автор Глаз

карикатуры Мюцаг Сережа

Продолжению водного маршрута по Птичи вопреки был проведен велопробег с другого совсем от Минска направления. Решение было изменено еще месяц назад. Расчет оказался верным. Месяц не было дождей. Наши реки обмелели настолько, что по многим интересным в любое другое время теперь едва только можно ходить пешком. Уровень воды упал до критического. Первый раз такое – что даже в нашем на даче колодце ведро стало касаться дна. 

Велосипеды котируются: группа собралась большая. Ее пришлось разделить на подгруппы. Учитывались интересы, взаимоуживчивость и совместимость. Самая большая оказалась Синяя. Причем многие, когда оговаривали свое участие, высказывали желание участвовать именно в Синей.

«Синяя колонна»

1. Глаз - Руководитель мероприятия, ремонтник 

2. Слава Электрик — электрик, фотограф 

3. Мюцаг Сережа — массовики-затейники, корреспондент

4. Владислав Николайчик — участник, корреспондент 

5. Ковалевич Катя — участник, фотограф 

6. Ухват-Миша — бытовой сектор, лектор про Щорсаы, актер Н. В. Щорса, массовики-затейники 

7.  Котко Алеся — участник 

8. Мазаник Саша — учстник, фотограф 

9. Басков Алесей — участник, алкогольный инспектор 

2.   «Хорошая    подгруппа»

Климович Сережа  - руководитель подгруппы, ремонтник, фотограф 

Дайнович Максим — племянник Сережи Климовича

Анатолий Якимченко — участник 

Мотолянец Павел — участник, корреспондент 

Друг Мотолянца Павла — участник 

            6. Рябоконь Ольга — бытовой сектор, массовики-затейники (лекция о жизни и деятельности Ф. Э. Дзержинского)

3. «Группа имени Ф.Э. Дзержинского»

Борушко Андрюша — руководитель, ремонтник 

Максим-Перепелица — участник 

Друг Полянского Перепелицы — участник

Волосачз Сергей — бытовой сектор

Жанна Голубцова-Сергей — участник, фотограф 

Петров Павел (Кирилл) — участник, консультант по велосипедам

Следующая подгруппа была выделена обособленно, учитывая дебют двух участников. В случае комфортного темпа движения можно было интегрироваться с любой другой не синей подгруппой. Продумать следовало возможности эвакуации участника в случае невозможности движения по каким-либо причинам. 

4. «Спецгруппа»

1. Губарев-Гаус Володя — руководитель, ремонтник, бытовой сектор 

2. Сын Губарева-Гауса Володи Костя - участник

3.  Ляховская Катя — участник 

 5. «Вольноопределяющиеся»

1. Пузо Игорь — участник двигался реверсом из Столбцов 23 августа 

Назарчук Александр — интеграция с любой подгруппой, следуя по маршруту. Выехал 21 августа из Олехновичей

Хоружая Вера - интеграция с любой подгруппой, следуя по маршруту. Выехала 21 августа из Олехновичей

6. «Группа поддержки и технического обеспечения»

1.  Миндибеков Миша — комендант лагеря, алкогольный инспектор

2. Руссианов Андрей — специалист по кухне

3. Гросс-менеджер Руси — сочувствующие     

Капризка Игорь  — массовики-затейники

Алексей-Сантехник — сантехник

Друг Алексея-Сантехника — сочувствующие 

Неизвестный мужик — сочувствующие 

Неизвестый мужик — сочувствующие 

Неизвестный ребенок — сочувствующие 

   22 августа

Встретились в разных концах города двумя бусами – желтым и белым. Белый в итоге прибыл на смычку с желтым на Одинцова к рыбному магазину Виталюр. Белый мог взять много пассажиров, но в прицеп меньше велосипедов. Желтый же напротив, как грузопассажирский, меньше того, но больше другого. 

Как обычно,коллектив был болтлив, подвижен – находился в предвкушении выходных. Хуже всего, что почти на час опоздал Опытный Анатолий и заставил нервничать.

Желтый грузопассажирский бус от этого на место сбора прибыл припозднясь. Его обступили участники Хорошей подгруппы и имени Дзержинского. Сережа Климович создал такой претендент, дескать, из буса выносить придется не только велосипеды. Но, всё было хорошо. Светило утреннее солнышко. Инфернальная жара уже как неделю назад спала. Стояла просто сухая безветренная теплынь. Воздух казалось, что подернут сонной дымкой.

Специального маскарада не придумывали и какой-либо тематики похода не придерживались. Но кто-то посетил, видимо, накануне хозяйственный магазин. Весьма странно выглядели у некоторых участников совочки для мусора, выбивалка для ковров, ершик для унитаза. Ну, а мне не помню кто, подарил вантуз. Благо в лагере из группы поддержки планировался Алексей-Сантехник. Теперь оставалось этот вантуз  довезти и не потерять.

 

Начинался маршрут с музея-усадьбы, где родился Ф. Э. Дзержинский. Была это когда-то приграничная территория Польши и Феликс Эдмундович соответственно тоже по происхождению поляк. 

В ПВД Секты в последнее время культивируется не только алкоголизм, мясничество, кулинарные пробы, но и этнографические зарисовки. Все началось сегодня с лекции Оли Коньковой-Рябоконь на тему «Жизнь и деятельность Ф. Э. Дзержинского». Само содержание лекции, пожалуй, выходит за рамки этого рассказа.

Но ее кроме нас слушали и трое рабочих, что с утра пораньше пришли сюда убирать мусор, также небольшая задрипанная собака. Все завершилось осмотром (объездом) усадьбы без посещений построек внутри. Не берусь со своими скудными познаниями истории революции давать однозначную оценку революционным лидерам, но для большинства Дзержинский это инициатор Красного террора, системы уничтожения интеллигенции, духовенства. Уютная тихая усадьба своей утренней умиротворенностью шла в разрез со впечатлением того места, откуда может быть выходец  создания машины уничтожения и апологет зла.

  Подгруппа "Синяя Колонна"

Маршрут продолжался по лесной дороге на запад через лес Налибокской пущи. Доломитовая подсыпка дороги не давала вязнуть в песках. Посему ехали мы весьма быстро и комфортно. Лес вдоль дороги в основном молодой, по характеру смешанный. Старый промышленный лес в Беларуси мало где остался. Вырублен был в основном постепенно после войны. Вековых деревьев нигде в большом количестве не наросло. Ну, то же и Налибокская Пуща. 

Мы конечно нарушали. До какого-то там сентября в связи с пожароопасностью посещение лесов запрещено вообще и не исключение Налибокская Пуща. Что уж тут поделаешь.

Повернули резко на север. Были особенно приятные участки, где ровная бесколейная дорожка бежала в суженных интимно и тенистых местах. Встретился противопожарный водоем. По характеру берегов искусственно копаный. Грузные Слава-Электрик и Сережа Мюцаг предприняли попытки купаться. Они возвышались, нелепо стоя с голыми писюнами посреди карьера меньше чем по колено в воде, и даже несколько недоумевая. Как дети, которым говорят, чтобы не ходили по лужам, но они это сделали всё же украдкой от суровой бонны и теперь в растерянности, что же тут зазорного.

Быстро мы проехали сорок километров. Ехалось хорошо и интересно. Кроме леса техническому описанию мало что поддается на этом участке. Встретились два полужилых хутора Каменка и Петухово.

Все съехались в итоге на берег реки Западная Березина. Была здесь открытая солнцу поляна с выжжено пожелтевшей травой, отделенная от реки вербьем, по периферии росли, сочно зеленея, молодые дубы. На удивление воды было хоть мало, но все же побольше чем то можно предположить. Мимо проехали даже байдарочники. Можно идти по ней, Западной Березине, в поход. Но ведь уже недавно ходили. 

Прозрачная вода... Теперь идеальное время для подводной охоты. Купание и перекус закрепили возлияниями и кручением за пуговицу. Между друзьями Глазом, Мюцагом, и Славой-Электриком начались «охотничьи рассказы». Глаз смаковал нелепые истории с не нормативной лексикой. Развязка истории неизбежно завершалась хохотом фальцетом.

Неожиданно прибыли Вера Хоружая и Назарчук. Глаз про них к тому моменту совершенно забыл. Они выехали еще вчера из Олехновичей и проделали длинный в рамках рассматриваемого времени путь не чета нашему.

Дорогу на Малую Чапунь пропустили. Поехали налево. Потом на Мильву Березину. Это должен был быть тупик. По спутнику не видно никакой другой, чтобы Мильва Березина сообщалась с нужной нам деревней Набережная. Интуитивно она должна была быть. Вдоль рек рыбаки, косцы и прочие крестьяне обычно топчут тропы. Ради того, кабы подобную тропу обнаружить, на разведку отправляли группу под предводительством Миндибекова до описываемых событий месяца за два. Группа действительно начала рекомендованный маршрут, но после на какой-то пасеке обожралась меда, а может и не только меда. Занесло их в итоге куда-то в не очень интересующие нас теперь места.

Дорогу на Набережную разведал за неделю до похода Глаз. Подгруппы к тому моменту как-то стали спешиваться. Теряющий терпение Глаз усиленно считал своих алкоголиков, матерился. Численность подгруппы увеличилась, но нескольких нужных людей не хватало. 

Несколько километров в грабово-дубовой роще и мы выехали все к той же Западной Березине. 

Место для лагеря на стрелке слияния с Неманом группа поддержки не заняла: там к их приезду уже были отдыхающие. Однако, имелось не плохое запасное здесь же рядом. Берег эскарпом спускался к реке. Был ограниченной по пространству, но уютной плоскотиной. Обильные кроны сосен производили нужную теперь тень. Река с прозрачной водой, не замученной давно отсутствовавшими осадками. Русло обмелело настолько, что на всем поперечнике просвечивало песчаное дно и лежащие на нем топляки коряг. 

Лагерям именно в ПВД Секты придается в последнее время сакральное значение. Прибыли мы в удачное время, когда хозяйство и кухня достигли степени готовности. Глаз опасался, что группа поддерки и технического обеспечения может свалить атмосферу в быдлятник. Есть некая очень хрупкая грань, стоит её перехагнуть и душевная атмосфера туризма превращается в разрушительное начало бескультурных отдыхающих. Достаточно бывает нескольких человек, чтобы все испортить. Если быдлятник и был, то уже когда из лагеря на следующий день уехали велосипедисты.  

Теперь Руся улучшился, хоть и в портках, но теперь был представителен и угодив. Как нельзя эстетичнее на деревянной плашке разносил всякие разносолы и в небольших количествах для дегустации очередной продукт работы частного винокуренного производства Миндибекова «Нормальные Мачулиши». Сам Миндибеков был определен нынче комендантом лагеря. С ним вышла, конечно, накануне история. Произошло это буквально неделю назад. Катаясь в окрестностях озера Нарочь, упал с велосипеда и сломал ключицу. Теперь хаживал  и распоряжался с восьмиобразной повязкой. Сколько раз убеждались в законе парных случаев. Также и теперь. Буквально за день до этого с велосипеда упал Саша Крученок и тоже сломал ключицу (разрыв акромиально-ключичного синдесмоза). Потребовалось оперативное вмешательство. Планировался сюда и он (тем более что ключица повреждена другая — левая - и как нельзя лучше бы он дополнял Миндибекова со сломанной правой). Но отказался от участия. Дескать, в группе поддержки формат не его.  

Суждено если среди нас какой-либо необычной истории приключится и если имеется в штате Руся, - первую скрипку играть будет несомненно он. И чем нелепее и неожиданней повернется дало, тем вернее, что не минет Русю. Мы теперь слушали «Кентерберийские рассказы». Сопровождались они пантомимой. Именно в этом месте буквально вчера несколько крестьян на машине Нива неизбежно съехали бы с берега в воду и уже было совсем отчаялись. Я убедился лично сам, что можно верить в чудеса. Спасительной соломинкой оказался внезапно появившийся из кустов Руся, как будто ниспосланный снисхождением судьбы. Как раз его усилий и не хватало, чтобы вытянуть обреченную несчастную машину. К тому же она еще и горела!

Велосипедисты все прибывали. Поляна наполнилась многоголосым гулом. Занимались и бивачными хлопотами, но между тем и отдыхом. Я Глаз, охлаждаясь после променада на велосипеде, плыл себе в реке. Безмятежно и расслабляясь. Лбом ударился в корягу так неожиданно, что просто опешил. Это даже себе трудно представить — ниже волос справа появилась скарификационная рана.

Фирменный суп верещака (Глаз придумал) имел высокие вкусовые качества, но решительно не смотрелся  в сравнении с перламутровыми расольниками, красно-оранжевыми, подернутыми янтарем жира, борщами, щами, солянками, опалесцирующими бульонами, в которых мозаикой всплывают различного рода ингредиенты с паутиной укропа. Это был здоровый чугун некого непрозрачного оранжево-лиловый вара, слегка благоухающего гвоздикой. Низкоэстетичного вида суп разошелся тем не менее неимоверно бодро. Весь чугун до дна.

Тихий теплый вечер природы нарушался непрекращающимися песнями с гитарным аккомпанементом, спичем и просто возгласами. Ярко горели сухие дрова. Оранжевые языки извивались, источая тепло физическое и душевное. 

В промежутках между песнями Миша-Ухват доложился о деятельности Николая Васильевича Щорса. К нашему походу он (Щорс) имел весьма посредственное отношение. Больше продукт фантазии (последнего у Секты явно не отнять). К Щорсу, как и к прочим подобным деятелям лихолетья начала двадцатых, в обществе отношения полярные.

В детстве большинство из нас слышали панегирики о Николае Васильевиче, позднее с разрушением коммунистической идеологии, уже говорили, что это был просто бандит.  Лекция о Щорсе должна была подкрепляться сценкой с участием Щорса. В последнее время новинкой Секты стали постановки сценок. Ставили «Красноармеец, Тракторист и Кузнец», «Лисица и виноград», «Орел и куры»... Но премьера этой вызвала настоящий фурор. Когда с повязкой и шашкой на коне вдруг из-за кулис на сцену выехал с красным знаменем Щорс!

Пьяный Миша-Ухват с повязкой на голове, красной тряпкой и детской саблей сидел верхом. Лысый Игорь Капризка в трусах, очках и волосами в разных частях конечностей и туловища как нельзя гротескней подходил на роль коня! На чисто выбритом затылке играла розовая складка. От неожиданности публика пришла в неописуемый восторг. Тотчас кто-то предложил напоить коня.  Плохо, что слаб Магадан на видео...

Баня работала перманентно

Говорят была еще гнойная борьба по Владимиру Сорокину (повесть "Пепел"). Но я того не застал

23 августа 

Следующий день случился такой же приветливый. Ясная тихая погода. Не жаркая, но неимоверно сухая. Природа казалось окутана сонной дремотной дымкой. 

Поднялись дружно. Опохмелялись, но без перегиба.

Я, Глаз, только теперь утром заметил опасную близость своей палатки с большим гнездом шершней. В одном месте оказалось сразу два безобидных, если не трогать, но потенциально злых только тронь начала. Огромное гнездо шершней, оно смотрелось в виде пергаментного наплыва на стволе дерева. Из нижней аппертуры гнезда зло работая вентиляторами крыльев выползали и улетали эти опасные насекомые. Нескольких укусов может хватить чтобы доконать иного человека. Прямо под гнездом шершней рос куст бересклета. Куст с красиво серебрящейся корой и нежно-кремовыми сегментированными ягодами. Бересклет ядовитое растение. Но особенно ягоды. 

Сделали коллективную фотографию, как у нас это принято. Оказывается были среди нас и незнакомые дети и несколько колоритных дядек, коих я впервые вижу. Кто-то опомнился, что не хватает Сантехника. Порядок был стремительно восстановлен. Его доставили не вынимая из спальника. 

Подводные стрелки настреляли рыбы, а может быть и у кого раздобыли (могли рыбаки и подарить или выменять). Короче, у нас была уха.

Еще не так давно я со скептицизмом описывал нашу природу, этнос, население. Стал теперь терпимее. Мы ехали по живописным холмам. Асфальтовое шоссе  и окружающие сельхозугодья были настолько причесаны и вылизаны, что напоминали пейзажи ноосферы - среды с рациональным и разумным использованием природных ресурсов человеком.

Аккуратно стриженая стерня простиралась чуть ли не до горизонта. Она отливала позолотой. Весь этот простор был усеян аккуратными тугими катушками соломы. В неподвижном безветренном голубеющем небе застыли облака. Пейзажи страды жнивья здесь разительно отличаются с провинциальными российскими — мусор вдоль дороги и бурьян, бурьян, бурьян. Разбитый кирпич и остовы покореженной и заржавленной сельскохозяйственной техники. То было Верхнее Понемнье, озабоченное порой страды. Эти далеко просматриваемые просторы были хозяйственно благочинны.

  

Любча не производящий какого-либо впечатления поселок, но причесанный и хорошо ухоженный. От местных властей в глубинке требуют обеспечение и поддержания должного внешнего вида. Толпа из велосипедов ринулась было в магазин за пивом и мороженым.

Спиртное продавали только в этом (Глаз был в курсе), потому что частный. В других нет, так как запрет на время уборочной пораы. Коллектив пребывал в хорошем расположении духа. Быстро мы приехали в Щорсы известные костелом и знаменитыми развалинами Радзивилау. Синяя подгруппа провела упраздненный экскурс в сравнении с другими, зато с экскурсоводом Мишей-Ухватом. Другие подъезжали к достопримечательностям непосредственно близко и даже ощупывали. 

Шоссе продолжалось до Красного, потом требовалось на север пересечь по проселочной дороге обширное плоское поле. Отставшие ВДВ и Слава-Электрик что сворачивать не заметили. Когда я за ними поехал, уже прошмыгнули и неспешно катили по пустынному асфальту, поднимаясь в гору в сонном послеполуденном мареве в сторону Кореличей.

- Стой! Стой!! Куда ты едешь нахуй!

Кричать было бесполезно, но кто-то из них оглянулся. Я интенсивно махал руками. 

Плоский прямой пяикилометровый путь на север по прямой дороге был сакрален и при всем однообразии разнообразен. Сакрально в виде больших белых пузырей выглядели упакованные в целлофан тюки сена, скоро превратящегося в силос. Силосные башни и траншеи сегодня уже прошлый век.

Они, тюки эти, лежали рядами причем весьма необычно рядами. По ним можно было даже бегать, перескакивая с одного на другой. Полуживой деревянный мост через канализованную реку чернел своими бревнами среди зелени кустов. Его перешли по настилу досок.

 

Трагедия разыгралась здесь на этой дороге, но не доезжая моста вчера поздно вечером. Саша Назарчук с Верой Хоружей отбыли из лагеря, чтобы проехать еще километров пятьдесят, заночевать, а утром, раскатить оставшиеся тридцать и к часу дня в аккурат быть в Минске (Назарчуку было так надо). От усталости ничего лучшего не придумали как остановиться среди этого обширного поля на стерне. Сначала решили сварить макарончики и даже разожгли костер. Но вдруг передумали, огонь затушили и без задних ног легли спать. Костер оказался живуч. Вдруг поднявшийся на мгновение ветер вдул живительные силы. Костер ожил. Стало неожиданно светло. Когда велотуристы проснулись уже сгорело заднее колесо Вереного велосипеда, пламя охватило также велорюкзак. Существенной материальной потерей стала утрата фотоаппарата (не дешевого) с зеркальной оптикой. Что Верочка, что Назарчук туристы бедовые. За непродолжительное время моего с ними знакомства падают с велосипедов, аварийно выпрыгивают на берег с катамаранов, катаются на кайтах на полярном Урале тоже не без каких-то нелепостей, поджигают (хоть и не умышленно) велосипеды. При всем прочем не унывают и эту историю вовсе не рассматривают как трагедию, скорее как необыкновенное приключение. 

За большой деревней Еремичи, где Уша сливается с Неманом, делали привал не то с полдником, не то ужином. При аномальном обмелении рек Неман был здесь весьма глубок. Вода прозрачности исключительной. Тут же был и Игорь Пузо. Пузо был в превосходном расположении духа, балагурил и охотно налегал на спиртное. О проделанной навстречу нам дороге отзывался весьма негативно.

  Игорь Пузо (который в очках) беспечно отдыхает в компании на берегу Немана. 23 августа 2015

Когда я разведывал маршрут, удивительным образом за день проскочив эти 145 километров, не отметил себе каких-либо серьезных неприятностей на счет предстоящей дороги. 

              Мост через Ушу

Как же меня теперь заносило в песке с рюкзаком на двадцативосьмидюймовом гибриде. Усугублял дело груженый рюкзак. На двадцатишестидюймовых колесах люди чувствовали себя увереннее. Двенадцать километров ехали лесом. С регулярными заносами и пробуксовками проделали половину пути. Здесь от чего то все остановились. 

- Там Игорь Пузо ехать дальше не хочет.

- Где?

- За деревом сидит.

 

- Ты что это, Пузо, такое вытворяешь?

- Меня заберет Лилечка, - злое лицо в очках было обуреваемо иррациональной решимостью (разводил токаревщину).

- Пускай едет, - убедил я окружающих озабоченных синяков.

Уговаривать было бесполезно. Игорь разводил на моей памяти токаревщину уже раза три. Когда летом при жаре на даче у Глаза закрылся на шпингалет и уснул в вонючем сельском толчке, а потом терроризировал Лилечку, что с ней не поедет, когда на озере Материнское выбросил телефон и искали на следующее утро в снегу вместе с Лилечкой, когда на Птичи Паша его ударил веслом и среди болота он хотел вызывать Лилечку дабы его забирала, и теперь вот с велосипедом. Переубедить Пузо, когда входит в состояние аффекта токаревщины не простое дело.

- Можешь меня, Глаз, убирать из Основного Состава Магадана, я ему не соответствую, - обиделся Игорь и спрятался за дерево. 

Так его бросили в вечернем лесу. На произвол судьбы. И только верная супруга Лилечка смогла забрать домой незадачливого мужа. Знакомые и друзья когда на подъеме и волне успеха нарастают снежным комом и непременно возникают соавторы удачного дела. В неуспехе и несчастье ты всегда одинок. И хорошо, когда отзавётся и придет на помощь ближний твой.

 

Лес сменился гравейкой типа стиральная доска. Велосипед выбивал дробь, а всякое ускорение только усиливало содрогание. Попутная или встречная, благо редкая машина, поднимали просто жесточайший малиновый и не скоро оседающий столб пыли. Через неё , эту пыль, можно было свободно смотреть на заходящее вечернее солнце. Аудитория после возмущалась, что стиральную доску эту Глаз умышленно оставил на десерт. Когда за сто двадцать километров устали и отбили и так к тому времени жопу.

Организованной кавалькадой мы прибыли в Столбцы, быстро катясь по сухому и теплому ото дня асфальту. В неподвижном воздухе витали прогорклые ароматы дымков от чего-то где-то сжигаемого или далекого пожарища. В нашей Синей Колонне выявились дезертиры, вернее это были не совсем дезертиры, а перебежчики. Они примкнули к Хорошей Группе или может имени Дзержинского и уехали на предыдущей предпоследней электричке. Мы оставшиеся раздобыли у таксистов водку. Покормили несчастную вокзальную собаку. Доехали благополучно в электричке. Уставшие и красноватые. Ближе к Минску разморило. Остатки большой группы поглотил город. Мы рассосредоточились в его громадных недрах. Глаз со Славой-Электриком разъехались на улице Пономаренко.

63А признан удачным и веселым событием выходного дня, который надолго останется в нашей памяти, как безмятежный веселый уикэнд, скрашивающий конец сухого удушающего августа 15-ого года.