Алкогольно-рыбацкий кооператив Живчик находится в запустевшем состоянии. Случилось так, что со временем все отошли от дел и про поездки эти как-то забыли, кто уехал в Америку, Юрий Николаевич ушел в мир иной...
Новик Сережа (один из бывших романтизаторов Живчика) из Америки приехал на две недели перед новым годом
Новик Сережа (один из бывших романтизаторов Живчика) из Америки приехал на две недели перед новым годом. Жизнь в Пиндостане, хоть радикально его не изменила, но наложила ощутимый отпечаток. Был он теперь с косичкой, добавившейся болтливостью и непосредственностью, свойственной американцам.
- Поехали, Глаз, на рыбалку, - предложил Новик.
Выбрали дату четверг 4 января. Спецы предупреждали, что теперь щука не клюет совсем. Кто куда ни ездил – не довольны: все по нулям и на разных водоемах. Выбрали мы теперь Чигиринку. Я там был, но ловить не ловил. Чигиринкой называют водохранилище Чигиринское. По меркам Белоруссии большой водоем. Когда-то запрудили реку Друть, получилось протянувшееся с севера на юг водохранилище почти двадцатикилометровой длинны.
Приехали на место мы еще вечером третьего января. Наживку взяли элитную – пескарь. На карасика спецы говорят, что совсем не берет. Ставки ставили как обычно в темноте с фонарями на лбу. Старались выбирать не классическую двухметровую глубину, а больше, на свале с мелководья (так спецы посоветовали). Ночевали на сухом пятачке под сосной на маленьком острове. Островком никто не пользуется, дров навалом впрок. Можно сюда приезжать и более многочисленными компаниями.
Погода по всем меркам зимней подледной рыбалки просто идеальная. Установившаяся оттепель, полный штиль. Лунки не замерзают, что весьма удобно.
С рассветом появились конкурирующие рыбаки. Те что сидели на фарватере с удочками часто перемещались и меняли места – признак отсутствия клева. Недалеко от нас какой-то парень в милицейском бушлате экспансировал своими ставками околотростниковую зону в заливчике – верные места обитания и охоты щуки. Только у него не было ни одной поклевки.
Жгли костер, за снастями наблюдали и просто визуально и в бинокль. Время было половина двенадцтого. Флажков поднялось сразу два смежных, самые дальние от нас. Мы, это, взяли багор и заспешили туда.
- Есть!
Я, Глаз, давай подтягивать.
- Ну, что там, что там? – не терпелось Сереже.
- Гавно. Небольшая будет, хотя и упирается.
По мере подтягивания упираться перестало. На лед я вытащил пустой крючок-двойник.
- Сошла...Тяни вторую ты. Может будешь поудачлевее.
Вторая щучка тоже была небольшая со слов Сережи, но по мере выбирания лески упиралась все больше и больше. На лед выскочила под килограмм рыбина, короткая и толстая. Первый раз на такое ставку – ОКУНЬ. Это был не тот мелкий дрыщ, которые водятся на меловодьи и веселят поклевками детей или мешают вместе с ершом более серьезным рыбакам. А настоящий озерный. Нет равных ему в прожорливости на еденицу массы. Горбатый, с непропорционально большой пастью, над которой четко обозначенные глубокие ноздри, темно зеленый и полосатый. На жаберных крышках правильные ромбики. Он извивался и ползал на брюхе по льду, растопыривал широкие ости плавников и все разевал пасть. Так и стремился попасть обратно в родную стихию, в воду. Попал таки в последующем обернутый фольгою в духовку.
