Железный фургон плавно раскачивало. Как это водится, основные отрезки пути мы проезжаем именно ночью. Интуитивно чувствовалось, что, если тронулся и сразу все нормально, то оно и будет нормально, пока не остановишься. При остановках то двигатель задетонирует, то самопроизвольно ослабиться ремень, то еще что-нибудь навернеться. Пока что все было тихо. Приборная панель светилась зеленоватым свечением. Стрелки показывали приемлемые величины. Максим в куртке и очках с неестественно серьезным видом рулил. Сашенька дремал на переднем сидении. Мне в зимнем саду спать уже не хотелось. И мы поменялись местами.
Утро начиналось постепенно. Оно пришло вместе с какой-то туманной дымкой. Стало ощутимо холодно. Из-за двери чувствовалось, что сифонит холодный воздух. Когда с рассветом условия, в которых находились сидящие в кабине, стали совсем спартанские, останавливались и открывали краны на печки. Пришлось у двух из них даже включить пропеллеры.
Лес по сторонам от дороги был представлен смесью из худосочных берез вперемежку с соснами- двадцатилетками и редкими лиственницами. Местами лес уступал место обширным заболоченным и необозримым лугам. Чуть дальше от дороги по обе стороны возвышались сопки. Они шли цепочкой. Трасса не была плоской. Подъемы чередовались со спусками. Вне зависимости от того, высокое место, или низина, неподвижно висел слоистый туман без логической привязки к высоте. В туманное облако въезжаешь, и, кажется, что так оно везде, что день наступит дождливый и сумрачный. Но мы выезжали из туманного облака. Снова было ясное розовое небо и восходящее солнце. Так начинался наш новый день.
Лесные массивы были больше привязаны к сопкам. И вот они закончились, и мы поехали через необозримые заболоченные степи ограниченнее или лысыми, как сами степи, или покрытыми лесом сопками. Долгое время слева от нас дорогу сопровождала живописная петлистая река. На асфальте сидели орлы, одна пара, потом другая. Желтый батон вспугивал их, и они взлетали, растопырив свои большие крылья.
Дорога асфальтовая. По большей своей части не размеченная, машин мало. Почти нет населенных пунктов, и не встречаются люди, что добавляет дороге существенный бонус. Ехать было душевно. Играла негромко не навязчивая музыка, минут двадцать поговорил Брежнев, потом снова музыка в основном классическая. Максим уже к этому времени спал, за рулем сидел я. Быстро начало теплеть. Из зимнего сада высунулась голова Менеджера с просьбой выключить пропеллер. Термовентиляция в нашем батоне довольно специфическая. Как мы уже заметили, в зимнем саду может быть комфортно, а для сидящих «в кабине» поездка в это же самое время не сахар. Сзади спят в майках, а водитель сидит в бушлате. Ну что там холод. Мы просто привыкли к санаторным условиям путешествия на батоне. Но в скором времени наш «круиз» должен будет закончиться. Пока мы путешествуем в пределах широты, но скоро поедем несколько тысяч километров на север. Уже тут пришла осень, и желтеют листья.
Через километров 50 проснулся Максим и попросился на улицу. Остановились на апогее очередного подъема. Здесь по проезжей части бесхозно и беспечно разгуливали несколько десятков коров. Потом ехал Слава до поворота на Читу. Города мы не видели, оставив его в стороне. Незадолго после этого, посетили мемориал «Жертвам репрессий 1937-38 гг» В 1991 году здесь нашли многочисленные останки расстрелянных. Мы путешествовали по Сталинской тропе.
В городе Чита жил и вырос товарищ Подобед К.Б. Он говорит, чтобы не вымерзали плодовые кусты, на зиму их здесь накрывают толем.
Черный бугристый асфальт несся навстречу с равномерным привычным шумом. Вдруг батон зачихал и задергался рывками. Закончился бензинчик. Заканчивается он у нас исключительно на подъемах. Оба бака были пусты. Слава полез на крышу. Там была привязана двадцатилитровая канистра. Этого должно хватить километров на сто пятьдесят.
Заправки стали более редки и слабее дизайном. Вчера, пока еще не въехали в Читинскую область, где бензин дороже, решили заправиться под завязку и залили две канистры. Одна оказалась дырявой. Хорошо, что ее наполняли первой, и было, куда перелить бензин. Дырявую зеленую канистру выбросили немедленно.
Пора уже было начинать «чинить батон». Потому что уже давно не чинили. Такая возможность появилась у нас часам к 11. Снова упало напряжение. Банальная и уже надоевшая нам вещь. Нужно было подтянуть ремень генератора. Но на сей раз, подтягивать его было некуда. На ремне он только и висел. Опять развалился крепеж. За поездку этот генератор от машины BMW нас уже очень сильно за@бал. Решили поставить родной, но менее мощный. Сережа с этим все не хотел расставаться. Мало было поменять генератор. Еще требовалось поменять и реле. Инженер и Электрик принялись за работу. На обочине дороги расстелили коврик, на нем разложили инструменты, провода, приборы. Сашенька обосновался на крыше, пробуя выйти в эфир. Жаловался на слабый трафик. Выставили знак аварийной обстановки. Знак уже купили новый, а предыдущий, переживший наезды выбросили. Максим взял на герметик подозрительный на герметичность стык системы питания правого бензобака. После этого в салоне перестало вонять бензином, а пеняли на карбюратор.
От горя и безделья принялись с Максимом готовить обед. Был здесь лесной тенистый склон, бывшее пожарище, на котором произрастал раскидистый лесной хвощ. Разожгли костер. Провизии купить не успели, и развернуться особенно было нечем. Решили варить суп из концентратов и ремня генератора. Вчерашние очищенные грибочки, которые я даже присолил, пахли сегодня самым омерзительным образом, и их пришлось выбросить сейчас же. В лесу я нашел пять подберезовиков и их вместе с сыром и обжаренным луком добавили в суп. Туда же пошли остатки колбасы. Получился неплохой взвар. Когда съели, вспомнили, что забыли сварить ремень генератора. Ремней у нас на сегодняшний день был переизбыток.
Сергей со вчерашнего дня маялся с больным животом и его даже осматривал Максим. Сережу не кормили. Но он индуцировал пьянку. Спросил у Максима, можно ли, если болит живот. Максим одобрил. Вспомнили, что в багажнике лежит текила. Сначала пробовали по-научному, с лимоном и солью. Врач и Председатель спросили разрешения, нужны ли они коллективу. Оказалось, что нет, пока не нужны. Потом оба, уже без научного подхода, как сапожники (я по натуре колхозник), налакались этой текилы (самогон самогоном, только чистый и не очень крепкий) на обочине дороги и залезли спать в зимний сад.
Проснулся я, когда почти совсем стемнело. По Минскому времени (разница в семь часов) выходило еще послеобеденное время. Любители нам позвонить предпочитают это делать именно ночью. Первым, что я почувствовал - батон двигается. Это уже было неплохо. Покинул зимний сад (его называли еще голубятней). Все члены кооператива бодрствовали и были особенно деловиты.
- Было бы неплохо поесть. А то только суп из ремня генератора за день ели.
- Как, а кедровые орешки?
Я узнал, что по дороге чуть не потеряли карбюратор, который прикручивал я. Поговаривали, что, наверное, стартер тоже открутился. Ставил стартер тоже я. Лазил, проверял. Нет, не открутился.
На асфальтовых гладких участках Сашенька разгонял нашу рухлядь до сотни. Раздался грохот и скрежет, и на земь шлепнулась лепешка, которая секунду назад была ничего не подозревающим спокойно летящим воробьем. Сашенька разогнал наш УАЗ до сотни, но нас обогнал джип и сразу после обгона врезался в стаю уток. Труп одной утки подбросило кверху, и он чуть не попал в наш батон. Но мы за толстой тридцатимилимитровой стеклянной ширмой чувствовали себя достаточно уверенно. К столкновению с птицами батон был неплохо адаптирован. На очередном участке дороги Сашенька задал Батону скорость опять около сотни. Сидящие «в кабине» за таким толстым стеклом чувствовали себя уверенно настолько, что даже не опешили, когда в десятке сантиметров от стекла просвистела мимо чудом увернувшаяся сова.
Остановились в придорожном кафе. Какое-то богом забытое место. Холодное звездное небо и прячущаяся за деревья луна. До меня дошли слухи, что в Минске меня хотят забрать на военные сборы. Но, очевидно, эти сборы пройдут без меня. Сашенька рассказал, как за неделю до свадьбы его призвали на сборы. Он поначалу полагал, что это шутка, однако все оказалось значительно серьезнее.
Долго потом ходили вокруг машины и подтормаживали. Не могли усесться и тронуться. Тронулись наконец то. Ненадолго. Сломался спидометр. Вообще отключили нахрен, чтобы с ним не возиться.
Едем сносно. Гравейные участки дороги чередуются с асфальтовым покрытием. Гравейка нельзя сказать, что совсем убитая. Можно ехать нормально километров пятьдесят в час. На шишиге поедем зимой. Тогда все будет гладко.
На парапете ограждения висел не вписавшийся в поворот Москвич. Остановились и помогали снимать. Там все обошлось без жертв, но люди местной национальности в москвиче были напрочь упитые.
- Спасибо большое, мужики, все люди братья, помогать друг другу надо.
- Трезвыми ездить надо.
И все-таки нам везет. Пять минут назад останавливались на обочине. Мало ли, вот не захотел бы Саша по нужде, могли с ними во время движения встретиться…