосной лужайкой. Подле была и лесная опушка. Послеполуденная жара набирала силу. Воздух становился тяжел и наливист. В начале июля трава еще не успела иссушиться жарой, выгореть и пожухнуть: была пока еще сочной и богатой на летние луговые цветы. Благоухал только-только зацветающий вереск. «Работали множеством швейных машинок» кузнечики.
На краю леса имелся старый беседкоподобный навес для пьянок. По близости к нему соорудили костер. Там и отобедали. Обед сдобрили крепким спиртным. Особенно преуспели, сделавшись закадычными друзьями, Слава-Электрик и Пряник (они до этого не были знакомы). Потом была сиеста.
Проснулся я сильно за пределами коврика. Нужно было выступать. Солнце за наш «тихий час» сильно понизилось. Пока я спал, бодрствующие, оказывается, увидели споро удалявшихся примерно от места нашей чалки женщину с двумя детьми-подростками. Затем недалеко от байдарок показались дымки. Пряник со Славой-Электриком потушили три очага возгорания. Колхозаны зажгли тростник (благо не такой уж сухой и почти без ветра). Зачем? Затем, что ограничены своим скудным интеллектом, косны, не способны (и не будут способны) вырваться из своего узкого мирка примитивных и давно обрыдевших им самим интересов и среды обитания. Из зависти, что мы позволяем ездить себе расстояния и беспечно вторгаться в их мирок и территорию обитания, совершенно независимо от их жизни, возможностей и желания.
Самые большие беды от людей. Самое большое зло это народ. Второе говно после болезней это люди. «У нас адна хвароба. Усю сваю гісторыю мы задніцай думалі. І наконт будучага ў гэтым сэнсе я аптымістам быць не магу... Чаго ад нас чакаць? Святаслаў забі Яраслава, Яраслаў забі Ізяслава, Ізяслаў забі Святаполка, а Святаполк коцнуў Барыса ды яшчэ і Глеба... туды ж яго матары. А тыя да пакутніцкай канчыны ўходалі двух братоў і трох сватоў і за гэта хрысталюбівай праваслаўнай царквою прылічаны да хеўры святых...Народ… Гэта быдла кieм па галаве трэба біць!». Бдительность даже на болотной пойме (уж сколько тому было примеров) нужно сохранять. Всякий потенциальный гость если чего не спиздит, то навредит. Бомж Валера на реке Умба умудряется из-под тента палатки вытаскивать продукты. Есть с людьми, конечно, исключения. Но именно исключения.
До деревни Воевичи продолжались тернии и волчцы. Но дальше Ольса резко улучшилась. И чем дальше, тем становилась всё пейзажистее и приятнее для прохождения. Мясничество постепенно сменилось эстетикой и удовольствием. При старте с этих самых Воевич, а не из Стоялово уровень впечатлений бы уступал нашему. Ибо они, впечатления, делаются на контрастах. Чем дальше, тем Ольса становилась привлекательнее.
После сиесты случилась ротация кадров. Ехать требовалось еще долго, а из Славы гребец после обеда уже был не важный. Его посадили в Глазову тройку вместо Пряника. Пряник был исключительно бодр, обильно и охотно фотографировал. С Егором Летовым они какое-то время ехали замыкающими. Мы поджидали. Было слышно, что работает радио «Пряник»:
- И тогда пророк Иезекиль сказал, говоря: «Путь праведника усеян деяниями тиранов и злодеев. И он тяжко согрешил, совершая над ними мщение. Блажен тот, кто именем доброй воли показывает, как пастырь, несчастным и слабым путь к счастью, ибо он и есть истинный пастырь и защитник братьев своих. И совершил над ними великое мщение наказаниями яростными и узнают они, что Я - Господь, когда совершу над ними своё мщение.…»
Река улучшалась. Остов деревянного моста добавил драйва.
Вскоре и массированная ЛЭП. После был завал, проросший нещадно водной растительностью. Пришлось совершать сложные маневры.
После того русло реки совершенно очистилось от флоры. Скорость движения тогда существенно увеличилась. Глаз с удовольствием греб, в свою очередь сколько требуется, нажимая на нужную педаль.
Ширина реки была метров 10-12, но шестиметровая сигара лодки вполне экономично вписывалась в повороты, под нужным углом подрезая выпуклый берег и не впритык отбиваясь к вогнутому. Берега всё также оставались болотистыми, но были особенно пейзажисты и очаровательны.
Красоту и недолговечность момента добавляли лучи заходящего солнца. Оно уже совершенно не жарило, но еще ослепляло, когда очередной меандр русла поворачивал к нему лицом. Послышался вдруг периодически повторяющийся звук. Настолько утробный, что казалось это самая низкочастотная труба органа.
- Что это, Глаз, может быть? – возмутился Слава?
- А выпь это и может быть.
- Что значит - выпь?
- Ну, птица такая болотная.
- И что она из себя?
- Ну, такая, говорят, под килограмм, веретеновидная. Впрочем, её толком никто и не видел. В болоте часами стоит и сливается окрасом с тростником. За рыбой охотится. Мы по Щаре еще по молодости лет когда ходили, так там вот что ни вечер, нас эти звуки и сопровождали.
- Что птица, - никогда б не подумал.
Мы уже почти добрались до Сраных Бацевичей. За ними ниже, я смотрел по спутнику, берега бивуачными местами не балуют. Мы в своей тройке шли замыкающими (так правильно). В нескольких местах от Ольсы к твердому лесу отходили вполне проездные каналы. Битых два часа были мы уже без визуального контакта с авангардом.
- Слушай, Слава, что это они, блядь, членами меряются. Ну, проехал ты часик. Остановись, подожди. Теперь с фонарями на лбу после этих Бацевичей стоянку еще попробуй найди. Три километра то всего разница.
Так и вышло. Ехали потом с фонарями на лбу. Правда, не долго. Первым забракованным местом был лиственный лес, появившийся на левом берегу на резком правом повороте. Была здесь и затхлая аппендиксоподобная затока. Лес этот оказался жутко неровным и сплошь заросшим гигантскими стеблями крапивы. Выбравшись вскоре на сухой берег снова слева в недопустимой близости от воды обнаружились дома.
Свезло на третий раз. Сошли на берег справа не многим ниже Сраных Бацевичей. Как раз попали на заросшую травой насыпь, бог весть для чего тут когда-то сооруженную. Насыпь как нельзя лучше возвышалась здесь над низким поросшим вербьём лугом. Ответная такая же продолжалась и на левом берегу. Дров было в достатке. Уютный лагерь разбили быстро и дружно. Костер горел оранжево и активно. Ужин, как обычно, затянулся на несколько часов. Где-то не далеко трещал коростель. Ему, но уже подальше, вторил другой.
06 июля
Солнце не позволило сильно залеживаться. С восьми утра оно стало прогревать палатку, что в ней уже стало невозможно находиться. Хочешь-не хочешь – пришлось вылазить наружу. Радиоволна «Пряник» уже работала.
Глаз быстро включился в беседу:
- Олдскульные туристы, ну, как бы это вам сказать. Это такие усатые ортодоксы.
Катя: - Ну, вот, а кто например?
Глаз: - Наш друг дядя Борис.
Катя: - Не Илларионов фамилия?
Глаз: - Илларионов. Ты то его откуда знаешь?
Катя: - А мы в Хибины с ним собираемся.
Глаз: - Прирождённый педагог. Он в Хибины ходить очень любит. Наверняка пойдете на плато Кукисвумчорр. Вот тебе и пример ортодоксов. Расскажешь потом, как сходили. Видишь, мир тесен.
Первых часа два шли не быстро. Русло было широковатым и обильно заросшим всем многообразием водной флоры. Течение плохо угадывалось.
Закрывшиеся на ночь бутоны белых лилий, теперь снова распустились на солнце – облагораживали своими белоснежными розетками затхлые русловые затоны. Шли вдоль находившихся близких к урезу воды дворов деревни Малая Ольса. Сходни к берегу то и дело дополнялись купальнями, банями, беседками с барбикю и мангалами, была в одном месте даже коптильня. Как гриль загорали тучные отдыхающие среди них собака, пасся поодаль конь.
- Вот это пасторали! – растрогался Пряник, - Где у вас тут магазин, - спросил он у мужика, который выкашивал растительность косой прямо в воде.
- В Заполье.
- Что за Заполье, Глаз?
- Следующая деревня, пару километров. Под мостом и остановимся.
- А адкёль едите, - поинтересовалась встретившаяся крестьянка?
- Стоялово. От железной дороги.
- Далека. Весной было надо. Сейчас трава у нас.
Под мостом и остановились. Гонцы во главе с Пряником отправился в водочный магазин. Вскоре движение по реке возобновили. Как и вчера, после Воевичей, ниже Заполья Ольса резко улучшилась. Сперва очистилась от зеленых говн. Сделалась пейзажистей, а чем ниже, тем все более стала напоминать уменьшенную в три раза Друть. Течение добавилось. Появились банки. Чем ниже, тем больше.
- О! Банка-банка-банка!
- Глаз, что такое банка?
- Мель песчаная. Плоская.
Как и раньше порою мы пытались войти в поворот по малой кривизне, прижимаясь к выпуклому берегу. Нередко это заканчивалось посадкой на банку. Бывало, что мне еще и приходилось вылазить и сталкивать. Русло всё более становилось закоряженным. Тяги от педалей к рулю размокли и несколько растянулись. Руль работал уже не так амплитудно и сноровисто, как вчера, но работал. Мы шли в арьергарде с красной байдаркой, но кильватер пузырей на воде подсказывал нам, что где-то недалеко остальные единицы эскадры.
У меня с коллегой Пряником зашел оживленный разговор на профессиональные темы. Начался с патологии гемостаза и антикоагулянтов, закончился предложением Пряника:
- Глаз, а приходи к нам в центр работать.
- Ну, тогда после истечения контракта. Ты пока дай мне там у себя рекламу.
Справа по борту с бульканьем неожиданно из воды вынырнул лоснящийся шар.
- Смотри-сотри, Глаз, что это?!
- Не знаю, а давай веслом ебнем.
- Подожди! Это же ведь подводный охотник.
- Ой, здрасьте, - мы были само приветствие.
- Здрасьте…
Прозрачная вода Ольсы предрасполагает к проведению здесь подводной охоты.
Стали все чаще встречаться песчаные обрывчики. Стали пообедать возле именно такого на одном из плавных левых поворотов. Купались. Я занырнул и стал наблюдать. На светлой поверхности прошел веретеновидный темный силуэт красной байдарки. Был обед, но без костра. До устья было уже не далеко. Хорош отдых на лоне природы. В траве со стрекочущими кузнечиками лежал Пряник.
Чем ближе к устью, тем больше песчаных банок. Берега утопали в зелени. Но теперь уже не в тростниковой, а древесной. На берегу и из воды торчали истуканы коряг.
Мимо пробежали моментальные сваи разрушенного деревянного моста.
Деревья расступились. Нас вынесло на речной простор Березины. Об том свидетельствовал полосатый столб судоходной навигации. Ширина русла 120 метров.
Течение было весьма сильным. Навигатор, когда гребли, показывал скорость 11 км/час. Скорость скрашивалась за счет ширины.
Но бакены судоходной навигации проносились мимо весьма быстро. Двадцать километров было до железнодорожного моста. Вечерело. Шли остаток пути в шустром темпе близком к максимальному. Держаться старались кучно. Слева были просторные выгоны. Справа раскинулись жилые кварталы и зоны отдыха Бобруйска.
Город отдыхал. Курились дымки многочисленных шашлычных. Были обитаемы зонтики. Везде бухали. Мы пересекли ряд мостов. Большинство пригодных для роупджампинга.
- Дай, Глаз, я сзади посижу, попробую по управлять, - предложил Пряник.
Так и сделали. Пряник управлял с удовольствием. Рассуждал. Часто стукался с Глазом веслами. Глаз советовал идти прямо на бакен. Метров за десять от него резко отворачивать, а потом таким же резким нажатием на другую педаль отбрасывать корму. Проходить в полуметре от бакена. Так близко Пряник, конечно, не проходил, но носом четко попал в торчащую из воды веточку.
Шли хоть быстро, но двадцать километров есть двадцать километров.
Стало смеркаться, когда виден стал железнодорожный мост и перед ним справа речной порт. Перед ним несколько барж. Сам порт это кучи песка и несколько монументальных кранов высоко вознесших вверх свои журавли стрел. Один из них зловеще посверкивал глазом-фарой.
Зачалили в непосредственной близости от моста.
Стали собирать суда. Пряник был отправлен в разведку на предмет, как сподручней подойти к вокзалу. Вместо разведки пошел куда-то к погранцам , охраняющим мост и привел пьяного хрена. Хрен всё обещал кому-то позвонить, чтобы где-то пустили. Пришлось идти самому. Сначала пересечь порт. Потом через ворота по железнодорожной ветке – и вот он вокзал. Триста метров.
За Волосачем кто-то приехал из Борисова. Я значит, это, его провел до рельсов. А он потом и звонит, говорит, ворота уже закрыли.
1 июля случился конфуз. Изменили расписание. Планировался дизель на Осиповичи на 20.49. Теперь же электричка на Минск была только на 18 с чем то. На неё мы безнадежно опоздали. Как не опоздать, на веслах шли мы немало часов. Пришлось вызвонить Палыча. Он вместе с ГАЗелью уже почти довез другую часть Секты Магадан из Красносельска, где они проводили катание на троллее с торможением телесами о воду. Надо привезти, значит надо…
- Я их выгружу и сразу тогда за вами, - согласился Палыч.
Байдарки собирали уже в темноте. Вещи потянули к вокзалу, куда прибыл Палыч с ГАЗелью. Действительно ворота речного порта закрыли. Пришлось самим лезть через верх. Кое-какие вещи также, а кое-какие передавать под воротами.
Палыч стал расшнуровывать прицеп. Оттуда выскочил пьяный Руссианов. Он незаметно забрался туда в Минске и уснул. Теперь не сразу поверил, что находится никак не в Зеленом Луге, а в Бобруйске (показали на вокзале вывеску).
- Пошли, поможешь вещи остальные принести.
- Скажи тем, кто меня не знает, что ханырика на вокзале нашел.
Замысел быстро был разгадан. Большинство всё-таки знали Русьянова, стали удивленно здороваться и прикол с ханыриком не прошел.
За завершение похода поддали (Глаз, Руссианов и Пряник). Большую часть дороги проспали. В Минск приехали, когда уже рассвело. Случился конфуз. Возле поселка Привольный пробило прокладку головки двигателя. Мотор стал греться. Кое-как Палыч дотянул до ст. метро Автозаводская. Развезти всех по домам не представлялось возможным. Добирались уже как кто.
Из ПВД мы выжимаем всегда по максимуму. Перед работой удалось дремануть только часика два.
Выводы:
1. Маршрут отработан на 100% с опозданием примерно на 3 часа
2. Ольса река спортивная. Проходится в любое время, но большее эстетическое впечатление получить можно, пожалуй, весной или в самом начале лета
3. В середине маршрута особенно есть дефицит с удобными местами для бивуака
4. Заброска-выброска исключительно удобна по железной дороге, но расписание движения пригородных поездов плохо адаптированы для успевания ими воспользоваться, если поход только два дня.
5. Ни одного обноса
6. Ольса не Мекка для байдарочников. Скорее пикантное искушение. Особенно летом – тернии и волчцы. Для дебюта и семейного отдыха сплав по Ольсе я бы не рекомендовал. За искушение её пройти расплачиваться придется мясничеством. К этому нужно быть готовым.
И тогда Иисус Адаму же сказал говоря: «За то, что послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я запаветовал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей, тернии и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою».
