Пролог
Любой поход начинается еще задолго до выезда. Его предваряют подготовка и связанные с ней волнительные и забавные обсуждения.
В этот зимний традиционный поход на Крещение Глаз, как водится, записывал еще по осени, в ноябре. Я как раз только что вернулась из трехдневного похода по болоту Ельня.
- Ангажирую тебя 18-19 января пешком. Хардкорно. Болотно.
Глаз был как всегда лаконичен и бескомпромиссен. Зимой по болоту с Глазом? Леша умеет писать в такие моменты, когда человек на все согласен. И я на это подписалась. Как и еще без малого 40 человек – беспрецедентное количество участников для зимнего похода. Правда, после удмуртской чистки осталось 33 человека, и тем не менее это тоже било все рекорды.
Ближе к январю снега навалило порядочно. Я с тревогой ожидала зимнего болотинга. В ноябре по Ельне ходить было непросто – бывало, что и по бедро проваливались, а ну как еще метр снега сверху? Это ж будет уже по грудь.
За пару недель Леша анонсировал, что поход будет лыжным по болоту Дулебы. На лыжах я последний раз стояла лет семь назад. И все же эта новость обрадовала – так все же есть вероятность, что большую часть времени мы будем пребывать на поверхности болота, а не непосредственно в нем. Осталось теперь только решить, на каких лыжах идти – на беговых, которые имелись у меня в наличии, или же брать в аренду более широкие.
- Я тебя к Волосачам запишу. Эти в обиду не дадут.
Почему-то Сережа Волосач был у Глаза во множественном числе. Наверное, из пущей уважительности.
Ближе к походу традиционно прислали Легенду. Название нашей группы звучало аллегорично – «Гайнюки», и невольно отсылало нас к эпичным переправам через Гайну в межсезонье. Появилась и соответствующая группа в Viber. Обсуждалось, конечно, кто что берет, сдабривалось шуточками. Читала между строк, глаз зацепился за слова «БОЛЬШАЯ герма». Сергей просил взять. Без задней мысли я сказала, что она у меня есть. Потом перечитала сообщение – герма предназначалась для того, чтобы плыть на ней по очереди.
- Плыть? Мы будем плыть?
Зима, лыжи, болото, плыть на герме… Нет, я ко всему готова. И герму возьму. Но как тебе это, Сережа, в голову пришло? Как любят теперь выражаться, это был небольшой консёрн. Сереже бы в дипломаты. По телефону он пояснил, что худшее, что нас ждет – это переправа через реку на гермах с помощью веревки. Говорил он так спокойно и уверенно, будто речь шла о легкой прогулке на педальном катамаране по Свислочи, что я поняла, что дело вообще пустяковое, нечего волноваться, и прикрепила герму к рюкзаку.
Еще в Легенде значилось, что персонально мне и Марине Ярошевич необходимо взять по баночке варенья. Раньше носить варенье мне не доверяли. Поспешила поделиться этой новостью с Мариной.
Ну а за день до выезда пришла еще одна разнарядка от Глаза – всем непременно быть в масках! Мне надлежало быть в маске белки или, на худой конец, мыши.
В общем, подготовка к походу шла динамично и ржачно, как сказал бы Весельчак Глаз.
19 января, суббота
В полночь на уже традиционную остановку у «Виталюра» стекались многочисленные участники похода. Всего 33 участника, добрую треть из которых составляли новобранцы. Все проходило по обычному сценарию - обнимались, радовались, грузили лыжи в прицеп. Миша Миндибеков доставал из пакетика настойки собственного приготовления и угощал всех желающих.
- Миша, а где твои лыжи?
- Да я не брал лыжи. Зачем они на болоте? Снегоступы вот смастерил на всякий случай из антипробуксовочных траков.
Мои лыжи подоспели вместе с Сашей Озеринским – он взял их, как и для себя, в аренду.
Погрузились в бус и доехали до дырки в заборе на МКАД. Там наша группа пересела в автомобиль поменьше, удалось даже урвать часок сна. В большом же бусе, надо полагать, веселье продолжалось до самой станции Друть.
На сонный полустанок вывалилась толпа лыжников. Примерялись к лыжам, делали несмелые круги по разъезженной дороге, копошились в рюкзаках.
«Гайнюки» стартовали первыми. Чувствовала я себя совершенно неуклюже. Идти было неудобно – то колеины, то сугробы, рюкзак тяжелый, плохо выспалась. «У Штирлица защемило сердце. Он увидел, что пастор совсем не умеет ходить на лыжах. По крайней мере, лет 10 не брал лыжных палок в руки. Ничего, - успокаивал он себя, - до отеля недалеко, дойдет». Так я про себя думала. Хотя до отеля, то есть до лагеря, нас ждал 21 запланированный километр.
Крепления то и дело отваливались, периодически все падали, отчего вся цепочка группы останавливалась, терпеливо ожидая нерадивого товарища.
Шли по лесу, сквозь сосны проглядывала почти полная луна. Было таинственно и красиво.
Подумалось, что на лыжах совсем не думаешь про тяжелый рюкзак – на такую мелочь просто не обращаешь внимание. Лишь бы удержаться, лишь бы крепления снова не отвалились, только бы не задерживать всех. Вскоре нас догнал Ашик, который приехал на станцию на электричке.
Догнали нас и члены других групп. С их слов выходило, что на станции далеко не все участники готовы к выходу – затянулось веселье по поводу похода. Самые стойкие пошли вперед.
К лыжам потихоньку стали привыкать. Только крепления продолжали отваливаться. Миша Миндибеков, имевший на прямой дороге покамест превосходство, словно автомобиль сопровождения группы велоспортсменов, оказывал всем посильную помощь – поднимал мешковатых лыжников, чинил крепления и всячески подбадривал – то ли добродушной улыбкой, то ли целебными снадобьями.
Пока шли, стало даже жарко. Участки более-менее прямой дороги чередовались с непроходимым буреломом. Приходилось нести лыжи в руках. Вышли в конце концов и в само болото. Не так уж и страшно, как казалось перед походом. Типичные чахлые сосенки, снежные сопки – шлось вполне комфортно, по крайней мере, если ты не тропишь. Был предрассветный час – самое сложное время суток. Порой казалось, что заснешь прямо на лыжах. Очень хотелось уже привала и поспать. Стоило чуть задуматься, как я теряла равновесие и падала. Падала прямо в заросли багульника, и его едкий запах неплохо бодрил. Наконец над болотом забрезжил рассвет.
И вот он, долгожданный привал. Лыжи многие не снимали.
Мне же предстояло найти тут самую высокую и густую сосну – в мужской компании есть у девушек свои сложности. Сосны все были не больше метра, видимость на рассвете хорошая, снег глубоким – ну да и ладно, выкопала ямку – вроде и спряталась. Подкрепились, взбодрились – теперь в сон уже не так клонило.
Через некоторое время низкорослые сосны и снежные сопки, по которым так приятно шлось, сменились буреломом и откровенно мокрыми участками. Пройти не намочив лыжи было невозможно, снять их было бы еще большим безрассудством. После таких мокрых участков снег противно налипал на лыжи. Падали периодически все.
То и дело мои друзья по несчастью поднимали меня за рюкзак и ставили на лыжи. Штирлиц курил в сторонке. Сергей Ковалев, краснощекий и вспотевший, то и дело валился на разных препятствиях, будь то ветки или поваленные стволы деревьев, и каждый раз густо матюкался.
- Серега, надо посмотреть, что там у Ковалева с лыжами – как-то у него пятки в разные стороны смотрят, наверное, от этого он все время и падает, - с беспокойством обращался Ашик к Волосочу.
Устроили вынужденный привал. У Миши Цыкунова отвалилось совсем крепление, требовались ремонтные работы. Волосач производил какие-то манипуляции то ли с самим Сергеем Ковалевым, то ли с его лыжами – никто не вдавался в подробности. Но после привала Сергей стал падать меньше.
- Что это ты, Сергей, теперь так хорошо идешь и не падаешь? – вопрошала группа.
- Так ведь протрезвел!
Оказалось, пока шли, Миша Миндибеков, чтобы не заметил командир подгруппы, через третьих лиц тайно передавал Сергею миндибековку, отчего последний раздобрел и немного обмяк. Волосач же потом сокрушался, что пришлось скормить ему пачку сникерсов, чтобы привести его пятки к параллели друг с другом.
Сам же Миша Миндибеков с каждым привалом становился все бледнее и бледнее, а широкая добродушная улыбка понемногу сползала с лица. Снег в лесу был очень глубоким. Миша попробовал идти на самодельных снегоступах, но изобретение себя не оправдало – быстро поломалось. В то время как вся группа шла гуськом по лыжне, не испытывая дискомфорта от метровой глубины снега, Миша утопал неподалеку. На очередном привале Миша загрустил совсем. Было видно, что сил у него становится все меньше, а идти нам еще немало.
Поразмыслив и прикинув по навигатору расстояние до железнодорожной станции, Миша решил сойти с маршрута.
Мы же двинулись дальше. Скорость продвижения по заваленному лесу стремилась к 800 метрам в час, а судя по навигатору, мы были только на полпути от лагеря. Мало того, все в благоговейном трепете ожидали переправы через реку. От групп Глаза и Мощного вестей было или мало, или не было вовсе. Периодически нас догоняла и перегоняла группа Прокопенко – от них мы слышали какие-то обрывочные сведения об отставших, но четкого представления о том, сколько они прошли, в каком составе и состоянии, у нас не было. Мобильной связи не было тоже.
Отобедали хорошо. Пили по кругу бальзам с водкой – Сережа Турко придумал такой коктейль. Бодрит и на вкус не горько и не приторно сладко, как в чистом виде. После обеда встать на лыжи и взвалить рюкзак было делом нелегким.
Где-то в лесу повстречалось нам жилище каких-то отшельников. Была там и кухонная полка с утварью, и предметы интерьера.
Но все это нас интересовало постольку-поскольку. Шел уже, наверное, двенадцатый час на ходу, скоро будет смеркаться, до лагеря еще далеко, а впереди неизвестность в виде реки. И, конечно, так не вовремя порвалась у меня стропа на креплении. Андрей Потапов тут же отдал свою запасную, а Сережа Турко, шедший на тот момент замыкающим, помог закрепить и дождаться, пока я снова встану на лыжи. Ребята, спасибо вам большое!
Участники подзае..лись. Все сложнее было тропить впереди идущим – большую часть времени тропил Сережа Волосач. Теперь по системе Ашика по десять-пятнадцать минут тропили по очереди сам Ашик, Сережа Турко, Леша Пронченко и немного отдохнувший Волосач.
И вот последние метры перед рекой. Что бы там ни было на этой реке, река означает одно – там можно будет снять рюкзак. А рюкзак уже стал реальной обузой, спину ломит невероятно. Но перед нами раскинулся прекрасный, невероятный широкий мост. «Золотые ворота» по сравнению с ним – тфу, а не мост. Что они знают в своем Сан-Франциско о том облегчении, которое ты испытываешь, когда прошел 14 часов по бурелому не спавши и узнаешь, что тебе не надо раздеваться догола в минус 10 и плыть через ледяную реку с лыжами наперевес на гермомешке.
Расположились на том мосту передохнуть. Скоро нас догнала группа Прокопенко и пошла дальше – это было очень кстати, потому что тропить ребята уже изрядно утомились.
Оставались последние пять километров. Это значит, что еще часа три ходу. Снова спустилась ночь и вышла луна. Участники довольно сильно растянулись. Теперь, чтобы не думать постоянно о том, что «бл…дь, как это все задолбало, на лыжах больше никогда, хочу есть, скинуть рюкзак, приду и сразу спать, только надо ж еще палатку, пока идешь – тепло, а там же будет холодно…», я просто наслаждалась зимним лесом, иссиня-черным небом и шикарной луной… Штирлиц молчаливо курил.
- Ты посмотри, какой огромный орешник! Нет, ну ты посмотри! Я такого никогда в жизни не видел! – Волосач на семнадцатом часу нашего лыжного походика восхищался орешником. Нет, ну разве он не милый? Волосач, в смысле.
В общем, к луне добавился еще и орешник. Ну красивый же! Гигантский!
Помню этот последний привал перед финишем. Лыжи уже давно никто не снимает – все сидят так, на рюкзаке. Конфетка – за счастье. У Вити Шаха еще даже есть силы чистить апельсины и раздавать по дольке. Участники разной степени распластанности. Но держимся, крепимся – осталось с километр. То и дело вспоминаем Глаза. «Нет, ну скажите, ржачный поход или шильный?» - спросил бы сейчас он. Ржачный, Глаз, очень ржачный! Однако от самого Глаза вестей не было. То и дело шутили, что много новичков пошли в этот глазовский поход, но самого Глаза так и не видели.
И вот этот счастливый момент настал. Как-то совершенно неожиданно, за 500 метров до точки предполагаемого лагеря. Волосач постановил, что лагерю быть здесь. Уж не знаю, то ли его покинули последние силы, то ли он пожалел несчастных Гайнюков - нам уже не было совершенно никакой разницы. Часть группы Прокопенко прошла чуть вперед, до настоящего лагеря, и возвращаться ко всем уже не хотела. Довольно быстро организовали лагерь и даже стали варить макароны с тушенкой. Чуть позже добрели до нас разрозненные остатки групп Глаза и Мощного. Сначала пришли Нина и Олег, которые шли в авангарде глазовской группы и решили более не ожидать своего команданте. Выглядели они вполне бодрыми, чего не скажешь о подошедших несколько позже Алене и Сергею Мацаку. Алена была одета в городской пуховик, две пары обуви она вымочила, так что всем своим видом она внушала жалость. Спасибо Ашику, подсобил ей пуховые унты, Леша Пронченко уступил свое место в палатке Волосача, а Сергей Турко одолжил сухие носки.
20 января, воскресенье
Вчетвером в трехместной палатке спалось прекрасно – тепло и беспробудно. После бессонной ночи и 17-часового лыжного перехода мы спали, как убитые. И верно – на утро такое было ощущение, что меня переехало танком. Болела каждая клеточка организма, мысль о том, что придется снова надеть рюкзак, сильно печалила. Сережа Волосач молча намазывал вазелином натертые выпуклости и впадины. Всем приходилось несладко в этом походе, а все ж таки ржачно.
После завтрака подошли к нам Саша Озеринский и Саша Мазаник. Оказалось, ночевали они буквально в ста метрах от нас, но навигатора у них не было, а потому они не знали, как далеко находится лагерь. По какой-то неведомой причине мы друг друга не услышали.
Неспешно собирались. Снова пришлось привыкать к рюкзаку и лыжам. Штирлиц с сочувствием наблюдал из-за орешника. Сегодня вышли большим составом – получилась сборная солянка из четырех групп. Вскоре вышли на открытое болото. Сегодня шлось на порядок приятнее. На улице было светло (уже плюс), мы выспались и поели. На лыжах совершенно не ощущалось, что под нами на глубине метр – топкое болото. Лишь следы неведомого существа напоминали нам о том, что лыжи – это самый нужный девайс в этом походе. Появились версии, что следы оставил Миша Миндибеков – он без лыж у нас был один. Но судя по размерам лежек это все же был лось. Бедняге сохатому, видать, пришлось изрядно причесать брюхо снежком, такую глубокую колею он тут оставил.
Захотелось даже сделать сравнительное-показательное фото, воткнуть лыжную палку рядом со следом, чтобы продемонстрировать, как же Мише бы тут пришлось туго. Наст был довольно твердым, и круглая опора не выдержала – оторвалась. Пришлось Вите чинить мою палку проволочками.
По заснеженному болоту приятно было петлять между жидкими соснами. Воздух был пресыщен кислородом, проглядывался горизонт.
Приятно разнообразило наш переход через болото озеро.
После группового фото разбрелись по льду.
Судя по траектории, которую задал Волосач, поначалу казалось, что мы должны были просто перейти на другой берег. Но мы описали круг под 300 градусов и благополучно десантировались неподалеку от места старта. Зачем мы выписали такую загадочную загогулину, до конца не выяснено. Ладно, мы не хотели по центру озера, а старались держаться ближе к берегу – резонно. Но почему к противоположному?
После озера организовали запоздалый обед. Снег был по-прежнему глубокий. Новый интересный опыт похода – по нужде не снимая лыж. Ощущения в общем те же, но на лыжах. Только мальчики хихикают – им что на лыжах, что с байдарки – никаких проблем. А для нас вечные испытания.
И вот она – финишная прямая. Мы выходим на разъезженную дорогу. По колеинам от шин идется крайне трудно – лыжи разъезжаются в разные стороны. Спустя какое-от время большинство лыжи-таки сняло, самые упертые импровизировали коньковый ход по желобку и докатились до финиша. Появилась связь и с остатками групп Глаза и Мощного – в целости и сохранности новообразованное звено финишировало на несколько часов позже и уехало на другом бусе. Сам же отпочковавшийся Мощный и единомышленник Пузо разработали свой собственный маршрут, трек которого останется в тайне для всех. Окольными тропами они добрались до забытого богом полустанка и добрались в Минск только к вечеру понедельника, но дух их остался не сломлен.
Общая протяженность нашего трека составила 42 км, в первый день было пройдено 27 км вместо заявленных 21 км за 17-19 часов. Штирлиц немного охренел от такой прыти, но пастор оказался не лыком шит. Дошел.
Автор испытывает искреннюю благодарность команде за твердость духа, взаимопомощь, юмор и апельсинки. А весельчаку Глазу респект – трек вышел ржачный.
Искренне Ваша,
Белка.