О.П. Воробьев - романтизатор байдарочного туризма написал ряд новелл про водные походы и про любимый "Таймень". Ехал я как-то в поезде и, подражая ему, решил написать подобный короткий рассказик.
Был 2001 год. Мы прошли от самых истоков Мышанку, участок против течения Щары, преодолели Черноморо-Балтийский водораздел через канал Огинский, по нему попали в Ясельду. Ясельду пересекает железная дорога. Большинство уехали домой. От группы в девять человек осталось нас трое на двух тайменях-двойках. То есть я, Глаз на одном, а Диджей Ясь и Серёжа-Спец на другом. От железнодорожного моста до устья петлистой пойменной Ясельды километров тридцать. Была тогда умиротворяющая Полесская идиллия: вечернее безветрие и спокой, начало мая и бешенная сила пробивающейся на свет сочной молодой зелени. Нам тогда было по двадцать - молодые здоровые, агрессивные и циничные бездельники, когда кажется, что здоровье и энергия бесконечны и не будет тебе никогда сноса.
Байдарка идет по зеркальной глади воды, слегка возмущая и разрезая её клином. Берега аспидно желтеют болотной калужницей. Вся пойма это сплошной желтый ковер. В воздухе монотонный свербящий гул - вьются мириады мошек. Но они не кусаются. Постоянные валкие меандры Ясельды, пока, наконец в вечерних сумерках не расступились берега. Мы достигли Припяти. Вода высокая, мощное течение. Идем девять километров в час. Никто не может подъехать к реке на машине. В пору нереста не встретится здесь ни один рыбак. Пустынно и одиноко на реке. Быстро и мощно. В сумерках мрачный силуэт затопленного парома, крест на берегу - утонул очередной купающийся.
Темнеет, и мы останавливаемся на небольшом травянистом бугре не далеко от деревни Березцы. Но не на стационарную ночевку, а только поесть-подкрепиться. Дальше мне ночь еще буксировать другую байдарку со спящими - такого у нас больше, пожалуй, не было.
- Пф-пф! А воды как же нам накипятить. Пф-ф! - забеспокоился Диджей Ясь, - Мало того, что голодные, так и воды еще не попьёшь, - расстроился он ещё больше.
- Всё сейчас будет, я потому эдесь и стал.
- Пф-пф! Глаз! Так ведь дров же ведь нету! Кругом вода, как костер мы теперь разведем! Пф-ф! Ведь без дров нельзя и воды накипятить.
- Как это нету, а это что!
- Пф-пф! А как же речное судоходство! Пф-ф!
- Да какое там нахрен судоходство. Бери пилу и пилите.
Глухие в темноте вжики туповатой двуручки. С грохотом падающий полосатый столб судоходной навигации и разбивающийся о земь щит. Яркий пламенеюий костер. Ужин. Чай.
Тридцать километров я буксировал вторую байдарку. Из неё в темноте доносилось посапывание. Такая сплотка миновала открытый по весне и подминивающий зеленым глазом шлюз возле деревни Стахово. Железнодорожный мост магистрали Лунинец-Сарны. Бесконечные повороты. Утренний рассвет и затопленная пойма, где ветви верб утопли в воде. Кажется, что пойма ниже русла и туда стекает вода. 6 часов прошло и тридцать километров буксировки.
Негде причалить, вода и кусты в воде, только могучие вербы и вода. Всё те же мириады висящих в воздухе комаров и мошек. По матово-мутной воде плывет зеленоватая пыльца и какие-то гусеницы. Тишина и одиночество.
Потом буксировали меня, пока так же само спал в байдарке. Уже под вечер мы были в Микашевичах...
{jcomments on}
