Первая декада мая 2017г

Это был 73-ий стратегический воднотуристический сплав «Долгая счастливая жизнь» по рекам Башкирии. 1 мая был завершен сплав по реке Сакмара протяженностью в 230 километров (от Юлдыбаево до Кувандыка). Мы ехали на бусе Максима-Летчика-Пенсионера и легковой машине Mazda323 Виталика Роговцова на следующую реку Большой Инзер, чтобы продолжать дальше наш сплав.

На фоне эйфории и полного благополучия случилась беда. В 22.30 перед стелой города Сибай произошло лобовое столкновение Мазды Витали Роговцова с Ваз 21099 местного жителя. Благо по касательной (водитель Андрюша Хайруллин сколько-то смог увернуться). Пьяный Башкир (28 летний Баимов Артур Хассанович) в нетрезвом виде поссорился с женой и поехал с целью убиться (!!!). Обе авто с очень похожими повреждениями пришли в негодность (на жаргоне оценщиков называют «тотал»). Пострадавших из личного состава не было. Вместо сплава по реке Большой Инзер мы теряли драгоценные дни похода, погоду, а вместе  потерей времени спадала вода. Подходил к концу короткий сезон сплавов по этим замечательным рекам. Нам же приходилось бивуачить на окраине города где водохранилище. Днем ездили и решать административно-юридические вопросы. Пришлось пройти инертный бюрократический конвейр юриспруденции и все процедуры, которые связаны с ДТП. У виновника ДТП Артура Баимова не было ни страховки, ни, чтобы с нами разойтись, денег. Ко всем финансовым потерям, угрозе для здоровья (и даже жизни) он нам еще и хорошо обосрал поход.

Автор Пузочес Игорь

- Так дело не пойдёт! – негодовал Глаз, в очередной раз оглядывая развалившихся вокруг костра участников сплава. Те на пятый день пребывания у Сибайского водохранилища совсем закисли. А ведь как раз сегодня должны были нестись по стремительной струе реки Лемеза! Струи теперь неслись совсем другого рода  – из полторашек башкирского пива «Шихан», к которому за четыре дня вынужденного загорания участники уже успели пристраститься.

Предыдущая река Сакмара как-никак дисциплинировала – практически полным отсутствием цивилизации (а, соответственно, и сатанинских её порождений – магазинов). Теперь же состав не представлял ни единого утра без полюбившегося напитка. Озадаченных покупками инспекторов, каждое утро ездивших на пенсионном бусе в автомастерскую, ждали с нервозным нетерпением пивных алкоголиков. Дошло до того, что Пузо, отчаявшись дождаться гостинцев из города, сам пошёл в Сибай, проделав пешком до ближайшего магазина и обратно десять (!) километров.

Лагерь был на берегу водохранилища (резервуар воды для города) между двумя водокачками. В столь скучной и удручающей обстановке не сказать, чтобы мы совсем уж скучали.

Место было сравнительно душевное. Даже не смотря на соседствующий дачный кооператив мы не обременялись людским вниманием и были предоставлены сами себе. На кота Вачека несколько раз приходила охотиться лиса. Он ретировался, запрыгивая на крышу буса. И еще одним серьезным событием был костровой пал сухой травы. Пал довольно быстро вдоль обочины дороги приближался к лагерю. Но появился кем-то вызванный противопожарный УРАЛ. Пожарные погасили огонь.

Иногда возле костра наблюдалось вялое шевеление: это кто-то подползал к большой канистре с кружкой в руке. Петруху вообще пятый день никто не видел – он спал беспробудным сном на чердаке автодома ещё с Кувандыка, и теперь так и ездил багажом в Сибай и обратно. Словом, у Руководителя был повод расстраиваться.

«Пора, наконец, положить конец этому матрацничеству, а то уже поход стал, как у Синих!» - рассвирепел Глаз и обратился к Малышкиной:

- Анюта, а скажи-ка мне, какими вообще достопримечательностями славится этот Сибай?

Анечка быстрее всех освоилась на вынужденной стоянке – с неизменным смартфоном в руках, было похоже, что отдыхает на какой-нибудь там Ислочи. Она довольно быстро освоила краеведческий потенциал Сибая.

- Ого! Прямо на окраине горда находится второй в мире по глубине карьер!

- То, что надо! Завтра поедем на экскурсию! – обрадовался Руководитель похода № 73.

Народ возле костра тотчас же зашевелился; появились явные признаки заинтересованности происходящим.

- Отличная новость! За это можно и махануть, - обрадовался Слава-Электрик и постучал по упругому пластику канистры. Та неожиданно отозвалась заунывным тимпанитом и глухим перестуком уже почти сухих кедровых орешков на дне.

- Непорядок, - заметил Слава, и из палатки экипажа Виктора Коровкина тотчас же показалась гладко выбритая, румяная физиономия.

- Непорядок, - согласился Хайруллин-Хабибулин и отвинтил крышку стратегического запаса.

Вообще же Андрюшу на всех деловых переговорах с местными представителями власти выдвигали вперёд – его паспорт с татарской (а, как оказалось, и вполне себе башкирской) фамилией оказывал выраженное седативное действие на остерегающихся чужеземцев жителей Южного Урала.

Обновив канистру, по телефону в мгновение ока договорились с экскурсоводшей. Эксурсия завесила на 1500 рублей. Башкортастан – эта страна «всё по 1500». Столько же за подвоз катамаранов запросил водитель из Усмангалы, столько же стоило посещение Южно-Уральского Заповедника с разведением там костра. Автор, будучи казначеем, скрупулёзно подсчитывал утекавшие шустрыми уральскими реками финансовые активы коллектива… Остаток дня прошёл в блаженственном предвкушении предстоящей завтра экскурсии.

На следующее утро, наскоро позавтракав, туристы дружной гурьбой запрессовались в бус. Всем не терпелось хотя бы несколько часов лицезреть что-нибудь другое, нежели опостылевшие нам здесь две водокачки. Вообще-то смотреть за лагерем планировали оставить меня, Пузо. Глаз, заметил плохо скрываемую досаду:

- Вы езжайте, а я здесь останусь! Пускай Пузо потом репортаж напишет!

Репортаж Пузо написал только через год, причем не без напоминаний по этому поводу

- Куда же мы без тебя? – огорчился Максим-Летчик-Пенсионер, - Залезай, в моём автодоме всем места хватит!

- А лагерь кто стеречь будет? Вон сколько ценных вещей оставили! – парировал Алексей и  скользнул взглядом по оставленной канистре.

Угрожающе раскачиваясь на колдобинах грунтовой дороги, бусик натужно выполз из подъездов водохранилища и мимо монументально мрачной и очень ржавой трансформаторной будки устремился к едва различимым вдали многоэтажкам Сибая. Этот маленький городок, считается, что расположен уже в Зауралье, хотя на западе отроги знаменитого хребта, разделяющего Европу и Азию, подступают к самым сибайским окраинам.

В этот день некстати похолодало; поменялся ветер. Он гнал по небу унылые и приземистые серые облака. Изредка проглядыл мутно-размытый солнечный диск, и тогда встающие из-за горизонта сопки наливались контрастной чернотой – там, над скругленными вершинами, явно шёл дождь.

На въезде в Сибай башкиры с бортовых платформ ГАЗ-53 торговали компостом. Судя по веренице припаркованных рядом легковушек с прицепами, торговля шла весьма бойко. Туристы в автодоме мгновенно ажитировались, захихикали, а Слава с Петрухой устроили оживлённую полемику по поводу того, как отпускают – вёдрами или килограммами.

- А почём у вас килограмм говна? – сострил кто-то, и бус затрясся в приступе высокоамплитудного тремора.

Вскоре справа по борту за окном проплыл известково-белый ангар нашего любимого СТО. Мазды во дворе уже не было – её закатили в широкие ворота мастерской, где уже третьи сутки продолжалась сложная реконструктивная операция. В кои-то веки бус, не сделав очередного контрольного заезда (контролировать пока было нечего), проехал мимо, пофыркивая, преодолел  насыпь железнодорожного переезда и деловито покатил вдоль ниток тусклых рельс по индустриальным задворкам города. Внезапно над угрюмым караваном приземистых бараков торжественно поднялся серый параллелепипед, напоминающий административно-хозяйственный корпус какого-то завода. Он, в сущности, им и оказался: мы достигли цели своего короткого путешествия – Сибайского горно-обогатительного комбината. Карьер и обогатительный комбинат (обогащают медно-цинковые руды) были градообразующими предприятиями. Им то и благодаря Сибай из деревни стал городом.

Рядом с проходной, на бетонном пьедестале, возвышался большой привет из такой далёкой теперь Родины – карьерный самосвал «БелАЗ» с заваренной наглухо кабиной. Тем не менее, нависающий над головами фотографирующихся туристов передний мост впечатлял – в первую очередь гигантскими цилиндрами телескопических амортизаторов.

Фотографировались алкаши недолго – минут через десять из проходной вышла дородная на вид дама бальзаковского возраста, как раз и оказавшаяся экскурсоводом. История, к сожалению, не сохранила имени этой замечательной женщины. Правильное строгое лицо которой было написано удивительной темперой башкирских и средне-поволжских кровей. Она взгромоздилась на вращающееся «штурманское» кресло, как будто бы специально предназначенное для экскурсоводов. Сидящий на этом месте обычно принимает активное участие в пуске двигателя, отодвигая внутренний капот и стуча стальным прутком по стартеру (противоугонная система Максима-Лётчика-Пенсионера). Прекрасная женщина быстро (гораздо, гораздо быстрее Неопытного Анатолия) освоила эту нехитрую процедуру, и через минуту пенсионеровоз въехал под взмывший в небеса шлагбаум.

Потянулась ухабистая, убитая «БелАЗами» грунтовка. То там, то сям торчали конические шапки терриконов, кое-где поросшие жухлой прошлогодней травой. У их подножий в беспорядке валялись маленькие и большие камни ярко-ржавого цвета. Попетляв между ними некоторое время, дорога вдруг ни с того ни с сего закончилась квадратным асфальтированным пятачком с аккуратным двухэтажным домиком на нём. Утробно заурчав, автодом остановился у большого, во всю стену, баннера, полного торжественно-пафосных  фотографий трудовой жизни предприятия.

Чуть поодаль торчали невысокие перильца, за которыми, казалось, был обрыв. Зауральская дама подошла к ограждению и поманила туристов к себе.

- Можете перелезть через ограду. Это так, на всякий случай… для высоких гостей… - и она, неожиданно для такой степенной женщины, хихикнула, как девчонка-подросток. Действительно, за заборчиком до края карьера было ещё метра три, но, видимо, высокие гости не могут позволить себе  даже такой мизерный риск – берегут себя для народа. Другое дело – представители Магадана, у которых Смирнов и Глаз регулярно искореняют боязнь высоты. Экскурсанты подошли к обрыву вплотную и заглянули в карьер.

Карьер был колоссален! Из земли как будто бы выдернули гигантскую репку диаметром в 2 километра, ну и глубиной в полкилометра. Дна то и не было видно. Противоположный край просматривался с трудом – в колышущейся чуть туманной дымке.

- А где дно-то? – растерянно поинтересовался Айзер.

Башкирско-волжское лицо налилось торжеством.

- Отсюда дна вы не увидите. Для этого надо спуститься яруса на три вниз!

Действительно, стены карьера были исчерчены слегка наклонными полосками серпантина, ярко желтевшего на фоте сиренево-ржавых обнажений породы. На склонах во многих отлогих местах скопились широкие лужи. Цвета они были зелёного, как и полагается всем приличным лужам в медно-колчеданных месторождениях. Хотя я такое видел впервые.

- А какова глубина карьера? – деловито осведомился любящий точные цифры бизнесмен Витя Гетюк.

- 587 метров! – просияла экскурсоводша. Вообще же, по мере её приближения к карьеру, она всё более теряла свою напускную серьёзность, будто бы сбрасывая её на вышеупомянутую глубину.

- Что, самый глубокий? – недоверчиво покосился Петрухо.

- Нет, к сожалению, второй по глубине, - вздохнула дама, - первый – в Чили, но это так далеко от нас, что можно спокойно считать, что его вообще не существует.

Странно, а кимберлитовые трубки (примечание редактора)?

- Патриотично! - едва не прослезился Озеринский, тоже очень любящий свою родную Сморгонщину.

Разверзшаяся преисподняя притягивала взгляд с поистине дьявольской силой. Туристы опасно подошли к самому краю  бетонного укрепления, но, как не вытягивали свои шеи, а так и не увидели сходящую на нет вершину перевёрнутого конуса карьера.

- А началось всё с маленькой норы куницы, - задумчиво произнесла темноглазая экскурсовод-женщина, - сто с лишним лет назад один охотник и житель деревни Новый Сибай Амир Худайбердин в конце 1912 года в надежде поймать куницу, раскопал норку, но обнаружил лишь бурого цвета камешки. Ими можно было прекрасно рисовать, и вскоре к этой ямке потянулись жители всех окрестных селений – собирать камешки, чтобы потом разукрашивать свои юрты. Один крестьянин оказался образованным и, заинтересовавшись необычной глиной, отвёз её в Баймак, где определили, что это бурый железняк, который, обычно, как шапкой, покрывает богатые медно-колчеданные месторождения.

- И норкой заинтересовались геологи, верно? – догадался сметливый Пузо.

- Совершенно верно! – неслыханно обрадовалась экскурсовод. И уже с гораздо большим уважением посмотрела на туристов:

- В 1915 году пробурили разведочную шахту и обнаружили, что месторождение очень богатое, и как раз удобное для открытой разработки.

- Но разрабатывали, наверное, недолго… - сочувственно предположил Роговцов, сопоставив некоторые известные всем даты.

- Да, к сожалению, не очень долго, - с горькой улыбкой подтвердила экскурсовод, - Война, а затем революция вынудили свернуть все работы… Не до этого было, вы же сами понимаете… - она неопределённо махнула рукой, - Но в 25-ом году разработка возобновилась. И не прекращалась уже, - глаза внезапно подёрнулись печалью, – До самого 2004-го года, ребята.

Только сейчас друзья обратили внимание на непривычную, пугающую тишину – один лишь ветер посвистывал в грудах непривычно рыжих валунов.

- И почему… перестали разрабатывать? – осторожно спросил Не Опытный Анатолий, хотя и так всё было понятно.

- Экономические реформы 90-х годов, развитие рыночных отношений, отмена централизованного финансирования, истощение сырьевой базы, - тусклым голосом произнесла дама заученные давным-давно казённые фразы. Видно было, что ей грустно вспоминать нелёгкие для предприятия времена, - Всё это привело не только к сырьевому, но и к финансовому кризису предприятия. Дорого стало возить руду, - пояснила она, отвлекаясь от сухой бухгалтерщины, - Посмотрите, какой длинный серпантин! 80 километров! – и она махнула рукой в сторону карьера.

Исчерченный, словно ученическая тетрадь в линейку, склон карьера, действительно, впечатлял. При попытке сосчитать ярусы быстро начинало рябить в глазах.

- Вообще-то дорожка оказалась длинноватой уже в 60-е, – доверительно продолжала гид, - Поэтому в срочном порядке был заключён контракт с немецкими, а точнее – с германскими демократическими инженерами на постройку скипового подъёмника для руды. Вон он, смотрите! – и она бесстрашно склонилась над пропастью.

Только сейчас экскурсанты заметили, что от бетонной площадки в бездну под наклоном уходят четыре ржавых, увесистых рельса. Где-то далеко внизу, в лёгкой сизой дымке, они соединялись массивным горизонтальным сооружением, напоминающим мощный козловой кран. Как раз этим самым скиповым подъёмником, ставшим на вечную теперь уже стоянку.

- Самый большой в Европе! – гордо произнесла эта прекрасная женщина,- в своё время мог поднимать за раз до 40 тонн руды!

Слава-Электрик вспомнил баннер, украшенный явно современными фотографиями вполне себе функционирующего предприятия:

- Если карьер уже десять с лишним лет не разрабатывается, то за счёт чего тогда работает обогатительная фабрика? – недоумённо поинтересовался он.

- Пришлось присоединиться к большому холдингу, - вздохнула экскурсовод, - За счёт финансовых дотаций были пробурены шахтные стволы, и разработка теперь ведётся закрытым способом: Руды-то под землёй ещё хватает, - и с этими словами она указала на новенькое серо-голубое здание с велосипедно вращающимися шкивами клетей.

- Иногда новые шахты выходят в карьер, - продолжала она, указывая на казавшиеся микроскопическими квадратики, то тут, то там чернеющие среди серпантинной ленты, - На самом деле их размеры таковы, что через них спокойно проезжают «БелАЗы». Они-то тогда и вывозят руду на поверхность. Вон сколько её валяется, – дама повела рукой вокруг. На краю карьера были повсюду разбросаны те же самые ржаво-бурые камни.

Туристы подошли к ближайшей куче и принялись с интересом изучать шероховатую поверхность камней, будто бы слепленных из мириад крупных ребристых песчинок.

- Среди них иногда попадаются вкрапления ценного камня – долерита, по старому поверью, приносящего удачу, - улыбнулась сибайская экскурсовод, - Немалых трудов стоит отделить его от несущей породы. Да только вряд ли вы его вообще найдёте. Все те, что были, расхватали на сувениры, - и взгляд её на мгновение метнулся к металлической ограде, как будто там всё ещё стояли, поглаживая оттопыренные карманы, высокие гости.

Экскурсия заканчивалась. Туристы тепло прощались с экскурсоводом, благодаря за прекрасно проведенное время. Ей в свою очередь тоже очень понравились гости из далёкой дружественной страны. Прекрасная женщина советовала посетить ещё одну знаковую достопримечательность окрестностей Сибая. Только, в отличие от карьера, уже нерукотворную – водопад Гадельша, где как раз располагалась база отдыха предприятия. Да и ехать отсюда недалеко – каких-то 15 км. Что это для бороздящего Евразию взад и вперед автодома, к тому же основательно подлатанного за время вынужденных инспекторских поездок в Сибай! Поменяли амортизаторы и заварили глушитель.

Шурша колёсами по сильно фрагментированному асфальту, бусик неспешно преодолел деревню Старый Сибай.

- Да это же та, откуда охотник! – для кого-то экскурсия явно прошла не зря.

Фрагменты покрытия всё уменьшались и, наконец, превратились в мелкие камешки, хаотично разбросанные на песке. Дорога потащилась вверх по бесконечному, напрочь лишённому высокой растительности склону. Это уже были предгорья хребта Ирендык. Тем временем, облака на небе значительно раздулись, налились свинцовой тяжестью, и заморосил мелкий холодный дождик. Внезапно, откуда ни возьмись, из-под земли опять выскочил старый асфальт. Впрочем, он быстро закончился небольшой ровной площадкой. Впереди за густым кустарником угадывался ржавый забор. Судя по развешенным вокруг площадки плакатам со змеящимися по ним зелёными  лентами маршрутов, это и была турбаза «Гадельша». Справа виднелись облупленно-голубые, закрытые ворота и приземистые кирпичные строения, проглядывающие сквозь редкие железные прутья.

По проторенному в кустах тоннелю туристы быстро обнаружили в заборе внушительную дыру, и с опаской ступили на скользкую тропинку, убегавшую куда-то вверх по обрывистому берегу маленькой, но шустрой каскадной речушки Худолаз. Никаким водопадом и не пахло. Слава-Электрик заглянул в навигатор и горестно вздохнул – нужно было форсировать бурный поток. Преодолев – кто по камням, кто по валежнику ставшую препятствием речку, экскурсанты двинулись между рядами стройных сосен, оставляя на жирном, раскатанном внедорожниками чернозёме неожиданно обнаруженной здесь дороги глубокие следы. По мере пологого подъёма деревья постепенно расступались; слева показался недавний знакомый – Худолаз, запруженный ветками и оттого разлившийся небольшим блестящим озерцом. На поляне стояло несколько полноприводных автомобилей, а в сырой бревенчатой беседке поодаль копошились отдыхающие, явно кто-то из «своих» - ворота-то были закрыты! Одуряюще пахло шашлыком. Тут же находился и пёстрый указатель, предлагавший прогуляться к водопаду по вьющейся в опасной близости от матрацников тропинке.

- Вот, туда нужно, - обрадовался Граф Слава, навигатор которого уже ничего, кроме зелёного цвета, не показывал.

- Что ты, что ты! – зашипел Пузочёс, косясь на отдыхающих, - да Глаз убьёт, если узнает, что мы подходили к местным «туристам»!

Все, как один, почему-то посмотрели в небо и разом побледнели. От размазанной там тучи, действительно, исходила недобрая энергетика. Точь-в-точь, как по утрам – от играющего в «7 часов» Руководителя. «Узнает, узнает!» - зашелестел дождь. Теперь, конечно, уже и речи не могло быть, чтобы идти по указателю. Группа мрачно двинулась по направлению громоздящихся справа скал. Заметив первые камни, Пузо, пару раз посетивший скалодром на Лукьяновича, взвизгнул от восторга и побежал к уступам. Длилась сия эйфория недолго – минут через пять Пузочёс уже сидел на камне, тяжело дыша и держась за сердце. Группа к тому моменту уже сильно растянулась, поэтому свидетелем Пузиного конфуза оказался, как и три года назад на Гайне, один лишь Максим-Летчик-Пенсионер (Пузочёс тогда впотьмах  по пояс забрёл в ледяную пойму и принялся звонить Лилечке). К счастью, и сегодня у Максима нашлись тёплые, бодрящие слова:

- А если за спиной ещё рюкзак 30 кг, каково, а?

Подъём свободным лазанием тем временем продолжался, – Магадан не ищет лёгких путей. Серые скалы, разукрашенные мшистыми узорами, смотрелись строго и величаво. На выполаживаниях жались чахлые берёзки; под ними отдыхали. Наконец, вершина скалы была покорена.

И тут наступило неожиданное, но вполне закономерное разочарование. Водопад с этой точки экранировался широкими нисходящими уступами, хотя, несомненно, где-то там и был – внизу. В далёком отсюда ущелье кипятком бурлила вода. Зато открывался умопомрачительный вид на Зауралье. Тёмно-серая сердитая туча к тому времени сместилась ближе к Сибаю.

Половина неба была девственно-голубой, залитой невыносимо жёлтым предзакатным Солнцем, и над Ирендыком преломилась невиданной красоты радуга.

Однако, несмотря на все прелести любования панорамой Сибайщины, оставался незаконченный гештальдт – Гадельша. Где же это чудо природы? Роговцов пошёл в разведку. Пластично и эквилибрично передвигаясь по скалам, он сильно смахивал на большую ящерицу, для которых камни – дом родной.  Минут пять группа ждала результатов рекогносцировки, как вдруг из-за карниза  показалась скорбная голова:

- А там сплошная вертикаль!

Делать нечего, пришлось спускаться левее – там, где камни образовывали некое подобие лестницы, правда, с шагом ступеней в добрый метр. Внизу, как и ожидалось, никакого водопада не было.

Зато из узкого ущелья, вспучиваясь белёсой пеной, била невероятной мощи струя. К сожалению, это окзался самый нижний каскад водопада (Пузо потом гуглил). Чтобы лицезреть истинную красу Гадельши, нужно было идти именно по указателю.

Но туристов, после насыщенного впечатлениями дня, такие мелочи уже совершенно не волновали. Посреди потока волнорезом возвышался седловидной формы камень, на котором тут же устроили фотосессию.  По лоснящимся бокам камня сразу становилось ясно, что белорусы – далеко не первые из тех, кому пришла в голову мысль фотографироваться верхом на гранитном истукане.

Уже стемнело, когда туристы вернулись на берег водохранилища. Навстречу им, шатаясь, вышел заскучавший и нетрезвый Глаз. Заподозрив неладное, изголодавшиеся за день туристы бросились к жарко полыхающему костру. Канистра почему-то лежала на боку, а уж гремела – не хуже себя, вчерашней.

- Зато я вон сколько дров нарубил! – заплетающимся языком промолвил Руководитель.