1-й день, пятница

“одна беда порождает другую”

2 часа ночи. “Вот так вот всегда” – не довольствовал я, пытаясь заменить лопнувшие три спицы. Лопнули, естественно, на заднем колесе и, конечно же, где барабан звездочек. Спицы, часам к четырем утра стало очевидно, что другим способом поставить нельзя: кроме как снять барабан. После сломанного ключа с усами попытки снять были прекращены. Выйдя на улицу, чтобы не будоражить спящих соседей, (уже занимался рассвет, небо бледнело, серебрились оставшиеся звезды) при свете фонаря, возле здания школы я пытался что-либо сделать, вооружась плоской отверткой и молотком.

Одна беда порождает другую. Ладно – обломки спиц я примотал к соседним. Все спицы поджал сколько нужно. Но теперь по сбитой резьбе не одевались гайки.

Отчаявшись, позвонил Носу, когда было уже можно. Тот посоветовал Диджея Яся. Последний в Минске теперь большая редкость. Но именно сейчас он был. Был еще один сомнительный вариант купить такое же колесо. Уйдя пораньше с работы, я поехал к Ясевой бабушке. Она была в курсе. Несмотря на девятый десяток, бабушка была в здоровом уме и наделена небывалым авторитетом. В шуфлядке шкафчика я даже нашел нужный ключ. Бабушка вела себя сдержано скептически. Ясюкевичам, судя по всему, велосипед как бельмо в глазу. Бабушка предлагала забрать велосипед весь.

Немного спустя я уже ехал с пыльным колесом в метро. Ровно год прошел, как мы ездили на географический центр республики.

«Эффект первого дня»

Встреча с Малой Носатой Леночкой была назначена возле камвольного комбината. Пятичасовой город, наводненный транспортом, отнял в сочетании с ограничением времени у меня очень много сил.

Одинцова – Якубовского – Понамаренко – Жукова – Аэродромная – Козыревская – Комбинат Камвольный – Козыревская – Валодько – Могилевская – Вокзал.

Электричка отправлялась в 18.23 – так же, как и в тот раз. Все семь человек успешно погрузились в самый первый вагон. Все семь с велосипедами.

Дед в окружении жены и свиты ДКХЦ сиял, как начищенный пятак. Женя – все у нас получится, все трудности напролом, все то, что нас не убивает, нас делает сильней, - эффект первого дня.

Плутоватый Schugiraу – да – да – а. Говорите – говорите, а я послушаю.

Таня Свистунова – сама солидарность, доброжелательность. Если вы даже поедете задом наперед, то это все равно хорошо. И так тоже можно.

Женечка Суслин – ничего, что сумку перекосило. Не падает, и хорошо. Так тоже можно ехать. Не помню, как я доехал домой на велосипеде, но пешком бы не дошел.

Сначала ехали в разных концах вагона. Потом пришел Глаз. Женечка достал огромный теплый кривой огурец. Здесь же в вагоне выпили бутылку водки перестроечных времен. Велозаезд – mix начинался хорошо. Глаз после бессонной ночи и тяжелой недели был устало компенсированный. Коллектив был настроен на хороший бросок всеми спицами и механизмами. Ты только, Глаз, нам покажи дорогу, а мы уж покажем какое это чудо велосипед – эффект первого дня.

Куда ехать было известно, обрезаны были только Осиповичи. Дед возмущался, почему я предпочитаю именно это направление.

Мелким галсом навстречу шел молодой человек. Нашел у кого спрашивать. В недалеком будущем Гайе – Вернике. Парень начал вязнуть. Все в городе завязано на площади Ленина”. Мне было достаточно только в ту сторону от вокзала, или в ту.

Как свора собак, все семь велосипедистов бежали по узкой велосипедной дорожке, которая была неширока. Навстречу тоже попадались велосипеды и пешеходы. Трасса, развилка, ремонт дороги, Свислочь, деревня Вязье, сельская дискотека, Осиповичская ГЭС, и, наконец, крики, овации в сумерках. Кто-то пробил колесо. Schugiraу. Так и стемнело. Выяснилось, что не пробил, а с внутренней стороны износилась камера и в местах соприкосновения со спицами сформировались трещены. Утро вечера мудренее. Кукурузное поле. После дождей (а лето дождливое) много луж. Неоценимым достоинством было наличие Осиповичского водохранилища, но совершенно не было дров. Но такие популярные места не могут подвести. Вернувшись к дороге, нашли мы и тощий ручеек – мини-канал и не изменяющую никогда лесопосадку с нужным количеством дров. Остриженная недавно стерня. В дополнение ко всему здесь же лежала охренительная тугая сенокатушка.

Таня Свистунова, как и Коля Свистунов, в палатке ночевать отказалась и устроилась как раз подле сенокатушки.

Посиделки у костра мне понравились. Они мне всегда нравятся. Иринка наделала неких хот-догов с салатными листьями. Съели шутя. Бухали в основном с Женей, еще пассивно сидел с нами стажер Schugiraу. Нет – это не реаниматолог. Эх, чтобы я без Евгения Викторовича делал. Если бы он еще зимой был ходок, было бы вообще сильно.

Нетемная теплая ночь, тонкая прорезь месяца, звездная пыль перемещающаяся с набегающими тучами, рыхлые массивы деревьев. Теплый влажный воздух. По шоссе проезжали редкие машины.

2 день суббота

В стиле Glazkoff

Камера не хотела удерживать воздух. Пришлось с Дедом ехать в командировку в Осиповичи. По той же самой дороге туда и обратно (22 километра по счетчику). Где находится рынок, объяснили опять же, относительно. Площадь Ленина. Камеры Дед купил две. Не именно такие, но подходящие. По дороге назад я остановился на светофоре. Деда больше не видел, как пересекли Минскую трассу.

Погода была хорошая. Настроение было хорошее. Сильно мы не спешили. Глаз и Женечка устроили мини-пьянку. Нос собрала за Глаза палатку и рюкзак. Оказывается, может, если захочет. Все девушки спекулируют тем, что они девушки.

Выезд был с одобрительным восторгом. Коллектив знал, что они едут на озеро Материнское и едут через деревню Энергия.

На мрачном озере Материнское замыкаются многие веломаршруты. Конопатая Леночка вертела носом и не могла понять, как можно выезжая из совершенно разных мест по произвольной зигзагообразной траектории все равно неожиданно оказаться на озере материнское.

Шоссе. Деревня Зборск. Я проскочил поворот, но быстро сообразил. Дед, мол, Глаз, как ты уже достал (Бравирует перед аудиторией, сам знает, что бравирует).

Дорога была подозрительно запущенная, и было даже впечатление, что в лес она не идет, а упирается в густую стену ольхи. А, то, что шло в лесу, только когда-то было дорогой. По таким лучше всего ходить без велосипеда. Солнце пробивалось лучами через густую крону грабов. Было жарко, душно и влажно. Широкая крапива гладила своими жгучими ладонями. В колеях стояли глубокие гниющие лужи. Приходилось проводить в проводку. Грязь набивалась в тормоза. Поваленные деревья загромождали путь. Царапались назойливые кусты болотной лозы.

Так продолжалось недолго, но долго. Псевдодорога дальше обещала улучшиться, после того как пересеклась с крепкой и очень тенистой просекой. Здесь остановились. Нужды не было, но в закромах были целые две бутылки коньяка. Аудитория расползлась широко. Все позже преходящие были все более эмоционально подошедшие. Подъехавшая или подошедшая Леночка швырнула велосипед наземь. Само негодование… все, и все, и велосипед, и поход, и дорога плохие. Шансы на следующую поездку автоматически уменьшались наполовину. В целом бригада была пока компенсирована, даже необычная дорога воодушевляла.

Тенистый лиственный перекресток дорог, сыр чечил, похожий на опарыша. Пили коньяк и водку. Начавшийся веловыезд–mix обещал много событий.

После пересечения с просекой дорога действительно оптимизировалась, потом и вовсе вышла в поле. Веловсадники раскачивались на ухабах, как на шарнирах.

Поднимаясь на небольшую горочку, потихоньку мы оказались в деревне Малая Грава. Возле здания магазина стоял чудовищный тракторный прицеп.

В сельмаге купили мороженного и бутылку водки.

Следующие двенадцать километров гравейка петлисто неторопливо бежала к захолустной деревне Лочин. Переехали железную дорогу, сенокосы, на которых трактор с барабанной машиной производил все новые сенотюки (машина открывалась и из нее выкатывалась массивная плотная катушка), пили минеральную воду и даже поменяли Жене камеру (та же, что и у Носа проблема).

Деревню Лочин представилась десятком серых домов. Нашли нужную дорогу и к озеру. Безошибочно выехали к отстойникам, которые когда-то готовили под сапропель, а сейчас здесь господствовали высокие травы крапивы и иван-чая. Но поворот на озеро с первой попытки проскочили, и Глаз только сообразил, когда дорога уверенно пошла на восток. Был здесь я всего два раза лет пятнадцать назад, а приехали мы из моей деревни на мотоцикле (12 километров) по этой самой дороге, которая и завлекала нас. Кто-то сказал:

- А поехали по этой дороге, чем плохо?

Но в деревню Энергия эта дорога не вела совершенно.

В процессе поездки стало очевидно, что лужи объезжать дорого и поэтому совершенно необязательно. Пересекая глубокие лужи верхом, я заплатил ценой работающего счетчика, служившего мне больше года. Так замер показатель 1480 километров, возможно навечно. Остались лишь идущие часы.

Перекрывающееся вверху деревья расступились, и перед изумленными велосипедистами открылась мрачная акватория Логинского Озера. Берега были сплошь затоплены и отделены от леса стеной непролазного кустарника. Это и есть единственный путь, как можно сюда попасть. Чернеющее зеркало воды было освобождено от труб, которые шли когда то к середине. С этих труб мы поймали две крупных плотвы и хотели застрелить плавающую выдру.

Сейчас 15 лет спустя появился деревянный помост, но совсем не далеко от берега. На этом самом помосте мы устроили пир. Солнечная хорошая погода. Глаз мысленно пришел уже сюда через полгода на лыжах морозным вечером. Палатка на льду и дальнейший путь по льду через болотный лес, затем по льду Логинского Канала, который 12 километров идет до речки Бологанка. Дайте мне только 4 дня и достаточный мороз… этот путь нельзя пройти ни пешком, ни как иначе.

С помоста мы двинулись в часов 16. дорога Лочин-Спустик сильно запустела и едва определялась на заброшенном выгоне, изрытом дикими кабанами. Среди выгона стояли одинокие коренастые дубы.

На развилке после деревни Спустик, возле шлюза через канал, выяснилось, что я забыл поясную сумочку на помосте. Сумочка к моему восторгу нашлась, ее подобрал Дед.

Недалеко были деревни Французкая Гребля и Зафранцузкая Гребля. Названия получили, когда мостила через болото гать наполеоновская армия, чтобы проехали обозы. По дороге во Французкую Греблю Малая Лена меня подрезала, и я шлепнулся, как мешок, взвился столб пыли. Оказался перебитым передний тормоз – единственный эффективный. Велосипед разваливался на глазах, но ехал: счетчик не работал, катафот отвалился, переднее колесо угрожающе скрипело, появился люфт – в подшипнике очевидно рассыпалась обойма.

В деревне Французкая Гребля нам повстречался Александр Семчев, только менее тяжеловесный. Коллектив затеял с ним вязкий малопродуктивный разговор, пока пили воду. Александр Самчев посылал нас кружным путем.

С Дедом переставили тормоз сзади наперед. Бригада подустала, все стали как то унылы. Подкосье – Болога. В Бологе промахнулись с поворотом. У меня началась гипогликемия, я никогда не думал, что печение может быть таким вкусным. Начался злейший враг велосипедиста – песок. Колеса вязли, но это к счастью продолжалось недолго. Точно гипогликемия – поел, сразу добавилась сил, и стало менее душно.

Деревни Подсобное достигли, как и планировали. Набирали из колодца воду в нежилом дворе. Ведший дом был заперт. Цвели одиночные сиреневые флоксы.

Съезжая к Свислочи, были атакованы агрессивной шавкой, которая яростно лаяла до хрипа.

Свислочь текла невозмутимо. Место на сосновой опушке было занято, как и в тот раз, в апреле. Нам подсказали, как найти другое.

Вечернее безветрие. Ворча мощными дизелями, которые мурлыкали, как сытая кошка, по полю передвигались мощные комбайны и пожарная машина.

Нашли новый лес в непосредственной близости к реке, а стоянку на границе с сенокосным лугом. Маленькая Иринка рассердилась (сильно устала), почему мы не стали в другом месте (там была машина).

Место для стоянки с первого взгляда было невзрачным, но каким-то приветливым.

Таня Свистунова приняла горизонтальное положение на коврике (как Коля Свистунов) и была уже малоконтактной.

Комаров в этом году мало.

- Ой, извините, что я перед вами в трусах.

- Ничего – ничего, Глаз – это хорошо.

Вода в реке была приятно прохладной. Чувствовалось на первый взгляд не сильное течение. Плавали потом Дед и Женечка.

Сегодня на ужин жарили на прутьях ребра. Настроение в коллективе было невысоко. Разошлись спать. Уже давно стемнело. Последними отошли ко сну пьяницы.

29 июля, 3 день. Воскресенье

«Через Энергию»

От былого восторга велосипедистов не осталось и следа. Маленькая Иринка была очень подавлена и обижена – мол все плохо. Лена была слаба коленом. Таня Свистунова уже не сама солидарность, а печально – с немым и устным укором – вы алкоголики и вас нужно бы очень жестоко наказать.

Глаз и Женечка пили коньяк.

- Через деревню Энергия поедем?!

- Да – да – а поедем!

- На озеро Материнское поедем?! Так!!

- Так! Так! Поедем!

- Мы ведь еще возьмем?! Так!

- Возьмем – возьмем

Дед с Маленькой Иринкой покинули состав. Мол, Сашку нужно от родителей забирать.

Так мы остались впятером.

Поначалу было пасмурно, но не сильно ветрено. Переехали мост. Затем по асфальту в Светлый Бор. У Лены было плохо с коленом. Но не было созерцателя Человека–Руки. В Светлом Боре купили водки, а Женечка баночку сметаны, которую съел неподалеку от деревни.

Назревал дождь. У Лены было совершено плохо с коленом. И домой не отправишь, и этих троих не оставишь. Нет. На велосипедах она больше не поедет.

Кратковременный пошел дождь. Снова переехали Свислочь, но уже по асфальту.

Дальнейший путь проходил вдоль Свислочи. Дорога эта была совершенно своеобразна. Деревни шли сплошь. Заканчивалась одна, начиналась другая. Что со мной изменилось. Раньше я люто ненавидел деревни. Сегодня мне было ехать очень интересно: там гигантский вяз, там цветы интересные, там забор необычный, там ставни лобзиком выпилили.

Велоколонна ехала в пол – скорости, но ехала, пока Лена, наконец, не села. Собирается реветь. Но встала и поехала дальше. У нее было плохо с коленом. Нет. На велосипедах не нужно. Лучше я сам.

Фонтан брызг оросил меня с ног до головы из под колеса проезжающего МАЗА.

Цепочка деревень закончилась. Твердая не разбитая земляная дорога бежала в лесу, петляя через молодняк сосняк. У Леночки было плохо с коленом, и она походила на крупную стрекозу. В лесу было тихо. Где-то справа была пойма Свислочи.

Переехала Бобруйскую трассу. Так мы проехали и деревню Энергия. Путь в Астрахань 4 года назад лежал через то же озеро Материнское и именно через деревню Энергия, от которой до Астрахани оставалось 2150 километров. Дорога шла прямолинейно по полю, порезанному каналами. В небо взмылась 240 метровая труба, рядом возвышались строения электростанции. По обочинам дороги желтели гроздья пижмы.

Издали еще показался водоем и серебрящееся облако. 130 форсунок Шарко выбрасывали и распыляли воду.

- Глаз, а это и есть озеро Материнское?

- Нет, за перешейком.

Сегодня озеро было свободно от отдыхающих. Северо-западный ветер рябил небольшую волну. Жарили на костре колбаски Глаз и Женя бухали. Таня Свистунова смотрела с укоризной, потом лежала на коврике, как Коля Свистунов.

- Глаз, а Новый Год вы здесь встречали?

- Нет. Вон туда нужно идти.

- А – а – а.

ДКХЦ ходили купаться. К фонтанам. Вернувшись, пережидали кратковременный дождь, кто закрывшись ковриком, кто под целлофаном. Глаз в это время плавал в озере. Так было комфортнее. Между тем Глаз с Женечкой выпили еще одну бутылку водки. По дороге на дачу купили новую.

Таня Свистунова рвалась быстрее в Минск. Глаз настоял на презентации еще не достроенной (нынче уже достроена) беседки. В беседке снова выпили. Под ногами, крутилась общительная собака. Глаз пригласил на поросенка, когда будет готова большая печка–барбекю с вертелом.

Домой ехали на электричке. Женечка должен был проводить Таню Свистунову, но, похоже, не проводил, поскольку доехал до дома едва–едва сам. Шел бы пешком без велосипеда, не дошел бы.

Глаз с Носом проводили Лену. Последние полчаса с улицы Чижевских пешком. Камера лопнула. Древняя покрышка треснула и уже была безнадежна.

Возвращались в свой микрорайон по вечернему освещению фонарями городу. Можно было по Кольцевой. Это 18 километров. Для Schugoray было открытием, что второе кольцо есть не только в Веснянке. Разъехались на улице Шаранговича.

Что бы ни говорили, а велозаезд выходного дня считаю удачным и колоритным.

Жду отзывов и предложений 3274016.

Все

Очерки написаны на дежурствах, при ожидании метро или в процессе приготовления ужина.