ЧТО: БАЙДАРОЧНЫЙ ПОХОД №67В «ЗАДУМЧИВАЯ ДРУТЬ»
ГДЕ: РЕКИ ДРУТЬ – ДНЕПР - РЖАВКА
КОГДА: 20 — 21.08.2016
«Вот и славненько! Лей, не жалей!» - потирал руки довольный Токарь, глядя из-под навеса служебного входа реанимации на стену низвергающейся с неба воды. Было похоже, что ненасытная Друть наконец-таки утолит свою извечную летнюю жажду. Отплясав на асфальте всю положенную танцевальную программу, дождевые капли с весёлым бульканьем скрылись в водосточных решётках, и из-за иссиня-чёрного облака робко выглянуло так презираемое Глазом дневное светило. Крадущимся лучиком оно заглянуло в одно из окон областной больницы, где и обнаружило своего главного недоброжелателя - в пунцовом хирургическом костюме, мирно посапывающего на диванчике. Неужели? Неужели хоть одни выходные Идеолог не пошёл ни в какой поход! Не верящее своему счастью Солнце радостно запрыгало в кучерявых облаках.
Увы, вместе с лужами куда-то испарились и потенциальные (а некоторые — и бьющие кулаком в грудь) участники. Тревожные вести приходили с Большой Жлобинской Земли. Изрядно потрепали состав и отголоски Столинского катаклизма. Неужели отменённое год назад из-за катастрофического обмеления реки мероприятие сорвётся снова, несмотря на то, что сама Природа с дружелюбно распахнутыми объятиями семимильными шагами идёт навстречу? Кое-как поход доукомплектовался ещё двумя туристами, найденными на просторах всемирной паутины. В пятницу, в День Великого Стапеля, у Пуза случился аффект. Месяц трясшийся из-за похода, он внезапно почувствовал к нему полную апатию. Обычно быстро раздувающийся рюкзак заполнялся в час по чайной ложке. Пила вообще не поместилась, и опасную соседку пришлось запихать в гитарный чехол, разумеется, с обратной от струн стороны. Уныние цвело земляничными полями. Положение спас заранее заготовленный жидкостной НЗ. Запустив в него загребущую клешню, Токарь с размаху водрузил снаряд на обеденный стол, где ничего не подозревающий тесть одну за одной поглощал кильку пряного посола. В сосредоточенно вперившиеся в тарелку очки взлетел сноп жирно-мутных капель. Подавившись хвостом, тесть с недоумением взглянул на Токаря, но, увидав похоронное лицо, сразу же всё понял. С полки на стол мигом спрыгнули две рюмки. Вскоре настроение значительно улучшилось; подхватив рюкзак, Пузо выдвинулся к универсаму «Брест», дабы пополнить НЗ и дождаться транспортного борта.
Тот не замедлил появиться, и вскоре по внешнему кольцу МКАД на всех парах мчался белый «Транспортер», унося в ночь первых трёх путешественников.
Хатанга-3:
Руся — участник, логистический инспектор
Сантехник — участник, алкогольный инспектор
Пузо — руководитель похода, менеджер
Покружив в хитросплетениях развязок, микроавтобус притормозил возле двух навьюченных поклажей туристов. Спустя каких-то пару минут минское звено в полном составе выдвинулось к месту запланированного стапеля.
Варзуга:
Сергей Романовский — участник, фотограф
Сергей Каневец — участник, фотограф
Приехали, не успев покинуть зону действия знака «Населённый пункт Минск». Выглядел стапель странно — бензоколонки и залитый холодным электричеством магазин. Наверное, отсюда в путешествие лучше отправляться на фуре, чем на байдарке. Стрелка навигатора возмущённо мигала назад на трассу. Туда в итоге и отправились, так как из всех рек в пределах видимости здесь наблюдались только пивные.
Этим шоссе на Гомель уже никого не удивишь. Штурман-Токарь даже было всхрапнул, но встрепенулся, едва «Транспортер» притормозил под конгломератом бобруйских путепроводов. Наконец-то какое-никакое разнообразие — вместо поднадоевших за многочисленные семейные поездки Паричей повернули налево.
Спустя полчаса туристы въехали в загадочный райцентр Кировск. Перманентно хваставший, что покатался с конфетами по всей республике, Руся притих и, вцепившись в рулевое колесо, ошалело озирался по сторонам.
Между тем, незаметно начались все прелести автомобильных поездок по провинции. Асфальтовое покрытие упорно не желало совпадать с проложенным треком и, будто бы подземная река, то скрывалось под толстым слоем приплюснутого тракторами песка, то вдруг выныривало на поверхность нежданно подбрасывающим надолбом. Наконец, под аккомпанемент визгливо скрипнувших рессор, народный автомобиль спрыгнул с грунтовки и покатил по совсем уже полевому грейдеру. Вокруг стеной высились стебли достигшей человеческого роста кукурузы. Вокруг царила атмосфера потусторонней гулкости, сильно напоминая знаменитую кинотрилогию по романам Стивена Кинга. Зловеще светила почти полная, лишь с незначительным ущербом на западном лимбе, Луна.
В деревне Озераны бус совершил вынужденную остановку на подобии центральной площади — на грейдере растрясло. В палисаднике у здания сельсовета циклопично возвышался мегалитический Ленин, протягивая непропорционально длинную руку в направлении Светлого Будущего.
- Смотри, Токарь, нам туда!
- Это он неправильно показывает...
Прошелестев по грунтовой «набережной» в сени нависающих над рекой верб, микроавтобус выехал на залитую лунным светом лужайку. Из невысокой травы, ковром застилающей остроконечный мысок, торчали хорошо различимые контуры двух палаток. Словно в ответ на кузнечиковое стрекотание дизеля, они синхронно зашевелились, и, разными частями тела вперёд, в ночной полумрак выползло Жлобинское Звено, дабы завершить собой несложный кадровый пазл похода №67В.
Хатанга – 2:
Виталик Роговцев – полпред Жлобинского звена
Костя Роговцев – участник, продовольственный инспектор
Хатанга – 2:
Паша Ким – участник, фотограф
Виталя Ким – участник, фотограф
Было около четырёх часов утра. Впрочем, в августе утро в это время суток имеет все патогномоничные признаки ночи. В ожидании рассвета туристы разбрелись по интересам. Сергеи принялись собирать заковыристую «Варзугу». Жлобинцы после нескольких тостов «За встречу» удалились в свои опочивальни. Пузо взгромоздился на водительское сиденье, нащупал секретное колёсико, и разложился вместе с креслом, при этом не забыв завести двигатель, но не буса, а ЯМЗ-238. Сладкая парочка с Мирошниченко вальяжно расположилась на заднем диване, рассказывая друг другу романтические истории.
Спустя несколько блаженных часов солнце уже порядочно поджаривало. Романовский к тому времени успел сфотографировать на берегу каждую травинку и потерял к нему всякий интерес. Посему «Варзуга» с Сергеями выдвинулась первым номером. Остальные же, начисто забыв о цели поездки, устроили бесконечный завтрак. Уже потихонечку стали выходить на стадию «А нам и здесь хорошо!», но бдительный Руся пресёк этот саботаж на корню, массивным торсом отпихнув туристов к реке. Тем ничего более не оставалось, как запрыгнуть в байдарки и вёслами оттолкнуться от этого гостеприимного берега.
Друть в этих местах не отличается особой извилистостью, зато в августе отличилась отменно отвратительной водой — мутно-зелёной, как насыщенный огуречный рассол. Пробиваясь сквозь ряды стройных сосен на уступами сбегавшему к руслу обрыву, солнечные зайчики зажигали эту мелкодисперсную взвесь таинственно фосфоресцирующими пятнами.
Буквально через час интенсивной работы вёслами выяснилась необходимость вынужденной рокировки. Дело в том, что Сантехник с самого начала был заявлен средним в экипаже «Хатанги — 3», именно там, где по причине большого водоизмещения длинной резиновой сигары решено было устроить склад провизии, и теперь Лёша, будто лиса в курятнике, блаженно щурился в окружении объёмистых пакетов. Чреватое быстрым наступлением пищевого коллапса совпадение заметили, и Сантика выдворили с насиженного места к Роговцову-старшему, а на его место усадили Костю, более интересующегося туристической, нежели гастрономической составляющей похода.
Когда небесный гриль достиг температурного апогея, ребром встал вопрос о сиесте. На горизонте как раз замаячил приятный на вид пляжик, даже с какими-то деревянными сооружениями, несколько неожиданный для этой, не баловавшей береговой инфраструктурой, реки. Изучивший маршрут Пузо знал, что за редкими соснами там скрывается пионерлагерь, но, несмотря на забубнившего с кормы что-то очень весёлое про пионервожаток Русю, запричитал: «Ну ещё километрик! Вон там, за поворотом!».
Понять такое рвение к узенькому неудобному причалу под высоким обрывистым берегом, сплошь заросшим колючим кустарником, было бы сложно, если не знать, что вместе со сценарием похода Токарю перекочевало и ответственное партийное задание – отыскать загадочные пчелопитомник «Лужки» и совхоз имени Жданова, увиденные Идеологом когда-то давным-давно на потёртых совдеповских километровках. Как ни старался Пузо, но отыскать на просторах Интернета местоположение краснознамённого совхоза не сумел. Скорее всего, он просто не входил в диапазон маршрута. А вот что касается пчелопитомника, то сейчас он синим флажком навигатора светился где-то над головами. Пузо краснел и прятал глаза, когда туристы, чертыхаясь, выбирались на берег, причём некоторые - самыми экстравагантными способами.
Поручнем у гнилых дощатых сходен служила причудливым коленцем выгибающаяся из реки труба. Она заканчивалась клеткой из массивных ржавых прутьев с невиданным доселе железным зверем внутри. К счастью, среди путешественников был видный специалист по подобного рода фауне – Сантехник. Он мигом опознал диковинное существо как «гидравлический насос обыкновенный». Воодушевившись открытием, новоиспечённые натуралисты отправились на поиски заявленной «пчелы медоносной». Пикантность ситуации заключалась в том, что никто не знал, как, собственно, должен выглядеть этот самый пчелопитомник. Шарили глазами в поисках ульев, а в итоге обнаружили довольно большое, почерневшее от времени деревянное строение.
Единственная пчела нашлась нарисованной на вывеске садового товарищества «Пчёлка» с другой стороны хорошей асфальтовой дороги. Тщательный осмотр мрачного здания принёс весьма противоречивые результаты. За боковой дверью Костя нашёл, действительно, штабеля старых пчелиных рамок, а вот Сантик на чердаке — не менее внушительную гору свежезаготовленных берёзовых веников. Напрашивался естественный вывод — после нескольких курсов лечения пчёлами местные жители всё же предпочли апитерапии более традиционные методы оздоровления. Дабы окончательно развеять сомнения, был предпринят разведывательный рейд на дачи. Легенда казалась весьма правдоподобной: шли мимо на байдарках, видели на карте, что раньше где-то здесь был пчелопитомник, и остановились прикупить медку. Ковырявшаяся в ближайшем огороде пожилая пара, услышав сию ахинею, посмотрела на агентов Пузо и Костю очень, очень странным взглядом. Оказалось, что пчелопитомник функционировал, и как раз в этом древесном саркофаге, да только было это давным-давно, при царе Горохе, а теперь там и в самом деле баня. Вот всё и выяснилось! Ничего удивительного, что дачники после услышанного взирали на разведчиков, как на пришельцев — те больше походили на путешественников во времени, а никак не на байдарках. Таким образом, первая часть сложносоставного слова «пчелопитомник» автоматически отбрасывалась, но оставалась вторая, и туристы устроили грандиозный обед и сиесту аккурат под трухлявыми стенами.
Самое последнее, что хотелось делать после столь знатной обжираловки — так это грести. Всему виной перераспределение кровотока в систему чревных артерий. Не сразу организм осознаёт печальный факт предстоящего мослания, и этот час адаптации — унылое пятно на разноцветной ленте походных впечатлений. Течение к тому же сильно замедлилось — Друть ползла к устью, и вскоре над волглыми берегами выросли индустриальные сооружения окраин Рогачёва. Товарищи Кимы и Роговцов-старший единогласно заявили, что это молокозавод. Река здесь закручивала несколько внушительных петель, и краснокирпичный комплекс с трубой высился то справа, то слева, поворачивался всевозможными ракурсами, после каждой излучины выглядя совершенно по-другому. Руся всякий раз думал, что это какое-то новое предприятие, но жлобинские экскурсоводы упорно называли его молокозаводом, и когда, наконец, вышли на прямой участок, Андрей был уверен, что молокозаводов в Рогачёве, по меньшей мере, восемь.
Костя же Роговцев мало интересовался молочной промышленностью, а всё больше выискивал на берегу свою рогачёвскую бабушку, которая, по предварительной договорённости, должна была выйти поприветствовать рассекающую волны эскадру. Бабушки не было — видимо, она улетела в Удмуртию по программе обмена.
Тем временем из без того вялое течение заглохло окончательно. «Чую, чую устье!» - обрадовался Руся, принюхиваясь к спиртовому аромату, стелющемуся из байдарки Сантика и Роговцова. И не ошибся! Устье встретило путешественников длинной железной коробкой баржи, прицепленной, как вагон, к буксиру с угрожающе торчащим рогом подъёмного крана. Что-то неуловимое в облике буксира подсказывало, что собран он был в Беларуси первой половины 90-х.
В мгновение ока промелькнул по левому борту остроконечный, уже кем-то обжитый мысок, и Друть на этом благополучно закончилась. Слева открылась широкий плес; поросшие низким кустарником берега отступили в вечернюю тень. Резко поменялась и макроскопическая картина воды. Зелёного планктона в ней уже не не наблюдалось, зато в изобилии кривлялись уродливые грязно-маслянистые пятна. Видимо, техногенное загрязнение Днепра начисто ликвидировало всю поверхностную водную флору.
Неотвратимо сгущались короткие августовские сумерки. Из коттеджного посёлка на правом берегу по всей округе разносились звуки масштабной пьяной вечеринки. Вечерняя акустика была столь хороша, что за чудовищным грохотом современной популярной музыки можно было различить даже отдельные женские повизгивания. Аудиоряд вскоре весьма органично дополнился удушающим запахом разлагающихся фекалий — где-то справа притаились говноотстойники, но от посещения столь знакового объекта туристы отказались по причине позднего времени и прогрессирующей гипогликемии.
Вдруг гофрирующаяся впереди лёгкой рябью вода ощетинилась чёрными изломами, огромная туча будто бы сгустилась над самой поверхностью реки, и навстречу путешественникам выступил высокий лесистый остров. Фантастической рогаткой омывавшее его берега русло распалось на два рукава. Пузу остров этот не понравился ещё на этапе планирования маршрута — плетущим путаницу веретеном вытянулся в меридиональном направлении на добрый километр! Вот и сейчас у Токаря заныло тревожное предчувствие — не разминуться бы с Сергеями, ещё за пчелопитомником улетевшими вперёд на стремительной «Варзуге». И, как выяснилось на следующий день, не зря рецепторное поле ягодичной области генерировало лавины потенциалов действия! Ставшие лагерем Сергеи совершенно напрасно семафорили налобниками весь вечер. Было ещё достаточно светло, чтобы не увидеть их светодиоды в правом рукаве, но увидеть обозначенный фарватер в левом.
Ниже острова пришлось зажечь налобники и гребцам. Приближалась намеченная точка лагеря, но на тонущем в непроглядной мгле берегу не было ни кострового, ни электрического света. Стало промозгло, и на всю катушку включился сократительный термогенез. Наконец, спустя два километра, впереди замаячили красные отблески и бело-голубые лучи.
- Уо-уо-уо-уо-уо!
- Уо-уо-уо-уо-уо!
- Серёги!
- Уо-уо-уо-уо-уо!
- Магадан!
- Уо-уо-уо-уо-уо!
Казалось немного странным, что за один, довольно погожий, вечер голоса у обоих Сергеев стали скрежетать, как первый мотор ЗИЛа-Крокодила. Хотя кто их знает, может перекупались. По мере приближения стали различаться обертона хронических от постоянного пребывания под дующими из цехов Гродненской табачной фабрики муссонами ларингитов. «Отворачивай, Руся, это рыбаки», - испуганно зашептал Пузо и тут же запутался в леске.
- Уо-уо-уо-уо-уо!
Туристы моментально, не сговариваясь, взмахнули вёслами, плеснули по казавшейся горячей воде, но... берега больше не было. За последним фидером отмель, сколько хватало налобников, выполнялась склизкой жижей, плавно переходящей в заливной луг. Зато выше по течению была отличная лужайка, даже с каким-то самодельным подобием пристани. Покружив несколько оборотов вокруг своей оси, байдарки решительно двинулись к похожей на заякоренную плашмя дверь конструкции. Спрыгнув на берег, гребцы ещё некоторое время с опаской прислушивались к зловещему позвякиванию колокольчиков на спиннингах. Рыбаки, однако, не докучали, а вместо этого в азарте тягали один за одним мелких подлещиков. Началось потрошение рюкзаков, и через секунду над рекой разнёсся горестный шестикратный вздох. На берег с чвяканьем высыпались ставшие похожими на бурдюки с водой палатки. Не промокла палатка только у Пуза, по той причине, что её просто-напросто не было. Товарищи Кимы всё же героически расставились и принялись играть в подводников. Остальные в хаотичном беспорядке упали под стоявшей на отшибе сосной.
Утро ознаменовалось весёлым хороводом солнечных лучей, безо всякого преломления проходивших сквозь стекло пустых бутылок. Неподалёку широко раскинулась деревня Лучин, куда в срочном порядке выдвинулся десант в виде Сантехника и Токаря. Тут, возле большого магазина, Пузо вернул ещё один магадановский должок. Именно здесь в прошлогоднем походе «Последние дни лета» Гильдия Миндибекова битых три часа ждала сладкую парочку Пузо и ВДВ, которые, идя по Мишиному треку, к магазину так и не вышли. Теперь Токарь победоносно курил на крылечке, в одной руке сжимая ледяную бутылку пива, а в другой — тяжёлый полиэтиленовый пакет.
Завтрак оказался настолько калорийным, что сиесту решили устроить здесь и сейчас, не откладывая дела в долгий ящик. Разлеглись, правда, уже не хаотически, а красиво, по фэн-шую.
Завораживающе рассекая форштевнем воду, к причалу-двери подлетела «Варзуга» Сергеев. Понимая, что угнаться за ними, особенно сегодня — это из области научной фантастики, Пузо дал им телефон Матроса (трек с антистапелем у Каневца уже был).
Когда время отдыха превысило все мыслимые и немыслимые пределы, туристы штормовой походкой всё же забрались в возмущённо закачавшиеся байдарки. Уже была хорошая микроволновка; очень хотелось купаться, но с обеих сторон по прежнему тянулась липкая хлябь. Некоторые надежды на пляжик давал обозначенный на навигаторе санаторий «Пралеска», но надеждам этим суждено было рассыпаться в прах. Часто отдыхавший в этом санатории Костя рассказал, что купаться там запрещают, а оттого и пляжа никакого нет, и вообще, заведение довольно унылое, а вот с воды, оказывается, выглядит гораздо интересней.
Тут в кильватер тройке втихаря забрались Сантик и Роговцов. Перегнувшись через борт, Лёша протянул загребущую руку в направлении охраняемого Костей стратегического продуктового запаса. Заметив это, Руся сделал несколько оперативных гребков, увеличив тем самым катастрофически сократившееся расстояние между рукой и сверкающим на ярком солнце стеклом. Пароходной сиреной Сантехник загудел, что в его танкере полностью закончилось топливо, а посему нужно срочно заполнить трюмы. Руся резонно возражал, что всякое заполнение Лёшиных трюмов неизбежно ведёт к увеличению осадки их судна, тем самым значительно повышая волновое сопротивление продвижению вперёд. Расстроенному Сантику ничего не оставалось, как налечь на вёсла и — о чудо! - без избыточной осадки «Хатанга» действительно полетела стрелой, очень скоро совсем пропав из поля зрения.
Вполне себе приличный пляжик обнаружился за поворотом, а на берегу притаилась беседка с очень соблазнительной вывеской, работающая, правда, по принципу самообслуживания — вокруг не было ни души. Но что путешественникам кафе, когда впереди, на даче Матроса, их ждал целый ресторан! Поэтому ограничивались лёгким перекусом и закаливающим купанием в жирной днепровской воде.
За следующей излучиной в глаза бросился невероятный домик, вопреки всем законом физики по диагонали зависший над обрывом и с того угла порядочно обвалившийся. Самое потрясающее, что он оказался жилой! Кимы-экскурсоводы поведали, что в нём живёт бабка, которой дали квартиру и неоднократно предлагали переехать, но старая энцефалопатка выдворяет всех уполномоченных визитёров, считая их (может, даже в какой-то степени и не безосновательно) бандитами. Когда вместе с очередным разливом Днепра уплывает ещё одна комната, она просто переезжает в другую со всеми пожитками.
За двойным мостом на Гомель пейзаж, словно по мановению волшебной палочки, сменился на типично городской. Река на этом участке была абсолютно прямой, как гребной канал, по которому сновали катамараны расположенной здесь же лодочной станции — попсовые, с педалями. Русло просматривалось на два километра вперёд, однако туристы как ни таращились, а Сантика с Роговцовым и след простыл. Справа, рукой подать, громоздились многоэтажки, и Костя вытянул вперёд указательный палец: «А вот наш дом!» «Наверное, Сантехник и твой папа давно уже на кухне сидят, бухают», - изобличающе съязвил Токарь.
Вдоль всего берега растянулась вереница отдыхающих, и одичавшие в этом, получившимся сугубо мужским, походе водники нет-нет, да и постреливали глазками в направлении пёстрой людской массы. К сожалению, жлобинские красотки не торопились расставаться с одеждой — дул довольно прохладный ветерок. Всеобщее внимание привлекла только велосипедистка в обтягивающих лайкровых шортах, склонившаяся над задним колесом.
А ведь давно уже пришла пора не пялиться на велосипедисток, а высматривать на противоположной стороне устье Ржавки! Вместо того, чтобы увеличить масштаб на навигаторе (так, видите ли, трек кажется длиннее), Пузо интересовался каждой заводью по левому борту. Но здесь GPS даже не понадобился. Неоднократно колесившие здесь на катамаране Кимы прекрасно знали, где находится устье, и теперь поджидали тройку у входа в небольшой заливчик, который, на первый взгляд, ничем не отличался от предыдущих, разве что казался чуть длиннее.
Укрытая, как ковром, толстым слоем ряски вода в Ржавке казалась совершенно стоячей. Обрамлённые зелёной оправой полыньи, расчищенные форштевнями, за байдарками сразу же и затягивались. Через километр русло вдруг сильно сузилось, и туристы попали в окружение плотных зарослей камыша. Встречное течение уже чувствовалось, но два гребца с лёгкостью держали достаточную скорость. Иногда казалось, что зашли в тупик, но неизменно выручал навигатор. За, казалось бы, глухой зелёной стеной обнаруживались всё новые и новые чистые коридоры. Ожидаемого мясничества не было — травяные заборы с лёгкостью раздвигались резиновыми носами «Хатанг».
В одном из коридоров внезапно наткнулись на Сантика и Роговцова. Те на жарком солнце хорошо прокисли, и теперь отдыхали, заякорившись в камышах. Увидев эскадру, они, однако, оживились и наподдали вёслами. Бодрости придала и начавшая мелькать в высоких кустах верхушка ржавой водонапорной «гранаты» - водники вспомнили, что у её подножия притаилась невидимая сейчас «Матросская Тишина». Через полчаса речка нырнула под бурый металлопрокат пешеходного мостика, где ещё весной Матрос и Токарь любовались убегающей в закат Ржавкой, мечтая о прибытии на дачу по одной лишь воде. Теперь мечта стала явью.
Всё! Байдарки затянули на высокий берег, и навстречу путешественникам вышли Сергеи, уже распаренные и довольные. Прямо на антистапеле все экипажи устроили торжественную фотосессию.
На даче туристов встретил последний, но, несомненно, самый главный участник похода, заваривший всю эту кашу, а сам стоически не поехавший, дабы успеть подготовить плацдарм для полноценного отдыха.
Саша «Матрос» - комендант порта, повар.
Нет нужды в очередной раз описывать все прелести «Матросской Тишины»! Приезжайте, и увидите сами. Туристы незамедлительно принялись курсировать по замкнутой треугольной кривой «баня-бассейн-стол». Постепенно частота этих оборотов замедлялась, пока, наконец, все не замерли у стола в расслабленных позах. Каких только здесь не было яств! Тут тебе и шкворчащий бекон, и густая гречневая каша с подливой, и полная парадная коллекция знаменитого сомелье.
Незаметно начался самый настоящий концерт — Сергей Романовский оказался очень эрудированным в плане музыки, чередуя весёлые туристические песенки с малоизвестной классикой русского рока. Пузу его исполнительство пришлось бальзамом на ноющие раны, ибо не было ни «А не спеть ли мне песню», ни «Ой-ё», порядочно надоевших в так называемых «походах» в ближайший лесной массив.
Уже давно стемнело, когда прикатил вновь превратившийся в логистического инспектора Руся. Концерт продолжился уже по дороге в Минск. Репертуар к тому времени прочно вошёл в русло творчества группы «Крематорий». Романовский один за одним играл нетленные хиты, а Пузо, недавно прослушавший MP3-коллекцию, подвывал на разные лады, покуда сам себя не убаюкал. Когда он очнулся, перед ним утвердилась глухая ночь и длинный десятиэтажный дом с тёмными окнами. С подгибающимися от сладостной неги коленками Токарь поплёлся к подъезду. Неправильно уложенная в гитарный чехол пила с каждым шагом ездила по струнам, и из-за спины приглушенно лилась таинственная скрипичная музыка.
Таким образом, ещё одно архивное дело Магадана закрыто. Но акция «Несбывшиеся надежды» продолжается. Пишите в комментариях о несостоявшихся по разным причинам походах, в которые вы мечтали сходить, и Пузо обязательно рассмотрит все предложения. А эта игра сделана, всем спасибо за игру. До новых встреч!
