27-й поход. Изнаир - Хопер - Дон

 

Не считая походов выходного дня и всяческих попсовых туров, этот приходился 27-м по счету и ждал я его долго. В этом году зимой пойти было не с кем. В последний раз ходил в байдарочный с Человеком–Рукой в ноябре 2004 года. За 9 суток прошли 300 километров по Притяти. 9 суток – это с дорогой. Сейчас никакой специальной подготовки не требовалось. Байдарка была. А все остальное зависело от желания. Отпуск на работе взял я полный на 43 дня. Чтобы завоевать расположение у родителей, честно отработал 11 суток на даче. Идти планировалось на месяц. Нужно было успеть из Саратовской области заехать до Азовского Моря. Это не меньше тысячи километров пути на воде. Р. Изнаир – р.Хопер – Дон до Азовского Моря. Идеалом для завершения похода был Таганрог.

Сам я в поход очень рвался, был в неплохой физической форме. Перед уходом взвесился – 89 килограмм. Купили билеты, как только я приехал из Пинска, а далее просто созванивались. Уходили тихо, сильно это событие не афишируя, никакую спонсорскую поддержку и провожающих со стороны не привлекали.

15 апреля, пятница. 0 – день

“Об отъезде”

В пять часов вечера у меня появились подробные карты Воронежской и Ростовской области. Рюкзак я собрал буквально за два часа. Единственная вещь, которую забыл – это была зубная щетка. Время было немеренно. Поезд отходил в 23.25 Брест – Москва №28. Провожать и помочь привезти на вокзал байдарку вызвался Диджей Ясь.

Рюкзак мой весил всего 30 килограмм и поэтому на вокзал пошел пешком. Ждал минут 15. Далее подоспели Человек – Рука, его батя и Диджей Ясь. Батя Руки только сейчас узнал, что идем мы вдвоем, Диджей Ясь много раз упоминал, что он нам завидует. Я склонял его найти следующей зимой и вообще заняться постройкой катамарана. Ясь презентовал 1,5 литровую бутылку пива. Если расценивать наш багаж, то как ручная кладь идет он с большой натяжкой. Байдарка (Паша взвешивал) весит за сорок. Рюкзаки по тридцать. Короче больше, чем по 50 килограмм приходится на брата. А установленный норматив 36. не исключено, что байдарочный скелет в трех измерениях вполне превосходит 180 сантиметров.

Но погрузились в вагон без особенностей. На перрон, к провожающим уже не выходили, так как в проходе толкалось много народа. Ехали на баковушке. По соседству - усатый мужик, хохмецкого вида, из серии “без права на собственное мнение”, молодая девица, уже не нимфетка, и две рыхлые женщины с большими попами. У таких обычно целый пучок соматических заболеваний.

Вагон был почти полный, но ехали тихо, все быстро поразлеглись спать. Мы сидели последними. Разумеется, пили. Закусывали курицей. Постели не брали, поскольку спальники еще чистые, но спать в спальниках в вагоне жарко. Пили за поход, почему то за Диджея Яся; его именем решили назвать байдарку. В Орше выходили на пять минут на платформу, а потом легли спать; я сверху, Рука – снизу. По всей видимости, ночью мой спальник свалился в проход, потому что поутру он оказался у Паши.

16 апреля, суббота. 1-ый день

 
“ЖЛОБСКИЙ ГОРОД”

 

Проснулись, проезжая дальнее Подмосковье. Здесь похолоднее :кое где лежит еще снег, более сыро. Эпизодически встречаются вышки мобильной связи.

Немного сушит. Я выпил, наверное, литра полтора чая.

По приезду в Москву сразу предлагали свои услуги таксисты и носильщики с тележками, просящие за один только предмет 60 рублей. Как ни приеду в Москву, метро все дорожает. Уже 13 рублей за одну поездку. Более чем в два раза. Это дороже, чем у нас.

По кольцевой линии доехали до станции Павелецкая. На Павелецком вокзале впервые, поэтому сначала пошел в разведку без вещей. Отсюдого мы с Ясем должны были уезжать в Астрахань в свое время, но потом из-за него же поехали в ту сторону на велосипедах. Прямо возле вокзала зазывают в мегафон доехать на автобусе в Астрахань, Липецк, Воронеж, Тамбов.

Здесь же по громкой связи и рекомендуют пользоваться услугами железнодорожного транспорта, как более дешевого, комфортного и безопасного.

В зал ожидания пускают после предъявления билетов. Там на низкой высоте летают голуби. Народу не очень много. Только сейчас выяснилось, что поезд наш называется Москва – Махачкала №85. до этого знали мы только номер. Сидеть пришлось больше трех часов. Два раза пили пиво. Первый раз – Великокоповицкий Козел. Паше под крышечкой попалось застава – правая половина, если собрать и левую, то тогда положен денежный приз. Закусывали бутербродами. По нужде ходили на ближайший пустырь, там валялся обмороженный бомж и с десяток собак разных размеров. После одной из таких ходок на входе в зал ожидания, того охранника, что нас видел не было, стоял мент. Просто билеты его не устраивали, настойчиво потребовал документы. Появилось недовольство, когда я ему подсунул Пашин билет и свой паспорт.

- Не-е понял.

Тут я исправил ошибку. В Москве надо регистрироваться, если находишься там не менее, кажется, суток. Пришлось с ментом идти в зал ожидания, где были билеты из Минска.

Рука сразу не заметил, что пришел я не один и стал задавать всякие вопросы.

- Да подожди ты.

- Так, а вы на Брестском поезде приехали.

- Да ну ладно тогда.

Выход к поездам найти оказалось не так-то просто. Вышли за 22 минуты. Табло не работает, так, что не понять, где какой поезд. Идти к своему третьему вагону пришлось далеко. Очень неприятный момент. По громкой связи настойчиво зазывали взвешивать багаж возле нулевой платформы, воизбежание недоразумений. Там как раз имелся специальный блочок.

Ехало немало чернокожопых, проводницы были также черножопые. Наша даже сразу на билеты не посмотрела не то, что там негабаритный багаж. Но мы его быстро растусовали.

Ехали по Москве, промзоны в основном. Шпарят троллейбусы. Проезжали остановку электричек ЗИЛ.

Проводница: «Ребята, где вы такие билеты брали?»

- В Белоруссии.

- Знаю. У меня сын там на юридическом учится.

- Мальчики-девочки, за бельем ко мне подходим.

В вагоне свободных мест не было и ехали одни мужики. По соседству с нами какие-то работяги, но не ускоглазые. Один из них с усами был очень противный и желчный.

Сели бухать, достали очередную курицу, пилось плохо. Я полез наверх спать, после того как в сумерках мы переехали сильно разлитую Оку.

17 апреля воскресенье 2 день

 
“О ПОЕЗДЕ, ПРОВОДНИЦЕ И ЗЕРКАЛЕ”

 

Поезд шел на Юго–Восток. Спустился с полки я довольно быстро. Паша не пил, а я неплохо подзаправился, но пьяным себя не чувствовал. В вагоне все спали, сидели мы только одни. Проводница начала к нам приставать с распросами.

- Ребята, это вы в туалете разбили зеркало?!

- Нет, не мы.

- Ой не врите мне только. Все спят, а вы одни сидите, должны были видеть кто тогда!

- Ну, мы же хорошие ребята, зачем нам зеркало разбивать. Вы что. И не видели мы кто это. Пьяный, наверное, кто-то.

- Ну, я тогда сейчас приду с милицией.

Еще пару раз она к нам подходила, но правда безо всякой милиции.

Ночь, можно сказать, была бессонной, в 4.45 поезд прибыл на станцию Ртищево I. Бабка, правда, билеты нам не отдала.

Накрапывает дождь. До реки 5 километров. Договорились с таксистом частником за 50 рублей. Ели вместились в его сраный жигуленок.

Темно, дождь продолжает накрапывать. Рассвело как-то мгновенно.

“КАК В ТРАНШЕЕ”

Пасмурно. Серые низкие облака. Накрапывающий дождь. Местность, какая-то очень мрачная. Выгон засраный коровами, обглоданная трава. Мутная река с почти стоящей водой. Ширина метров 30. где то наверно она запружена. Единичные вербные деревья. Неподалеку дома. Это деревня Шило-Голицыно. Недалеко от нас кабина от комбайна. Благо, ветер попутный. Резкие машины проезжают по шоссе через мост. Если спуститься к реке, то подняться по горочке трудно – говнообразная грязь очень скользкая.

Рука взял не ту байдарку, что мы собирали на Припяти. На этой было краской написано “Русалка” и нарисована голая женщина с рыбьим хвостом. Собираться она сразу не хотела. Когда с трудом свинтили главный разъем дна болтами, не хотели собираться стрингеры, болты пришлось раскручивать обратно. Все про все ушло более двух часов, и судно стояло, готовое к отплытию у грязного левого берега почти стоячей воды.

Я был несколько с бодуна. Есть сильно не хотелось. Все, что у нас осталось с поезда – это четыре вареных яйца. Это и был наш завтрак.

В 8.15 тронулись полные надежды и предстоящих впечатлений. Пошли повороты. Сразу же за первым мужик огромным подъемником тягал рыбу. Правда, когда он поднял при нас, было пусто. Река представляла собой траншею с водой. Ну, точно – где-то подперта шлюзом. Справа проезжали почти обрывистые склоны. В оврагах, которые глубоко врезаны, еще лежит грязный спрессованный снег.

Ржавая плотина шлюза не заставила себя ждать. Тонкие грязные траншеи, слева колючая проволока и пруд рыбопитомника, справа кирпичное строение, оттуда вышел мужик в рубашке и очках. Еще там бегала собака.

- Здорово, славяне.

- А почему вы решили, что славяне.

- А ты что, хочешь сказать, что ты из Израиля?

- А там много еще шлюзов будет?

- До Хопра последний.

Когда тащили байдарку, дядька нес наши весла. С двухметровой высоты двумя пластами падала вода.

- И много туристов плавает?

- Здесь за 19 лет первый раз вижу.

- А по Хопру?

- Ну, то по Хопру. Вы ребята аккуратнее, 16 апреля охотничий сезон открыли.

- Что, могут пальнуть?

- Ну, охотники же редко трезвые бывают. Там ниже кусты одни, вы смотрите поосторожнее. У меня тут через пять минут горячий чай будет, если хотите.

- Нет, спасибо, ехать надо.

- Ну ни пуха, ни пера.

- Будем стараться.

- Надо говорить «к черту»!

- К черту!

После шлюза ширина реки 3 – 12 метров. Ехать было очень интересно. Река очень извилистая с большим количеством естественных препятствий.

“КАТАСТРОФА”

Сначала лодку пришлось провести над кладкой. Любая вылазка на берег сопровождалась увязанием в грязи говнообразной консистенции. Далее обносили какой-то сраный мост. Один раз мне пришлось ложиться, чтобы проскользнуть под стволом дерева, а Паша перелазил через верх. Почти не гребли, часто приходилось давать задний ход и табанить. Ветки стегали по голове. Уровень воды видно, основательно осел, на ветках висели спресованные прошлогодние листья и сено в виде ароматных запеканок. Река была глубоко врезана в берега, и что было выше, за ними - мы не видели. Но ехать было интересно, и были мы очень довольные. Есть пока не хотелось, и прикинули так 20 километров доехать до деревни Александрово, где дома близко подходят к воде.

Пришлось обнести трубу. От воды до нижней кромки ее не хватало просвета. Едем. Мы не заметили даже, как ускорилось течение, река сузилась. В первую дырку в кустах мы проскочили. Так же сам-собой прошел нос и во вторую. Сильное течение прижало корму к ветке. 10.45: секунда–другая, и нас уже заливает. Еще секунда и байдарка уже на боку. Будучи по грудь в воде я выкинул рюкзак и коврик. Благо сумочка с деньгами и документами на поясе. С шипением вынырнул Паша, который искупался с головой. Его рюкзак и коврик поплыли, точно также как и мое весло. Байдарку пытались удержать, но не хватило сил. Почерпнув тонну воды, она основательно уходила. Потом ее сломало о куст, и последнее, что я видел – это красный набалдашник или носа или кормы. Бежать не смог, потому что сапоги набрали воды, ноги не переставлялись, и я только спотыкался и скользил по грязи.

Отцепил сапоги, отстегнул сумочку с деньгами и документами. Спасать было уже нечего – байдарки не было, а свой рюкзак и коврик Рука уже выловил палкой ниже из водоворота. Это место с расширением реки после мы назвали озером. У противоположного берега – правого, зацепившись за бревно, плавало весло. Ширина реки метров пять, но глубина! Я полез, ноги потеряли опору и я поплыл. Оттуда весло перебросил, а назад, чтобы никуда меня не унесло, преодолел реку, держась за палку, которую подал Человек–Рука.

Я даже и не представлял, что теперь делать. Холодно, пасмурно, ветер, мы мокрые и нет байдарки. Роковым оказался стометровый участок реки, где падение несколько метров. Я и особо теплых вещей не брал, рассчитывал на жаркий солнечный юг.

Ничего не поделаешь, пошел в разведку, но на нашем левом берегу нет даже деревьев.

На противоположном – внушительная лоза, чуть выше места катастрофы нежилая деревня.

Решили разбивать лагерь. Ждать около недели, если спадет вода, может удастся обнаружить байдарку и вытащить ее. Хотя там уже будет фарш. В байдарке – спиннинг, рыбацкие принадлежности, сеть, котелки, Пашина миска, ложка, две кружки, пила, топор, нож, костровые цепи.

Что могли, поперебрасывали на другой берег, взяли рюкзаки на плечи и реку перешли по трубе, которую буквально час назад обносили. Тоска.

Норовил пойти дождь, палатку ставили, используя стяжки–растяжки. Надолго, чтобы не затапливало. Костровые кое-как воткнули в землю, сломались и без топора. В нежилой деревне отыскал я чайник. Полтора десятка домов, в виде старых мазанок. Электричества нет. В домах на стенах сохранились иконы и старые фотографии. Но огороды запаханы, по всей видимости, дома эти служат во время сезона дачами. Чтобы зайти на наш бугор возле реки требовалось пробраться через заросли тростника, был здесь и родник.

Часов в пять вечера пошел дождь. Еды мы не купили, и есть было нечего. Залезли в палатку. Было сало и бутылка водки “Первач” 560. забыл сказать, что из деревни я также «взял взаймы» два граненых стакана по 250 мл. Так в палатке мы пили из них чай, приговорили бутылку первача, закусывали салом без хлеба, кусая прямо с куска. Под выпивку появились кое–какие слабые надежды, что спадет вода, мы достанем байдарку, которая не должна уйти дальше этой стометровки, починим ее и поплывем. Для оптимизации ожидания, я даже воткнул палку, чтобы оценивать динамику падения уровня воды.

18 апреля, понедельник. 3 день

“АЛЕКСАНДРОВКА”

Учитывая, что предыдущая ночь была бессонной, проспали мы 17 часов напролет. Пасмурно. Попили чая и я засобирался в дорогу в ближайшую деревню. Нужны были съестные припасы и выпивка. Палку, которой я замерял уровень воды, унесло, но похоже, что она сантиметров на 20 упала. Нашлось мое сидение от байдарки, а оно было закреплено надежно, похоже и сломало ее как раз на середине, где я сидел. У противоположного берега под водой плавал, зацепившийся за что-то Пашин резиновый плащ, но за ним сходить решили потом.

Прихватив желто-оранжевый вещевой мешок и 1200 рублей, я поднимался вверх по оврагу. Отсюдого долина Изнаира, как на ладони, каждый поворот русла можно отследить. Наверху деревьев нет, выжженная солнцем степь. Вспугнул зайца, тот задал стрекоча. Разглядеть удалось, что он линяет. После часа ходьбы по сырой неглубокой колее я сделал ошибку, спустившись к реке. Пришлось подниматься обратно. Еще раз замочил ноги, переходя ручей, стекающий с очередного оврага. Километров восемь оказалось идти до правобережной деревни Александровка. Из-за бугра показались фермы. Слышалось что-то похожее на блеяние овец. Ничего подобного. Это возле деревни у реки на деревьях вороны навили столько гнезд. Летало их здесь полчища, и карканье слилось в единый монотонный гул.

Дороги в деревне представляют собой месиво из грязи. На главную улицу получилось пробраться с большим трудом. Нигде ничего похожего на магазины не было. Так дошел я до самого пяточка, где было почта и библиотека. Бабка откуда-то несла торбу с хлебом. Я навел справку насчет магазинов. Оказалось в домах частники прямо и торгуют. Мне указали на один такой дом. Внутри одна из комнат была оборудована под импровизированную лавку. На пол были постелены картонные коробки, потому что на улице очень грязно.

- Откудого такие голодные?

- Да охотники.

Я попросил отыскать ножовочное полотно, сказав, что приду через несколько дней. Потратил я всего 680 рублей. Водки не было, нет на ее продажу лицензии. Пришлось взять 6 1,5-литровиков пива и еще подняться на два прочных пакета.

Едва я поднялся на горку, от двадцатикилограммового груза руки уже отрывались. Нет даже палки, чтобы подвесить их, как коромыслом – подсолнечниковое поле и нет кустов. Выход был найден. Все это я обвязал шнурком от вещмешка. Два пакета болтались спереди, один мешок сзади через плечо. Но, пока дошел до лагеря 8 километров понатирал себе неслабо оба плеча.

Фермы и вороний крик отдалялись. Через каждые полчаса я садился отдыхать. Вспугнул еще одного зайца и суслика, который вылез из норы, свистел, стоя на задних лапах, и размерами был немногим меньше зайца. Это не такой породы рахитические суслики, что мы видели на Кавказе.

По дороге выпил больше литра пива. На все ушло 4 часа 15 минут. Вернувшись, обнаружил, что Паша сжег муравейник в 15 метрах от палатки.

Вечерело. Попили пива “Толстяк’. Там под крышкой оказалось опять какая то фигня, связанная с призовой акцией. Потом пошел шакалить по нежилой деревне. Вернулся с миской, кружкой, еще одним чайником и самое главное нашел серп. Теперь консервы можно не открывать ножницами и самое главное есть, чем резать сало.

Наварили полный чайник гречневой каши. Поесть на улице не дал дождь, поэтому трапезничали в палатке. Сало резали зловещим серпом. Пили пиво. Все, вроде бы, как и ничего, но досадно, что так обломался поход и так в пустую пройдут 43 дня долгожданного отпуска. На будущее решили мастерить непотопляемый катамаран, а ближайший поход, наверное, будет зимой. Только где найти еще человека два, чтобы плыть на катамаране.

19 апреля, вторник. 4 день

“КОГДА ПОГАСЛА НАДЕЖДА”

Серое утро. Ночью шел дождь. Пасмурно, но птицы щебечут. Из палатки вылезать нет никакого желания. Заняться нечем, кроме приготовления чая и еды. Тоска. За двое суток, что мы здесь сидим, уровень воды убедительно не упал. Резиновый плащ, что пузырился вчера под водой у противоположного берега, унесло. Разгильдяи, надо было сразу еще вчера за ним сходить.

От нечего делать я постоянно спускался к воде и смотрел, не падает ли уровень. Сантиметр в час меня бы вполне устраивало. Но нет, вода так быстро не падала. Еще вчера, как нашлось сидение и заметили плащ, у меня появилась какая-то надежда отыскать наше плавсредство. Но сегодня надежда как-то поугасла. С горя сели пить пиво. И байдарки жалко, я уже не говорю про пилу, топор, кружки, котелки, костровые цепи, сеть. Бутылку с сахаром и банку кофе. Еще жалко, что придется вернуться домой, жалко потраченного впустую отпуска, который придется пробездельничать.

- А мы когда-нибудь будем еще пытаться пройти Хопер?

- Будем, но уже на катамаране.

- Все-таки надо было по Медведице начинать.

- Ну, кто же знал.

Не знаю, чем занимался Паша, но четыре часа я провалялся в палатке с 14.00 до 18.00. выполз, а там, глядишь, и ужин уже недалеко. Все, что от байдарки осталось, так это весло и сидения. На веслах, воткнутых в землю, Рука то и дело что-нибудь сушил, а на сидениях мы обычно сидели, когда жрали или пили пиво. Сидели, свесив ноги с горки. Вся наша утварь: два граненных стакана, два чайника, и зловещий ржавый серп, который лихо открывал консервные банки, кружка с отбитой эмалью – все это украдено в нежилой деревне. Еще у нас были ножницы, одна миска и ложка на двоих. Но Паша приноровился есть согнутой консервной крышкой. На ужин забили, потому что нажрались сушек и сала. Чай не кипятили также, потому что выпили пива. Стемнело. Но ночь была не темная, наверное, оттого что полнолуние. Но луны мы так ни разу и не видели из-за пасмурной погоды. Вроде бы Саратовская область на осадки небогатая. Уже середина апреля, солнце должно жарить, а тут ерунда какая-то. Когда не устаешь и спишь больше 12 часов в сутки, уснуть проблематично.

20 апреля, среда. 5 день

“ТОСКА ЗЕЛЕНАЯ”

Погода дерьмовая. Ночью шел дождь. Вода не то чтобы спала, а ее уровень даже добавился на 5 сантиметров. Завтрак не готовили, обоим было лень разводить костер по сырой погоде. Опять наелись сушек с салом и выпили последний полторалитровик пива. Эпизодически шел дождь, и загонял нас в палатку, но сидеть в ней уже уж очень остапиздело и, едва переставало капать, мы высовывались наружу.

Рука выломал кривую палку длиной под четыре метра. И с гримасой удовольствия тыкал ею в дно, измеряя глубину. Глубины самые разные, в среднем по шею. Попробовал и я. Дно было твердое, но шансы найти байдарку от этого не увеличивались.

- Э-э! Паша! Смотри, пускаю торпеду.

И я столкнул на течение кривое, суковатое бревно. “Торпеда” долго кружила потом в водовороте озера. Но на следующий день ее уже не было. Поскользнувшись на грязи, я грохнулся. Вообще лазить здесь нужно поосторожнее. Бабры настругали очень много острых и тонких кольев, что можно упасть и что-нибудь себе проткнуть.

Бобер весит не менее 20 килограммов. Вчера, когда стемнело, мы слышали, как они прыгали в воду. Всплеск такой, что как-будто с трамплина. Вообще живности вокруг много: то гуси дикие пролетят, утки крякают. Еще Паша рассказывал, как ловил в Минске уток на рыболовный крючок. В качестве наживки использовался батон. Прошедшей ночью утки крякали и мне самому приснился сон, будто я аналогичным образом ловлю уток.

С наступлением темноты пошел снова дождь. Еду не готовили опять. Ограничились сухим пайком, сидя в палатке. Очень хотелось выпить. Дождь стегал по тенту яростно. ТОСКА ЗЕЛЕНАЯ.

6 день 21 апреля Четверг

 
“Байдарочный фарш”

Ясно. Солнце в дымке.

- Ну, что, сворачиваемся?

- Да, хуле сидеть.

Выдвигаться домой прикинули назавтра, если будет сносная погода, чтобы снова не вымазаться в грязь.

Наварили еды, попили чая. Рука предложил пощупать дно с нашего берега палкой. Попробовали туда–сюда - никакого эффекта.

Нехотя ткнул после Паши и я в очень неудобном месте. 14.00. Палка скользнула по чему-то мягкому. Вода за эти дни просветлела и была уже не такая мутная.

Не было предела моему восторгу: сквозь воду просматривался красный набалдажник.

- Паша! Она здесь!

Спустя десять минут мы уже суетились на очень неудобном берегу с веревкой. Одной ногой я был в воде и упирался в скользкое дно. Рукой держался за вербный ствол, а свободной шарил в воде по плечо.

- А не упадешь? А там нос или корма.

Наконец нащупал. Оказалась корма. Следующим этапом меня держали за ремень, а я продевал веревку.

Да… это то самое место, откуда я пустил торпеду. Доставали субмарину пятьдесят минут. За веревку тянули рывками.

Когда вытащили 2/3, дальше было не по силам. Чайником вычерпывали скопившуюся в носу воду.

Все утонувшие вещи оказались на месте. Немеренно за эти дни скопилось и песка.

После поднятия я на время сделался хромой. Растянул латеральную связку правого колена, даже щелчок почувствовал.

С поднятием судна настроение поднялось процентов на двести. Появилось немеренно энергии и оптимизма, хотя вытащили мы фарш: обода сломаны, в двух местах переломы решетки дна, переломы всех стрингеров в моем отсеке, один стрингер сломан в грузовом.

От второго и третьего шпангоутов остались куски, шкура зияла двумя небольшими дырками.

- Паша, а по-моему мы ее починим. Инструмент то у нас теперь есть.

Чтобы снести фарш ближе к лагерю, субмарину пришлось разобрать. Соберем или не соберем мы ее, было неизвестно, но уже яростно прорубался в кустах проход, откуда удобно отчаливать.

Появился топор, пила, костровые цепи, котелки, посуда, сеть. Динамофонарик, пролежавший несколько суток под водой, работал. Организовали удобное кострище, спилили чурбан вербы, как будущий верстак, навели в лагере порядок, аккуратно сложили дрова.

Занимателен был процесс отмывания обломков судна от песка. Я подносил воду, паша поливал из чайников. Будучи вдвоем, мы сновали как муравьи, дело продвигалось методично.

Гибкой лозы было предостаточно. Зашипировали оба обода и решетку дна. Визуально все выглядело весьма прочно.

Я, вооружившись шершаткой, позашивал дырки в шкуре швом Ривердена.

Со слов Паши главное – спасти шкуру. Где-то у него в подвале запчастей хватает. Когда то подвал затопило, и часть шкур пришла в негодность, сгнили.

До темноты были при деле. Стряпал сегодня я. Спать же не хотелось – не устали. Поесть успели на улице, а пить чай дождь загнал нас в палатку. Рядом сверкали молнии, но ветер не такой штормовой, как вчера, прямо воющий на гребнях.

У нас в низине относительно тихо. Сегодня облака прямо клубились, были серо–синие в вечерней мгле. Находили фронтами.

Скрип молнии, из палатки кувыркаясь вылетел пустой чайник. Уснуть я не мог до двух часов ночи. Назавтра подниматься решили рано.

7 день, 22 апреля. Пятница

 
22 апреля 1870 года родился В.И.ЛЕНИН
“ИЗ ГРЯЗИ В КНЯЗИ”

Кто-то поджег степь. Черное пятно распространилось per continuitatem. Из коричневого цвета гребень превращался в черный. Медленно и постепенно огонь подбирался и к нашей балке.

Этот день был первым с хорошей погодой. Однако, в одной рубашке было прохладно, солнце светило еще слабо. У нас тут высокие тростники. Если поджечь траву, нет гарантии, что успеем убрать палатку.

Оба были очень довольные. То, что куда-либо мы поплывем, сомнений не было.

- Давай субмарину назовем Д–13.

- То есть как Д–13.

- Диджей Ясь–13. номер у тебя на чехле 13.

Не вязалась только подпись краской “Русалка” и голая женщина с рыбьим хвостом.

Клещей немерянно. Ползают по одежде и, сумки, не давятся. Я их перерезал ножницами. Вместо «88»-ого клея, Рука купил какой-то «Универсальный» и «БФ». «БФ» - еще туда – сюда, но «Универсальный» клеил очень порнографично, и я грязно матерился.

В процессе работы Паша пытался руководить.

- Знаешь, почему нельзя трахнуть бабу на площади?

- Почему?

- Замучают с советами.

Совместными усилиями собрали шпангоуты. Остеосинтез выполнялся в сочетании: штифтами и пластинами. После ремонта прочность конструкции решительно внушала уважение.

Когда чинили стрингеры, я очень увлекся, и, забивая штифт, его просто обломал. Достать его из алюминиевой трубки было никак нельзя.

- Товарищ Паша, а температура плавления у алюминия какая?

- 6580С.

Пришлось разжигать именно такой костер, чтобы и не расплавить алюминиевую трубку и выжечь изнутри штифт из живой лозы.

Когда собрали в итоге байдарочный скелет, было такое ощущение, что его не разобьешь даже кувалдой.

Ну, пускай, кувалдой, но едва ли. И это все, несмотря на два десятка имеющихся переломов. Появилось такое ощущение, что мы очень устали.

После того, как на скелет стали натягивать шкуру, настроение сделалось менее иллюзорным.

Опорная решетка дна сломалась в местах переломов. Фрагментированная часть выглядела как параллелограмм. Из четырех винтов соединения с горем пополам болтами скрутили три. Четвертый паз взяли на проволоку. Деформированное днище, блядский параллелограмм тоже нужно было как то исправлять.

Вообще в подобную ситуацию я, будучи солопедом, в Белоруссии попадал с батей. Там, короче, сломался один шпангоут и днище, но все эти элементы выпилили из доски.

У нас шпангоуты и так получились пиздатые, а решетку днища решили укрепить двумя лозовыми жердями. Проволока была на исходе.

Прихватив плоскогубцы, я отправился опять же в ту же нежилую деревню Волчиновка. Вроде бы земля еще не подсохла и будний день, пятница никого не должно было быть. Да не встретил я не души, только везде сущие птицы, да запустелые осиротевшие дома.

Рваную гибкую проволоку, провисшую с заброшенных столбов, уже в большинстве своем покосившихся, я скусывал и вернулся с парочкой убедительных мотков разного калибра.

После четырнадцати проволочных стяжек днище выровнялось. Прилагая значительные усилия, застегнули стрингеры. Те, что нижние тонкие смотрели углом, их пришлось дополнительно зашинировать снаружи. Обода застегнули без особого напряга. Не было предела восторгу. Внешне субмарина, после ремонта 20 переломов, выглядела, как-будто не тонула, как будто течение не превратило ее в фарш и словно она не лежала трое суток под водой.

Сухая, чистая, хорошо натянутая, от алюминиевых частей она отражала солнечный свет.

Не упомянул важную деталь, что аэрозоль от клещей использовался при ремонте не по назначению, а как обезжириватель поверхностей перед поклейкой.

- Пошли испытывать.

- Пошли, испытаем.

Через прорубленную нишу в кустах Д–13 снесли к воде. Матерная брань.

Ноги увязают в грязи. В озере развернулись: судно, как новое, все качества, что были до поломки, остались при ней.

Ну вот, как говориться “из грязи в князи” полностью опустошенный, я вчера думал, куда использовать драгоценный отпуск, а сегодня мы снова “на коне впереди”, даже до Хопра не доехали, а уже главная проблема, как обойти Хоперский заповедник.

Переехав “озеро”, остановились. Река делала тут нездоровое колено. Придется завтра относить: длина нашей лодки не позволит вырулить на стремительном здесь течении, которое всю свою мощь обрушивает на правобережные кусты. “Торпеду”, что я пускал как раз с того места, откуда подняли байдарку, застряла именно здесь. Вода угрожающе вертелась и пенилась.

17 часов вечера. Реанимированная Д–13 сохнет перевернутая вверх дном. Солнечно. Огонь дальше к нам не подбирается: остановился перед соседней балкой.

Бивачные хлопоты, вроде похолодало, но шеи и предплечья подзагорели – красноватые. За время похода у меня уже отросла жесткая щетина, и под челюстью на шее появилось раздражение.

Как хотелось все-таки вечером за ужином выпить. Все-таки успех, после трех дней депрессии.

Завтра мы покинем эту стоянку, где мы уже вытоптали в траве “свиные тропы”, стоянку на правом берегу Изнаира, чуть ниже нежилой деревни Волчиновка, стоянку с минимальными, организованными нами удобствами.

Свист человека. Сумерки.

- Малыш, Малыш, - слышалось из кустов, голос мужской, зазывающий, - Малыш, от падла!…

Подходил к нам и обладатель голоса.

- Здравствуйте. Вы собаки не видели.

- Нет. Не было.

8 день 23 апреля суббота

“НАШИ АКЦИИ РАСТУТ”

Когда разжигал костер, по противоположному берегу шли двое пацанов.

- Ну че?!

- Не че!

- Нет ничего?!

- Нет ничего!

Не знаю, о чем они разговаривали, наверное, о рыбе.

Вытоптанная трава, сожженный муравейник, в месте, где стояла палатка, отчетливое сухое пятно. Хорошая погода побыла всего лишь один день, а ночью снова шел дождь.

Оттолкнулись от берега и поехали. Сразу за “озером” первый обнос. А сколько их еще будет?

Лучше здесь, еще вчера решили, не выделываться. В поворот мы впишемся навряд ли.

Ширина реки метра четыре. Без особенностей проехали метров четыреста. А далее – хорошо, что остановилась, и я пошел в разведку.

Течение ускорялось здесь, в узкой траншее, затем с турбулентностью и, как на порогах, со стоячими валами, набрасывалось на повороте на левый берег, куда было припечатано несколько выворотней.

Обносить пришлось не менее двухсот метров, заодно и глухой завал. Река делала солидное колено, прежде чем подойти к бровке правого коренного берега (горевший вчера гребень).

Так Павлик предлагал нести сразу туда. Препятствия такого же типа: ветки, корчи, все это извешано ароматными запеканками из старых листьев и спрессованного сена.

Лодка замусорилась этой ботвой капитально. Порою некуда было деть голову, когда проезжали под заваленной вербой, иной раз приходилось лезть через верх.

В районе деревни Битяговка ехалось сравнительно хорошо: по берегам мало вербы, а значит мало и препятствий, Изнаир был тут несколько шире. Однако через некоторое время он сильно испортился.

Рука сидел на воде, а я расчищал очередной завал у левого берега. Есть такой гимнастический снаряд рукоход. Так вот с одного берега на другой я по стволу дерева перебирался, как по рукоходу.

По склонам берега ходить невозможно, приходится виснуть на ветках. Невозможно оттого, что по грязи соскальзываешь, как на лыжах. Ну, а чаще всего тяжелые бревна завала приходилось топить ногами, иногда вися на ветке. Больше всего препятствий мне до сих пор встречалось на Страче и в верховьях Мышанки. Здесь препятствий больше на порядок.

Я знаю – это все бобры, суки, назаваливали. Любителям такого туризма рекомендую: поезжайте на Изнаир.

Возле завалов собиралась пена и всяческий хлам, сбрасываемый в реку колдырями. Видели мы почти все, но больше всего, конечно, пластиковых бутылок.

Возле скототоварной фермы наскочили на острый корч, смотревший против течения. Но дно не пробили.

С обрывистого берега наше плавание созерцали солопеды в том числе и то, как я топил очередной завал. Эти же солопеды пришли на мост в деревне Александровка и не упустили возможность дать дебильный совет, какие часто слышишь в походах.

Навили здесь грачи гнезд то. Под их горловой баритонистый клекот мы кое-как проплыли половину деревни Александровка.

А далее – жопа! Река – сплошной порог, кладки и завалы. Справа дома подходят к самой воде, огороды упираются в берег.

Никаких заборов нет, но, как правило, в конце импровизированного огорода, стоит добротный сельский толчок, сверкая и отражая свет заходящего солнца.

Обносили, видать, по прямой метров триста, но это около километра реки.

Обносили по лугу, на котором частично была вода, кое-где стояли кабины от комбайнов.

Подобный металлолом – типичная картина российской деревни.

Выгон. Вербные кусты. Наверняка, последний металлический двутавр, переброшенный через реку – это последняя кладка.

Дворы деревни здесь отступают: Александровка закончилась. 18 часов. Продуктов нет. Лагерем стать решили здесь. Уйдет время, пока за жратвой схожу. Учитывая сплошняком встречающиеся препятствия,

12 километров – это неплохой результат.

Ходил я в тот самый магазин на дому.

Консервов не было, и пришлось забрать последние семь баночек по 100 грамм паштета.

- Вы, как и тот раз, все последнее забираете.

- Получается так.

- Повезло вам. Мы только приехали. Как охота?

- А так себе… зайцы…

- Что, только зайцы?

Но я уклонился от света. Притягивая деньги и, когда брал сдачу, стеснялся грязных рук. Возвращался, переходя реку по тому самому двутавру, каких здесь много.

Облачная, почти безветренная погода, тихий весенний вечер и горьковатый запах дымков, что проносится от повсюду горящей травы, навевал приятную грусть.

Очень хотелось выпить водки, но, как известно, ее не было. С целью некоторой компенсации, я купил 4,5 литра пива “Белый медведь”.

Ходил дальше в разведку.

Река дальше как будто бы ничего. Пошире. И без течения, и без препятствий.

Лагерь разбивать не торопились. Колдырь поджег рядом траву и на нас валил едкий концентрированный дым.

- А зачем вы ее палите?

- Тут раньше косили, а теперь посмотри какой лабуды наросло.

Мы и сами увлеклись поджиганием травы. Но горела она плохо – лишь снизу, а для верхового огня не было хорошего ветра.

Пива напился – никакого эффекта только голова распухла. Сытно поев, уже в темноте, залегли спать. Только спать по инерции не сильно хотелось. Но, наши акции растут. Дело сдвинулось с мертвой точки. И байдарку достали, и починили и поехали. А это все – здорово!

9 день, 24 апреля. Воскресенье

“И ТАК И СЯК”

Проснулись в обычное для нас время под мычание коров и шелест дождя, который тот час прекратился. Пока мы завтракали, стадо, небольшое с голов двадцать, угнали куда-то в сторону.

Подзаправившись чаем и “зарядив аккумуляторы”, стартовали с кладки, к которой пристать боком трудно, мешали кусты.

Едем… не сбылась Элькина мечта… Метров четыреста прошли без препятствий. Далее – тройной завал. И еще подальше один. Завалы основательные – ничего не притопишь и не растолкаешься. Суммарный обнос в один этап – метров триста.

Погода пасмурная. Неподалеку то же небольшое стадо коров, на гребне, где трава еще не особо повылазила и он рыжий.

Мне порядком надоело туда–сюда залазить и усаживаться и постоянно искать, где выйти.

Дальше Павлик поехал один, а я пошел по берегу, прихватив топор. Байдарка все так же засрана ароматными запеканками, а там, где мое место – полным-полно воды и грязи.

Рука маневрировал в одиночку, а я лазил по берегу, расталкивая завалы, руками и орудуя топором.

Но больше сегодня не обносили. У меня ветки, грязь и влажные листья. У Паши – коричневая вода, ветки и ароматные запеканки.

По очередному стволу дерева я полз раком. Рука маневрировал туда-сюда, периодически давая задний ход.

Сколько все-таки выбрасывается в реку пластиковых бутылок. На любом таком препятствии их множество.

Далее – чем дальше – тем меньше мне приходилось спускаться к воде. Река ни с того ни с сего раздалась раз в пять и исчезло течение.

Я шел по берегу, срезая петли, и поджидал Пашу. Минута – другая… Едет!

Долина реки ощутимо расширилась, рыжие безжизненные гребни отступили. К воде стали подбираться сенокосы и осиновые рощи, подтопленные водой и пустынные.

Настроение стало подниматься, облака разорвались, стало пробиваться солнце и птицы запели с удвоенной интенсивностью.

Время шло уже к обеду и на одном из поворотов уже нормального Изнаира я очень довольный поджидал Человека–Руку.

Приветливая осиновая роща и открытая для слабо греющего солнца поляна. Бобры назаваливали деревьев.

Как обычно, очень хотелось выпить.

Из земли торчала труба. Оказалось землянка. Дверь, обращенную к реке, завалило землей и нельзя было открыть. Но через стекло были видны какие-то мешки.

- Паша, а в России жить хорошо?

- Если не бухать, то хорошо можно жить.

Затем разговор переменился в область инфантилизма и фригидности.

Столь же сносно ехалось до не жилой деревни, что с левой стороны. Столбы стояли без проволоки, которую давно украли.

Потом река угрожающе сузилась и ускорилась. Шлепая по затопленному болоту, пошел смотреть. Целых три ствола дерева перекинуто через реку. Лучше бы не средний, а большой топор взял. Первые два ствола перерубил и Рука проехал.

Третий, когда была уже глубокая тяпка, просел в воду, и невозможно стало рубать. Еще топор, гад, высох и вылетел клин, мог сорваться с топорища. Когда Паша дал пилу – цепь, пропилить удалось немного – стало зажимать. Я матерился, на чем свет стоит, а Паша давал советы из тростниковых кустов.

Снизу я был уже мокрый до промежности и руки выше локтя. Я думал, часов мне хватит на пару дней похода, но они основательно утвердились на руке, работали без сбоя, хотя постоянно мокли.

Узкая река извивалась по залитым водой сенокосам. Я шел по берегу, Паша управлял нашей длинной субмариной, которая в некоторые повороты без заднего хода не заходила.

Прохладно. Повстречался раком стоящий дед в больших роговых очках. Распутывал сеть. В реке водятся голавли.

Пенсионер попался словоохотливый. И минут десять шел со мной. Вместе мы проверили клеть, что он поставил вчера во впадающий ручей. Рыбы не было. Между тем за Пашей успевал я уже с трудом. Часам к семи вечера мы доехали до лиственного леса. События происходили неподалеку от деревни Владыкино.

Безветрие. Липы, клены, ольха. Почки уже лопаются. На лугу невдалеке пасся одинокий конь гнедой масти. Даже не был стреножен. Измерили глубину, вырубили жерди. Я правил, Паша ставил. Сеть поставили, чтобы не было видно ни кольев, ни поплавков, замаскировали параллельно жидкой стене тростника. Глубина 1,5 метра.

Лагерь выдался весьма уютным. Напилили толстых липовых кольев. Костер устроили таежного типа.

То кричали журавли, потом долго ухала сова, не одна, сразу две, мы не видели.

- Да живности тут побольше, чем у нас будет.

- У нас уже почти все задрочили.

Родилась идея пойти зимою по Волгоградской степи. Начать поход с горько-соленого большого озера Эльтон.

Только где взять толковых людей. Какие-то хреновые нынче пацаны пошли…

Забыл упомянуть, что сегодня мы наблюдали тростники рекордной высоты, около четырех метров над водой.

- Ну что, завтра, наконец, мы выйдем в Хопер?

- Должны выйти.

До Хопра оставалось километров 12.

10 день, 25 апреля. Понедельник

“И РАКОМ, И БОКОМ, И В СРАКУ”

… В походах с Глазом все происходит через жопу…

Погода обещает быть хорошей. С утра холодно. Поехали проверять сеть. Попалась небольшая щука, съели которую тут же за завтраком.

Ходил все тот же одинокий конь. Он затем исчез, а из-за ближайших кустов появилась огромная мускулистая корова пегого цвета. Мы ее хотели загнать в лужу, шло животное прямо в лагерь. Корова испугалась угрожающих движений и ломанулась куда-то в лес, только кусты затрещали.

Лес огибала река долго, но была достаточно широка и завалы попадались редко. Но вылезти пару раз пришлось. Красиво. Деревня Владыкино цепляет реку только краем. По берегу ехала повозка. Скорость ее превосходила нашу. После Владыкино река петляет по болотистому лугу. Проверили парочку телевизоров.

Последняя перед устьем деревня Изнаир слева. Половина домов опустошенные, нежилые, ветхие и покосившиеся. Очередным препятствием оказались кладки. Большинство из них пришлось обносить.

Вспомнилось как ходило нас тогда девять по Мышанке, вопрос с кладками решался быстро; выходила абордажная команда со злобной пилой – двуручкой. В кладке появлялась брешь.

После деревни Изнаир, река втекает в лес и тут такое началось… сплошные бобровые завалы. Здесь река потерялась, и мы плавали между деревьев, кустов и тростников. Прикинули куда плыть по направлению.

- Ну, газуй!…

- Подожди. Мы на чем-то сидим.

- Это сеть.

- Появилось встречное течение.

Это вода с Хопра переполненного стекает. Поехали туда.

Благо повстречался нам в этих ебенях на лодке мужик с мальчиком.

- Сети ваши?

- Наши.

- В Хопер мы так проедем?

- Никак не проедете.

- А откуда эта вода стекает?

- Из переполненных озер.

- А по Изнаиру?

- Не проедете. Он бобрами весь завален. Волоком только можно.

Охотничью тропу показал нам мальчик. Верхние зубы росли у него в два рада, быстрее, чем верхняя челюсть.

- Смотрите, гадюк очень много. Я вчера девять штук убил.

Нарядившись в сапоги, я пошел в разведку. И то правда: погреться на траву повылазило полчище змей. Все время приходилось смотреть, куда ступаешь. На всякий случай я прихватил палку.

Ужей гораздо больше. Они активно ползают и прячутся при виде опасности. Гадюки ленивые, лежат или восьмерками, или клубками – черные, блестящие. Вот она скрытая опасность. Я видел в больнице, как раздувает конечность после их укуса, и как колбасит потом.

Короче, до Хопра идти 2 километра. Но я едва не заблудился и заблудился бы, если б не солнце. Очень много тропинок друг на друга похожих. Отсутствовал я почти два часа, оттого, что выходил постоянно не туда, куда надо. Нельзя сказать, что увидел я реку – вышел к затопленным деревьям. Но здесь и просвет определяется, есть и течение, а значит и Хопер здесь.

Пообедали. Время приближалось к 17 часам.

- Ты что делаешь?

- А что?!

- Что?!

- Что значит, что?

- Так мы не поедем?

- А ты куда хочешь ехать?

- Изнаир искать.

- Почему Изнаир? Ты даешь гарантию, что мы завтра до Хопера доберемся. Его бобры завалили.

- А, что понесем?

- Ну тогда какого хрена я ходил смотреть?

- Не знаю.

“НАШ ВОЛОК”

На носу и корме у нас веревки. К ним привязали палки.

Сразу дело не пошло. Особенно тяжело было идти впереди. Я придумал, идти по двести шагов, затем меняться местами, еще двести и, после каждой такой серии отдых. Зайти планировалось за 5 – 7 серий. Тогда дело и пошло. Считает тот, кто идет впереди. Впереди идти потяжелее.

- Вот тебе, бабушка, и Юрьев День. Как все-таки тернист наш путь.

В одном из мест, где отдыхали, выползло целое семейство гадюк – с два десятка. Неплохо они уживаются с ужами.

Затем я, вооружившись превосходной рогатиной, раздразнил одну из гадюк. Шипя, она уползла в траву.

Той же превосходной рогатиной защемили парочку ужей. Паша носил их, как трофей, раскрывал прутиком пасть. Когда этих безобидных тварей отпускали, они даже не торопились уползать. Да и вообще краеведческий интерес, как у юных натуралистов, вперемешку с банальным любопытством (у Паши садизмом) побуждал на ко всяким действиям. Еще утром, изловчившись, поймали серую ящерицу. Одна лапка у нее была дефективной. Бросили в воду. От холода та оцепенела. Подали спасательный прутик. Та в итоге согрелась и сбежала.

В процессе волока стало очевидно, что идем мы не так, как я ходил в разведку. Меня охватило злость. Пошел, посмотреть. Хопер недалеко, только лезть к нему нужно через завалы, в придачу по лесным лужам. Байдарка на весу негативно прогибалась и морщилась и не внушала должного доверия. Сели на воду в затопленных зарослях уже достаточно астенизированные. Время 19.30. Но до нормального русла добираться пришлось недолго. Ширина Хопра метров 70. стремительное течение – пузыри по мутной воде идут быстро. После Изнаира, когда мы загребали на хорошем течении, наша скорость приравнивалась к велосипедной. Это привело меня в восторг. Стоит разок – другой гребануть и лес просто мчится. Лагерем стали справа. Костер под дубом, дров достаточно. От входа палатки до обрыва было метра 2. Диджея Яся-13 перевернули вверх дном. Повидал он виды. Местами протекторы поотклеивались.

Над рекой стоял монотонный тревожный гул, издаваемый миллионами проснувшихся насекомых. Не менее тревожно ухали совы.

11 день, 26 апреля. Вторник

 
“60”

Едва пригрело поутру солнце, неподалеку от палатки повылазили змеи. За ночь ушло под 30 сантиметров воды. Еще вечером лужу, которую мы вошли, вода затекала, а сегодня она уже из нее наоборот вытекала. Еда была на исходе. На завтрак съели последнее. Осталось только сало. За жратвой планировалось сходить в деревню Потьма.

Выехали. Скорость в сравнении с Изнаиром обалденная. Сильное течение, но ветер встречный. Планировалось 26 километров проехать за 3 часа. Петляла река умеренно. Течет в лиственном лесу. Правый коренной берег, как гора, склонами, очень крутыми, близко подходил к воде. Проехали деревню Зубрилово. Вербы, ольхи, клены, липы. Мост вырос перед нами неожиданно. Неужели мы 13 км/час валим! Во дела. Паша остался на берегу. Берег грязный и влажный, вода сошла недавно. В сапогах по грязи я ездил, как на лыжах.

К магазину идти дольше, чем я думал, минут сорок. Типичная российская деревня: дороги нет. Широкая улица представлена системой тропинок и колеей. Половина домов нежилые. Дома, как правило, мазанки, сбиты железными гофрированными щитами. Точно такими же крыты крыши.

В магазине набрал всего необходимог,о в том числе и водки – 3 литра.

Возвращался с огромным прочным мешком. Меня остановил спитый дедушка.

- Стой. Тормози. Дай огоньку мне…

Коробок спичек завалился глубоко в пакет.

- Да нету дедушка.

- А ты куда, в Чигинак?

- Да.

- А ты к кому там приехал. Чей не Сашкин ли?

- Нет, не Сашкин.

- А тогда чей?

- Да ничей я. Свой собственный.

Идя назад, когда уже подходил к реке, с мешком было трудно перепрыгнуть ручей.

Отсутствовал я полтора часа. Смысла ехать дальше не было, и обедать решили прямо здесь. Чтобы не сидеть на грязи, завалили вербу.

Открыли бутылку водки “Бализ” и пили с озорством. Тосты были за всякую ерунду. После распития, обоим казалось, что мы просто супе, что, как-будто, самые счастливые люди на свете. В таком эйфоричном настроении свернулись и погребли. Казалось, что силы прибавилось вдвое.

За остаток ходового дня значительных событий не произошло. Планы были лучезарны: отмахать 40 километров от места обеда и остановиться после деревни. Перевесинка. Но проехали мы только 34. суммарным результатом 60 были удовлетворены.

Хопер выписывает значительную излучину на восток, километров 16. если верить карте, можно ее срезать по пересыхающему анастомозу возле правобережной деревни Гривки. Анастомоз не нашли и пришлось ехать по честному. Стало подводить ослабевшее течение. Река здесь не сильноизвилистая, и все четыре часа ехали в широком коридоре, между высоких берегов, поросших лиственным лесом.

Подходящим местом для лагеря оказалось левобережная поляна. Здесь были скамейки, дубовые столы, и все это дело под навесами, множество кострищ.

Наверняка отмечают тут вторые дни свадеб, школьные выпускные.

- Я палатку ставить не буду. На столах давай спать.

Столы были длинные и узкие.

- А ты не ебнешься?

- Но с полки же в поезде не падаю.

Известны случаи, например, в поезде на верхней боковушке я ремнем от штанов пристегивался к боковой решетке, или как с Дедом спали на лавках в беседке, а велосипеды на стол.

Собутыльник из Паши по вечерам неважный. Я напился в одиночку и втирал ему всякую хрень.

Еще помню, что перед наступлением полной темноты, запели соловьи, значит весна, а над рекой стоял тоскливый шум, издаваемый миллионами насекомых. Тишина… Безветрие…

12 день 27 апреля Среда

“БЕЗ ОСОБЕННОСТЕЙ”

Сегодня – день рождения Сашеньки Смирнова. 26 лет. И 6 лет назад и 5 лет назад он отмечался в байдарочных походах. На даче Машерова и на Шаре пили так, что комары падали на лету…

Повыползали, как пригрело солнце, пресмыкающиеся. Павлик поймал крупную зеленую ящерицу и пытался стравить ее с ленивой гадюкой.

Варан–mix, почуяв опасность, стремительно попятился назад и скрылся.

К слову, на плоту Граф Дракула у нас жила под палаткой тоже ящерица. После того, как ее туда поселили, видели, как та выползла на бревно погреться, через два дня после отплытия.

Диджей Ясь–13 снарядился во время в путь.

Место стоянки прикинули вчера точно: и действительно, километров через 6 мы проезжали деревню Перевесинка. Согласно карте, должен быть здесь мост. Его не было.

И таких “лжемостов” на нашем пути было не мало. Или это, скорее всего, понтоны, либо из-за паводка они просто под водой. День выдался без всяких особенностей. Хопер тоже. Местами стремительный. На крутых петлях возникают сложные завихрения и водовороты, байдарку очень колбасит, что порою нет смысла рулить – течение все равно сделает как надо, только важно не повернуться поперек! Километров 9 в час мы плыли.

Обедать останавливались слева. Тенистый лес, немеренно дров. Естественно, наподдали. Пили чай и вели голимые базары.

Протянуть физически в походе можно очень долго, но психически нагрузку надо снимать.

Водка - вот лучший адаптоген.

Вмажешь, и эмоции сразу становятся позитивными, дискомфорт уходит, возвращаешься к жизни.

- Паша, а в походе водка, это заебись.

- Да… С водкой повеселее будет.

После обеда проезжали райцентр Турки. Строения далековато от реки. Хопер после этого значительно сузился, стал более петлистый, добавилось течение.

Видели с десяток рыбаков.

У нас таких пауков нет. Здесь 4х4 метра закидывают через блок, фиксированный на конце жерди.

Плыли быстро. Ширина реки метров 40 – 50, обилие коряг. Хоть ширина реки предостаточная, очень капризный фарватер.

Без некоторой сноровки не обойдешься. Но везде вписывались сразу, заднего хода не давали. Водяная гора.

Деревня по берегам. Визуально видно, что стоит ниже русла. Отовсюду стекает вода: перед Аркадаком (следующий райцентр) берега не высокие. Остановиться абсолютно в паводок негде, поскольку даже в лесу среди деревьев есть течение и глубины превосходят метр. Хуле… Паводок.

Вечерело, а стать негде. Слева мелькнул сухой травянистый бугор. В смысле не сухой, а незатопленный. Но Паша предложил поехать дальше. Аркадак был уже не особо далеко: ветер дул в нашу сторону и доносил зловоние с местного мясокомбината.

Хопер дал глобальный поворот на юго-запад и шел здесь без петель.

Правый склон очень крутой. Рядом поверху проходила электрифицированная двухпутка. Мы слышали проходящие поезда. И деревня здесь недалеко.

Остановились в лесу на низком левом берегу. Напротив, через реку, до темноты колдыри ловили рыбу пауками. Один что то бурчал пропитым голосом в наш адрес, когда зачаливали.

Так прошел наш обычный будний день. Место, где мы ночевали, не особо мне нравилось. Не отличалось живописностью. Через реку – голый гребень, крутой склон и кусты внизу. У нас – мрачный тонкий лес, местами еще стоят глубокие лужи. В лужу я положил охлаждать водочную бутылку. Пролежала она всю ночь, оставшись утром на мокрых листьях. Вода стекла.

13 день 28 апреля Четверг

“ВЫЖИГАЯ ОГНЕМ”

Аркадак с воды не виден. Первым глобальным событием было то, что мы проезжали под автодорожным мостом с односторонним движением. Мост дряхлого вида. Затем железнодорожный мост.

Проехало несколько поездов. Погода облачная с преобладанием солнца. Ветер косо попутный, достаточный. Ставить парус хотели после обеда, однако очень уж соблазнителен был ветер. Пристали к ближайшему сухому берегу. Чтобы выехать потом с парусом, пришлось прорубить некоторые ветки. Мачту и сам парус устанавливали около часа. Не помню, куда мы истратили кусок веревки, та за которую тягать оказалась коротковата.

Надоела эта затея нам быстро. Во-первых, река петляла и так, и сяк. На некоторых участках, где дул встречный ветер, он был очень даже ничего и просто тормозил, даже стравленный парус. Где должен быть попутный, наш парус висел мешком.

Во-вторых, он заслонял Паше обзор, и он преимущественно тягал за веревки, а парус, сука, постоянно перекручивался.

В-третьих, разок-другой, как поддал боковой ветер, что мы едва не перевернулись. Эмоций до обеда я испытал много.

- Ты смотри рули заранее, а то сейчас как попрет.

- Ой бля. Ой бля! Ой бля… Фу – у!… Ты что охренел?! Мы же чуть не перевернулись.

Тем не менее, парусное вооружение себя дискредитировало только здесь, хотя пару моментов мы хорошо подстроились и до очередного поворота мчались, как угорелые.

Или хотя бы вспомнить, как этот же парус провез нас, пьяных, километров 40 по Припяти.

Негде было заехать, чтобы его снять. Всюду затопленный лес и нависают густые ветки. Паша стравливал, а греб я один. Наконец нашли подходящее место, смотали его в рулон. Пусть лежит до лучших времен. Мачту и гик-веревку, на которой болтался корнцанг оставили.

Время уже шло к обеду.

Задевая высокой мачтой ольховые ветки, въехали в бухту. Уютная солнечная поляна. Только от греха подальше лучше натянуть сапоги. Точно. Оказалось здесь много гадюк.

Одна, жирная и черная, заползла в щель между поваленным деревом и корой и с недовольством наблюдала за нами.

- Ты особо на стволе не руби. Под ним змеи могут сидеть.

Я с удовольствием примостился на бревне.

- Ты хоть иногда оборачивайся.

Я так и подскочил: за моей спиной из-под бревна вылезла гадюка.

- Бля… С-сука. Ну их к черту!

Разожгли костер, и я присел на свернутый коврик. Короче, есть такой фильм ужасов, старый правда – “Дрожь земли”, где из-под земли вылезали черви-людоеды. Так же неожиданно возле меня из травы вылезла очередная гадюка, причем очень шустро. Я подскочил опять, с матами и психами.

Давай выжигать огнем. Выпить нормально даже не дадут.

Зажгли сухую траву. Огонь распространялся с треском, даже взялось тлеть толстое сухое дерево, одиноко стоявшее неподалеку.

Атмосфера наполнилась удушливыми дымками.

Когда вокруг нас все выгорело и остались только побеги молодой травы, сидеть можно было спокойно.

По свежей гари змея не поползет, да и видно ее, не спрячется в сухой траве. Обедали и бухали два часа.

Хопер такой же – быстрый пузыристый и беснующийся. Чем ближе к вечеру, тем сильнее обкладывало небо. Началось все с легкой дымки, а, когда останавливались на ночлег, уже накрапывал дождь.

Чтобы вытащить байдарку на берег, пришлось немного порубать кусты. Точно также, когда ставил палатку.

Некоторые клёники выдергивал с корнем.

Поужинать успели не намокнув.

14 день, 29 апреля. Пятница

Дождь шел ночью. Не шел утром только, когда завтракали. Небо было серого цвета, обложено сплошь.

Когда выехали, капало не сильно, далее дождь шел уже скорый. Я быстро вымок, особенно рукава. Было очень неуютно. Мокрым воротником я основательно натер шею. Непогода, похоже, надолго: дождь с пузырями.

Паводок. Течение сильное. Едем быстро. Где-то 10 км/час. Как ни когда, сегодня по воде плывет много крокодилов.

Это гигантские коряги, парою сцепленные между собой, с тростником, пеной и прочим хламом. Также прут крупные камышовые корнеплоды, видели такие еще мы на Изнаире.. называли морковками.

Так попался нам флакон аэрозоля от комаров. Я смеялся дебильным смехом Васи Дробышевского и обернувшись, распылял его на Пашу. Тот огрызался тыкая в меня веслом.

Мы приближались к Балашову. Стали встречаться по берегам пионерлагеря и дачи. Возле одного дачного массива в затоке двое мужиков ездили на моторке. Что они делали, было не понятно: врезались в кусты и тростники затопленного острова. Наверное, расчищали, таким образом, въезд в затоку.

Ехали недолго. После высокого обрыва справа повстречался запустевший дом.

Решили пообедать хотя бы, чтоб не капало, и загнали байдарку из реки в лужу сразу возле дома. Склон, могучие деревья, пару столбов, с которых украли проволоку. Стекла выбиты, внутри дома – разгром. Печь также нерабочая.

Все мокрое. Нашлась в доме сухая картонная коробка. Из нее и был зарожден наш большой костер. Его я разжег сразу на железном ящике в подветренном месте.

Потом с ящиком в руках было стремно переносить костер в другое более удобное для нас место. Тепло. Все бы ничего, если бы не мокро. А дождь все шел и шел.

После того, как поели, настроение поднялось, кроме того выпили бутылку водки – последнюю. На пять дней полагалось нам шесть бутылок.

Раздался хруст. Это плыл конский крокодил. Да что там крокодил – целый остров. Наверное, его мужики моторкой отрезали. За ним еще один, поменьше. Остров цеплялся за прибрежные кусты. Наше судно плавало в луже в полной безопасности. Дождем туда уже залило пару ведер воды.

Выпившим очень хотелось порезвиться. Сначала в костер пошел аэрозоль от комаров. Стрельнул сверх ожидаемого, да еще и с подскоком. Туда же пошел и здоровый лист старого шифера. Несколько раз стрельнул, но не так, как хотелось бы.

“ЗОЛОТЫЕ КАРАСИ”

И снова дождь. Мы мокрые, как собаки. Затопленные дачи. Въехать на байдарке можно прямо на улицу, к крыльцу дома или на огород.

Незаметно мы въехали в город Балашов.

Первый автодорожный мост. Следующий – низкий просто пешеходный. Мачта задевала за перекрытия, но была гибкой, и мы проезжали. Точно также и железнодорожный, который тоже очень низкосидящий. Больница. Какой-то завод. Элеватор. Все это слева. Справа - дома частного сектора.

Через пять километров после Балашова Хопер сузился, тек в низких, сплошь заросших вербой берегах. Возле правобережного поселка Пионеровка перед нами предстал заливной луг. Идеи срезания в большинстве своем не закрепляются желаемым успехом, ровно как и сегодня.

Едем по заливному лугу. Течение присутствует.

- А давай проверим сети.

- А за нами никто не наблюдает.

- Да нет. Никто.

Действительно. В такую мерзкую погоду кто кроме нас может додуматься здесь плавать.

Глубина метр. Из-за ветра и течения маневрировать возле длинной сети было тяжело. Крупный карась. Только я его упустил. Сеть ветхая. Ее тянешь – она рвется. Из лески 0,15. порвали мы первую неслабо, пока не начали тянуть за две веревки, верхнюю и нижнюю. Сети стояли параллельно. Из одной достали два из другой еще пять рыб.

Все караси размером превосходящие ладонь. Теперь нужно было сваливать. Поплыли дальше, и заливной луг уперся в глухую стену кустов. Еще и мачта цепляется за ветки. По пояс в воде лазил некий мужик и проверял еще одну сеть.

- А что, ловится что здесь?

- Да, караси попадаются.

- А на Хопер мы здесь проедем.

- Здесь никак. Выше надо.

Бллин!… часа два в жопу, если не считать, что килограмм рыбы достали.

Придется возвращаться. Появилось неприятное ощущение, когда вдалеке мы увидели, как в воде лазит хозяин той сети, что мы недавно проверяли. Затем он сел в лодку. А нам ехать как раз туда. Придется ехать.

Заметив нас, он и сам как то целенаправленно загреб своими короткими веслами.

Это был молодой мужик, одетый в дорогую экипировку. Лицо было перекошено злобой.

- Здрасьте. А мы там проедем, - как дурачок спросил я.

- Здрасьте. А нахрена сеть рвать?

- Зацепились, - ничего более умного не пришло в голову.

На этом диалог закончился, и, не дав приблизиться, мы энергично загребли. Мужик ехал какое-то время следом. Но на резиновой лодке нас не догонишь.

- Сматываться надо. Он сейчас на моторке как вернется.

- Надо. А мы откуда приехали.

- Оттуда.

- Да нет оттуда.

Время и усилий потратили мы немало, пока гребя против течения и периодически садясь на мели, мы не выгребли на русло реки. Нехрен вообще срезать.

“КАК В ВЕНЕЦИИ”

20 часов. Дождь. Пахло водой и пыльцой с деревьев. Сильное течение. Лес в воде. Туда она на глазах стекает.

Надо было становиться лагерем, но нигде нет сухого пятачка. Но у нас было еще где-то пол часа. Как никогда много плывет корчей. Каждый поворот мы проезжали с надеждой. За день уже порядочно устали. Ноги затекали. Мокрые до нитки. Хотелось залезть быстрее в палатку.

Темнело.

Хопер река достаточно большая, но у меня чуть не вылезли глаза на лоб, когда путь нам преградил сплошной многослойный завал. Слева в лесу открылась просека. Шла она перпендикулярно реке, и я предложил поехать от реки по ней, где наверняка мы встретим свободное от воды место.

Как в Венеции плавают по каналам, также и мы ехали сейчас по просеке, как по каналу.

Глубина метр. Главное о корягу не пробить днище. Мачта цеплялась за ветки ольх. Ее срубили топором, и от нее лишь осталась культя. Стемнело совсем, просека закончилась. Лес. Глубина метр, мы попали.

- Будем ночевать здесь.

Байдарку зацепили между деревьями. От холода трясло. Продолжался дождь.

- А если спадет за ночь вода, мы что будем висеть?

- Не должна она много упасть.

Весла воткнули вертикально. Рюкзаки, чтобы не мешали, повесили на дерево. Стелились и укладывались по очереди.

Свой коврик я постелил прямо на карасей. Одежда мокрая. Спальники мокрые.

Продолжается дождь. Очень холодно! Ноги и челюсти ходят ходуном. Но, если лежать и особо не шевелиться, ночевать можно.

Не от хорошей жизни все это. А еще пару часов назад очень довольные мы гоняли плывущего по воде какого-то мохнатого зверька.

Раздался солидный всплеск. Мы тотчас повскакивали. Оба подумали одно и то же: упал рюкзак. Но все было на месте. Значит это бобры.

15 день 30 апреля Суббота

“СОГРЕТЫЕ КОСТРОМ”

Ночью батрачили бобры, пели птицы и шел дождь. Поднялись в седьмом часу утра. Все также холодно, и вылезти из негреющего мокрого спальника стоило больших сил, но когда вылезешь и начинаешь что-то делать, сразу становится легче.

- Э-э. Подожди. Ты куда?

- А мы не оттуда приехали.

- Нет. Нам направо сейчас.

Завал на реке за ночь не разошелся, а напротив, напрессовалось еще больше корчей. Объехали его по лесу ценой отрицательных эмоций. Ладно стволы деревьев мешают, так еще и везде ветки и плавающие коряги.

Выехав к реке, почувствовали облегчение. Дождь продолжался. Если бы дорогу нам вчера не преградил завал, до сухого берега бы доехали. Не так далеко он нам встретился. Когда гребешь, не так холодно, но очень мерзко от мокрой одежды, которая все натирает.

Ехали около часа, и остановились, чтобы перекусить и согреться.

Хопер это еще не совсем юг. Редко, но встречаются сосны. Обосновались мы под мощной старой такой сосной. Разжигать костер было нечем. Паша тогда наковырял смолы. Напилили кленовых чурбанов. Дрова получились знатные, костер жаркий и от него не хотелось отходить. Золотых карасей съели. От одежды у костра шел пар. У меня так как то незаметно нагрелся сапог, что я ажно запрыгал на одном месте, стало припекать.

Завтра следовало идти в магазин. Автономность нашего плаванья составляла 5 суток. Было запланировано идти в деревню Большой Кафай, но мы ее проехали в часов 5 вечера. Извивается лесом дальше Хопер долго. Видели сети, но проверять не стали. Дождь прекратился во второй половине дня. Еще где то мы останавливались обедать, но этот эпизод стерся у меня из памяти.

Останавливаться решили перед большой деревней Губари. Она отсюда уже была видна. Лагерь на правом берегу. Он представлен высоким и крутым склоном, но там, где мы остановились, было не круто.

Левый – низкий берег с затопленным лесом. Так закончилась для нас Саратовская область и сейчас мы были в Воронежской.

Что-то типа затоки или это разлив. Хотели поставить сеть, но веслом не достали дна. А рыба здесь плескалась.

Дождь не идет, но было пасмурно и влажно. По идее завтра пасха, а на нее, обычно, хорошая погода.

Неслабо уже повылазила трава, тут поднималась молодая снытка. Костер яркий и жаркий. Те же кленовые дрова.

В палатку Паша залез первый, я еще пил чай, сидя у костра. Меня кто-то кусал, будто бы осы. За шею два раза и за ладонь. Светили фонариком, на шее ничего, а из руки я достал жало.

16 день 1 мая Воскресенье

“ПРАВОСЛАВНАЯ ПАСХА”

Поднялись по расписанию. Остатки продуктов пошли на завтрак. Не холодно, пасмурно, но дождя нет. Надрывались птицы.

Подъехали до Губарей сколько надо, я пошел.

Сегодня Православная пасха, но было рано, и деревня еще не успела перепиться.

Много приезжих из города. Машины.

Пасха. Идет Брежнев в политбюро.

- Леонид Ильич, Христос воскрес.

- Спасибо, мне уже доложили.

Магазин был найден без труда. Частный. Колокольчик на двери, когда входишь.

Возвращаясь назад – народу на улице ощутимо поубавилось (разбежались по домам бухать).

Желающих выпить с нами сегодня было хоть отбавляй. Они нас даже запарили. Поехали.

На берегу две машины, выпившие женщины восторженно визжали, зазывали к себе, задавали глупые вопросы, какие постоянно задают любители поговорить.

Живописный обалденный разлив перед деревней Макашевка. Далеко, где нет воды, полчища коров.

Здесь неподалеку ездил на резиновой лодке рыбак. С его слов в этом году разлив, как никогда, метра 2 поднялся.

За деревней особенно настойчиво нас зазывала к себе еще одна компания. Молодежная с девчонками.

Сослались на нехватку времени, что торопимся в Борисоглебск, хотя туда нам меньше всего было нужно.

Ехали до трех часов дня, и по лесу, и по лугам, и мимо деревень. Когда было 15 часов, выяснилось что непросто зачалится, где это удобно.

Уже и место наметили, а там очередная компания квасит, или рыбаки с подъемниками сидят.

Поэтому сильно разборчивыми быть не следовало, как обычно в лесу среди лиственных деревьев.

Я хотел пописать дневник, но ничего у меня не вышло. Принялся накрапывать дождь и чем дальше, тем он все усиливался.

Но пасху мы отметили. Все бы хорошо, только последние дни плавания омрачала плохая погода.

Вдалеке показался мост. Здесь много сетей, проверять не стали. Дождь все серое, ветрено.

До темноты по идее должны успеть проехать большую деревню Пески. До нее река долго течет лесом.

Под дождем, уже сильным нас зазывала к себе еще одна большая компания, прятавшаяся под деревьями.

- К нам, к нам! – махали они.

Игнорируя, мы ехали дальше. Видели еще отдыхающих, видно семейных, с палатками.

Весна, пожалуй, самое удачное время, чтобы плавать по Хопру. Очень он удобный для отдыхающих.

Наверное, летом берега ими прямо кишат. А сейчас, кроме сегодняшнего дня, нам лишь изредка попадались рыбаки.

Стемнело, а мы все ехали по деревне Пески, она тянется вдоль не меньше 4 километров. Остановились на противоположном от деревни берегу, уже где-то в конце ее. Дождь лил, как из ведра.

Светились огни, были видны козловые краны и все также отчетливо слышна близкая здесь железная дорога. Еду решили не готовить. Быстро вместе поставили палатку. Спальники были влажные, но не мокрые. Сожрали при свете фонарика по банке цыпленка в собственном соку, выпили и были таковы.

Хотелось, правда, воды.

17 день 2 мая Понедельник

“Конец рулю”

Интересно, что это за птицы, которые так противно поют. Не знаю даже, как и описать. Затем прямо над нами обосновалась кукушка. В перерывах между кукованиями, она как то квакала. Прогресс в погоде. Сначала вообще светило солнце, потом небо обложило и я уже начал психовать, но затем как-то снова распогодилось.

Как обычно выехали, и река не предвещала ничего дурного. Километров через пять пути произошло что-то не то: пошло дробление.

Мы поехали сразу в рукав как будто бы основной и очень быстро стало понятно, что он не основной вовсе, а растекается куда-то по болоту.

Прилагая значительные усилия, мы вернулись обратно и поехали по другому. Заросли тростников. Течение очень сильное. А река распадистая на рукава, она просто теряется в тростниках. Здесь что-то не то.

- Блин, а где река?!

А от былого мощного Хопра почти не осталось и следа, он уподобился Изнаиру. Сейчас бы нигде не влететь. Река наконец и вовсе закончилась в тростниках и куда следовало пробираться было неясно. Да и вовсе ничего было непонятно.

Подъехали к дереву и прямо с байдарки я полез наверх. Повезло. Через сплошной тростник пробиваться придется чуть-чуть, а дальше – широкий разлив, там и сориентируемся.

А сориентировались мы быстро, увидев какую-то деревню и мост. В дымке виднелась церковь. Километра три разлива отделяло нас от деревни. Как то странно получается: должен быть лес, а здесь заливной луг и никакой деревни быть не должно.

- Песец рулю. Это Самодуровка деревня. Хопер теперь бог знает где. В деревне Пески мы поехали не по реке, а зашли в залив Белка.

Назад ехать не было смысла. У нас был шанс.

Здесь протекает речка Свинцовка. Вода из переполненного Хопра по идее и переливается в нее.

А Свинцовка впадает в Хопер перед железнодорожным мостом.

“ПО СВИНЦОВКЕ”

- Ну что делать будем?

- Поехали пока туда.

Ехали мы через рой каких-то паскудных мошек. Ими сплошь была усеяна вода, и они висели в воздухе. Я надвинул поглубже кепку, на лицо повязал платок, чтобы торчали только глаза. Разлив. Утки и лебеди. Насчитали лебедей 21. Трое отбились от общей кучи. Мы шли прямо на них. Те не подпустили на близкое расстояние, а, замахав грузно крыльями, отлетели в сторону.

Очень даже нам повезло. Среди этого всего разлива отыскали речку Свинцовка. Выглядело убедительно. Метров двадцать шириной, подпитанная водой переполненного Хопра, текла она очень быстро. Скорость нашего движения была просто стремительной.

Вообще день выдался очень насыщенный на эмоции. Матерился я, на чем свет стоит. То на исчезающую в тростниках реку, то на мошек, теперь на возобновившийся дождь. Но непогода вскоре опять самоустранилась, дождь был недолгим, но клубящаяся густо-серая туча постоянно висела чуть сбоку от нас и постоянно угрожала окатить дождем.

Мы стремительно приближались к городу Поворино, к железной дороге.

Слева появились рыбаки. Карту я помнил хорошо. Течение свирепствовало здесь возле недействующей водокачки. Похоже, тут когда-то была плотина.

- Посмотри карту. Нам здесь где-то останавливаться надо.

- Дальше.

- Посмотри.

- Правь, не трепись! Видишь, какой тут стремачок.

Железная дорога нужна нам была, чтобы по ней объехать Хоперский заповедник. Карту перед походом я смотрел невнимательно. Поленился даже померить расстояние, но что есть заповедник - заметил.

Станция Свинцовка выглядела импровизированно. Подобие короткого перрона. Покосившийся ржавый щит с едва заметными буквами. У колдыря выяснили, что поезд в одну сторону ходит два раза в день: Борисоглебск - Поворино, но дальше Поворино не идет. Нам нужно было до станции Филоново (поселок Новоаннинский).

Не застал ждать себя и поезд: спаренный локомотив, такой, как тягает товарняки, с черепашьей скоростью протянул четыре задрипанных вагона. Минуту постоял и не спеша потащился дальше в Поворино, работая почти в холостую дизелями.

Особо тут то и останавливаться негде. Ходил в разведку сначала пешком и обнаружил уже за железным мостом крутой, скрытый от людских глаз овраг. Был там и ровный плацдарм, скрытый от людских глаз. Туда и заплыли.

Мне предстояло идти в Поворино. Попили чаю, выпили бутылку водки, и я двинулся в путь.

Подъем по крутому склону оврага.

- Э-эй Паша!

- Что-о?!

- Я черепаху поймал.

Пришлось спускаться нести ему черепаху.

Опоры линии электропередачи. Злаковое поле. Озимые. Асфальтовая дорога, по которой никто не ездит. Помойка. Потом до самой станции я шел по железнодорожной насыпи, пересек в траншее ту самую дорогу на Борисоглебск. На травянистом поле невдалеке бухали. Прошел я мимо кладбища. Электрифицированная двухпутка с крутой насыпью, выполненной щебнем. Но не повстречалось мне ни одного поезда.

Поворино – крупный железнодорожный узел. На самой станции более двух десятков путей. Чтобы попасть на станцию, еще нужно над путями перейти по переходу.

Здание станции современного типа. Не сталинские бараки, как на севере. В расписании сориентировался я быстро. Всего 100 километров проехать, а электрички и пригородные поезда до Филоново не ходят.

Подходит нам только поезд Москва – Волгоград, что ходит ежедневно ночью. Зато времени достаточно. Ночь вообще удобное время для переездов.

Вернулся назад той же дорогой. В одну сторону идти 45 минут.

“ЛУЧШЕ НИКОГДА НЕ ВЫПЕНДРИВАТЬСЯ”

К моему приходу Паша уже почти полностью разобрал байдарку. Вместе разняли те элементы скелета, где попал песок и не под силу одному. Пытались грызть комары. Купались с болтами впервые с момента начала похода. Солнце садилось, и было уже прохладно. Поскольку умышленно не взяли полотенца, сохли сами по себе. Выпивать больше не стали. Сосредоточенно собрали вещи, чтобы только ничего не забыть. Вышли с запасом. Поднимали вещи наверх из оврага по раздельности. Я в общей сложности тянул 50 – 60 килограмм. За спиной висела байдарочная шкура, спереди рюкзак. Потому перед собою я плохо видел.

Похолодало, выпала роса и, когда шли по грязному полю, ноги вымокли. Асфальтовая дорога, по которой никто не ездит возле свалки. Поле прошли без единой передышки и здесь отдыхали. Стояла рядом легковая машина без света с запотевшими стеклами. Пошли дальше. Как назло на свалке потерялась тропинка, и я лазил с фонариком, ища ее среди мусора. Следующее место отдыха прикинул после моста через траншею, где пересекаются две железные дороги. И темно, и из-за рюкзака я ничего не вижу. На мосту идти пришлось не по шпалам, там между рельсами проложен еще рельс. А просто по щебенке.

Под всей тяжестью груза, что нес на плечах, я провалился правой ногой в какую то замаскированную дырку. Упал вперед на оба колена. Правую ногу чуть не сломал, только поцарапал, а она еще не хотела выниматься.

Испугался я конкретно. Переваривал это событие, сидя возле светофора, смотрящего на нас немигающим зеленым глазом. Лучше в жизни никогда не выпендриваться, да и вообще быть поосторожнее.

И как пошли поезда. Туда-сюда. Приходилось отсиживаться возле какого-нибудь столба на крутой насыпи. Возле столба, чтобы не скатились рюкзаки. Грохот колес раздавался прямо у нас над головами. Мы содрогались вместе с рельсами.

Только одеваешь рюкзаки и прочее, как из ночной темноты еще ничего не слышно, а уже не спеша выползает зловещий луч прожектора очередного электровоза.

Сойти с насыпи и пойти вдоль нее можно было только возле кладбища.

Станция. Холодно. Куртку из рюкзака доставать не хотелось. Сидели в пригородном зале ожидания.

Другой, сильно навороченный платный, и мы там плохо бы вписывались.

Кроме нас сидело четыре человека: цыган с сумками, очень неприятного вида мужик, едущий на электричках из Челябинска в Ставропольсикй край, дремлющий пенсионер, бабка.

- А при СССР я был о-го-го. Такую державу развалили, Горбачев с-сука. Рая - та уже за все поплатилась. Умерла в муках. А этот жирует падла… раньше я на самолете в Челябинск летал, и цена отличалась только на пять рублей от купированного вагона и т.д. и т.п.

Мы пили пиво и читали газету. Ожидать нам было около одного часа.

18 день, 3 мая. Вторник

“24 года и Диджей Ясь”

Из темноты показался прожектор тепловоза. Поезд, как назло, фирменный. Езда то же самое, что в колдырском, только раза в два переплачивать приходиться. В вагоне нам полагались последние два места – верхние на боковушках. Располагаться с вещами ради полутора часов езды смысла не было никакого. Сгрузили все в прокуренном тамбуре, где я и остался читать газету при тусклом свете лампочки. Рука сидел возле толчка. Вагон, кстати, нового образца. Сортир со светофором, часы со временем, температура воздуха.

В тамбуре, несмотря на ночь, сиделось не очень то и спокойно. Постоянно сновал туда-сюда любезный проводник, где-то мой ровесник. Не особо спалось и некоторым пассажирам.

- Это что мы проехали?

- Поворино.

- А дальше что будет?

- Алексиково, Филоново.

- А дальше.

- Дальше не знаю.

Похоже у этого мужика какой то сердечный порок. Уж больно отечный, одышка за 40. Еще и курит.

Я в разговоры первый, обычно не вступаю. Тут зашла какая-то словоохотливая тетка лет 45. ее как поперло…

- Да уж… и такие хорошие дочки у меня, а нету же кавалеров нормальных. Младшую замуж отдала, так три месяца только пожили. И хороший мальчик такой был 21 год ему. Послушайте, как стал на автоматах играть, так это просто какая то напасть… Так у меня знакомый есть, он тоже экстремальный туризм любит, на велосипеде ездит и даже в Чехию ездил. И что вам вот спать не холодно?

- Нет, не холодно.

В этом самом Филоново стоит поезд только 2 минуты. Я с опаской посматривал на женщину с ребенком и прочих с сумками. Успеть бы выйти. Но мы успели.

Вот неудача. Опять дождь. Догнали-таки мы его. Можно считать, что под дождем мы с четверга. Обычно таксисты тебе сами навязываются. Сейчас я на задворках вокзала отыскал захудалую “девятку”. Водила спал. Объяснил куда нужно.

- Рублей сто пятьдесят.

- За сто поедете.

- Нет.

Я ушел, но через минуту вернулся, выхода другого не было.

- Хорошо. Подождите.

Этот мост через реку Бузулук мы с Ясем проезжали на велосипедах, когда ездили в Астрахань. На реке Бузулук и ночевали, где то километр идти от моста. Было это 17.IX.2003 года.

Почему то очень не люблю педагогов, ментов и таксистов…. Мост через Бузулук. Трасса М6. Забрезжил рассвет. Дождь, и мы с каждой минутой намокаем. Оба очень уставшие. Силы-то есть, но психически я очень измотался. И ночь бессонная, да и вокзалы, переезды, пассажиры, таксисты – все это очень много здоровья отнимает. Лучше вдвое дольше веслами махать. Толпу я ненавижу.

К дождю я сделался безучастливым. Еще днем Паша говорил.

- Чего ругаешься. Изнежился ты в своем Пинске. Дома надо было сидеть. Дождь теперь все время будет.

Но сейчас занервничал и сам Паша. Пока шли этот километр, вел он себя, нехорошо, что я ерунду придумал и лучше было остановиться под мостом (неудобный берег, все изгажено коровами).

- Будешь байдарку собирать сам.

Я понимал, что все это с усталости, но в моих глазах рейтинг очень падает. Почему то очень хорошо помню плохое и за каждым до мелочей могу вспомнить какой-нибудь случай.

Правда, если никто не деморализовался, что это тогда за экстремальный поход. Короче, послал бы я Пашу уже на [email protected], но здесь никак нельзя. Да и поход же все-таки экстремальный.

Почти за два года ничего не изменилось. Было только другое время года, другая погода, да и сильно разросся куст, возле которого я спал.

Редкость большая – яблоневый лес. Сейчас они готовились зацвести. Здесь мне исполнилось 24 года. И на велосипеде от Минска досюда 11 дней езды, а до Астрахани – еще неделя.

“ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ”

Дождь продолжался. Поставили палатку. Хотелось пить. Но костер под дождем был бы золотым.

Паша выпил символически, я побольше.

Затем все не мог уснуть (было уже 6 часов утра), все чесалось. Водка – универсальный адаптоген.

Вылез из спальника, выпил в два захода с горла, закусил сушкой (одной). Сразу все перестало чесаться.

Сам по себе пришел здоровый младенческий сон.

Когда проснулись, небо было облачным, но уже без дождя.

Я принялся варить еду, Паша, несмотря на хандру накануне, начал собирать субмарину.

Костер я развел принципиально на том же месте, что и тогда у нас был в походе «Сто Шагов за Горизонт».

В деревне Губари я купил чечевицу для разнообразия.

Варили мы ее, примерно, как и фасоль, получалась баланда, как для зеков.

Собирали сломанную байдарку точно так же, как возле нежилой деревни Волчиновка.

Опять с большим трудом застегнули дно.

В седьмом часу вечера уже можно было выплывать, но куда тут уже собирать лагерь, тем более что снова пошел дождь.

Опять пили.

Перечень тостов был очень ограничен. Это: за походы, за погоду, за Диджея Яся, за всякую хренатень.

Типа:

- Ну давай.

- Давай за всякую [email protected]

- Давай.

Поход продолжался.

19 день 4 мая среда

“РЕКА БУЗУЛУК”

Байдарка была готова продолжать длительный путь. Это было после катастрофы второе рождение. Забегая вперед, скажу, что дальнейший путь выдался столь же тернист и не менее насыщен на события. Поход то ведь экстремальный. Именно экстремальный. Язык не поворачивался сказать, что это был алкогольно – туристический поход.

Погода солнечная. Прохладно, оттого что рано. Я переоделся и ходил в шортах.

Выехали. Скорость конечна не та, что по Хопру. Вода почти стоячая. Старые желто-рыжие тростники. Ехали час. Может быть больше.

- Карту посмотрим?

- Давай да дамбы доедем. Там посмотрим.

Дамба ждать себя не заставила. Шум воды был сразу не слышен – ветер от нас.

Перепад небольшой – метра полтора. Возводили ее, по всей видимости, чтобы райцентр Новоаннинский запитать водой. Бузулук, конечно, гораздо мощнее Изнаира, но кто его знает, какие сюрпризы он нам за дамбой преподнесет.

С резинки–лодки мужик ловил и на наших глазах поднял неплохую рыбину граммов на 300. Мы не разглядели какая.

Ловили удочками деды и в деревне Староаннинская.

- Река дальше нормальная, проедем?

- Да можно проехать.

А сузилась она после дамбы значительно. Появилось и течение.

Появилось обилие коряг, кустов и ароматных запеканок.

Спустя минут десять, как мы проконсультировались с рыбаками, я вымазавшись в грязь, хватался за корни, пытаясь выбраться на твердую поверхность, устно “поливая говном” всех и вся, особенно Бузулук-реку.

Но река очень быстро исправилась. Те завалы, что нам встретились, были проездными, да их и не много.

А река хороша. Небольшая. Течет в лиственном лесу. Разнообразная.

В общем, ехать приятно. Все вокруг приветливо.

“Что отстаете?” – поинтересовался очередной колдырь – рыбак.

- От кого?

- Да с полчаса назад четыре или пять лодок с такими, как вы прошло.

Странно. Неужели кроме нас еще кто-то такой нашелся.

- Догоним, а?

- А что, есть варианты? Можно не торопиться. Они нам еще и завалы поразбирают.

Но завал встретился нам мощный напрессованный, многоярусный. Свежие следы на песке. Видно, что обносили. Судя по маленьким следам – с детьми.

Обносили и мы. Я попал в плен грязи. Паша ржал, а я, прилагая нечеловеческие усилия, вытаскивал из лечебной чачи кроссовки.

Группа туристов – 8 человек показалась нам, когда проезжали деревню Дурновский. 4 байдарки – два “Таймена”, как у нас, две “Ласточки”.

Это они не с детьми, а с бабами. В разговоры сильно не вдавались. Узнали лишь, что из Волгограда.

Согласно карте, должен быть тут мост с дамбой. Фактически ни того, ни другого. Или мост наплавной и просто в высокую воду затоплен. Сколько их обозначено на Хопре – ни одного не видели.

Остановились на обед мы вскоре, неподалеку от деревни Таволжанский. Здесь росли тополя, берег подмыт и для костра я наломал и нарубил узловатых корней.

Человек – Рука поймал большую зеленую ящерицу и подучил меня засунуть в рот ей палец. От неожиданности я по-бабски завизжал. Такая мелкая тварь, а такие сильные челюсти. Подколол Павлик меня хорошо, что привело его в небывалый восторг.

Обед был полноценный, то есть с бутылкой. В процессе обеда проехали и те самые туристы из Волгограда. Мы и давай их критиковать.

- Слушай, а ведь хреново едут.

- Да, как-то неважно, и не говори.

- Блин, а оделись, как будто мороз.

- Да, вырядились щегольски. Дорогая, видать, экипировка-то.

- Наверное, все эти дни, что шел дождь, лагерем простояли.

- Дальше Исакиевского вряд ли сегодня заедут, где-то после Мартыновского остановятся.

- Ну…

Так оно и оказалось. На левом берегу, где мы примерно и предполагали, стояло четыре больших новых палатки – не меньше двухсот баксов каждая. Волгоградцы не спеша сновали по берегу.

- Бля, ты смотри пять часов вечера, а они уже становятся. Ехать и ехать еще можно.

Может быть так и надо, и это я такой стукнутый. Собирая всегда брагу, внушал, что плыть будем до предела, что главное – устать до невозможности.

Дилетантам со стороны все может показаться проще. Те же 50 километров за день проплыть не так уж и просто, здесь реально ехать надо. Неоспоримое преимущество байдарки. Пешком без груза даже один день столько протопать можно едва ли. Но 50 км два дня подряд не пройдешь никогда.

Бузулук – река исключительно подходящая для байдарочных сплавов. По большей своей части скрытая от ветра, разнообразная, тенистая, приветливая.

Течение усилилось. Ехали очень быстро, дружно. Итогом дня остались довольны. Проехали Павловский и остановились слева километра на полтора ниже. Кусты, деревья и небольшой вдоль реки сенокосный луг. Палатку я поставил прямо под проводами линии электропередач. Солнце село. Воздух стал влажным, стало холодать, и провода потрескивали.

Через какое-то время налетели комары. Приоделись. Павлик в начале похода как-то с иронией относился к тому, что я взял накомарник. Сейчас я ходил и собирал дрова очень довольный. Главное, когда к нему быстро привыкаешь не забывать, что не надо плеваться.

Глубина чуть больше двух метров, смеркается. Матерясь, мы ставили вдоль берега сеть. Я правил. Рука ставил.

- Да правым назад дай, еще!…

- Да подожди…, я к тростнику хочу!

- Смотри, не идет. Зацепилась, наверное…

- У меня поплавки не такие.

- Это чужая сеть!

Поставив свою, мы только тогда обнаружили, что параллельно уже стоит чья то другая сеть. Замаскирована. Конец найти можно по пластиковой бутылке, плавающей среди тростника.

- Ладно. Завтра обе проверим.

Водки больше не было, но лагерь, костер и вечер были душевными. Часов в 10 вечера залегли спать. Над нами нависали провода. 110 киловольт.

20 день 5 мая Четверг

“ДОБРАЯ РЕКА”

В ожидании сюрпризов, утром проверили сети. Попалась плотва в количестве 1 штуки. Ну, хоть что то. Погода обещала быть солнечной.

- Что-то ты сегодня не в шортах.

- Ну, вчера подгорел.

Когда свернулись, сели в лодку, проверили, что попалось в чужую сеть. Она была повыше и длиннее. Сначала все как будто было пусто. С самой глубины показалось нечто желто-коричневое.

- Что это, налим?

- Или сом, покажи. Налим.

Хоть и небольшой, а приятно, хоть даже и ворованный.

Долго он еще шевелился где-то возле моего рюкзака. А я кратко пересказал Паше рассказ Чехова с одноименным названием.

Ехали час. Река здесь со слабым течением, почти не петляет. Поживиться на халяву рыбой хотелось еще. Несколько раз подъезжали к пластиковым бутылкам, но на обросшей водорослями веревке я поднимал лишь какой-нибудь кирпич.

Далеко от деревень мы не боялись, а возле деревни, если видели сети, не трогали. Нет гарантии, что за нами не наблюдают.

Вылезали на берег фотографироваться с видом на меловые горы. Возле деревни Яминский сражались со встречным ветром.

Здесь песчаные берега. Закрытые от ветра. В воде соблазнительно жирные гуси и такие же упитанные домашние утки.

На реке Усяжа мы с Дедом между двумя байдарками зажали такого гуся.

Гнали его метров двадцать, когда тот выдохся, и я уже занес весло для удара, взял и нырнул. Гоняться за ними бесполезно.

За деревней на левом берегу паслись черные овцы: что мы видели вчера, были некие гибриды коз и овец, вроде как и натуральный козел, а волосатый, как баран.

Мне захотелось сфотографироваться на кургане, скорее всего естественного происхождения.

Паша ржал, как дурочек, что я получусь лилипутом.

Полтора часа еще мы ехали до Алексеевского.

Мужики на берегу, уже, по всей видимости, поддатые, проявили к нам интерес.

- Что вы по такой доброй реке так быстро плывете. Надо не спеша, останавливаться и по сто грамм.

- Сто грамм будет на Хопре.

- Ну до Хопра далеко.

Но по нашим меркам до Хопра было не особо далеко.

В конце деревни на левом берегу кладбище.

Как раз в тот момент мы плыли, там происходила большая похоронная процессия. Как назло, именно здесь река раздваивается, и непонятно было, где русло, где затока.

Один из провожающих покойника оказался отзывчивым и сориентировал нас в нужном направлении.

Дамба, что обозначена на карте оказалась разрушенной. О ее существовании можно судить лишь по торчащему из воды рельсу и бетонных обломках на берегу.

На юго-западе над лесом возвышалась мачта. Скорее всего это Усть – Бузулукская станица.

До Хопра дальше деревень нет. Лиственный лес. Очень красиво. Бузулук тут петляет нещадно в низких по большей части берегах. Было весело.

Мы постоянно мусолили один и тот же анекдот про говно и пластилин. Любимыми в этом походе фразами стали: “Вот тебе бабушка и Юрьев День”, или “Вот и я думаю, откуда в жопе пластилин”.

Остановились на обед. Плескалась много рыбы и я подбил Пашу снарядить спининг, как донку.

Получилось нечто порнографическое. Он не взял больших грузов. С опаской я поднял трухлявое бревно, червей не было.

С опаской, потому что не остыли впечатления о гадюшниках. Червей Паша нашел, расковыряв землю топором.

За обедом съели и плотву и налима.

У последнего громадная печень. Ее жарили отдельно (налим рыба из семейства тресковых).

Километров десять еще мы петляли по лесу Бузулуком.

Встретился всего один завал, но проездной.

Затем деревья расступились, и мы вышли в Хопер. Тоже сильное течение. Мы сразу же добавили в скорости. Вобрал он в себя воды после Поворино. Ширина метров 120.

Поехали мы не по детски быстро. И оставалось нам до Ростова на Дону 700 километров пути по предварительным замерам.

Шли до 20 часов.

По берегам многовато рыбаков. Немало стоит сетей.

В станице Аржановская поперек реки стоял понтонный мост.

Наверное все эти мосты, что на карте обозначены сезонные. Осенью понтоны убирают.

Остановились между станицами Аржановская и Зотовская на левом берегу. У противоположного берега стояла чья-то сеть.

Решили завтра поутру проверить.

Вчера ночевали под линией электропередач, сегодня наш лагерь тоже был в оригинальном месте. Под нами проходил газопровод.

Дров много, потому что над газопроводом деревья вырубают.

Котелки наши были самодельными, бобовидной формы сечение, сваренные из нержавейки.

Тот, что для каши стал с сегодняшнего вечера течь и его списали. И на чай и на еду остался только один. Чайник, на который я поднялся на Изнаире в нежилой деревне Волчиновка, остановили возле Поворино.

21 день 6 мая Пятница

“БУЙНАЯ РЕКА”

Период новолуния закончился. Ночью появился узкий серпик луны. Отрадно.

Сеть проверить не успели. Пока завтракали, приплыл хозяин.

Что-то попалось, похоже. Лодка заслоняла, не видно было.

Завтрак опустошил наши продуктовые закрома. Запас хода у нас пять суток. Ближайшая большая станица – Спашевская. Часов пять езды.

До станции Зотовская ехали в лесу. Через 5 километров Хопер раздвоился. Пошли по правой протоке. Такой раздвоенный он идет более двадцати километров. Дорога достаточно однообразная.

С правой стороны река периодически подходит к крутым гребням коренного берега долины, слева – поросшая лиственным лесом пойма. Потом Хопер снова собрался в один. Длинные петли русла восток – запад – восток. Разок решили срезать. В итоге мне пришлось вымочить ноги, поднимать тяжелое бревно кладку. Я бы его просто столкнул в воду, но срезать подъехала, только с той стороны, другая лодка с двумя пацанами.

- Пацаны, по бревну ходят?

- Да, ходят.

Еще и пришлось направлять, как надо Пашу. Не знаю даже, что быстрее, просто объехать или здесь срезать. Отчего-то вдруг я запсиховал и грязно матерился. Пацаны эти подумали, что, наверное, какой-то неврастеник.

У Паши есть свойство. Он иногда несет какую-то чушь. Я по неизвестной причине злился почти, пока ехали до станицы Слащевская. Я бы успокоился и пораньше, если бы он поменьше болтал. Хотелось выпить. Все тогда становится на свои места.

Вчера в Алексеевской колдыри говорили, что Хопер буйный, что тяжело нам придется. Течение было более менее ламинарным, так часто не колбасило и не выворачивало, как в районе Аркадака или Балашова.

Как пройти к магазину мне объяснил пожилой казак. Магазинов было три. Все в виде сараев, как и везде в России. Зашел я в каждый. Наряду с продуктами питания покупателю предлагались презервативы. Кто-то здесь скупает тушенку. Из всех трех магазинов насобирал я только 9 банок. Иду назад. Силы гораздо меньше, чем в начале похода. 8 километров я пер из Александровки еду, а сейчас, идя к реке, часто останавливался, менял руки.

Хотелось есть, а главное, что появился алкоголь. От Слащевской отъехали недалеко. Обед был на левом берегу, полноценный. Чай и крупы попересыпали в пластиковые бутылки. Чай появился новый, а то прошлый раз я купил какую-то солому, “712” называется.

Неподалеку от станицы Слащевская есть населенный пункт Сиськовский. Мы гадали происхождение этого названия.

Путь наш продолжался. Какая-то женщина ловила рыбу. Поинтересовалась где мы будем ночевать, пригласила к себе, говорила есть баня. Как мы поняли, за поворотом реки ловил рыбу ее муж. Тоже приглашал. В обоих случаях отказались. Неужели русские такие бескорыстные натуры? У нас вот, например, колдыри зазывают к себе, если чувствуют, что можно бухнуть нахаляву. Хохлы – те вообще суки.

Я в Крыму на рынке пустую коробку искал, мне надо было, так все, как сговорились, ни у кого не допросишься. Где прошел хохол, жиду делать нечего.

Издалека, что сосны. Уже вечерело. Откуда-то взяться здесь соснам? Оказалось осины. Туда и направились, планировался ужин. Время было вечернее. До конца Хопра оставалось 58 километров. Река достаточно широкая. Решил ехать ночью. Ночью мне не спать особого труда не составляет. 2/3 моих дежурств на руле на плоту приходилось ночью.

После ужина Пашу положили спать, разобрали его весло, а я поехал. Сигареты, фонарик, бутылка водки начатая и холодный чай в бутылке. Течение сильное. Не халявил, почти все время греб. Было стремно, не упасть бы куда на сильном течении. Берега, деревья отражались в воде. Между нами светлая полоса неба, по ней старался и ехать. Но это, если река прямая, а на поворотах не понять даже в какую сторону. Доверялся течению.

22 день 7 мая Суббота

“ТАК ЗАКАЛЯЛАСЬ СТАЛЬ”

Темнота. Блики. Глюки. Вроде безветрие. Сначала мне светила Вега, луна давно спряталась. Затем небо затянуло и видно стало плохо. Заезжать на сильном течении в деревья опасно, ничего не видно. Все время напряженно вслушивался в темноту, где шумит вода. Ночь не скажу, что тихая. В одном месте едешь – соловьи поют, в другом – лягушки надрываются, то рыба плюхнется, то грузно бобер, то летучие мыши начинают свои звуки издавать. Проезжал несколько рыбацких костров. Веслами старался не шуметь, чтобы не быть замеченным.

Вообще ночь в себе таит очень много загадок. Восприятие предметов извращенное, расстояние оценить невозможно. Физически ехать было не тяжело. Не умею я себя занять какими-нибудь мыслями. И выпить хотелось, но решил ждать рассвета.

Рассвет мне все спутал. Было не так уже светло, чтобы посмотреть карту, но сильный разлив я принял за Дон, огни большой станицы Букановская за Усть Хоперскую. Карту я помнил плохо. Хотя и понимал, что за 5 часов в одиночку 58 километров я никак не могу пройти.

Очень быстро мне стало понятно, что это все еще Хопер.

Небо обкладывало, периодически появлялись порывы ветра, шумела листва деревьев и на воде появлялась рябь.

Стало почти светло, но от этого быстрее я не поехал, наоборот стал рыскать по реке, где разлив и даже заехал в слепой карман.

С рассветом ехать стало гораздо душевнее, потому что я начал бухать. Погребу, затем сам себе наливаю, выпиваю.

Закуски нет, запиваю холодным чаем. Иногда, как перископ, поднималась наружу сонная голова Паши в шапке. В целом ворочался он нечасто.

Вдалеке показались немалой высоты меловые горы. Я уже не сомневался что это правый берег Дона. В Дон въехал я в 5.50. обрадовало то, что течение не хуже, чем в Хопре. Байдарку загнал на левый берег через эшелон кустов. Хопер остался двумя километрами выше. Неплохо ли – в одиночку, со спящим балластом за 7 часов 60 километров.

Паша продолжал спать, а я варил еду. Дрова моего любимого вида – топляк. Минут пять шел дождь, но потом он прекратился, и появилась тенденция к распогаживанию.

Пашу я не будил. Помятого вида он вылез в аккурат к завтраку и не врубался где мы находимся. А я уже приготовил бутылку.

- Я тебя поздравляю. Это уже Дон.

- Давай выпьем.

Некоторое время он еще сомневался, выпил пару рюмок. А я был уже пьяный и сейчас почувствовал, что очень хочу спать. Еще лежа высунулся: легкий ветерок. Дон здесь течет на восток.

Спал крепко – ничего не помню. Проснулся уже в тот момент, когда причаливали. Было 15 часов.

- Где мы?

- Вон, второй Бобровский виден.

- Так что, Серафимович ты проехал.

- Проехал уже давно.

Провез меня Паша 50 километров. Уже за сутки 110 получается – не слабо. Так еще же поедем.

Местом для обеда он выбрал некий песчаный бугор с левого берега. Тут были невысокие кусты, и рос молодой ковыль. Когда зажгли костер, принялась гореть сухая трава. Затаптывали ее два раза. Обед. Солнечно. У меня как-то по-вегетативному горели уши неугасимым огнем.

- Ну и какого черта ты сюда прешься?!

К нам направлялась лодка. Кто был в ней - сражался на веслах с течением. Подъехал пенсионер. Как, типа, рыбалка, да что, да как.

Дальше выехали вдвоем. Солнечно. Штиль. Ехать – одно удовольствие. Ширина Дона 250-300 метров. Красиво. Фотографировались. За полтора часа доехали до ссыпного пункта. Не знаю, что там и когда ссыпали, сейчас были какие-то заброшенные бараки и груда списанной техники. Левый берег по небольшой своей части пойменный, но не заболоченный, правый – или такой же, или меловые горы. Периодически встречаются острова. После ссыпного пункта навстречу нам прошла баржа. На спокойной глади воды еще долго потом гуляла волна. Поворот на юг. На карте обозначено что-то вроде памятников или обелисков в количестве трех штук.

Река как река, ничего особенного мы не увидели. Обелиск за оградой только был – память какому-нибудь утопленному.

У правого берега, где две деревни неподалеку от реки, было достаточно много рыбаков, выходной день.

Если на Хопре мы видели конские пауки, веревка перекинута через блок, здесь ловили какими-то большими сачками. Не видели мы, чтобы кто-нибудь что то словил.

- Ты ночью сегодня поедешь?

- Поеду.

Ужинать стали на правом берегу. Лес здесь тополиный. Еда была уже готова, когда стемнело. Костер яркий. По реке шла моторка.

- Ну какого черта вы сюда претесь?!

На моторке, увидев костер, направились к нам. Неужели все такие любопытные?

Если я вижу чужой костер, меня не волнует абсолютно, кто там и что делают.

Посветили фонариками, чтобы они не раздавили нашу лодку. Вопросы самые глупые.

- Как рыбалка?

- Мы не ловим. Просто туристы.

- А откуда сами.

- Из Саратова.

И не боятся они на лодке – казанке налететь на какой-то корч. В этом случае лодка просто накрывает пассажиров.

Снарядившись в дорогу также, как вчера, выехал я в 22.45.

Это был всем рекордам рекорд – 145 километров за сутки.

23 день 8 мая Воскресенье

“КАК ДЕЛАЮТСЯ РЕКОРДЫ”

Пришлось немного подождать у берега. Возвращалась та самая моторка.

Часа через два доехал до деревни Мелоклетская. Карту не помнил. Фонари слепили, было непонятно в какую сторону поворачивает река, а деревня право- или левобережная. Байдарку все время течение разворачивало. Развлечением было оглядываться и смотреть сколь быстро отдаляются огни. Видны они были километров восемь – десять. Дон петляет не сильно. После двух часов ночи неба как то начинает обкладывать. Вчера долго ехал на Вегу, сегодня передо мною висел Скорпион, а потом звезды исчезли.

Еще в полной темноте проехал деревню Перекопская. Рассвет застал меня возле острова (дальше по карте).

Тут я начал поддавать. Сел верхом на шпангоут. Незабываемое ощущение. Полное безветрие. Я отражался в глади воды. Утренняя тишина. Не написал, что на нос садилась еще в темноте, не разглядеть, не то какая-то птица, не то летучая мышь.

А потом все испортилось. Подул сильный ветер. Естественно, что встречный и даже минут пятнадцать шел дождь. Ехал сегодня до 6.15.

В итоге неплохо – 65 километров. Вышел на берег перед деревней Каменский. Байдарку навязал к дереву, как коня. Начал варить завтрак и сейчас почувствовал, что устал. Отчего не везет все время с ветром, и он встречный?

После завтрака, я слегка поддатый лег в лежбище на заслуженный отдых. Спал сегодня хуже, нежели вчера. Первый раз проснулся от того, что разбудили какие то местные на моторке. Блин, ну неужели так все любопытно? Надоели. Второй раз проснулся сам.

- Сколько проехал?

- Километров тридцать. Ветер мешает.

- Как то маловато.

Остановился Паша на обед справа. Место безветренное, ветер сильный юго-западный, морщит воду и волны достаточно большие.

Я нашел луковицу и съел. Осталась, наверное, с пьянки на пасху.

Ехать после обеда уже никуда не хотелось, был я какой-то разморенный, а еще этот ветер. Но ехать надо.

Деревень дальше нет долго, только слева попалась турбаза. Домики на сваях, чтобы не затапливало водой. Отсюда уже близко Волгоград и дальше турбаз мы встречали очень много.

Держаться старались правого берега, далеко не отъезжали, только от ветра он плохо скрывал. Ниже впадение реки Иловля, справа вдоль реки долго тянется меловая гора. Кто-то где-то вопил. Потом мы увидели спускающихся с этой горы девять человек. В кустах стояли байдарки. Нас они не догонят, больше, видать, мы их не увидим. Странно, что и по Дону на байдарках плавают, не мы одни такие. Для байдарок это уже слишком большая река.

Слева доносился шум железной дороги. Она здесь близко подходит к реке. Мы остановились справа, проехав эшелон затопленных деревьев. Дров много, топляк. Казалось, что уже очень давно не ставили палатку. Жалко, что не поставили сеть, плескалось очень много рыбы. Но уже поздно, стемнело. Подбили итог дня – 135 километров. За два 280 – это отличный результат! Вот так делаются рекорды. За ужином выпили.

24 день 9 мая Понедельник

 
“50 метров над Доном”

19 сентября 2003 года часа в 4 дня мы с Диджеем Ясем приехали сюда с трассы М6, чтобы и помыться и Дон посмотреть. Помню, что съели дыню, и что я упал в грязь. Дон сейчас был не такой, как тогда. Места не узнать. Паводок, все затоплено. Только в воду уходит та самая труба. Течение ослабло, стал чувствоваться подпор Цимлянского водохранилища.

Дон раздвигается и течет двумя протоками километров 15. Правый проток без названия, левый называется – быстрый. Но поехали по правому. Он километра на два короче. В него как раз буксир и потащил баржи. Буксир нам повстречался, когда Дон собрался в единое русло.

Деревня или станица Трехостровская. Река глобально здесь дает на юг. Здесь нас встретил шквальный ветер. Он гнал по воде неслабые волны с барашками.

Мы побыстрее хотели укрыться возле правого берега, где пришлось сильно понервничать. Попали в очень мощный водослив. На дне что-то лежало. Проехали просто со свистом и поделились впечатлениями - оба взмокли.

А Дон еще шире. Ветер все тот же сильный. Не могло быть и речи, чтобы отъехать от берега, такая высокая поднялась волна.

9 мая, праздник. Пьянствует много отдыхающих. В основном с машинами. Мужик на наших глазах сачком словил двух лещей. Не знаю, чем была вызвана его щедрость, но он их нам отдал. То-то обед у нас знатный будет. А еще из сети мы вытащили одну чехонь, правда, поменьше этих лещей, длинная, узкая, по форме похожая на саблю, с большими глазами. На юге Белоруссии чехони встречаются в единичных экземплярах.

Ехали мы очень довольные. Как то все сделалось приветливее, даже на какое-то время ветер стих. Вообще был он какой-то коварный. Дуть начинал ни с того, ни с сего, шквалами.

Проехали мимо деревни Вертячий, правда думали, что это уже Песковатка, и стали обедать. Даже лавочка на берегу есть. Вот только с дровами напряг. Гоняли по затокам моторки.

Я почистил рыбу, порезал ее на куски и мы пожарили ее на прутьях. Поздравляли друг друга с днем победы. Естественно, что все это дело было закреплено распитием крепких напитков, то есть водки.

Увидев деревню Песковатка, разочаровались, что ошиблись не в свою пользу в километраже. Через три километра ниже Песковатки реку пересекает высоковольтная ЛЭП. Опоры, которые стоят по берегам, высотою будут метров 50. До самого верхнего перекрытия лестница, да еще и со страховочным ободом.

Я высоты не боюсь и десантировался на берег. Паша тоже не выдержал, зачалил к берегу и мы полезли вместе. Вечер, высота, провода и здоровые кольца изоляторов.

Залезли на самый верх. Высота действовала возбуждающе, появилась эйфория. Вид восхитительный, особенно на юг, на пески. Все это при заходящем солнце выглядело весьма эффектно. Где-то совсем далеко была пустота – там Цимлянское водохранилище. Обожаю куда-нибудь лазить. Еще сверху обратили внимание на выдолбленные в меле окопы. Наверное, не времен войны, а остались после каких-нибудь учений. Множество сгоревших дымовых шашек. Нашли и блиндаж, тесный и наполовину засыпанный. Разумеется, что слазили.

8 километров отъехали мы от ЛЭП до ужина. Ветер вроде бы стих. Эх, надо ночью ехать. Как обычно, костер яркий. По реке шла моторка и направлялась к нам.

- Как вы уже все достали.

Вопросы и ответы были те же. Мы всем говорили, что из Саратова. Раньше, где бы я ни был, когда слышали, что я из Белоруссии, почти всегда спрашивали про Лукашенко. В целом в России о нем очень положительного мнения.

Столик, скамейки и даже дрова. Волокна поленьев кручены спирально. Я пытался порубить: но топор только вязнет, я еле его достал.

На карте наметил тактику езды. 9 мая праздник. По берегам костры и пьяные вопли, восторженные бабские визги. От компаний ехал подальше. Вот-вот водохранилище начнется, а течение еще есть. Дон раздался вширь. Много островов. Меловые горы справа. При свете костра на берегу, ползая раком, мужики распутывали сеть.

Поначалу ехать очень интересно. Греб непрерывно. То часто и коротко, то резко и длинно.

25 день, 10 мая. Вторник

“СТРЕМАЧОК”

Полночь. Слева остров. Надрываются лягушки. Я сижу на мели, хотя надо мне в эту протоку. На берегу, прямо возле меня, машина, фары, включены, но меня не видят. На всю мощность магнитола. Играет какой-то эстрадный шлак. Человек десять. Пьяный ганж в стадии апогея. Решил не ехать туда, еще сяду на мель прямо возле машины. Задний ход.

Где я потом ехал, не совсем понял: и вдоль острова, который долго загибался, как серп, и по какому-то лугу, где стоят одиночные деревья и по открытой широкой воде. Наконец выехал к станице Голубинская.

Болото справа, очередной остров. Решил объехать с подветренной стороны. Ветер усиливался. Остров закончился. Теперь главное было успеть…

Волны усиливались с каждой минутой. Быстрее бы доплыть до берега и спрятаться. Байдарку начало швырять и захлестывать. Паша проснулся и высовывал голову, как из люка. Стремачок недолгий, а ведь адреналин.

Двадцатиметровый обрыв скрывал от ветра. Но сюда приходила остаточная волна. А что было неподалеку, вообще страшно. Волна, судя по звуку, разыгралась по полной. Было это уже Цимлянское водохранилище. Верхний плес.

- Может не надо ехать?

- Нет, поеду. Я не буду больше от берега отъезжать.

Положив весло, устроил перекур и болтался, как говно в проруби. Высота обрыва метров 20, и тянется он очень далеко, километров 30 будет идти и при юго-западном ветре обеспечивать безопасность.

Мост, когда стало светло, увидел издалека. Жаль, без течения ехать тяжело. Я поджидаю, а он все не приближается. Километров 6 в час скорость от силы. Спал Человек-Рука как-то тревожно, постоянно высовывался.

После моста открылся город Калач на Дону, мрачного вида. Фонари. Судовые краны. Вложил в сумочку фотоаппарат, чтобы сфотографировать рассвет. Диск солнца вылез прямо из-за этой промзоны, из-за этих кранов.

Результатом ночной езды я остался доволен. Без течения 45 километров это хороший результат.

Напротив Калач на Дону. Тополи. Дров маловато. Я деловито варил завтрак, Паша продолжал “топить массу”.

- Подъемчик! Жрать пошли.

Проснулся я когда, был уже виден железно дородный мост. Проходящие поезда были слышны, но имели рахитический вид. До туда было еще далеко. Проспал я еще час, после чего стали на обед. Мост уже был близко. Поезда ходили пачками, однопутка. Не успевает скрыться один товарняк, уже другой прет. Насыпь, которой перегорожено водохранилище и сам мост выглядели очень мрачно на фоне голубого неба и воды.

Бакенами обозначен фарватер. Достаточно много плавает кораблей и возле нас. Здесь близко к берегу проходит фарватер.

Паша вынул из сетей рыбу: одна плотва, два здоровых леща и три таких же здоровых карпа. Лещей решили съесть сейчас. Не могу чистить рыбу живую, сперва оглушаю рукояткой ножа.

Не солгал он, что видел плавающих змей, не ужи. Одна такая светло – коричневая плавала и здесь. Рассмотреть ее не удалось, спряталась куда-то.

Костер Паша разжег пионерский. Дров немеренно, топляк.

Тяжелее всего ходить в походы вдвоем, особенно в длинные. Очень устаешь от напарника. Представьте себе, как за 25 дней меня уже достал Паша.

Сейчас он набросал в костер пенопласт и невозможно было собраться из-за дыма. Ветер как раз дул на байдарку. Я бы и внимания не обратил на это в начале похода, но усталость-то накапливается, психическая в частности. Тяжело все это. Я уже исхудал и на одно деление сильнее затягивал ремень.

- Мать – мать – мать…!

- А что тут такого?

- Да потому что ты херней занимаешься.

“ЖДАТЬ И ДОГОНЯТЬ”

К мосту поехали прямо наперерез.

Вот беда, корабль идет.

- Давай правее возьмем, а то мы на фарватере у него окажемся.

Нас и без того очень сильно колбасило на волнах, и было стремно, а тут еще этот корабль несколько сошел с фарватера, чтобы приблизиться к нам. Я потом понял, что волна от него была бы сильнее, если бы шел дальше. Если честно, то я чуть не обосрался. Две волны были просто огромные. Наверное, одежду и обувь снять в воде можно успеть. Я-то без одежды доплыву, а не знаю даже, как Паша плавает, может не очень. Поход наш был экстремальным.

Мост проплыли благополучно. Дальше такое началось. Отъехали еще километра четыре. Ширина водохранилища 20 километров. Западного берега не видно. Поднялась сильная волна. Судя по всему дело здесь привычное, размытый берег. Метров 100-200 от берега вода в виде мутной взвеси. Волны начали уже захлестывать. Мы выскочили на мели и вынесли судно на берег. Никуда ты при таком ветре не поедешь. Море…

Нет ничего худшего, чем ждать и догонять. Нам приходилось делать и то и другое. Ждем, сидя на голом выгоне. Да, был бы катамаран, завели бы мотор и гнали, как пацаны. Стало очевидно, что лучше погода не станет в ближайшее время. Насобирали с трудом по выгону дров и так организовали костер. Вода с мутной глинистой взвесью. Это из-за волн, которые обрушиваются на берег. Короче, чай можно было не заваривать.

Волны потрепали байдарку. Порвался брезент, сантиметров сорок там, где он стыкуется с резиной.

Я пытался прошить, а он старый и нить прорезается. Знал бы, Паше не показывал, что-то он очень захотел домой.

- Если уезжать, то отсюда, пока железная дорога есть.

- Посмотрим завтра. Рано еще уезжать.

Солнце село. В темноте светили огни бакенов - неподвижные, и движущиеся кораблей. Пили чай. Ночь обещала быть очень холодной. Ветра как будто уже не было. Высыпали звезды, много звезд. Палатку не ставили, сойдет и так.

26 день, 11 мая. Среда
 
“Пользуясь штилем”

Мы-то проедем сколько надо, уберите только волну. Три часа вчера в жопу. Не было большей радости, чем проснувшись увидеть, что можно ехать. Взошло солнце, уже было не так холодно вылазить из спальника. Больше всего в походы люблю ходить зимой на лыжах. Утро там моя самая нелюбимая пора.

Пашу пришлось подбадривать, ехать не хотел, а хотел домой. Взяли курс на следующий мыс. Это 7 километров. От берега отъехали далековато, под километр. Миновав мыс, наметили следующий. До него было далеко, километров 12. сейчас от берега отъехали мы еще больше.

В воде плавала дохлая рыбина больших размеров. Я не побрезговал и перевернул. Интересно было, кто это такой вымахал. Судак. От старости он сдох что ли.

Здесь как нигде близко подходит противоположный берег водохранилища. Близко от нас идут танкера, много танкеров, слышно даже как работают их низкооборотистые дизеля.

От второго мыса ехали еще 8 километров, пока не миновали деревню Ильмень-Суворовский. Берег там, чтобы не разбивало волнами, укреплен каменными глыбами. В одном месте купались дети. Мачта судоходной навигации, щиты, фонари – все это украдено. Немым укором смотрел на воду лишь остов.

Обедать остановились, где росли тополя и дикие сливы. Бабка посла смешанное стадо овец и коров. На любопытных животных приходилось замахиваться, чтобы не лезли к нам. На небе ни облачка. Воздух стал абсолютно неподвижен, полный штиль, вода гладкая, что зеркало. Класс!

В отличном настроении направился я в местный магазин. С травы взлетали полчища комаров. Не кусали, но противно лезли в глаза. Из песка прямо поднималась молодая полынь. А я думал, что они ее наоборот боятся.

При безветрии, уже даже и жарко, хоть я и в белой рубашке. К костру вообще не подойти. Жарили карпов, что вчера «словил» Паша. Снова появилась водка. Следовательно, пили. В процессе обеда Паша согласился, что многое бы потеряли, если не поплыли бы дальше.

Давно не пили за озеро Эльтон. Это гигантский горько-соленый водоем на границе с Казахстаном. Еще на Изнаире я загорелся идеей пойти зимой в пустыню. К тому времени у Паши должна будет лучше гнуться нога. Кого-то еще надо будет брать.

Штиль. Сеть… старая, рваная, рыба в ней дохлая. Посмотрели еще одну. Рыбы до упора. С деревни все очень хорошо видно. Хорошее дело – халява.

Украли 12 рыбин: 9 чехоней, два леща и один не то вырезуб, не то подуст. Остановились когда понимали, что уже навряд ли столько съедим. Не догадался я купить соли. У нас вообще было, но мало.

Пользуясь штилем, мы очень далеко отъехали от берега. Слышали моторки и нам казалось, что это за нами, но, наверное, нас не видно против солнца.

От места хищения хотелось отъехать как можно дальше, и лопатили веслами мы очень активно.

Берег бел очень далеко, а танкеры уже ездили от нас близко. Но мы километров 18 быстро доехали до очередного мыса. Здесь к нам направлялась моторка. Попался нам обрюзгший мужик. Из полов распахнутой афганки торчало пузо. Мотор YAMAHA. Мужик из Волгодонска. Говорил, что не может сидеть дома, что всю жизнь бродяжничает, а нас понимает и уважает. Предлагал сто грамм, потом кефир, потом сказал, была бы рыба, угостил бы.

- Через три дня в Волгодонск поеду. А то я один, мне хоть с кем бы поговорить. Вот вас еще в бинокль увидел. Смотрю, веслами машут.

Штиль в тот день позволил переехать нам широкий залив. Название ему – убежище Чаусы. Дневным переходом мы были очень довольны.

Ужинали на неком песчаном полуострове, где выгорел тростник. Дрова были в виде полуобгоревших коряг. Нашлись и ржавые рыбацкие сани. Они использовались, как костровые.

При свете костра я почистил рыбу и ее присолил. Соли было явно недостаточно. Обстановка была впечатляюще мрачной, сеяла какую то тревогу. Тощий месяц. Низкий песок и пожарище полуострова. И жалобно воющие шакалы. Не ехать ночью было никак нельзя. Штиль нужно было использовать, поскольку нужно переехать еще одну затоку, такую же, как убежище Чаусы.

22.45 взяв весло, повез ночной темнотой дальше на юг и себя, и спящего Пашу.

27 день, 12 мая. Четверг

“ЖИМ - ЖИМ”

Но вида при тебе я не подам,

 

Что всего боюсь ведь я и сам.

 

Я в твоих глазах неустрашим,

 

А у самого очко жим-жим.

Ехал, все время прикидывая, не усиливается ли ветер. Кажется, почти не дул, но вода была уже не неподвижной, морщилась. Ветер обещал быть юго–восточным. Переехать бы этот залив, а там ветер пусть себе дует. Берег чуть, ли не до Волгодонска обрывистый. Будет закрывать. Этот ветер именуется здесь Астраханец.

Все смешалось в доме Облонских, также все смешалось в ту ночь в моей голове.

Карту сколько запомнил я, столько запомнил. Огни деревни Веселый заметил издалека и принял их за станицу Нагавская, Красноярский за Веселый. Вот на огни Красноярского я и ехал. По большому счету все я ехал правильно. Запрокидывал голову или поворачивался вполоборота, все верно по звездам: строго на юг еду.

Ветер усиливался, я был далеко от берега, хотя и огни идущих в ночи танкеров тоже были от меня далековато. Не буду излагать все мысли в путаницу, в то время происходящие в моей голове, было очевидно, что ехать нужно на далекие огни. Паша проснулся, байдарку уже основательно трепали волны. Положение наших дел было неважно.

Он спросонок тоже не мог посоветовать ничего дельного. Прямо по курсу светились бакены – вход в затоку.

- Да ты в открытое Цимлянское взял.

Я уже и сам готов был в это поверить, хотя видел, что танкеры идут далеко отсюда, что это бакены не фарватера.

Тут уже медлить было нельзя. Пока собрал весло и ныряя и беря на грудь волны мы что есть сил погребли на ближайшие огни. Было очевидно, что затоку я не переехал. Как назло, огни не хотели приближаться. Пересрали мы конкретно оба, друг от друга это не скрывали. Все эти полчаса у меня мурашки между лопаток ползали.

Оказавшись у берега, хотели стать лагерем прямо за деревней, но гадкая вязкая глина везде.

Паша лег, а я поехал дальше, в затоку. Ее переехать уже мешала волна. Даже посмотрев карту, не то с усталости, я был абсолютно уверен, что проехал деревню не Красноярский, а Нижнеяблочный.

Вроде бы и противоположный берег затоки близко. Отчаявшись, я взял курс наперерез. Только отъехал немного от берега на открытый участок, волна опять начала ударять, отчего проснулся Паша. Недолгие споры и полемика, пришлось вернуться обратно к берегу.

Остановиться негде. Верба, болото, тростник. Я заехал в тростник, чтобы все обдумать, но даже сюда доходила волна и раскачивала.

А тростник загадочно шевелился, шуршал. Нерестилась рыба?

Сушки я давно съел. Сейчас в растерянности отхлебнул с горла водки.

Проснулся Паша.

Зашел громкий спор, я ему гарантировал, что проехал Нижнеяблочный. Все таки за два года он добавил, а тогда понятия не имел, где север, где юг и вообще, наверное, карты видел только в школе на уроках географии.

Республика погибла, разбойники торжествуют, - сказал Робеспьер перед казнью.

- Что тебе доказывать, возьми азимут на мыс, - устало предложил я, удрученный Пашиным упрямством.

И тут-то я сам взял на мыс этот азимут 2700, а не 305. как он оказался прав, и как я облажался. Нечего спорить, лучше сначала самому все проверить, балбес.

Нашлось и сухое место. Не сильно, конечно, уютное. Похоже, что тут гоняют коров. Выход один – ложиться спать и ждать с моря погоды. 18 километров против ветра и 18 обратно, чтобы объехать залив – это уж извольте.

“РУССКИЙ ЧЕТВЕРГ”

На Руси четверг исторически считался рыбным днем.

Коврики и спальники были расстелены, можно ложиться спать. Но в лужах рядом происходило какое-то необычное движение. Это нерестилась рыба. Паша уже поймал одну руками.

- Караси.

- Покажи… нет, это карп.

8 штук мы словили руками. Паша, правда, глушил палкой. Рыбы все одинакового размера, где то по пол-килограмма, не дикий сазан (усов нет).

Улов насадили через жабры на дубец.

- Слушай, хватит. Мы блевать рыбой будем.

- Ха-а. Посмотри на свою куртку!

- Ой бля-ядь!

Рыбы обметали меня икрой.

Настроение прибавилось значительно.

- Слушай, 25 лет живу, но руками рыбу никогда не ловил…

Нам как будто начало улыбаться фортуна – стих ветер. Волна была, но остаточная.

- Слушай, а ведь проедем, а?! Бля буду.

Нельзя упускать момент. Поехали?

- Поехали.

Через 10 минут мы уже сидели в лодке и махали веслами. Волна еще ощутимая, но не так стремно. 4 километра всего-то. Через половину пути уже и вовсе стремно не было. Всего-то 25 минут, а проедь попробуй, когда ветер. Потонешь.

Луг. Метров через 200 кучка диких слив. С дровами напряг, но сварить завтрак насобирали.

Я словил в луже еще одного карпа и принялся зашивать борт в байдарке. То есть не зашивать, а страховочные накладывать стежки.

- Э-эй, поди–ка сюда!

- Что такое?

- Нет, ты подойди!

Неподалеку от места, где мы разожгли костер, среди травы и тины на глубине чуть выше лодыжек все кишело рыбой. Карпы. По ней можно было ходить, если в воде проведешь рукой, то обязательно наткнешься на какую-нибудь спину. Рыбу мы ловили руками, рассматривали, тут же выбрасывали в воду и ловили новую. Но зачем она нам уже нужна?

Вообще меня удивить трудно. Но скажу честно, я обалдел от впечатлений.

Не знаю, сколько тогда по две или три рыбины мы съели, но – обожрались. Хотелось вообще взять и выбросить костистую чехонь, но ведь чистил, солили, жалко…

- Слушай, а мы как там спать вообще сегодня будем.

- Наверное, не будем.

- Вот и мне кажется, что не будем. Тогда выпьем давай да Русский Четверг!

“ПОСАЖЕННЫЕ БАТАРЕЙКИ”

Погребите столько веслами, узнаете, что такое хроническая усталость. Когда слышу от кого-нибудь ”Я так устал” в городе, усмехаюсь. Бессонная ночь в начале проходит бесследно, а сейчас под конец похода батарейки сели. Кисти рук болят, трудно разжать пальцы. Ехал я сейчас какой-то нездоровый, вегетативный и все время зевал. То же было и с Пашей. Ветер юго-восточный (Астраханец) за обрывом можно спрятаться. Раскатывали губу на попутный. Где уж там.

Вскоре стало очевидно, что мы не бойцы и нужно пару часов поспать. Выпивка возбуждающе не действовала, и были мы, как вареные раки.

Остановились в маленькой балке. Крупный кварцевый песок на дне. Карпам, чтобы не сдохли дали поплавать. Покупались сами. Вытащили байдарку и вместо того, чтобы лишнее время поспать, еще целый час пили.

Солнце грело приятно, не жарко.

Разлеглись, ничем не накрываясь, на ковриках вдоль байдарки.

Проснулся, и было холодно. Солнце еще светило, но клонилось еще к горизонту. Полный штиль. Было семи часов вечера. Ехали неподалеку от берега. Трепыхались еще живые карпы. Берег сплошной обрыв, изрезанный балками. В одной из таких балок и остановились. Топляк. Костер. Ужин. Очередная бутылка. Танкеры, бесшумно проходящие в темноте. Кусок ущербной луны, звезды. Сон в гетто. Палатку не ставили.

28 день, 13 мая. Пятница

“ОХОТА ПУЩЕ НЕВОЛИ”

Ветер, казалось, будто попутный. Вода морщилась в складки неподалеку от берега, шелестела на ветру уже высокая молодая трава на бровках обрыва. В балке росли грибы. Из них сделали необходимое парусное вооружение.

Парус усовершенствовали: из проволоки смастерили кольцо, и его теперь можно было стравливать веревкой.

Карпы были еще живые, но уже вялые. Рыба, которая была засолена в пакете, похоже, что начинала уже вонять. Мясо еще не было мягким. Паша даже одну чехонь съел. Но уже было что-то не то.

Я размахнулся и пакет с позавчерашним уловом улетел в траву, а две поджаренные рыбины так и остались стоять не тронутыми на палочках, воткнутых в песок.

Очень быстро себя дискредитировал парус, ветер оказался не попутный, дул сбоку и завихрялся в балках вплоть до встречного.

Перед станицей Нагавская небольшой залив. Оттуда шли мощные волны с барашками и нас начало болтать.

Зачалили, решили подождать. От ветра спрятались в густо растущих тополях. Верхушки деревьев гнулись, шелестела листва.

Пили где-то два часа, съели двух карпов. Ситуация была без динамики. Придется в объезд.

Ветер – это какое-то наказание. Налегали изо всей силы, а он вырывал из рук весла. Продвигались едва-едва. Залив пересекли. Дальше какое-то время этот сильный ветер был попутным.

- Давай, наполняй парус. Охота пуща неволи.

Парус, поднятый только наполовину, тянул очень быстро. Мы неслись. Паша держал веревки, я рулил. Подгребать – смысла никакого.

Можно только табанить. Получилась, как торпеда.

Только происходило это недолго. Затока закончилась. Ветер стал косо – боковым и, закрываемый берегом, был какой то непостоянный. То парус висит мешком, то налетит порыв. Самое опасное подставиться боком, может перевернуться.

К нам подъехал большой баркас, на котором пьянствовали человек пятнадцать из молодежи станицы Нагавская. Баркас был местной достопримечательностью и объектом досуга и развлечений, пожалуй, здесь единственным.

Шутки, глупые советы, вопросы. Пригласили к себе в гости. Разумеется, отказались.

- Так из Саратова сами. А Татищево знаете? Я служил там.

- Татищеао… первый раз слышу.

Я потом смотрел на карте. Да, есть такой городок недалеко от Саратова и не знать его невозможно.

8 километров ехали мы еще под парусом, не быстро. Все из-за отсутствия должного ветра. На веслах вернее.

Парус смотали в рулон. На песке валялись обрывки сетей, пластиковые бутылки, тростниковый мусор. Тут я нашел длинную добротную веревку, которую мы взяли с собой.

Обрывы, балки. Волгодонск уже недалеко. Все больше машин по берегам, приезжие рыбаки. Появилась странная волна. Гладкая, плавная, но и качала сильно, хоть и ненавязчиво.

Ветер, усталость.

- Будем становиться. И как ты еще в один поход с Диджеем Ясем пойдешь. Не надоело?

- Может мы еще никуда не пойдем.

Очередная балка. Затока с узким перешейком. Туда и заехали. Кажется, ветер поменялся на северный и усиливается.

А это означает, что завтра мы можем никуда не поехать. Если будет так, ни в какой Ростов мы уже не попадаем.

Место вроде и приятное, но изрядно загажено коровами и овцами. В затоке много рыбы. За ужином мы съели последних карпов, выпили последнюю бутылку водки. Погода не предвещала ничего оптимистического. Палатку пришлось ставить.

29 день, 14 мая. Суббота

 
“ЖДАТЬ И ДОГОНЯТЬ” II
 
(С МОРЯ ПОГОДЫ)

Из палатки можно было не вылезать.

Понятно и так, что никуда сегодня мы не поедем: слышно прибой – натурально морской.

Метров двести мутной воды. Такая же она мутная уже и в нашей затоке. Нет ничего хуже, чем вот так, вот сидеть и ждать с моря погоды, когда зависишь не от самого себя, а от обстоятельств.

Как вы все меня достали. Уже кто0то ехал к нам на засраной Ниве.

Это был коренастый местный парень приятной наружности. Неприязни он не вызывал. Сидел возле нашего костра достаточно долго. Был очень любопытен и очень интересовался все Саратовом. Ему все время приходилось врать и что машины дешевле все-таки в Самаре, а не у нас там в Саратове.

Из разговора выяснилось, что я живу в поселке Жасминный, а в Город езжу, 15 километров на работу маршруткой, что Паша работает на местном заводе, что оба холостые и от нечего делать занимаемся такой вот ерундой, что уже много где побывали.

Кругозор этого парня, всю сознательную жизнь занимающегося рыбалкой, был ограничен Волгодонском и Цимлянским Водохранилищем. Ну, может он еще в армии где-то служил.

- Тарелка у тебя есть?

- Нет, спасибо, я есть не буду.

Дырявая лодка, валяющаяся неподалеку среди грабовых деревьев, оказалась вовсе не бесхозной. Хорошо, что мы не успели порезать ее на заплатки.

Рядом с лагерем, среди затопленных кустов нерестились крупные карпы килограмма на три. Но день холодный, да и там было глубоко и рыб мало. В общем, не поймать руками.

- А почему карпов не ловят особо?

- Их принимают по очень низкой цене.

- А что танкеры эти возят?

- Зерно по большей части. Они в Ростове почти все грузятся. 6000 тонн.

- Да-а. Сто вагонов получается.

- А вот вы, кто из Саратова интересно как то разговариваете. У нас здесь по-другому.

- Да, везде местный говор отличается.

Парень уехал, предложив, если надо, то может и подвести. Договорились, что я, чуть что подойду. А он все равно каждый день проверять сети сюда приезжает.

Местное население в основном тут занимается рыбалкой. Платят налоги, рыбу сдают на рефрижераторы.

Если рыбы в сети набивается много, ее не выпутывают. Сеть просто рвут, она 200 рублей стоит. Само здесь считается круто – это Волгодонск. Большая станица Дубовская – тоже круто, но меньше. Зимою водохранилище замерзает, но чтобы полностью – это резко бывает. Снега почти зимой нет.

На танкере работать здесь очень круто. Помимо зарплаты они там столько солярки воруют.

А года два назад рулевой уснул и Волгодонске ворота шлюза снес. Его посадили. Корабли, не ходили, пока шлюз не починили. Был, таким образом, огромный нанесен ущерб экономике региона.

А потом пошел холодный дождь и я часа три спал в палатке.

Надоел шатающийся и периодически приходящий к нам в лагерь спитый дед с удочкой. У него утонула банка с червями, и не на что было ловить.

Последний раз, когда он что-то бормотал снаружи, я с очень недовольной миной вылез. А тот приглашал к себе на хутор. Говорил, что уже печка топится, что знает где можно достать спирт.

Ах ты гондон, напиться хочешь на халяву, а еще очки одел.

Так бесполезно и прошел этот день 14 мая. Но под самый вечер стало распогоживаться, поменялся ветер. Прибой стал тише.

В сером небе появились оранжевые краски. На какое-то время выглянуло солнце и мы увидели радугу, сразу две.

 

30 день, 15 мая. Воскресенье

“ПОСЛЕДНИЙ АККОРД”

К великой своей радости утром мы обнаружили, что ехать можно. 40 километров оставалось до Волгодонска.

Ехали достаточно быстро. Приближался мыс. За ним станица Жуковская. Противоположный берег здесь не виден. Солнце рябило от воды, все так же бесшумно и плавно шли танкеры. Чуть меньше часа он виден, а потом скрывается из вида.

Вот и мыс, а вот и последняя затока.

- Ну что поперек поедем или сразу на мыс? (следующий)

- Наверное, сразу на мыс будет уже чересчур самоуверенно…

Но как раз сразу на мыс наперерез мы и поехали. Уже далеко впереди была видна труба атомной электростанции. Берег, чтобы не разбивало, был укреплен каменными глыбами. Ветер был слабый, но с каждой минутой волны все более увеличивались, ненавязчиво, постепенно и, когда мы уже пересекли затоку, начало заливать.

- Э-э, да блин! Откуда они взялись?!

- Смотри, там вообще с барашками идут.

Еще минут через пять стало очевидно что потонем.

- Вылезаем, давай, пока целы.

Вылезать – легко сказано. Сперва необходимо выпрыгнуть в воду по очереди возле берега. Одному держать, пока второй разгружает, потом приподнимая выносить лодку.

Из-за камней берег неудобный и ходить по нему неудобно. Мы рассеянно смотрели на бьющие в берег агрессивные волны. И не туда не сюда. А до Волгодонска оставалось 25 километров.

Но ситуация наша еще была скомпенсирована. Нет такой ситуации, которая не могла бы быть еще хуже.

К примеру, застали бы нас такие волны у насыпи ядерной электростанции. И на бетонную насыпь эту не знаю, как бы мы выбирались, если бы выбрались, тот час охрана взяла бы нас за жопу. Я думал, смотря еще в Минске карту, с какой стати здесь эта насыпь.

- Паша, уезжать надо.

- Надо. А тебе завтра на работу.

- Послезавтра.

Дальше был небольшой карман, в котором не было волн. Перешеек обнесли и переехали его. Здесь наше плавание подошло к концу.

Светило солнце, был только лишь первый час дня. Без волн мы спокойно доплыли бы до Волгодонска. Место не сильно приятное, но как будто ничего. Жидкие малорослые тополя. Камни, рядом уже начинается обрыв, склон, трава.

В обе стороны - деревни Харсеев и Овчинников. Двое малых. Спросили сигарету, - “Нету”. Собирая дрова, я наткнулся на спящего деда – пастуха с приемником под ухом, недалеко совкались с полтора десятка коров. Малые указали мне, как идти к автобусной остановке и что на Волгодонск автобус ходит три раза в день в 8 утра, 10 и 15.

Костер разожгли в ямке, обложили камнями. После того, как сварили обед, стирали вещи. Все делалось без энтузиазма. Предстояла дорога домой, а меня это больше всего изматывает.

Раза три я еще потом уточнял расписание автобусов, но единого мнения ни у кого не было. Остановка выглядела не очень убедительно, навес и лавочка давно покрашены. Скорее всего, что автобусы все-таки ходят. Правда, сейчас тут лишь ходили индюки. Один с большой красной соплей угрожающе раздувался. От автобусной остановки по второстепенной дороге дошел я и до шоссе. Довольно часто ездят машины. Вернулся в лагерь. Потом Паша занялся разборкой байдарки, а я пошел в магазин за патроном в деревню Овчинников. На двери висело объявление, что магазин с 01.IV.2005 товары в долг не отпускает. Купил я странной водки “Золотой Рай” 450.

Как барыга посунулся обратно. Степь. Бело серый асфальт. Неподвижный воздух, солнце светит ярко, но не жарко.

Очень мало деревьев. Тополь. Все посадки искусственного происхождения.

Когда разбросали сушиться вещи, их как то сразу оказалось очень много. Наверху остановился бортовой ГАЗ 53.

Вышли 2 чувака.

- Где здесь песка набрать можно?

- Балку ищите. Здесь, где деревни камнем засыпано.

- Мы с Дубовской сами. У нас мастер долбанутый. За песком нас послал. Ну, а нам что, хоть море посмотрим.

Трудоемкий это процесс отмывать от песка детали байдарки. Кое-какие соединения, где попала грязь, насилу можно было разобрать.

Потом купались. Запарил Паша со своими “лобными” шутками, которые ему свойственно мусолить.

Решили, что будет проще из двух рюкзаков сделать один большой. Когда все было готова: собраны вещи с упакована байдарка, было уже темно.

За ужином у костра пили водку.

Ночь кстати, выдалось холодная, много росы. Слегка подвыпив, решили так рано не подниматься, что нет никакой необходимости ехать на первом автобусе.

Тем не менее, отметили итог похода. По предварительным замерам выходило не меньше 1000 километров по воде. Может я в начале похода и раскатывал губу почти до Ростова или даже до Таганрога, но баснословность таких планов была очевидна.

Слишком много было в этом походе от нас не зависящего. Мой совет: на Цимлянское Водохранилище на байдарке не ходите. Да и вообще для таких мегасплавов она устарела.

Будущее водных походов вижу за катамаранами. Приоритет движения, полагаю, будет не за весельным ходом, а за парусом, течением и мотором. Но это все, пока планы.

Спали в гетто. Безветрие. Звездное небо и беспокойная акватория водохранилища стала затихать.

31 день, 16 мая. Понедельник

“ОБ АВТОБУСАХ, ВОКЗАЛАХ И МЕНТАХ”

Любая профессия накладывает на человека отпечаток. Я уже писал: не люблю больше всего педагогов, таксистов и ментов. Первые зануды, вторые злобари, третьи шакалы.

Пока готовился завтрак, я несколько раз поднимался на горочку, ходил к дороге. Как раз должен был идти первый автобус. Расписание не соответствовало действительности. Никакого автобуса не было. Решили, что раз Москва восточнее, то и время должно быть здесь не московское, а как у нас, на час позже. Но и через час ничего.

- Где же этот автобус, возмущался я.

Решили на автобус надеяться, а самим не плошать. Идти сразу на шоссе и голосовать.

Вчера сожгли много вещей: пакеты, веревки, клеенки, кое-что из одежды и обуви, предали огню даже парус, на который возлагались большие надежды.

Солнечно. Жарковато, когда прешь вещи. Голосовали минут сорок. В противоположную сторону поехал автобус. Мы разочаровались. Маловместительный ЛАЗ. Народу прилично. Внизу отсеков для багажа не предусмотрено.

Прежде, чем голосовать, я всматривался, чтобы не было пассажиров. Остановилась на Ниве только одна баба. Согласилась взять лишь одного, поскольку в машине было лишь переднее сидение. Отчаяться мы не успели.

- Паша, смотри, сдается мне, что автобус.

И правда, со стороны деревни не спеша, поднимая пыль, ехал к нам длинный туристический ЛАЗ. Вообще-то ему нельзя останавливаться не на остановках. Но здесь удачное место. Т- образный перекресток и он все равно притормозит, прежде, чем вырулить со второстепенной дороги на шоссе. И он остановился. Вышел пацан и замахал рукой. В багажном отсеке уже кое-что стояло, но не без насилия, конечно, наш багаж туда вошел. В салоне пришлось стоять, но не битком набито. Пассажиры преимущественно молодые, больше женщин, все последние с мобильными телефонами, естественно, с навороченными. Известно, что навороченность телефона обратно пропорциональна степени нуждаемости в нем. Цвет пассажиров разный: от бледно до темно смуглого.

Какое-то время было видно Цимлянское водохранилище, потом проезжали мимо Волгодонской АЭС. Ни одного деревца. Мрачный техногенный пейзаж, труба, капитальный бетонные сооружения, опоры электропередач, трансформаторы, провода, изоляторы. Смесь металла, бетона и электричества. Ближе к Волгодонску дорога стала четырехполосой. Есть даже КПП.

Водитель выходил отмечаться. Сам Город из окна автобуса я толком не увидел. Да и что смотреть. Я нутром чувствовал –надо быстрее уезжать. Большинство южных городов России режимные.

Как бывает чаще всего, вокзалы рядом. Пашу я оставил у стеночки, где мало людей. Сам поднялся по лестнице на второй этаж железнодорожного вокзала. Только и успел я посмотреть, что поезд на Ростов ходит 1 раз в два дня, по четным (значит сегодня) в 21.05.

До сих пор не знаю, отчего на вокзалах в России, как гомики, ходят парами мент и чувак в штатском. Такой же парочке попался и я, читая расписание.

Мента хорошо запомнил. Сержант, пузатый, но еще умеренно зажрался, до 30 лет. Пытался быть вежлив, на вы обращался, но радость наживы была написана на морде. Интеллектом, судя по всему, наделен был скудно. Сержант с удовольствием забрал мой паспорт. Когда выяснилось тут же, что есть еще и второй, обрадовался еще больше. Короче, остались мы без паспортов.

Сходили, посмотрели на Пашу. Решено было идти в участок без Паши и без вещей, а только со мною одним. Несподручно тянуть туда этот груз.

До участка было рукой подать. Там в отдельной комнате стоял стол. На него я выложил содержимое моих карманов, сумочки. Все осматривали очень внимательно сержант, который меня привел и какой-то белобрысый старшина. Денег в сумочке было предостаточно. И дальше пошло запугивание отделом паспортно-визовой службы.

Политику ментов в режимных городах я знаю. Ты нам на карман отстегнешь и мы тебя не видели, пойдем тебе навстречу.

Для убедительности товарищ старшина открыл мне кодекс законов в нужном месте. Какой же это толстый талмуд. Что-то очень ловко он нашел нужное место. Это меня смутило. Говорилось там, что при нарушении правил транзитного проезда и регистрации, иностранное лицо может подвергнуться административному взысканию.

Зарегистрироваться иностранному гражданину необходимо в течении трех суток. А как я мог доказать, что еще часа не прошло, как я приехал сюда на автобусе. Клиент я, похоже, был выгодный. Подготовка шла деликатно.

- И не хотелось бы вас вести в паспортно-визовый отдел. И продержат там вас неизвестно сколько, и по полторы тысячи выложите.

Разговор велся с паузами. Пару раз менты выходили, но минут через пять возвращались снова. Я знал, что, что-нибудь решительное может принять только офицер, а сержанты и старшины всего лишь шестерки. Старшина спросил очень сочувственно.

- Что же мы с вами делать будем?

Делиться с мусорами мне никак не хотелось. Не так легко мне зарабатываются эти деньги.

- Не знаю. Вам решать.

К такому обороту событий старшина был наверное не готов. Сделался сразу же недовольный.

- А, нам решать!

Опять минут на пять я остался один. Спустя еще немного времени в сопровождении того же брюзгливого сержанта мы со всеми своими вещами держали путь через дорогу и чуть-чуть во дворы, в другую, уже ментовскую контору.

Двери закрывались на решетку. Открывались тогда лишь, когда сидящие за стеклом нажимали кнопку. Была здесь и клетка. Три этажа, коридоры, кабинеты, много ментов, бабы всякие – экономисты, секретари, стенографисты.

Вещи положили здесь же недалеко от основного выхода. Охранник, совкающийся здесь же играл на мобильном телефоне. Какая лизоблюдская работа. Тому открой дверь, тому в журнал запиши, кого выпусти, кому на какие вопросы ответь. Как официант в ресторане, только здесь в ментовке. За стеклом сидело пару офицеров и старшина. То что-то листали, то болтали просто так, то по телефону, то курили, то пили кофе.

Видел я, как смотрели наши паспорта, а на вложенную фотографию Паши, где он сидит с голой жопой на снегу, приходили смотреть и бабы из отдела.

Пришла некая баба и за нами. Паша остался, а я пошел в кабинет №9. туда, кстати, была большая очередь. Баба достала какой-то лист – анкету и стала заполнять.

- Ничего не понимаю. Так вы что из похода?

- Да.

- Пойдемте. К начальнику.

Начальник сидел на третьем этаже. В просторном прокуренном кабинете. Лет 50, похожий на Армена Джигарханяна, только лицом пошире. Лицо сделалось недовольным.

- А как вы сюда-то попали?

- Коллеги ваши с вокзала привели.

- Подождите за дверью пока что, - полковник сделался еще недовольнее.

Догадался, что коллеги шакалят.

Дальше дело приняло законный оборот. Эта же баба дала мне два листа и ручку и мы с Рукой написали по глупой объяснительной. А потом сидели и сидели.

- А давай спросим, как там наше дело двигается?

- Сиди-ка ты лучше и не высовывайся.

Приходили мужики. Что делать: дверь четверо суток дед уже не открывает. Пропал. А может в квартире умер. Им, предложили обратиться в службу по взлому дверей, и даже телефон дали.

- Девушка, а вы куда идете (швейцар - охранник)?

- Ой. А это здесь пишут заявление? Телефон мобильный украли.

- Что же вы такая невнимательная?

- Да если бы у меня одной.

- А хороший был телефон?

- Очень хороший SIMENS … Только в продажу вышел. Даже чехлов для него еще нет.

Четыре часа просидели мы в отделе милиции №1 г. Волгодонска. Затем пришел невысокий подвижный следователь лет тридцати и завел к себе в кабинет. Держался приветливо. Сам быстро писал. В конце мы подписались. Большинство вопросов задавал не по делу, на житейские темы. Закурить предлагал. Первым делом поинтересовался, нужен ли нам переводчик, а то у него хохол был, который утверждал, что русский язык не понимает.

В кабинете следователя я не впервые. В Минске ездил за постановлением на вскрытие судебных трупов в прокуратуру.

Следствие длилось минут пятнадцать. В итоге с пожеланиями счастливой дороги мы были отпущены домой. Выбивают из колеи такие впечатления.

Снова мы на вокзале. Теперь уже в зале ожидания. Очередь человек 10. Вот беда: cломался компьютер, и не продаются билеты. Я уже было совсем затосковал, но вдруг очередь оживилась. А еще всем в какую-то глушь ехать, а еще фиг знает, какого числа, а еще им места нижние подавай, а еще в середине вагона.

Билеты взял на скорый №37 Адлер – Минск. На Ростовский поезд билетов не было. Все, наверное, едут в Морозовск, там железнодорожный узел. Теперь нужно было до 6 утра добраться до Ростова. И вот я уже в автобусной кассе. Благо автобусы ходят часто, свободные. Билеты дешевые.

17.30. Время отправления Волгодонск–Ростов через Семикаракорск. Пока я ходил в магазин за едой, к паше подходили те же штацкий и брюзгливый сержант.

- Что, отпустили?

- Еще и счастливого пути пожелали.

Водители автобусов обыкновенно такие же злобыри как и таксисты. Этот не нервничая спокойно сказал взять билеты на багаж.

- Не уедете без меня?

- Не уедем.

- Блин! Очередь человек десять.

Я покрылся вазелином. Извинился и взял без очереди. Благо скандалистов там не было.

Пять часов ехали мы на икарусе с остановкой в Семикаракорске. Дорога вдоль Дона на Северо-Запад. Река периодически была видна. Луга, посадка деревьев вдоль дороги. Леса нигде нет. Стемнело. Перед Ростовом переехали Дон. Город подстать Москве. По освещенности и дизайну Минск превосходит на порядок. Крутятся, значит, здесь немалые деньги. Именуется он еще Южная Столица.

Вокзал рядом с автовокзалом. Похож, на Минский. Даже круче. Только кто хочет не зайдет. На единственном входе ментовский пикет. Человек шесть их тут, наверное. Но нас не остановили.

Здесь в отличие от Москвы, Бреста, Минска не гоняют спящих. И всюду солдаты. Кто, так просто, кто окружен свитой родственников, еще и обнимающиеся девушки. Когда часть куда-нибудь переезжает, они заранее договариваются о встрече с родственниками. Это допускают, но солдату нельзя выйти из зала ожидания.

Неожиданно на всем вокзале погас свет, и не было его минут двадцать.

- Паша, это, наверное, теракт.

Мы приобрели багажные квитанции.

На один билет полагается 36 килограмм. Рюкзак весил 32, а байдарка суммарно мы знали, что 40 точно. Шкура завесила на 24 килограмма. Пользуясь темнотой из скелета мы достали часть деталей и положили на пол.

- Паша, я два раза уже ходил. Иди ты, должно быть не больше 12 килограмм.

Взвешивания проводились в камере хранения. Весы были электронными. Бабка на них даже не смотрела. Брала деньги, спрашивала, сколько показывают, и выписывала на фамилию квитанцию.

- Ну, сколько?

- Одиннадцать.

- Отлично. Давай назад все упакуем.

32 день, 17 мая. Вторник

“ПРО ПОЕЗДА, ПРО СОЛДАТОВ И МЕНТОВ”

В ночник за продуктами идти пришлось достаточно далеко. Еще раз я убедился, что город навороченный. Не было у меня тогда эйфории. Это хладнокровная оценка – девушки здесь в общей своей массе красивее и стройнее наших. Точно вам говорю. Еще в Волгодонске, когда ходил в магазин, обратил внимание.

Магазин назывался “Пять Золотых”. Ассортимент в сравнении не идет с нашими ночниками. Возвращался обратно с двумя пакетами. То,т где были бутылки, положил в левую руку. Ментовский пикет справа от входа. Передо мною автоматически раскрылась дверь.

- Иди ка сюда, - задорно зазывали менты.

Здесь как раз уже стоял стол.

- Так, что в пакетах? Понятно в “Пять Золотых” ходил. Все что в карманах и в сумочке давай на стол.

Пришлось распотрошить всю сумочку.

- Ты русский язык понимаешь? Я сказал все из карманов.

И я вывалил целую кучу сторублевых бумажек. Это все очень небрежно лежало на столе кучкой. Про регистрацию ничего не спрашивали. Чуть что я смог бы доказать, что приехал в Ростов недавно, билеты на автобус сохранил.

- Поезд когда?

- Через шесть часов.

Отпустили. Но эпопея с мусорами на этом не закончилась. Когда пили пиво, я почувствовал чей-то взгляд. Злорадно улыбаясь, кивала, чтобы подошел, очередная пара. Еще солопеды малорослые, но уверенные в своем положении. Вертлявый чернявый сержант с бегающими глазками и лопоухий худощавый чувак в штатском. Я знал, что в России с 1.IV.2005 вступил закон в силу, запрещающий распивать даже пиво вне специально отведенных для этого мест. Прикинулся дурачком.

Выяснили куда и когда уезжаю. Разговор велся по панибратски. Мне первым делом объяснили, что если составлять, протокол, то это точно будет штраф. Поинтересовались, как меня зовут, и где я работаю. Сказал анестезиологом.

- А у нас знаешь, наркоз сколько стоит?

- Ладно, сержант, пошли, куда ты там говорил.

Тот растерялся.

- А чего я тебя поведу протокол составлять? Ты же я вижу нормальный пацан.

- Так нет у меня столько, сколько тебе надо. (Было, но жалко делиться с шакалами)

- А я у тебя что-нибудь разве просил.

- Не просил. Но намекаешь.

Дурацкий разговор закончился тем, что я пообещал выкинуть бутылки в мусорку и больше не пить, сидеть тихо.

Вышел на перрон перекурить. Стоял поезд Новосибирск-Адлер. Ехали почти одни солдаты. Трусцою выскакивали к ларькам за сигаретами, спрашивая со смаком друг у друга, есть ли у них в вагоне бичи. Бичи же стояли кучкой. То есть не стояли, а удерживались на ногах.

- Да-а они войны не видели эти шченки! - со злостью разбил один разжиревший бутылку о перрон.

Интересно, смог бы он со своим пузом выбраться из окна, если его туда посадить.

Подошел наш поезд. Всего 8 вагонов. Молодая проводница.

- Ой не знаю, как вы будете со своими вещами вмещаться. У нас вагон новый. Полки там поуже.

- Да, вместимся, – и я отдал ей багажные квитанции.

Народу ехало мало. Во избежание соседей заняли боковушку. Пили. Железная дорога шла какое-то время мимо одного из рукавов Дона – Аксай, мимо заливных лугов.

Потом спали. Потом опять ели и пили. Проводницы, видно, что только после училища, но какие-то блатные, с какой-то стати садить их на такой блатной курортный рейс.

В Воронеже на соседнюю от нас боковушку подсели две бабы лет по двадцать.

Симпатичные, смазливые, блядские, а как шкура на них горит. Постели им сними, ножика дай. Видно к одиночеству не привыкли. После, я лег спать, а в компании баб оказался Павлик и чесал с ними лясы.

Дорога за день выдалась без особенностей. Не ожидал я только в этой местности проехать тоннель (перед Воронежем).

33 день, 18 мая. Среда

“ПРО ДИДЖЕЯ ЯСЯ”

Проснулся я в Московской области. Паша был все с теми же бабами, которые уже вышли в Смоленске. Ехать уже надоело. Есть и пить было нечего. Все закончилось.

 

В Минске нужно было ехать к Паше. Чтобы распаковать и сразу забрать свои вещи. На такси ехать дорого. Предпочли бутылку лучше выпить.

Пока я покупал талоны, троллейбус №45 ушел. Ехали на следующем.

Народу умерено. Вышли без проблем. У Руки решили в честь завершения похода выпить. Я пошел за патроном, а он принялся варить. Борода у меня была уже здоровая, разноцветная и я походил на хрона. Рука сфотографировал меня в анфас и профиль, как позавчера в ментовке.

Я еще в руках держал лист бумаги, на котором было написано “Глазков Алексей”. Забыл упомянуть, что Пашу-то и не трогали, а мою внешность еще и описали, ну и всякую такую пургу: рост, есть ли дефекты речи.

Пили за завершение похода и Диджея Яся, который недавно позвонил моей матушке и настращал ее, что нас нужно уже начинать искать. Та до его звонка сидела довольно спокойно. Перед отъездом я сказал так: “Звонить не буду, еду на месяц, могу на неделю задержаться”.

Так что Ясево вмешательство обострило враждебное отношение моей матушки к походам.

Но походы еще будут.

ЭПИЛОГ

Поход на Ислочи, Западной Березине и Неману не состоялся (планировался с 21.11). Ясь поменял очередное место работы, и об отпуске речь не шла, Сашенька заболел ангиной, Александр Кириллович Цыбин не пошел автоматически, а Человеку-Руке я думаю, после того, что он отмахал веслами, больше плавать не очень то и хотелось.

1196 километров отмахали мы на веслах. Всем рекордам рекорд. 33 дня. Но это мой не самый длинный по времени, второй, после Алтаря Исступления и второй по расстоянию, после Сто Шагов за Горизонт. Кто еще сможет за сутки 145 километров проплыть? А за двое суток подряд 290? Но будущее водных походов за катамаранами, которые нужно, правда, еще сделать.

Ближайший поход состоится зимой 2006 года. В зависимости от погоды это будет или по льду Белого Моря (уже в другом месте) или по озеру Эльтон и Волгоградской пустыни. Желающих приглашаю. Только надежных.

12.VI.2005

Алексей Глазков.


 

Объявление

Судовой журнал “Семь Футов Под Килем” существует. Исчез безвозвратно у одной из читательниц г.Пинска

Ледяной полог. Январь - февраль, 2003
Бархатные горы Украины 2007
  1. Комментарии (3)

  2. Добавить свои

Комментарии (3)

This comment was minimized by the moderator on the site

Да уж. Ушли под воду. Но всплыли и прошли маршрут. Достойно уважения.

Guest
This comment was minimized by the moderator on the site

http://exomission.de//images/hosting-service-42200.jpg

Guest
This comment was minimized by the moderator on the site

Молодцы ребята! Спасибо за отличные заметки, особенно для тех, кто ходил на байдарке. Прочел с огромным интересом, по Хопру сам ходил несколько раз. Вы-экстремалы, достойно прошли все трудности. Жыве Беларусь!

Guest
Здесь не опубликовано еще ни одного комментария

Оставьте свой комментарий

  1. Опубликовать комментарий как Гость. Зарегистрируйтесь или Войдите в свой аккаунт.
Вложения (0 / 3)
Поделитесь своим местоположением