Цыкунов Михаил

Холодное утро. Темный город. Педали. Зад уже ноет от позавчерашней обкатки вела. Но впереди ещё целый день дороги и приключений. И рефлексировать некогда: надо успеть к назначенному времени на точку старта ( около Нац. Библиотеки - прим. ред. ). Вкатываюсь.  В общем то приключения уже начались. Лифт в подъезде около месяца пытаются заменить. Так что с седьмого этажа надо было бежать по заваленной мусором и останками старого лифта лестнице. Сначала сумка, как менее ценная часть снаряжения, спешно спущена и брошена в тамбуре подъезда. За тем велосипед, все так же спешно, но медленно и с чертыханиями, цепляя весь хлам, навороченный на лестничные площадки, спущен и выкачен во двор. Темнота подъезда, дразнящего автоматически отключающимся освещением, сменяется тьмой кромешной во дворе. Но фонарик уже на готове. Наваливаю на вел багаж. Хочет укатиться. Не даю. Пригрузил, примотал, покатил. "Даа!" - думаю - "Без сумки было легче". Начал, как пьяный, с осторожными вальтами. Но потихоньку...

Холодное утро. Темный город. Педали. Зад уже ноет от позавчерашней обкатки вела. Но впереди ещё целый день дороги и приключений. И рефлексировать некогда: надо успеть к назначенному времени на точку старта ( около Нац. Библиотеки - прим. ред. ). Вкатываюсь.  В общем то приключения уже начались. Лифт в подъезде около месяца пытаются заменить. Так что с седьмого этажа надо было бежать по заваленной мусором и останками старого лифта лестнице. Сначала сумка, как менее ценная часть снаряжения, спешно спущена и брошена в тамбуре подъезда. За тем велосипед, все так же спешно, но медленно и с чертыханиями, цепляя весь хлам, навороченный на лестничные площадки, спущен и выкачен во двор. Темнота подъезда, дразнящего автоматически отключающимся освещением, сменяется тьмой кромешной во дворе. Но фонарик уже на готове. Наваливаю на вел багаж. Хочет укатиться. Не даю. Пригрузил, примотал, покатил. "Даа!" - думаю - "Без сумки было легче". Начал, как пьяный, с осторожными вальтами. Но потихоньку...