11-12 декабря 2010
Наша Организация ширится и процветает. В поход выходного дня на сей раз собиралось выйти более 15 участников. Для зимнего времени это немыслимое достижение. Нужен был вполне демократичный маршрут, но вместе с тем нескучный и зажигательный. Глазовская тропа под эти требования подходила как нельзя лучше. Добираться до начальной точки – торфопредприятие Ганцевичи неудобно. Планировалось выехать еще в пятницу, но тут я вспомнил, что почти туда ходит по утрам в субботу маршрутный автобус. На него и сделали ставку. Раньше это был МАЗ, вместительный и пустой. На всякий случай я накануне отправился на автовокзал Восточный в разведку. Случился косяк. Теперь туда ходит нечто маломестное, скорее всего Богдан. Наверное, МАЗ оказался нерентабелен. Теперь в справке мне сообщили, что осталось два или три стоячих билетоместа. Как раз позвонил Диджей Ясь и сообщил мне те же самые сведения. Пришлось обзвонить специальные организации, которые предоставляют транспорт. Оно можно было задействовать и свой ресурс знакомых, но группа в 12 человек не четверо…По субботам спрос превышает предложение, но то, что требовалось удалось найти.
Группа 12 человек. Все разного возраста, пола, политической платформы, образа жизни, религиозных убеждений, характера, темперамента, профессионального профиля.
Глаз – старший группы. За последнее время состояние без динамики. Делает десять дел сразу. Наметились из-за не зависящих от него обстоятельств по некоторым направлениям кризисные тенденции. Начал водить учебный ЗИЛ.
Диджей Ясь – комендант лагеря. Известен всем, как наикреативнейшая и неординарная фигура, однако, за год «первый раз вышел из дому». Кадр реликтовый и бесценный, в последнее время занесен в красную книгу magadan.by. Третьего дня, нам известно, что Они изволили расслабиться на ответках у Смирнова.
Андрей Бай. Персонаж новый. Преприятнейшей внешности и очень коммуникабельный. Очень лестно умеет поддакивать. Круглый отличник в учебе и подававший надежды молодой специалист. Тем не менее, бросил практическую медицину, которой предпочел предпринимательство в фармакологической сфере (впрочем, как и большинство у нас). Путешествиями не занимался. Однако, теперь тому сложилось много предпосылок, и понял, что пришла пора. Заинтересовался зимним Эльбрусом, а значит и походами выходного дня.
Эдуард Лимонов. Колоритная личность. Походы в составе Организации для него сопряжены с Православным Великомученичеством. Тем не менее, возвращаясь домой, отходит, а, заскучав, связывается с нами опять. Недавно его разбирали на собрании и решили включит в основной состав.
S.klim. Человек известный и всё более популярный. Водится репутация эпикурейца и прогмата. Третьего дня сетовал на нехватку времени и предлагал упразднить сроки походов на Пик Ленина и Полярный Урал. Серьезно поговаривает об участии в предстоящих автопробегах.
Алена S.klim. К зимним походам относится без благоговения. После участия в фестивале ГайнаиАда отзывалась об этом всём настороженно. С момента завершения 40-ого похода изменила прическу. Регулярно посещает наши сэйшены.
Беляшов Николай. Участник новый. Внешне необычен, есть татарские черты. Печатает в интернет заметки и фельетоны, причем живым языком. После участие в выезде кооператива Живчик «удержался». Решил попробовать еще поход выходного дня.
Ленечка Мацукевич. Друг S.klimа. Заочно в нём усмотрен солидный потенциал для нашей организации. Как нам известно, ходил лыжную пятерку в Хибины по маршруту во многом совпадающему с нашим, но только с точностью до наоборот по направлению. Турист активно действующий. Человек обаятельный. За идею приблизить его Глаз ухватился еще тогда. Осталось приобщить, не вспугнув своими подчас маргинальными выходками и авантюризмом.
Друг Ленечки Мацукевича Виталий. Похож несколько на Сережу Маргасана. Известно, что путешествовал на Алтае и что-то там, кажется, взрывал. Объектив его фотоаппарата исполинских размеров. Профессиональный фотограф.
Лена, знакомая Виталия и Ленечки (кто там у кого работает достоверно неизвестно). Учится в Нархозе. Весьма открытый и улыбчивый человек.
Павлюченко Саша. Кисть руки вылечил. Работает на БелАЗе. В этом году собирается с нами еще куда-нибудь пойти.
Кашлач Дима. Дружит там с какими то ребятами по автостопу. Но в последнее время они увлекаются походами сквозь болота, причем успешно. Походы выходного дня любит.
Собрались в нужное время, причем никого не искали. Выехали из Минска на бусе типа mersedes. Водителя звали Вадим. Он был похож на пупсика. Возраст до сорока. Извоз людей сделал его настороженным малым, но мы быстро ему стали симпатизировать, что пробовал поддерживать разговоры.
Я сидел рядом с Колей. Коля упоминал периодически рыбалку, что приключилась на той неделе. По автобусу распространялся равномерный гул, какой происходит в предвкушении каких-либо событий, особенно когда куда-то нужно ехать. Диджей Ясь играл в нем первую скрипку.
- Пф-пф! Да эти препараты, что я спортсменам назначаю, они и десятой части своей цены не стоят. От большинства из них эффект плацебо! Пф-ф…
- Пф-пф! Да это же хондроэтилсульфат и гликозаминогликаны! – ударился Диджей в биохимические аспекты суставных травм.
- Пф-пф! Ведь поврежденный хрящ не регенерирует совсем! – возбужденно пытался объяснить он ближайшим соседям, подкрепляя суждения гистологическими сведениями.
Дорога была в основном расчищена, но на полях через нее были снежные переметы. Зима сложное время – сетовал наш водитель.
Деревня Зембин началась сиротливыми сваями красного кирпича. Были здесь ранее какие-то сельскохозяйственные постройки. Костел в центре. Алкаши возле магазина. Нам прямо, на Бегомль.
Прибыли в большую деревню Ганцевичи. Деревня симпатична, в центре как бы пятачок. Ганцевичи известны в округе торфопредприятием, причем одно из двух действующее. 12 человек нас выгрузилось из машины. Часть состава, в том числе и Эдик, бодро начали переодеваться. Мимо проходила еще прочная бабушка в серо-зеленом пальто. Сутуло кряжистая с раскачивающейся варусной походкой и ринфомой (картофельный нос). Сельскохозяйственный труд обезображивает. Нет более породистых крестьян и истинных хозяев на земле (уничтожены еще в первой половине ХХ века). Есть только такие вот бабушки. Вид довольно большой по размерам и необычной группы людей её, бабушку, весьма заинтриговал. Мы объяснили, что не то геологи, не то гидрологи, приехали ландшафт изучать и потенциал залежей торфа оценивать, и что Диджей Ясь – это наш прораб. Прораб несколько засмущался, приосанился и стал выглядеть еще значительнее.
- Оставайтеся тут у нас. Нема, хлопцы, кому работать.
Хлопцы уже вскинули рюкзаки, группа распалась, часть пошла в противоположном направлении за прорабом и бабушкой в серо-зеленом пальто.
Небеса ниспослали нам погоду самую удачную, какую только можно предположить. Сияло солнце, и был мороз, но не избыточный. Более того, совсем не было ветра.
- Погода, Глаз, совсем не твоя.
- Вас одинадцать человек, что с меня одного взять.
Коля Б. с большой готовностью валко принялся месить снег и как бы тропить. Уже спустя минут пять проходили мы мимо заброшенного унылого торфопредприятия. На верхней апертуре кирпичной трубы спокойно и неподвижно восседали две блестящие как гудрон вороны.
Потом вышли мы на обширные плоские поля. Необходимость в тропежке быстро отпала. В программу тура входило шествие по узкоколейке. Как раз навстречу приближался поезд.
- А-а, Глаз, эта узкоколейка в Усяж выводит? – почему-то лучился каким-то внутренним теплом и религиозным счастием Дима.
- Нет, но когда-то давно с той была связана.
- А у Глаза все походы с узкоколейки начинаются, - отметил Сережа Климович.
С железным лязганием и дизельным рокотом мимо проехал ражавый локомотив с одной прицепной платформой. На мгновенье в воздухе распространился запах соляра.
- Пф-пф, Глаз, так может быть по пятьдесят, - осторожно предложил Диджей Ясь.
- Вот и я думаю, что как-то не идется.
Значительная часть группы деловито зашевелилась.
- Пф-пф, давайте разгрузим Баюшку! – пришел Ясь в еще больший поощрительный восторг.
Столик организовали на шатком и нестабильном поджопнике. Пока разминались, бутылки три разошлись моментально. Ясь уже совсем вошел в раж и был воодушевлен до последней степени. Все накопившееся и законсервированное в миг прорвалось наружу. Да и у всех остальных настроение было приподнятое. Я само сильно и люблю способствовать, когда других переполняет позитив, как бы запитываться этим избытком. Это не так часто удается достичь. 
Доселе авангард пошел замыкающими. Все стали неимоверно общительны. Маршрут этот я ходил неоднократно. Не то, что этот, я его составил из кусков. Дальше была развилка узкоколейки. В январе 2008 года мы здесь втроем с озорством двигали вручную вагонетки, причем снимая это на видео. Теперь вагонеток не было. Далее несколько поворотов под 90 градусов и долгая прямая. По сторонам от насыпи молодая, в основном березовая поросль на месте выгребенных торфяников.
С узкоколейки сошли в лес. Здесь произошло, возможно, историческое событие. Позвонил наш менеджер – Сашенька Смирнов, мол, есть Урал 4320, его вот-вот собираются списывать. От этой затеи я отказался. Не исключено, что этот момент стал решающим в разделении нашей команды на два экипажа.
Остановились передохнуть. Моральный дух коллектива достиг уже теперь апогея. Появились первые обнажающиеся. Как раз в это самое время послышался звук турбированного дизеля. Из-за угла леса плавно и пружинно, что гигантский краб, выскочил и стал приближаться к нам трактор торфопроизводственного значения. Размеры шин этой техники были колоссальны и уступали разве что БелАЗу. Трактор приветливо нам посигналил, но гудок слабый и явно не соответствующий размерам этой машины.
Через лес мы вышли к каналу. Его прорыли когда то для отвода воды из русла Цны, которая здесь явно мешала добыче торфа. Теперь он существенно запустел, и чем далее мы шли, тем более он становился диким: где завалило деревьями, а где и поработали бобры – теперь уже бич мелиоративного хозяйства. Не стало потом и колейной дороги, насыпь все более становилась заросшей. Смешанный лес в зимнем обрамлении был пейзажист. В неглубоком русле чистая родниковая вода и везде видны детали дна – самое место форели водиться, если бы еще ямы с перекатами были. В одном месте насыпь размыло, и часть воды устремилась к своему естественному руслу. Это место мы перелезли по поваленным деревьям, лишь Диджей Ясь с готовностью в своих сапогах-химзащиты проследовал через неглубокий брод.
Лагерем стали прямо на насыпи. Шеренгу палаток прерывал большой костер. Коллектив принялся обустраиваться. Эдик тотчас принялся переодеваться. Ленечка Мацукевич оказался к вопросам дров подходит очень серьезно, и принялся их заготавливать не без пристрастия. Вспомнили мимоходом пьесу Двенадцать месяцев, как капризная сумасбродная королева отправила зимой падчерицу в лес за подснежниками. В пьесе падчерица попадает к костру, где чинно и благородно восседали двенадцать месяцев. Они великодушно решили уступить место поцарствовать какое-то время апрелю. Был я здесь и в апреле, когда подлесок утопает в подснежниках и все прямо устлано ковром белых цветов ветреницы.
Начался расхлябанный, но добрый ганж. Костер сначала приходилось неистово стимулировать, однако, он наконец занялся и оставалось лишь только вовремя подкидывать. Огонь согревал ощутимо, расходиться не торопились. Нашлись общие песни, S.klim взял как раз для этих целей маленькую гитару. Кто пел, кто рассуждал, кто занимался бухачем – довольны были все. Этакая зимняя идиллия, которая бесценна и дана только лишь путешествующим.
Наступил новый день, назывался который 12 декабря. Где-то градусов десять мороза. В лесу ветра нет и вовсе. Тишь да блажь вокруг. На часах ровно восемь, а снаружи никакого движения. Накануне Диджей Ясь и Андрюша Бай были назначены дежурными. Дежурные, так казалось, собираются продинамить.
В палатке я ночевал не один, оказалось, что с Колей. С вечера определились ему самостоятельно выбирать палаткоместо. Один жил в этот раз Эдуард Лимонов: в коллективе есть уже недовольные соседством с работающим по ночам двигателем ЯМЗ 236.
- Ты уже выходишь, - окончательно не проснувшись, осведомился Коля.
- Да, подвигайся. А то наши дежурные там сейчас надежурят.
- Пф-пф! Все мы сейчас надежурим, - послышался визг молний и опровергающе-ворчащий голос Диджея Яся. А он с вечера обещал нам сварить большой казан супа.
Необходимость опохмелиться была очевидна. Диджей Ясь начал разведывать как бы издалека, хорошо ли моё самочувствие, не правда ли, что вот и настало восхитительное зимнее утро, но при всем этом, как будто чего-то не хватает.
- Ладно, Ясь, давай по чуть-чуть. Все-таки уже пятнадцать лет дружим.
- Пф-пф! Не знаю, удобно ли будет? – Диджей Ясь указал на делающего зарядку Лёнечку.
- Должно быть все нормально.
Ясь: (с поощрительным смущением) - Пф-пф! А что про нас подумают?
Глаз: - Не знаю, пятнадцать же лет уже что-то все думают.
Костер еще не разгорелся должным образом, но дым поднимался энергично, и пробивались сквозь щели в сучьях хвороста узкие озорные всполохи.
Ясь: - Пф-пф! Давай, Глаз, романсы споём!
Глаз: - Давай.
Ясь: - Пф-пф! Тогда давай дуэтом. Пф-ф!
Глаз: - Давай.
Оба: (в разнобой и ужасно некачественно в вокальном аспекте) – Отц-ве-ли-и-и-и-и-и хрии-зан-те-мы-ы-ы в са-ду-у!!
Ясь: - Пф-пф! Ты не так поёшь!
Глаз: - А как надо? (наливает еще по рюмке)
Ясь: - Пф-пф! Надо – «отцвели уж давно»!
Глаз: - Давай еще раз.
Оба: (еще более в разнобой и также ужасно) - Отц-ве-ли-и-и-и-и-и уж давно-о хрии-зан-те-мы-ы-ы в са-ду-у за ок-ном!!
Ясь: Пф-пф! Не так! При чем здесь за окном! (оба выпивают). Нет там такого «за окном».
Глаз: Давай еще!
Оба: (совсем безобразным и развязным дуэтом): ) - Отц-ве-ли-и-и-и-и-и уж давно-о хрии-зан-те-мы-ы-ы в са-ду-у!! (дальше Глаз один) – Мо-жет ра-дость твой-я не-да-ле-ка-а!!
Ясь: - Пф-пф! Причем здесь «радость твоя недалека»!
Глаз: - Понятия не имею, причем! (не выдерживает и начинает хохотать фальцетом, как Вася Дробышевский).
Глаз с Ясем на самом деле дружат уже лет пятнадцать, однако такое иллюзорно-лазурное начало вскоре переросло в спор. Речь там шла о каких-то неграх. Спор благородно подавили. Не портить же из-за них прелюдию такого шикарного зимнего дня.
- Рвется обычно, где тонко! А здесь, ну кто бы мог подумать! – Глаз уже окончательно развеселился и стал неимоверно подвижным.
Произошла неслыханная сенсация. Пример для подражания - Дима вдруг появился в совсем несвежем и бледно-смуглом виде. Пробивающаяся небритость казалась зеленоватой. Высшее страдание и великомученичство дополнялось задубевшими и никак не обуваемыми на морозе ботинками. Здесь, конечно, не без нашей вины, что так его вчера заправили. 
Канал закончился. Лес ощутимо постарел. Сюда пока еще не добрался леспромхоз. Ели здесь достигли уже промышленно значимой толщины. Росли они хоть не так уж густо, но было сумрачно от перекрывающихся сверху крон. Из снега местами торчали сухие стебли папоротников, трубки борщевика и прочих реликтовых растений. Встретилась и бобровая плотина, вода растекалась по лесу и болоту и черным блестящим зеркалом выделялась на фоне обрамленных свежим снегом урезом берегов. Картины были, будто на иллюстрациях к стихам не то Фета, не то Баратынского. 
Мы пересекли пять родников. Первый из них был не выражен. Остальные врезаны во что-то типа долины глубже и с чистейшей водой. Где-то на окрестных холмах прорывается межпластовая вода, вот и стекают оттуда эти родники, образуя приток Гайны Цну. Когда- то эти вот родники обнаружил я совершенно случайно.
Исток Цны разделился. Оба её рукава ушли куда-то к северу. Мы продвигались между деревьев по змеящейся траектории гуськом и несколько растянувшейся цепочкой курсом градусов 320. Видны были только лишь несколько ближайших человек, идущих сзади. Особенно ярко мелькали насыщенно-оранжевые бахилы Лёнечки Мацукевича.
Случилось непоправимое. В помельчавших деревьях забрезжил просвет, и, наконец, ветки расступились, резко прибавилось света, и мы оказались на широком прогале просеки.
Моральный дух коллектива был тогда еще исключительно высок. Все до единого шли очень быстро и даже немного подскакивая. Пробовал жаловаться Эдюша, чтобы сбавили темп, но веса в рюкзаках не хватало, и народ бегал. Можно было походить еще, но конец маршрута был уже не за горами. Короче, ходовые качества и темп нашей группы оказались столь высоки, что назавтра можно было бы смело выступать не перевал 1Б. Не было только этого завтра и тем более перевала 1Б – всем, кроме Яся, который в отпуске, на работу.
Сквозь вышеупомянутую просеку проходит самая могущественная электромагистраль нашей республики. ЗЗ0 киловольт напряжение. Связывает Мозырь с Полоцком (мне ребята сказали). Как шрам легла она с севера на юг, проторив себе беспрепятственную дорогу через леса, поля, луга, реки и каналы. Куда бы мы не поехали на байдарках ли, катамаране, будь то даже на велосипедах или на машине – всегда и в разных местах встречаем мы эти могучие М-образные опоры с многожильными жгутами проводов и ожерельем стеклянных изоляторов.
Промахнулись мы на триста метров. Место высокое и рельефное. Несмотря на высотность, здесь болотные кочки, а, где ниже, напротив, может быть и сухо. Что-то подобное есть в окрестностях Шацка.
Привал устроили возле обособленно стоящей раскидистой ели. Не совсем, конечно, привал, - некуда привалиться, мороз и снег. Что-то перекусили. Николай порывался тропить. Это хорошо, но жалко, что не нужно было особенно тропить. Месить то, что до 20 сантиметров снега доставляет удовольствие.
Последние 4,5 километра прошли по просеке сначала в хвойном, затем в смешанном лесу. Сил было еще в избытке и впереди идущие ощутимо наддали. Просека в итоге уперлась в Витебскую трассу. Это уже социум. Плотной кавалькадой с зажженными фарами в обоих направлениях несся автопоток. Столб «87» означает конец пути. Знакомый молодой соснячок и ожидание.
Костер и ужин. У нас в ПХВ до каши и тушенки не доходит дело. Лёнечкино звено в этом направлении проявило инициативу и причем каша получилась исключительно высокого качества и вкуса.
Забирали нас на машинах по предварительной договоренности. Ленечкино звено и Климовичей Сергеева дочка. После прибыли Паша Ш. и товарищ Полковник (теперь их очередь). Прибыли в согласованное время. Домой добрались хорошо. ПХВ № 42А Глазовская тропа прошел хорошо. Выходные мы провели хорошо.
Маршрут:
+ Живописен и нескучен. Прост в ориентировании. Посилен каждому. Не было марша с фонарями на лбу.
- Слабо снабжается общественным транспортом. Приходится кого-нибудь напрягать.
Группа.
+ Очень приятный и разнообразный состав: бывалые, новички, водники, лыжники, инженеры, спортсмены, врачи, программисты, студенты, пацифисты, филантропы, маргиналы, мизантропы, альпинисты, алкоголики, максималисты, анархисты, холостые, семейный и пр.
- Недостатков не выявлено
По бытовому сектору.
+ Переизбытка и дефицита чего-нибудь не было. Хозяйствование велось на общественных началах, но бодро.
- Недостатков не выявлено
19.12.2010
{jcomments on}
