События, происходящие по ту сторону описывает Эдуард Лимонов:

В лесу снега почти по колено по такой дороге ехали 10 км.

Дорога кончилась, дальше несем и волоком тащим вещи, пришлось сделать три ходки. Сапоги были только у Славы, ему довелось основную нагрузку взять на себя.

 

 

На лугу под снегом была вода, и Слава проваливался до колена. Я хоть, и был на лыжах, но ноги промочил. 

Когда я вернулся к машине за второй партией груза, подошел Слава-Электрик и сказал:

- Там везде вода. Негде поставить палатку

- Не может быть, я же не везде проваливался, - усомнился я.

- Так ты на лыжах, - возразил Слава.

- Когда я ездил на разведку, то был в сапогах, и на берегу воды не было.  Может уровень поднялся?  

- Так что будем делать? - Слава был явно озадачен.

- Назад дороги нет. Потащили вещи. Что тут уж остается. Куда уж тут деваться. Ничего уж тут не поделаешь. Так вот уж получилось. Что уж случилось, то случилось. Чему уж быть, того не миновать. (

Аня вообще была в кроссовках, и чтобы ей пройти, Слава принес лыжи, оставив меня в ботинках на берегу. На поверку все оказалось не так печально: сухие места под поляну и палатки нашлись, но все они были разделены водой.  Вскоре мы обнаружили,  что снег с водой на таком морозе схватывается как цемент, и  построили дорожки между всеми сухими островками. Ходить следовало только по дорожкам, шаг влево или вправо и оступившийся оказывался по колено в воде. Посему решили с прибываемой вскоре группой провести инструктаж по технике безопасности.  Сегодня 19.01 группу так и не дождались. Она прибывала-прибывала, прибывала-прибывала, прибывала-прибывала, но так и не прибыла.

 

Не следующий день выпало прилично снега. Гирлянды льда после хождения по болоту на сапогах Славы растаяли только дома. 

Весь день 20.01 ожидали приход группы (видимо приход был в другом месте). Парились в бане, литровая бутылка рома 54 градуса закончилась.

Стало темнеть, топим баню, напиленные дрова заканчиваются, а группы все нет, вот и приходиться еще пилить, выскочив на несколько минут из тепла.

Вскоре приходит сообщение, что группу мы не дождемся и вовсе.  Собираем вещи и в обратную дорогу по болоту несколько ходок.

Машину оставленную в лесу на два дня находим в таком состоянии.

Возможно это дельтаплан потерпевший крушение на нашей поляне.

 

Версия Глаза:

Обмишурился...

Этот маршрут похода выходного дня хоть и не обещался быть легким лыжным променадом, однако, подразумевались передышки и в качестве компенсации развлечения. На деле получилось беспросветное мясничество. В Гайна и Аду я ходил дважды (оба раза с собаками). Проходили эти тридцать с лишним километров в срок. Всё находилось вовремя. Переправа через реку осуществлялась успешно. Главной злобой были пересечения обширного заливного луга и завалов с правой стороны. С лыжами через завалы ситуация теперь утяжелялась, но теоретически в этот раз должны были съэкономиться силы на заливном лугу. Была организована и группа поддержки во главе с Эдуардом Лимоновым с мобильной баней Мобиба и "минометом", запускающим салюты . После переправы (или на переправу) подразумевалось прийти уже в организованный лагерь в конкретную точку с известными координатами.

Было нас двенадцать

      

       

 

1. Глаз - Идеолог Секты                        2. Куцко Витенька                                 3. Волосач Сергей (Лысый)   

      

       

 

4. Нестерович Марк Абрамович              5. Маляренко Максим - фотограф                           6. Русьянов Андрей

      

       

 

7. Максим Полянский-Перепелица         8. Сюля - Водочный сектор                     9. Желтый Дима

      

       

10. Акаёмова Ирина                             11. Тяжелова Ксения                              12. Иванова Вита

и группа поддержки

           

            

1. Эдуард Лимонов                               2. Слава - Электрик                              3. Петрова Анна 

18 января

Решил я не брать с собой ключи от квартиры. Чем меньше предметов, тем менее вероятность что-либо потерять. Я несколько раз подвигал входной дверью туда-сюда прежде чем решился её захлопнуть (ничего ли не забыл). Захлопнул и тотчас вспомнил - не взял компас. Без компаса там, конечно, делать нечего. Пришлось звонить Витеньке. Он собирался приехать позже в нужное место и найти нас по лыжне. Витенька не собирался уже заходить домой, но компас пообещал, что будет.

Электричка на сей раз была выбрана совсем не удачно. Рановато - на половину седьмого, когда все в пятницу после работы ломятся из города кто куда. Тем более шла она не в Борисов, а ажно в Оршу. Собрались в последнем вагоне. Народу сонм, что тесно стоять, но еще не битком. Значительная часть пассажиров соответствовали социальному слою - булдосня. Впрочем, у нас, куда ни кинь, везде в основном попадается жлобьё или булдосня. Наши лыжи вызывали оживленные комментарии. Вышли как водится на станции Сраные Смолевичи. Коллектив еле дождался этих Сраных Смолевичей, большинство распирало, чтобы начать пробираться наконец к дверям.

 Водитель с бусом ожидал, где надо. Сразу договаривались на счет двух рейсов, но учитывая, что к некоторым кандидатам в участники "приехала неожиданно совсем без предупреждения двоюродная бабушка из Удмуртии " и что Сережу Волосача тоже привезли из Борисова на машине и собирались подбросить дальше, в двух рейсах теперь отпадала всякая необходимость. 

- Все равно цена та же, - обиделся водитель, -  Я на время работаю. Не то не поеду.

 Поехали тогда, как он сказал. 

Ехать требовалось не много, до деревни Мгле. По дороге водитель смягчился, почувствовав в нас потенциальную регулярную клиентуру, и уже балагурил:

- Сами понимаете, жить ведь всем надо. А туристов я сколько возил с их байдарками... То ждать надо чего-то или еще что-нибудь оказывается не так, как договаривались. Самый главный у них там ...

- А NN, знаю. Нет, эт не наша компания.

Вопреки предыдущим извращенным зимам, погода сегодня была классическая зимняя. Мороз соответствовал Крещенским морозам. Было 18 градусов. Снег при ходьбе под ногами скрипел. Идти решили не до ближайшего леска, а дальше (у коллектива был запал). Потом, чтобы заработать бонус на тяжелый завтрашний день, задачу вечера расширили до озера Великое.

 

                                                            Шли вереницей с фонарями на лбу 

Шли вереницей с фонарями на лбу. Шли быстро по отутюженному поездами снегу между рельсами узкоколейной железной дороги торфопредприятия "Усяж". Коллектив был очень доволен походом. Темнота не очень темная, поскольку луны хоть и не было видно за облачностью, но её фаза приближалась тогда к полнолунию. Был штиль. Многие останавливались, чтобы скинуть лишнюю одежду, с удовольствием прикладывались к водочной фляге. Рассуждали.

Лайтовая дорога вскоре закончилась тупиком. Снег дальше был пухлый. Навалило его обильно буквально накануне. Скорость движения упала тогда вдвое. Привычная насыпь должна идти до озера Великое. Но её в последнее время распахали очередным полем торфодобычи. Где поля торфодобычи, разумеется, там и дренажные каналы. Один из них требовалось не только перейти, но и несколько пройти вдоль него. Никто мне не мешал его просто перейти. Но я пошел где нет снега по льду вдоль. Можно ходить где угодно, но только не по льду торфяных каналов, даже в мороз. Сколько раз я уже проваливался и с лыжами и без и на коньках и один раз даже на 2008-ой новый год мы так на канале Гуаделканале впряглись в санную упряжку и искупали подобным образом (не нарочно) сидящую в санях девушку в шубе (больше мы с тех пор ее не видели ни на Новые Года, ни вне Новых Годов). Пробьется лед раньше палкой, чем я провалюсь с лыжами, - так подумалось.

 

Один раз даже на 2008-ой новый год мы так на канале Гуаделканале впряглись в санную упряжку и искупали подобным образом (не нарочно) сидящую в санях девушку в шубе 

Закономерное не заставило себя ждать. Очень быстро пробился лед палкой. Я только попятился назад, но было поздно. Лед проломался углом вниз. Я погрузился в разверзшуюся ромбовидную дыру.

- Руку давай, руку! - заволновался шедший следом Желтый Дима.

- Рюкзак возьми.

Пришлось снимать лыжи и вылазить, опираясь на более крепкую закраину. Мокрым оказался ровно на половину. Благо, синтипоновые брюки в любой мороз высыхают очень быстро. Хуже с сапогами.

Местность обезобразили тракторами до неузнаваемости. Поди разберись, где теперь здесь наша насыпь. Разобрались с помощью навигатора. В трехстах метрах было озеро Великое. Лыжи после купания в канале превратились в самые настоящие говнодавы. На них налипли жуткие не скользящие снежные чехлы, которые пришлось очищать ножом. 

Смущал потом многих мокрый снег на льду озера. Льда озера точно уж не стоит бояться. Я сверлил лунки в продолжительные оттепели еще две недели назад на Чигиринском водохранилище. Уже тогда толщина была сантиметров 25. Участки мокрого снега попадаются всегда, какой бы мороз не был. Меняется давление, также уровень воды после оттепелей. Лед неизбежно вспучивает или он проседает, трескается. Через трещины просачивается вода. 

Мы еще не успели развести костер и уже подумывали звонить 12-ому участнику лыжного похода Витеньке, как на озере увидели двигающийся в нашу сторону огонек налобного фонарика. Витенька быстро нагнал нас по отутюженной и подмерзшей лыжне. 

Дрова из лиственного подлеска были плохонькие, но костер горел сам. Было дружно и не смотря на мороз под двадцать более менее уютно, даже мне к тому времени почти высохшему за работой. 

Ксения превый раз пошла ночевать зимой куда то в лес. Психически было ей тяжело и страшно. Подбадривали, что зима это хорошо, что мороз это тем более хорошо. Мыслителей, певунов и гитаристов на этот раз не было. Вечер прошел с одобрительным гулом в формате бухалово. Расквартировались по палаткам. Я заранее наметил маршрут до палатки. 

Приключился тем не менее конфуз. Бахиллы мои примерзли к сапогам и сниматься не хотели. Пришлось звать на помощь Витеньку:

- Я упрусь, а ты, это, двумя руками тяни.

Я уперся, Витенька тянул. Тщетно...

- Давай тогда рывками на "и взяли"...

- И-и вя-яли! И-и-и в-взя-а-ли!! Еще сильней! И-и-и-и Вз-я-а-али!!!

Нет эффекта.

Спать пришлось не разуваясь. 

 

19-ое января

Я страдаю болезнью. Она не включена в международную классификацию болезней. Это активная жизнь ночью, днем анабиоз и сон. На работу я хожу к 16-и и до утра. Привычка со временем сдлалась нормой и образом жизни. 

 

На всякий случай в качестве дежурного был назначен бодряк Сережа Волосач (он же Лысый). Он действительно поднялся раньше других и даже развел костер и развил другую бурную деятельность. Получился всё равно чрезвычайно поздний выход. Всё как обычно: поесть, собраться, опохмелиться, "а поговорить"  и так далее. 

 

                                            Всё как обычно: поесть, собраться, опохмелиться, "а поговорить"  и так далее   

День на предмет погоды был дивным. Такой, как на зимних открытках. Деревья убрались пушистой ризой инея. На еловых лапах лежали грузные слои снега - кухта.

 

                                                                     День на предмет погоды был дивным. Такой, как на зимних открытках

 

                                                                                На сосновых лапах лежали грузные слои снега - кухта

Шли сперва бороздя искристый и рассыпчатый снег по льду озера. В поле зрения всего один рыбак. Какая там рыбалка. Мороз и январский глухозим. Да и не слышал я, чтобы очень уж рыбаки это Великое посещали. Ездиют сюда они на затопленные торфоразработки, мимо коих мы прошли вчера в темноте по насыпи.

  

                                                 Шли сперва бороздя искристый и рассыпчатый снег по льду озера Великое 

Сюля потерялся на перекрестке дорог. Лыжня слепо обрывалась, оттого, что из леса между ним и предпоследним выехал какой то УАЗик и превратил её в колею. Так его, Сюлю, нашел я на перекрестке в неведении куда мы пропали.

 

 

Мы продвигались по полигону на северо-восток в пределах штатного расписания. Вокруг молодой сосняк. С виду приветливый, но везде одинаковый и нудный, бескрайний. Снег пухляк. Что тропящему идти по нему, что последнему идется не так легко, как по тяжелому слежавшемуся снегу. Тропящему конечно же будет посложнее. Выделились сами по себе тропящие лидеры. Максим, который Полянский и Ирина Акаёмова. Что девушка тропит даже и несколько смущало. 

  

 

На северо-восток по полигону идти нужно не зря. Чтобы подоити к наиболее узкому месту ломежки через лес. Полигон нас стал заманивать восточнее, как мы ходили в те разы. Но Эдуард разведал место, в которое нам требовалось держаться западнее. Пока не поздно стали забирать на запад. Сверились с навигатором. До Лимонова выходило ровно 4 километра. Было еще светло, но уже стало вечереть. 

- Отлично, - обрадовался по телефону Эдуард Лимонов, - я тогда растапливаю баню. 

Нас предупредили, что там происходят какие-то жуткие вещи. Гайну сковал ледок с промоиной по середине, а еще она вышла из берегов и нужное место подзатоплено.

Внедрились в лес. Он был сначала сносен, пока не стемнело. Первое время шли даже на лыжах, но быстро влезли в полосу завалов. Пришлось взять лыжи, кому связкой в руку, кому на привязь. От них мерзли руки. 

Завалы были самые мерзейшие. Деревья навалило во всех плоскостях. Стволы были присыпаны обильно рыхлым снегом. Сучья цеплялись за одежду и рюкзак. Новый почти нулевый коврик от сучьев стал вскоре покоцан, будто покусала собака. Рюкзак мой менее всего подходил для лазания через завалы. Большую часть его занимала лодка марки Омега 1. Пострадали и брюки. На колене появился вырванный кусок болонии. Бахиллы разорвались с носа.

Сверились с навигатором. Осталось 2,8 км. Коллектив шел (пробирался) дружно. Кроме Витенькиного компаса был и у Иринки. Его я и взял. Компас интересный, с трафаретами и всякими вспомогательными градуировками. На всякий случай убедился, что в нем буковка N нанесена на красную стрелку. Бывает "Ноль градусов", бывает рисочка, бывает кружочек, бывает северную делают тоньше и вострее, южную напротив - по массивнее и ширше, на старых советских не жидкостных традиционно северная была синей, южная стрелка красной, и как правило подписывали их в дополнение буковками.

 От мороза стрелка капризничала, она показывала совсем не туда, куда пару минут назад. Замерз жидкий спирт. Приходилось стоять, пока она нехотя наконец не начинала двигаться и лениво замирала в более-менее преемлимом положении. Определили, что идти следует курсом 300 градусов. Шли мы нестерпимо долго. Завалы все не заканчивались. Я обещал, что вот-вот они сменятся топким ольховым лесом без подлеска, потом правда будут эшелоны кустарника. Они расступяться и там уже речная пойма. Тоже мессилово, но обозримо и прямо.

Навигатор тоже замерз и отказал работать.

- Дай мне, Витя, свой компас. 

Витин компас фирмы Экспедиция показывал бодрее. Сразу возникло ощущение, что совсем не туда, зато стрелка становилась безапелляционно строго быстро и уверенно. Она не так долго думала, прежде чем занять конкретное стабильное положение. 

- Это какая-то Зеленая миля. Сколько часов мы уже лезем, а все не прекращаются эти завалы.

 Было так до полуночи. Многократно звонил Эдик. Наконец, после полуночи мы сказали, чтобы они ложились спать, мол, не можем пробиться. Одно время мы слышали как он стрелял феерверки из миномета. Не видели, но слышали.

Дружно все пошли за ним - верили в него. Трудный  путь

это был! Темно было, и на каждом шагу болото  разевало  свою  жадную  гнилую

пасть, глотая людей, и деревья заступали дорогу могучей стеной.  Переплелись

их ветки между собой; как змеи, протянулись всюду корни, и каждый шаг  много

стоил крови тем людям. Долго шли они... Все гуще становился лес,  все

меньше было сил! Болото замерзает плохо всегда. Как-то я провалился ногой в мягкое. В следе проступила вода. Пили эту воду без последствий.  

Мясничество продолжалось. Мы ползли, пролазили, просовывались, пробирались, продирались, Все беспросветно в этой стылой ночи. Завалы, завалы, завалы. Я не мог понять, почему они не заканчиваются. Почему не сменяются ольховым лесом. Он тоже мрачный тот ольховый лес, но все же там можно идти, хоть и медленно, а не пробираться. Перед группой было неудобно. Они очень терпеливо занимались этим извращением. Без сверхценных идей, сомнений, негативных высказываний - с пониманием, что попали и то и остается, что смотреть на эту стрелку компаса и продолжать ползти с фонарями на лбу. Всем приходилось крепиться. Не следует стремиться к тому, чтобы крепиться, но нужно уметь крепиться. А нередко с нашим увлечением приходится крепиться.

Наконец, всему есть предел. Наконец, нужно стать где-нибудь лагерем. Лагерем стать было решительно негде, разве постелить коврики и лечь в произвольном месте вповалку. 

Кто ищет, тот найдет. Встретился на пути ельник. Правда столь густой, что с постановкой четырех палаток были вопросы. Места было на костер и три. Я пообещал, что переночую на улице, только тент нужен, чтобы накрыться сверху. 

На ветвях лежали пласты снега. Кроны соседних деревьев были сомкнуты вверху. От этого казалось даже уютно. 

Я вытоптал желоб, наломал лапника. Получилось если еще накрыться тентом от снега вполне адекватное лежбище. 

Еловые дрова были качественнее вчерашнего тальника. Коллектив был уставшим. Насобирали их самый минимум. Посиделки у костра сегодня не были долги, да и мороз не очень к тому предрасполагал.  

 

20-ого января

  

Созвонились с Эдуардом. Он по прежнему сообщил, что нас ждет. Что он перетаскал от машины столько вещей, что рассчитывает на нашу помощь в доставке их обратно. Решили продолжать пробиваться. На крайняк пойдем потом быстро по кратчайшему пути, по следу его машины. Как-нибудь да выберемся. 

  

 

Народ был на удивление бодр. Иные, раз не удалось вчера искупаться на Крещенье принимали снежные ванны. То есть душ. Ударяется ногой или обухом топора по нетолстой ели. С нее сходит порошкообразный заряд снега. 

  

Позавтракали. Провели НН-ый раз рекогносцировку. Карта была все та же. GPS на какое-то время заработал. Показывал в другую сторону, но карта не грузилась. Решили, что показывает голиматью, что идти лучше по компасу. Я не помню, чтобы куда-нибудь глобально не выходил. Промахивался, конечно, на какое-то расстояние, но чтобы плутать, не плутал. Положили на плоскость оба компаса. Две красных стрелки показывали синхронно.

 

                                                                        Две красных стрелки показывали синхронно

  

 

- Не своротить камня с пути думою. Кто ничего не делает, с  тем  ничего

не станется. Что мы тратим силы на думу да тоску? Вставайте, пойдем в лес  и

пройдем его сквозь, ведь имеет же он конец  -  все  на  свете  имеет  конец!

Идемте! 

Мясничество продолжалось. Час, другой, третий. Мы пробирались через завалы по прогалу. Вроде как впереди более густой лес, значит, завалов меньше. До него прямо таки считали метры. Моральный дух в коллективе, несмотря на очевидную  хрень, продолжал оставаться высок. Поход превратился в проверку на прочность. Присели отдохнуть возле могучего выворотня. Иные даже пробовали обнажаться. Не легок был этот путь. Не было ни одного поддатого, хотя прикладывались то и дело к спиртному, но оно расходовалось на энергообмен.

  

  

                                                                     Присели отдохнуть возле могучего выворотня. Иные даже пробовали обнажаться

Лес со временем поредел. Потом уже в сумерках до той степени, что можно было становиться на лыжи. Тоже работа. Как обычно (говорил же, не берите беговые), иной потерял фиксационную скобу. Как обычно, в ход шел в таких случаях скотч. Стали совещаться, кому и когда на работу. Появились то есть сомнения, на счет того, что лес этот преодолеем мы и за сегодня. Было озвучено, что имеется определенный запас еды.

  

 

Стали сгущаться сумерки. Лес из болотного мясничества неожиданно стал более сухим и подозрительно сосновым. Как странно, должен сделаться еще более заболоченным и ольховым.

Маячило дальше разряжение. Мы вышли на некую просеку и даже дорогу, а после даже и перекрестье дорог. Дальше простирались аккуратненькие присыпанные снегом молодые сосоночки, что меннее всего походило на заливной луг Гайны, а более всего на Борисовский полигон. Гм, - шли к Лимонову (даже слышали звуки выстрелов), как же мы могли попасть обратно на полигон??? Вышло как с генералом Эммануэлем Груши. 

- Пизнец! Мы обратно пришли...

Отогрелся навигатор. Прилетели спутники. На карте выходило что выбрались мы из леса юго-западнее от того места, где вчера в него внедрились. Навигатор показывал все верно. К Эдуарду нужно было на север. И всего то шесть километров! Взяли Иринкин компас с красной стрелкой "N". Никаких не было противоречий с навигатором. Взяли компас Витеньки марки "Экспедиция". Красная стрелочка со световозвращающей меткой бодро и решительно указала строго на юг, диаметрально противоположно. Возмущению моему не было предела, с устатку его было некуда выплеснуть и не к чему приложить. Осталось только держать в себе горе и раздражение. 

- Витя, ты почему мне не сказал, что твой компас ровно на 180 градусов .....т?!

- Да я его, как ты сказал в тот вечер в магазине и купил...

- Я возьму его домой, положу рядом со своими сфотографировать.

- Забирай совсем. На... он мне нужен.

Взгляни на него впервый раз не в лесу, где не понятны стороны света, сообразили бы, что показывает наоборот. 

Понедельник и даже вторник я жаловался знакомым, когда спрашивали как прошел увеселительный поход: "Ну должна же быть какая-то стандартизация!?"

 

                        Что творится. Внизу свежекупленный компас, который и стал гвоздем программы в походе 52А

Мы вышли и пошли на следющий день на работу, оттого, что шли не на запад (прямо к Лимонову), а по кратчайшей на реку, только бы выбраться из леса - на "северо запад". Уменьши южную компоненту нашего направления и наддай больше на запад так бы продолжали еще какое-то время ломиться вдоль.

Шли по полигону обратно. Водителя (знакомого Андрея Русьянова) развернули из-под Логойска, вернули обратно и перенаправили на Староборисовскую трассу. Выбрасываться решено было из деревни Бабий Лес. Дорога туда должна быть расчищена, хотя это не сто процентов. 

Опять же пришлось "чинить лыжи" с использованием скотча в качестве фиксирующей скобы и в качестве удерживающего темляка. До этого поджидать отстающих. массивный Андрей Русьянов льстил себе, намереваясь догонять пешком:

- В каком виде и когда ты дойдешь до Бабьего Леса? Сколько надо, столько тебе крепление будем "чинить".

Отменили рандеву с Лимоновым. Но они со Славой (как потом выяснилось) нисколько не обиделись, как говориться, вошли в положение. 

Шли остаток пути слаженно. Вскоре набрели на нашу вчерашнюю лыжню. На "Сюлином перекрестке" повернули налево, на юг (на север по компасу фирмы "Экспедиция"). Наконец из-за пригорка показались огоньки. Ожидание было не долгим. Чехлили лыжи возле забора одного из домов. Напртив стоял ЗИЛ 131, какой из года в год мы собираемся купить и отправиться в автопробег. Звонки рассчитали верно.

Лысого с Максимом Маляренко забрал знакомый Лысого и повез в Борисов. Максим успел на Оршанскую электричку. Остальные весело гудели в грузовом отсеке цельнометалического фургона. Бессмсленное мясничество было воспринято групой с приятием, чуть ли не с пиететом. Шли разговоры про следующие лыжные походы, в том числе об новой Гайна и Аде. Только мороза, говорят, можно поубавить.

- Глаз, а почему твоя Лена не пошла?

- Она спросила куда, я ей и сказал. Куда, говорит, в Гайна и Аду? Говорит не-ет, в Гайна и Аду не пойду.

Домой прибыл я во втором часу ночи. Иринка, та вообще живет за городом, в Атолино. Пишлось ехать ей на ночной электричке в Барановичскую сторону и оттуда еще сколько то идти с остановки Волчковичи (на лыжах).