6 октября 2001. Стоял тихий октябрь. Солнечная ласковая погода, желтые кроны золотой осени и опрокинутое над ними небо, кажущееся сейчас особенно глубоким и прозрачным. Глаз, угловатый Люткенс, уже остриженная Маша Шендерович, вальяжный Дубровский, подобный молодому увальню-барину, охотник до юбок, танцор-любитель Иржи Зубрицки.
Теоретические занятия длились около двух часов. Набор 30 человек, обуреваемых нетерпением. Такая же, как и мы, молодежь, преисполненная максимализмом.
Выделялось несколько теток лет тридцати. Тогда они казались безнадежно устаревшими. Я на них тихо раздражался, особенно, когда те начали задавать вопросы.
Но инструктором тоже была женщина предбальзаковского возраста. Классический габитус спортивной женщины, впрочем, приятная, но не обаятельная категория.
Итак, мы немного послушали, немного попрыгали с постаментов различной высоты на землю, немного повращались на каких-то веревках, и направились с первым подъемом.
Гладкое поле аэродрома. Эифоричное предвкушение. Зеленый кукурузник ( Ан-2) разворачивался, громыхая податливым железом.
Раздали шлемы и проверили правильность закрепления парашютов. Дополнительный инструктаж. Главное в сумбуре не забыть выдернуть фал с запасного парашюта. С двумя приземляться неэффективно. Запасной может запутаться за ноги, или, будучи
уже фиксированным о землю, при порыве ветра и наполненном основном, спровоцировать удар парашютиста о землю.
- Не суетитесь, если приземлитесь на крышу здания или крону дерева,- такой прыжок доставляет больше впечатлений, - подбадривала инструктор.
Пыл у парашютистов-любителей несколько поубавился. Кое-кто и вовсе был ватманского цвета.
Какой-то усатый дядька еще раз проверил, надежно ли у меня застегнуты карабины. Кольцо, как объяснили можно не дергать, парашют раскроется автоматически. Он прозрачный и если покажется, что его нет, нужно посмотреть повнимательнее вверх, и он будет.
Иржи и Дубровский прыгать не собирались и остались на земле. Все десять человек и инструктор загрузились в утробу летающего агрессивно- зеленого конструкта.
Конструкт фыркнул, разбежался. Смотрите - летит. И вот круг за кругом начал набирать высоту. А ведь прыгать мы должны были с 900 метров.
Только наполовину высоты я выглянул в иллюминатор. Какое там поле аэроклуба, здесь я приземлюсь минимум в Уручье, если даже не в Дражне. Но я же с девчонкой, сомнений не было. Тем более все закреплены в строгой последовательности за какой то продольный трос.
Не выпрыгнешь - создашь помеху другим. Люткенс сидел вторым, я седьмой, а Маша восьмая. За ней еще двое. По два человека на круг.
Разговаривать можно было только крича на ухо, да и все были в себе, сильно разговаривать и не хотелось. Полет сопровождался неимоверным грохотом.
Ан-2 утвердился на нужной высоте - 900 метров, выбросил пробный груз (нужно оценить ветер). Открылась дверь, от этого
еще добавилось шума. Тоже снабженная парашютом инструктор перегораживала дверной проем рукой, а, едва убирает - необходимо сделать шаг и, с силой оттолкнувшись, выпрыгнуть в бездну.
Начали исчезать за дверью люди, вот недавно сидел на лавочке Люткенс, а тут пропал в проеме и поминай как звали. Только остался от него карабин, маятникообразно ударившийся о дверь и отодвинутый в сторону. Все меньше и меньше людей в самолете.
Настал и мой черед.
Совсем ватные ноги, рукой взялся за переборку. Рука инструктора. Хуже всего ждать и догонять.
Как убралась рука, незамедлительно сделал шаг, оттолкнулся и выпрыгнул. Рука на кольце, но заранее решил не дергать.
Гробовая тишина, сменившая грохот. Где-то за кулисами, будто фон, булькающий звук самолета, но это уже где-то выше.
Достаточно мягкое усилие, стропы натянулись. Отчетливо виден раскрывшийся парашют с какой то крестообразной наклейкой в вершине. Сосредоточился, а ведь стропа давит промежность как раз там, где не нужно! Поерзал, поправил, страшно вдруг стало,
подумалось, что расстегнется карабин. Выдернул шнур запасного парашюта.
Сумбурная тишина. Где то кружит идущий на снижение самолет. Крики. Это правее от меня, но только выше, летит Маша и меня видит. Я тоже вижу. И что ниже кто-то летит - тоже вижу.
Тихое неспокойное, но глубокое одиночество. Сработал на животе вхолостую барометр запасного парашюта. Значит высота 400 метров.
Летел я наиболее невыгодно - спиной вперед. Земля приближалась, я перекручивался на стропах, как учили, сводил и напрягал ноги, но все не было приземления.
Удар жестко-хлесткий, скорее боком. Перекрутило вокруг оси и ударило спиной. Не назову приземление ласковым. Несколько секунд лежал. Собрал спавшийся соплей парашют в сумку, все, как объясняли, и хромая побрел туда, где приземлился самолет, и кучковались несколько десятков людей, в том числе и Иржи Зубрицки с Дубровским.
После недолгих сборов поехали в Петриков. Этот вечер и следующий день пили. Диплом, выданный по поводу первого прыжка, висит у меня на стенке.
