автор Виктор Гюго
Действующие лица
Группа «Парадигма Смирнова»
Глаз – Руководитель проекта номер 71 «Прорыв через Ольманы»
Мощный Антон – Менеджер проекта поход номер 71, фотограф
Сазанович Бронислав – Бытовой сектор
Свидрицкая Ольга – Участник
Миндибеков Миша – Алкогольный инспектор
Потапов Андрей – Участник
Виктор Гюго – Корреспондент
Ярошевич Марина – Термометрист
Роговцов Виталий – Бытовой сектор, корреспондент, фотограф
Матрос Саша – Специалист по кухне
Алексей Михасевич - Участник, закрепленый за Гильдией Миндибекова
Виталий Ким – Участник, фотограф
…Дон ли Волга ли течет,
Котомку на плечо…
Под подошвами хрустел снег, красочно переливаясь и искрясь от ламп фонарей, то сверкал, то мерцал, как стробоскоп. Было раннее утро – самое забавное время суток: кто-то еще не спит, кто-то уже не спит, кто-то всё ещё любит, а кто-то только начинает. Зимнее ранее утро ещё больше освобождает город от людей, становится свободно и хорошо. Мерцание снега в глазах напомнило эпизоды, совсем далёкие от асфальта, автомобилей и дорог. Там где нас нет, где реки не замерзают, как и искренние улыбки людей, где старые былины и басни живы, и продолжают передаваться из поколения в поколение, где жизнь совсем другая, и у нее свой формат…
Кто-то шагает.
Кто-то просто идет.
Кто-то порхает.
Кто-то плывет.
Кто-то только взлетает,
А кто-то - парит.
Кто-то что-то бросает,
А кто-то за этим бежит.
Кто-то стреляет,
А кто-то - мишень.
Кто-то – еще.
А кто-то – уже.
«Сейчас забрать со стоянки машину, и быстренько на работу», - мысли в голове сопротивляются воспоминаниям. На работе придется пол-утра рассказывать, объяснять… Все будут всматриваться, хихикать даже хорохориться (типа мы тоже чуть-чуть можем). Удивляться будут, мол, как так можно... Искать признаки длительного нахождения на морозе: обычную красномордность, обветренность губ, шелушащуюся кожу, устало-довольный взгляд, и безграничное желание жить. Для большинства перейти даже небольшое болото, - оно сродни подвигу! Для нас, даже сравнительно большое, - оно сродни отдыху!
- Ну, расскажи, как вы сходили?..
- А много ли ты нес на себе груза?
- И как же вы грелись? Говори.
- А сколько прошли километров? Что 36, всего-то!?
- У американских морских котиков норматив двести метров в час – передвижение по пересеченной местности в зимних условиях.
- А как вы добирались обратно?
Я перестал отвечать на вопросы полностью, раскрывая все эмоции, только потому, что перестал видеть в глазах людей отдачу. Все слова для них знакомы, но, объединенные в одно предложение, не имеют вес. Теряется смысловая нагрузка.
Для того, чтобы объяснить, что такое болото, стоит собрать рюкзак и отправится, например - в Ольманы!
Ольманы! Одно из самых больших (или самое большое) болото в республике. Болото мало пострадало от антропогенных вмешательств. Суммарная площадь дорог, просек, кордонов составляет не более одного процента. Это уникальный резервуар нетронутой флоры и фауны. Кроме заболоченной территории для Ольман характерны острова или как их называют дюны. Это своеобразные возвышенные участки, занятые смешанным лесом. Существенных озер два – Большое и Малое Засоминое. Ольманские Болота интересуют туристов, натуралистов, орнитологов, ботаников, местных грибников, ягодников, охотников, экологов и даже контрабандистов.
Идея прорваться поперек Ольман по пересеченке для нашей Организации выглядела весьма привлекательно. Было очевидно, что делать это лучше не иначе как зимой. В выборе маршрута и сезона мы не ошиблись! С начала года удалось провести уже несколько зимних походов. Этот 71-ый достойно дополняет созданную плеяду.
А всё началось еще тогда, в субботу…
Суббота 11 февраля
...Наши постели портативны…
В Пинск я прибыл на пару часов раньше минчан. Пока покрутился на привокзальной площади, пока натыкался в огромный сенсорный экран-путеводитель на вокзале (найти нужный маршрут на карте РБ, так и не получилось, зато путеводитель показал карту Чернигова, даже с номерами домов). Время сквозило сквозь пальцы. Чаще получается так, что изучение города заканчивается изучением вокзала и привокзальной площади. Так было недавно даже в Осиповичах! И это же я и повторил теперь в Пинске! За 5 минут до прибытия группы, позвонил Саша Матрос:
- А ты, Виктор Гюго, где?
- Ну, я тут, прямо на центре привокзальной площади. Это же я – Виктор Гюго!
-Угу, щас подойдём! А-а-а-а! Виктор Гюго!!
На тот момент я уже отыскал автомобиль, на котором планировалось дальнейшее передвижение. С прибывшим Жлобинским Звеном Гильдии Миндибекова обнимались крепко-накрепко. Но непривычно. Это были постоянные участники в основном водных походов. Тем не менее, заскучавшие по природе этой порой, что выбрались даже вопреки привычке. Познакомился я ещё и с новыми людьми - Виталием Ким и Алексеем Михасевичем.
Поезд из Минска прибыл по расписанию. Тепловоз ТЭП 60 постепенно подтягивал к перрону ожидаемый состав. Мы, встречающие, тотчас отыскали нужный тринадцатый вагон. Бодро и даже несколько суетно по конвейерной системе выгружали рюкзаки. Мощный Антон только тогда еще входил в должность Менеджера похода. Давалось ему это из-за нехватки опыта на первых парах тяжело. Коллектив, склонный к энтропии, пробовал сразу разбалаганиваться. Собрать и сорганизовать его сперва было нелегко.
Был небольшой бус и легковушка.
- Так, Мощный, давай в легковушку, - указал Глаз.
Остальные - в бус! Грузились достаточно медленно. Разводили демагогию. До деревни Ольманы ехали потом в темноте примерно полтора часа. Вскоре переехали не очень широкую здесь Припять.
Стартовали из деревни Ольманы. Это довольно крупный населенный пункт на задворках самого большого по площади в республике Столинского района. Следующая на нашем маршруте деревня – Старина. Кстати – единственная! Это всё тот же Столоинский район и самая конечная точка нашего 36-километрового маршрута.
Приехали неожиданно быстро. Шумно мы, ребята, встречали утро на окраинах деревни (Ольманы). Глаз подгонял. Пришлось выгружаться и стартовать проворно. С Брониславом Гломгольд вырубили себе по превосходной трекинговой палке, учитывая опыт прошлого болотного похода. Вернее это были не совсем классические треккинговые палки, но посох!
Шли изначально очень быстро. Сразу был деревянный помост, ограждённый с правой стороны поручнем. Это и есть так называемая «экологическая тропа». Она извилисто бежала на запад с легкой девиацией к югу. Уже не свежие и, может, даже подгнившие доски вели группу по болотному редколесью. Было хорошо, душевно, торжественно, одиноко и немного мрачно. Рассвело мимоходом окончательно. Полный штиль. Свинцовое однообразное небо давило. Встретившийся знак предупредил нас о том, что дальше входим в приграничную зону. С 1 января этого года мы уже прекрасно знали (Глаз позвонил), что теперь пересмотрели как границы зоны и полосы в сторону упразднения и той и другой, так и условия посещения и пребывания в оных. «Экологическая тропа» эта протяженностью не более шести километров, причем тупиковая. Ведет до западного берега озера Большое Засоминое.
- О, бородатая неясыть! - с улыбкой воскликнул Саша Матрос.
Было очевидно, что полноценный завтрак необходим обязательно. Мы остановились на передышку. Место оказалось как нельзя подходящим: конец этой самой экологической тропы. Совсем рядышком кромка озера Большое Засоминое. Ещё беседка, с наблюдательной? вышкой. Не торопились. Завтракали долго. Серое небо давило. Озеро выглядел депрессивно. Окруженная однообразным кольцом мелколесья акватория почти сливалась к востоку в одну линию. Болотный лес по берегам выглядел щетинистым и сплошным. То там, то здесь возвышались отдельные березы повыше. Они будто грачьими гнездами были обильно увешаны вечнозелеными паразитами омела. Энтузиасты поставили тут еще несколько крестов, убранные вылинялыми ленточками.
Привалились. Отдыхали. С озера шел местный рыбак. Он посмотрел на нас, как на хворых. То был стандартный взгляд людей на группу туристов, которые прутся туда, куда и вовсе то ходить не стоит.
- Здравствуйте.
- Да, добрый день, а вы в болото что ли?
- Да, да в болото…
После перекуса, передвижение было относительно небольшим и недолгим. До другого лишь берега озера.
Весельчак-Глаз, будучи Начальником Отдела Кадров, охотно набирает новые кадры. Записывает, «пропуская» через Организацию человек двадцать в год. Теперь новым человеком была Марина (интерн с больницы). Она начала исполнять обязанности термометриста (указанный в описании градусник исправно купила), но тут же и потеряла в первом сугробе.
- Ну, тогда, Марина, я тебя увольняю! - пригрозил Глаз, за невыполнение обязанностей.
К счастью для Марины градусник был у меня в кармане.
Шли кучно гуськом. Группа называлась «Парадигма Смирнова». Глаз говорил, дескать, еще бы человека два, то поделил бы группу на две подгруппы по семь. Двенадцать – максимальное число для комфортного передвижения. Помогал Саша Матрос, который достаточно хорошо запомнил трек движения, общую информацию о районе, фауне и другие сведения. Ольманы совсем неоднородны. Идти даже в первый день приходилось среди самого разного ландшафта.
- Сейчас мы полтора километра пройдём, потом упрёмся в лесок, - объяснял Саша Матрос, - А завтра будем проходить недалеко от полигона, на котором когда-то испытывали ядерное оружие.
Погода была хоть и мрачновата, но сухая, а небо однотонно серым, но высоким. На протяжении всех выходных, приятный небольшой минус, только помог избежать слякоти и прочей дурной промозглости. Условия путешествия приравнивались пока что к санаторным.
-!№; - кричал Глаз, провалившись вдруг до перегородки.
Перед нами возникла небольшая речка, с чётко обозначенным местом переправы. Переправились быстро, без потерь личного состава.
Ближе ко второй половине дня начались всё более и более выраженные кочки, скорость группы резко упала, открытая местность, практически полное отсутствие деревьев говорило только об одном - перед и под нами было болото. Отважные туристы, однако, справлялась с трудностями. Передвигались методично.
Группа уверенно переходила полосу, я смотрел на болото достаточно спокойно: чётко выделялись кочки, их было много, передвижение было, с большего понятно, кроме одного маленького, но конкретного НО:
Смело ступая на кочку, можно было, с лёгкостью уйти до бедра, а ступая в чёрную лужицу жижы, можно было спокойно выстоять по щиколотку в воде, это повторялось неоднократно. Там, где планировались шаги, иногда и сапог застревал в жиже, а где готовился уйти по колено, там шаги были твёрдыми, палка помогала только частично, но и этого хватало.
Непредсказуемость местности предавала болотингу особый вкус, вкус приключений и жажды открытий.
Эмоции зашкаливали, особенно у девочек. В целом темп движения был прост: минут 45-50, потом привал, передых, перекур, перекус. Вместе с тем, что шли по навигатору через болото, немало дороги Глаз проложил по так называемым здесь дюнам, поросшим сосновым лесом. Они узкими полосами существенно возвышались над прилегающей местностью, и верить не хотелось, что они не искусственного происхождения.
Приятно удивляли фотографы (Глаз в случае провала операции пообещал уволить и набрать новых): то забегали вперед, то умышленно отставали от группы, искали красивые кадры, заставлять никого не приходилось. Удивил и Виталя Ким: в заявке он, как фотограф не был записан, но даже снял небольшое видео.
- Народ у кого есть пальчиковые батарейки? М-м-м-м!? - интересовался Глаз
Пальчиковые батарейки нужны только для навигатора, у меня всё опустилось: самый лёгкий поход может превратиться в кошмар без компаса и карты.
- Народ у кого есть пальчиковые батарейки?
Батареек так и нашлось….
- Ну, тогда будем экономить - порекомендовал Глаз.
По классическому болоту шли весьма долго.
Впереди появилась очередная резко очерченная и возвышающаяся над прилегающей местностью дюна. Доселе шлось не то что сносно, а даже и хорошо. Почва замерзла, а местами и вовсе мы шагали по льду. И чем более топко и непроходимо здесь летом, тем удобнее шагалось теперь. Снега было мало и местами даже шли по голому льду. Но вдруг мы стали утопать по колено и глубже. И чем ближе подходили к дюне, тем утомительнее было наше движение, будто болото нас не хотело отпускать из своих обьятий.
До твердой земли последние шаги даже не то что ковыляли, почти что ползли.
- Что это было!? – гадали в коллективе.
Дюна узким серповидным островом уходила на северо-восток. Здесь произрастали сосны со змеевидным хитросплетением ветвей.
Коллектив притомился, да и время было теперь уже сумеречным. Глаз объяснил, что до запланированного места ночлега идти остался всего один переход (это у нас было минут сорок пять). Так и шли в сосновом лесу. Шеренга двигалась дружно. По правую руку далеко на много километров простиралось заболоченное редколесье и там, откуда мы пришли, возвышалась другая дюна. Слева был вид хуже – какие-то буреломы.
Лагерь представлял собой поляну на этой самой дюне. Дров было в большом количестве – здесь сломало ветром толстую ветвистую сосну. Начался быт: расставить палатку, разжечь костер, в зависимости от обязанностей, приготовить пищу на весь туристический народ. Привычная организация на этот раз была еще больше усовершенствована. Дежурные по дням были заранее расписаны тоже.
- А что будем готовить?
- Кролика тушеного в клюкве и сметане?
- Нет, кролика, лучше утром.
- Давайте суп с макаронами и колбасками.
Договорились на макариках с колбасками.
Дежурил Глаз плоховато. Он объяснил, что не любит варить, но может отработать дровами. Дров было не так много, как хотелось и поначалу казалось, но и огонь не переставал гореть.
- Глаз, а летом тут можно пройти? – интересовался Мощный.
- Конечно можно. Только заебёшься. Да и насекомые тебя сожрут.
- А я хотел бы попробовать, - задумчиво сообщил Антон.
Народ был уставшим, но болтливым. Спать расходится и не думали. Хорошо, душевно, лёгкий минус сделал и передвижение и ночлег максимально комфортными, и вообще, любить природу, любить ее во все сезоны, любить за неповторимость, любить всем сердцем, а не только возле речки в +30, с пивасиком.
Грелись у костра достаточно долго. Марина, которая прошла всё болото без защиты ног, хлюпала красным носом.
-Ты как?
-Всё хорошо, - улыбалась она.
Вот такая вот героиня.
- А тут есть связь?
- Тут и Киевстар даже ловит, - ухмыльнулся Алексей Михасевич.
Глядя на костёр, приятно задуматься, помечтать, спланировать, расставить приоритеты, вновь осознать, что-то, старое доброе, а не новое превратно изменившееся, заставляет нас покидать квартиры в поисках чего-то нового.
Воскресенье 12 февраля
Утро на болоте – неповторимо, особенно, когда видишь его чуток в отдалении, и огромный шар солнца поднимается над горизонтом. Просыпался народ неохотно, но дежурные исправно таскали дрова.
Теплело, приятно теплело -4...-5. Вообще красота.
К всеобщему восхищению за кулинарное дело взялись мэтры Оля и Саша. Всегда выделяется разговор профессионалов: несколько реплик, кроткие взгляды, чёткость в высказываниях.
- Надо долго тушить, - сразу обрисовала план Оля, часа 2.
- Хорошо, потом добавим то, сё, а ещё это и то, получится вкусно.
- Давай.
Через два часа, сняв пробу, были сервированы первые порции, красивые, украшенные собранной, давеча, клюквой. Блюдо получилось лёгким и сытным, не смотря на болотную романтику внешнему виду блюда, позавидовали бы шеф-повора Франции Италии или даже Бельгии, чем не цивилизация на Ольманах?
Ключевой специей к блюду стали настоечки. Если буквально год назад только Миша Миндибеков мог похвастаться винокуренным рукоделием, то сейчас начались чуть ли не соревнования: Саша Матрос, Виталик Роговцев и Миша Миндибеков достали свои изюминки и тут началось:
- Мне больше нравится вишнёвка.
- А мне пшеничная.
- Абсент – рулит.
Блюдо готовилось долго, раскачивались долго, и вяло. Засветло уже и не светило придти в лагерь, на какой-то Немецкой Поляне, которая всё ещё была далека от нас.
В целом во второй день двигались так же быстро, как и в первый.
Глаз удачно его проложил по дюнам.
Иногда, в стороне от движения, попадались жёсткие буреломы, пути пересечения через буреломы не просматривались. Но, трек обходил сие чудо стороной, что не могло не радовать:
одно дело настроится на трэш и крепиться на протяжении всего маршрута, жадно хватать конфетки, растягивать шоколадные запасы, а другое дело после относительно простой ходьбы упереться в двухметровый забор бурелома.
На одном из переходов что-то маленькое выкатилось из-под палки, и побежало в сторону, но было ловко поймано.
- Оля, Оля!! - кричал я во всю глотку.
- Оля, мышь!!! - Поддержал меня Мощный.
Никакого эффекта.
- Я не боюсь мышей! – сообщила Ольга.
Нас осталось четверо: я, Мощный, Виталик и некая мышка с длинным носом. Глаз её квалифицировал, как бурозубку.
- У меня у знакомого кот был. Так вот он на даче поймал бурозубку, задушил и съел её.
Дюны закончились, а началась темнота. Перед глазами, рассекали лучи фонариков, тут у меня ёкнуло: стояли на льду, толщина льда была понятием относительным, мы стояли на замёршем болоте.
- Если сначала были заморозки, а потом лёг снег, то болото замёрзло, а если сначала лёг снег, а потом были, даже и очень сильные заморозки, то болото не замёрзнет, - сказал Саша Матрос.
Когда шли по дюнам Глаз для экономии батареек выключал навигатор. Но теперь он нужен был все время.
А ведь болото проскочить без навигации, не зная троп – поступок не смелый и не отважный, а скорее безрассудный и опрометчивый. Вспомнил рассказ, как на лыжной Гайне замёрз компас и поход приобрёл новый формат – «Нам бы выйти, хоть куда». Здесь и такое могло не прокатить: километраж между деревнями огромен, если идти строго мимо, то можно и вовсе придти на Украину.
На льду лежал снег, что там было сначала или мороз или снег уже не имело никакого значения, значение не имело и расстояние (километра так 3), значение имела только необходимость прохождения этого отрезка, мысленно я приготовился к Дулебам part2. Нам фартило: идя по льду, проваливались по колени, редко, хотя это больше удача, чем закономерность: иногда проверяя палкой лед, натыкался на проталины, прямо возле следов, движение было быстрым, очень быстрым, практически бежали, замерзшее болото нас отпустило с миром.
- Тут где-то полигон, на котором, вроде, как и испытывали ядерное оружие, - делился знаниями Саша Матрос, - Да и вообще то были здесь загадочные Мерлинские Хутора.
Хотя официальная история, как про испытание ядерного оружия, так и про существование этих самых Мерлинских Хуторов молчит. Зачем и когда их ликвидировали, точных данных нет, да и были ли они (очевидцев и жителей все равно не осталось)!? Как и на счет ядерного оружия. Но какие-то загадки у этих мест все же есть.
Сразу после болота, нашлась лесная дорожка. Она слилась с другой, по которой уже ездили, другая с третьей, которая вывела потом прямо к Немецкой Поляне. На колее присели передохнуть.
В любом походе имеют огромный вес воспоминания о других походах, Глаз активно размахивал руками, жестикулировал и нецензурно выражался.
Буквально на следующий привал мы пришли на нужную точку, хотя и был поздний вечер.
Немецкая Поляна представляет собой открытое место, Т-образный перекресток лесных дорог, на краю находится добитый шалаш, с матрацами. В прошлом походе вторую стоянку окрестили «Колыба Мощного». Мощный и в этом походе был, пожалуй, самым популярным участником. Стоянку благодаря этому шалашу назвали «Притон Мощного».
Костёр разжигали все. Естественно, гореть он и не собирался, иногда перед глазами бывали и дымовые завесы, из которых выскакивали огромные языки пламени.
В котелке снег уже частично декристаллизовался в воду, но огонь и не горел, и не гас.
Ставились палатки, приносились дрова. Вечер перетек уже в ночь, но толкового огня не было. Дрова плохие, и приходилось заниматься раздуваниями.
Притянули матрац из шалашика, сообразили импровизированный стол. Хотенье и труд все зажгут.
Виталик сварганил некий походный супец, который зашел на ура.
В этот вечер на посиделки осталось гораздо меньше людей, из которых выделялся Мощный. До утра сидели у костра, говорили глупости.
- Мощный, ты ж завтра со мной дежуришь.
- Да. Да. Конечно. Ты, только меня расталкивай утром.
- Не, расталкивать не буду, просто напишу в отчёте, что ты пропустил дежурство.
В эту ночь, объединив силы, мы с Мишей Миндибековым должны были подселиться к Алексею Михасевичу. Миша давным-давно ушёл в палатку, я, посчитав разницу, решил не соваться в Калашный ряд, и забурился спать в шалашике, оставив Олю, Андрюху, Мощного, Виталика и Бронислава возле огня.
Понедельник. 13 февраля
Доброе утро, утро добрым не бывает, добрай ранiцы, Хэллоу, Бонжур. Ни одно из этих пожеланий не подходило, той ночью я замёрз, как цуцик (проблема не найдена), не выспался, гудела голова, будильник ознаменовал начало дня.
Холодные звуки.
Холодные мысли.
Холодным взглядом-
Холодно в жизни.
И ты, как ива,
Стоишь одинокий…
Года промелькнули –
Приговор жестокий.
Никто и не спросит,
Как это было…
А ты не ответишь,
Потому как постыло.
Здесь всё поостыло…
Застывшим взглядом –
Поостывшие к жизни.
Так рядом – не рядом…
Так слыша – не слышим.
Возможно, я грешен,
Немного простужен…
Согрей меня взглядом –
Мне так это нужно.
Только разлупив глаза, я увидел Алексея Михасевича и Виталия Кима, которые бродили по окрестности, подозрительно всё ещё горел костёр, значит, разошлись совсем недавно. Так как помощники по утреннему дежурству были найдены, Мощного будить не стал. Приготовили чай, поплотнее раззнакомились, подогревалась вода на кашу. Марина подошла к костру вовремя: костром не занималась, но варила.
Из ниоткуда в никуда, проехал УАЗик, за ним ещё пяток телег. Через некоторые промежутки времени ехали и ехали все новые телеги. Это были не то чтобы даже телеги, а приспособления для возки бревен.
Я чувствовал, как прикасаюсь к истории Беларуси, нет, не к учебнику 9 класса, а к сердцу своей Родины, именно эти люди являются потомками тех, которых описывал наш современник Иван Мележ. Только Иван Мележ писал про Наровлянский район, а это отсюда весьма далеко (примечание редактора). Именно они и являются олицетворением толерантности и памяркоунасти, о которых так часто вторят Минчане, в своих блогах, но которые даже не представляют, о чем пустословят.
Глаз сообщил, что это полещуки (палешукi, если угодно). Что истинные полещуки в узком смысле это несколько деревень с эпицентром Ольшаны. Это как государство в государстве. В Ольшанах и вовсе никогда не было советской власти. Они довольно работящи, мало пьющие как правило. И довольно кстати богады. Говорили торопливо и с характерным акцентом.
- А адкуль вы прышли?
- С болота.
- Там, дзе мостик?
- Ну да, оттуда и пришли.
Акцент такой только здесь. С непривычки о чем говорят и не сразу разберешь.
Местные возили лес. Часть бревен стягивали сразу сюда к нашему лагерю, а здесь грузили. Работа спорилась. Так работают обычно только на себя, но особенно, если что-то получается спиздить.
Тут, скорее всего, эти бревна возили официально. Ну, и то о чем я предположил, тоже вполне могло иметь место. А еще столь бодро, что сегодня понедельник и пока стоит погода, можно и нужно возить.
- Так может?..
- Какого хрена ты его зовёшь в лагерь, - жёстко спозиционировал Глаз ситуацию
- А что?
- Ты ж его потом из лагеря не выгонишь.
Глаз запрещает в походах любое сотрудничество и контакт с местными, если того можно избежать. Но особенно категорически с ними бухать. За совместные распития с рыбаками – увольнение безоговорочно.
- Глаз, а местные приравниваются к рыбакам или ещё хуже.
- Рейтинг примерно одинаковый.
Лагерь оказался в эпицентре движения. Гужевый транспорт и техника потом стали двигаться в обратном направлении, возить бревна. Справились откуда название «Немецкая Поляна». Ответ был исчерпывающим – что лагерем стояли немцы. Узнали и о реке Льва у мужика, который выглядел главнее других. До Старины проехать можно, а вот дальше вряд ли. Но Глаз до Старины и собирается. Говорят ещё, что из Ольман ходоки идут сюда на Льву. Где-то есть огромная яма и в ней водятся вьюны.
После недолгого завтрака, еще немножко почаёвничав, начали собираться, лениво и отрешенно, идти предстояло относительно немного. К тому же потеплело до-2…-3, о чём свидетельствовал градусник Марины.
Шли недолго.
Сначала в лесу. Потом переходили реку Льва.
Глаз сообщил, что через месяц нам по ней идти, но уже на байдарках. Вышли на сиротливый луг. Здесь на открытом месте неуютно и пронизывающе на нас налетел ветер.
На задворках деревни группу начала охватывать паника. Обычно по приходу в населенку это закономерно и происходит. Наиболее громкий тому пример, как в 2013-ом шли с Ганцевичей и километров через 60 пути (был последний день) пришлось идти через деревню Сельцы. В деревню входила еще дееспособная группа. Из неё уже деморализованная аморфная масса.
- Глаз, а что? А как? А где? А сколько? А почему? А что если?.. А зачем? – «Парадигма Смирнова» начала разваливаться.
Довольно чувствительного к сосанию мозга Глаза начало колбасить. Но народ как-то взял себя в руки, отвлекся и перестал Глазу шлифовать мозг.
Путешествие подходило к завершению, нашёлся местный магазин с одноименным названием «Магазин». Купить было можно решительно все. Кроме продуктов и хозтоваров даже кое-что из одежды. Среди прочего товара на стене висел даже похоронный венок. Затариться мы успели и расположились рядом, за столиком, но хватило нас не надолго. Здесь был какой-то интенсивно продуваемый пустырь. Холодный сквозняк делал своё дело.
- Давайте играть в волейбол, - тренерским голосом предложил Глаз, - вернее это будет ручной мяч!
Все стали играть в волейбол (или ручной мяч) спальником, чехол которого не выдержал пинаний ногами (почему-то все непременно хотели поднять мяч с ноги). Продолжили ковриком, который не порвался, но согрел. Играли исключительно эмоционально. Выходили из ближайшей хаты местные жители удостовериться, что это может быть за шум.
Застолье продолжалось достаточно долго, пока не приехал автобус.
Забирал нас бусик, всё тот же, на котором и ехали в д.Ольманы. Остался Глаз, Бронислав Гломгольд, Марина, Мощный в ожидании легковушки. Импровизированное решение сходить в баню было воспринято двояко: девочки, привыкшие к чистоте, опрятности и санитарии согласились, с пессимизмом. Я же присоединился к Жлобинскому Звену в побеге из Пинска на автомобиле. Говорят с бани ехали опаздывая. И страшнее всего было, если закрыт переезд. Это означало опоздание на поезд.
Прощаться не очень люблю: каждого человека буду вспоминать с теплом. Чужих, как правило, нету, когда ещё увидимся? Во время похода очень сильно сближаешься с людьми, с некоторыми чуть больше, с некоторыми чуть меньше, но даже вторая встреча – это обмен чистосердечным теплом. Тем не менее, распрощались, расцеловались и снова в путь. Как утверждают, человека формирует его окружение.
Но, прежде всего, человек – это мысли, чувства, желания, разум. Итак влияние окружающего мира , я уверен, отражается на каждом из нас.
Про себя могу сказать, что в моем рассказе нет-нет, да и проскользнет отпечаток той среды , в которой я пребывал в этот временной промежуток. И я благодарен всем тем людям, с которыми мне пришлось столкнуться. В рассказе как раз отражение того, что я переживал и переживаю… Хотя и не только я.
Виталик Ким вез нас с комфортом из города, где есть памятник огурцу.
Колеса крутятся, резина трётся
Кто ждёт меня –
Обязательно дождётся.
Пусть то, во что верим мы-
Однажды будится,
Дорога стелется
Колеса крутятся.
